Фисои Нилатс

Руслан Ишалин

«Фисои Нилатс» – это детективная фантастика. Кроме того, это сборник в которое вошло несколько других произведений. И я прошу Вас, милый читатель, познакомится с ними.

Глава 4

По пыльной деревенской дороге ехала бричка. В ней сидело 2 офицера. В деревне, которую они хотели посетить, проживали их боевые товарищи. Один был рядовой, другой в звании унтер-офицера. Оба демобилизовались в далеком 1927 году, сразу же по окончании Второй Гражданской войны. Офицеры вели со своими бывшими подчиненными переписку. В июне 1941 года им выпала возможность посетить своих товарищей, так как они получили небольшой летний отпуск. К полудню они уже въезжали в деревню. Все русские деревни поражали своей нищетой и убогостью. Покосившиеся избы, соломенные крыши, вечно голодные крестьяне. Они нашли жилище унтер-офицера на окраине и вошли в дом. В горнице было опрятно, но бедно. Возле каждого окна стояли лавки, на которых сидели дети. Унтер-офицер, Миходуй Дмитрий Петрович, очень обрадовался офицерам, правда, сам он был не здоров, лежал на единственной кровати в горнице.

— Здравствуйте, господа офицеры! Очень рад вас видеть! Вот, не могу встать, захворал. Анька, слышь, дочка, быстро накрой на стол. Чем богаты, тем и рады. Как сами, Виктор Степанович и Александр Михайлович?

— Да, слава богу, повышение по службе получили, ну и поэтому случаю выдали внеочередной отпуск. А полк наш расквартирован недалеко отсюда, в Смоленске; вот решили тебя навестить, узнать, как ты, что с тобой. Проверить так же и нашего бойкого разведчика, смелого солдата Павла Кочергина. Как он?

— Нет больше Павла, умер он. Он и жена.

— Как так?

— А так. Лошадей у нас нет, отобрали за долги, вот, мы и впрягаемся в телегу да возим. Весной сами за плугом пашем. С весны Павка и захворал, не сдюжил организм такой работы. А недавно наш местный богач кулак Прохоров подкинул Павке оказию — вывезти со скотного двора весь навоз. Ну, он со своей бабой и подрядился. Грузили весь навоз в телегу, а потом вместе впрягались в телегу и везли в поле. А в это время Прохоров сидит на веранде, чай с медом пьет и смеется, глядя на все это. Своих лошадей пожалел, дешевле чтобы Павка со своей женой так горбатились. А погода собачья — ветер и влажно. Короче говоря, к вечеру сначала худо стало жене, а потом и самому Павке. Сначала умерла она, а потом и сам Павка.

— А что ж не послали за врачом?

— Какой врач? У нас никого денег на это нет. Помощь оказать, так никто не окажет. Прохоров даже за работу не заплатил, дескать, не до конца выполнили, вот ведь сука.

— А с тобой что? Где захворал, где простыл?

— Да в лесу, на сенокосе.

— Что вы папенька такое говорите, три дня тому назад так же впрягались в телегу и возили землю на отсыпку фундамента.

— Молчи, не баламуть.

— А где все ваши лошади? Что вы все на себе возите. Ведь у вас был достаток?

— Было. После Второй Гражданской у нас в деревне много пришло демобилизовавшихся. Но, голытьба, у всех шаром покати. У кого-то есть лошадь, но нет плуга, у кого-то наоборот. У одного есть деньги на семена, другой в бухгалтерии понимает. Короче говоря, покумекали мы все и решили, что каждый в одиночку не выдержит. Решили объединиться в кооператив, коллективное хозяйство, колхоз, короче говоря. Кулаки к этой идее отнеслись с усмешкой, ерунда, они думали. Однако дело скоро пошло. Основная товарная продукция — это пшеница. Так вот, мы стали выращивать ее больше чем кулаки, ну и продавать больше, деньги появились. А раз у нас есть деньги, значит, мы в долг не берем у местных ростовщиков, тех же кулаков. Ведь основной доход кулак получал не с продажи хлеба, а с того что в рост давал деньги своим односельчанам, местным крестьянам. И они начинают злиться, пакостить. С нами шутить плохо, и ни таких в рог скручивали. Они быстро успокоились. Но тут им на помощь пришло наше разлюбезное правительство. Я говорю о знаменитом постановлении №1438, или просто «О перегибе на местах». Фактически там шел запрет на создание и на деятельность уже существующих колхозов и кооперативов. Мол, они пришли к нам в Россию из СССР, и это — коммунистическая зараза. Якобы наши пленные белогвардейцы понахватались колхозных идей в плену у красных. Да и сами красные активно просвещали их на этот счет. Пленным белым даже выдавали типовые учредительные документы для создания колхоза. Да, было дело. Но ведь если это — нормальная вещь, то, что ж ей не пользоваться? Единственный способ для таких горемык-крестьян как мы, объединиться в колхозы. Но видимо, наше поганое правительство рассуждало по-другому. Для исполнения этого решения, на местах, в деревнях начали формировать комитеты содействия, или как их назвали в народе «комитеты богатых». Эти КОМитеты БОГатых пользовались полной поддержкой местных властей, полиции, КАПО, охранки. Комбоги вели себя как завоеватели в поверженной стране. Неугодных обвиняли в советизме и коммунизме, захватывали их имущество, убивали, грабили. Как только комбоги получили отпор, как это произошло в нашей деревне, сразу же побежали жаловаться в полицию. Что тут началось, полиция приехали, армию нагнали. Силой подавили, многих расстреляли и повесили. А каповцы, так они вообще собрали семьи оставшихся в живых протестующих, согнали в большой амбар и заживо сожгли. Вот такие, господа офицеры, дела. Всех наших лошадей арестовали, продали имущество и с аукциона, который выиграл единственный участник — местный кулак Прохоров. Куда царь смотрит? Почему такой беспредел творится? Или он в нашу сторону и не смотрит? Не нужны больше государю верные солдаты? И надо выбросить этих солдатиков за ненадобностью? Ради этого мы воевали? Ради того, чтобы этот Прохоров мошну набивал? Сначала Великая Мировая, потом Гражданская Первая, Вторая Гражданская, а нас за заслуги расстреливают, семьи заживо сжигают.

Сказав это, Дмитрий приподнялся на кровати и пристально посмотрел на присутствующих офицеров. — До сих пор у меня ощущение того, что я сделал неправильный выбор, в том 1918 году. Без обид, господа офицеры, но если можно повернуть время вспять, я бы добровольцем пошел в Красную Армию, воевать за настоящую народную власть. Потому что делает наша, никак нельзя назвать властью за народ. Эта вся иностранная интервенция была ни что иное, как оккупация страны. Все эти американцы, англичане, французы, японцы только и делали, что грабили Россию. Нет, за эту власть я бы не стал воевать, да и Пашка тоже. Да и кто вообще, если они могли посмотреть в будущее? Абсолютное большинство перешло бы на сторону Красной Армии.

С тяжелым сердцем возвращались в родной полк офицеры. Дочери Дмитрия они оставили небольшую сумму денег и, хотя она попыталась отказаться, все-таки всучили ей деньги. Вечером сели в бричку и поехали в расположение своей части.

— Господи, за что, за что? — За что? За что все это, Саша? Я все эти годы спрашиваю себя: «За что мы все воевали?»

У Виктора по лицу текли слезы.

— За то, чтобы Димка с Пашкой вместо лошадей в телегу впрягались? Эти гребаные либеральные экономисты орали на каждом углу: «Рынок! Рынок! Невидимая рука рынка все расставит». Всё расставила. Половина страны голодает. Тиф, болезни. Детская смертность запредельная. Крестьяне вместо лошадей впрягаются, чтобы землю пахать. Зато в Питере и Москве открывают пафосные ночные клубы каждый день. А в деревне жрать нечего. Мы в Германию пшеницу поставляем, и у них мука из этой пшеницы стоит дешевле, чем произведенная в России. Кругом все разговоры о цене на пуд пшеницы. Упадет пшеница или поднимется пшеница. Либеральная экономика — это смерть России. 14 лет правления этих либерастов доказали это. Их власть держится на обмане. Что они заявляют? По темпам дореволюционного развития Россия занимала первое место в мире. Столыпин говорил, что через 20 лет Россия будет другой страной. Ну и что? У нас рост экономики происходил в основном в сырьевых отраслях, что до революции, что после ее. В период РЕКОНСТРУКЦИИ КАПИТАЛИЗМА вообще в экономике ничего не сделано. Ситуация еще хуже, чем накануне Мировой войны. Даже страшно подумать, что будет, если нам придется воевать с немцами. Ведь в Мировую 60% армии Германии была на западном фронте, в этот раз такого не будет. Всей своей махиной навалятся, вместе с танками, самолетами. В 1914 году разрыв между армией Российской империи и Германии был не настолько большим, как сейчас. Вооружение пехоты германской и нашей одинаковое. А вот пулеметы, минометы, преимущество на стороне Германии. Полевой артиллерии в 2 раза, а тяжелой так и вовсе в 6 раз. А снабжение артиллерии снарядами, так это вообще — позорная страница в истории армии и страны. Про химическое оружие так и вовсе ничего не слыхивали. Кстати заметил, солдаты русской армии, были единственные, кто не носил касок? Все носили шапки. У немцев были каски, у французов, у англичан, у австрийцев. А вот у русских их не было. Какая-никакая, а все-таки защита. А сейчас, между нашими армиями вообще пропасть. К традиционному превосходству немцев в артиллерии прибавилось преимущество в танках и самолетах. Мы будем на лошадях орать за царя, а они нас из танковых пулеметов расстреливать, да сверху из самолетов бомбить. Произойдет самое большое в мире избиение. Да, это будет самое настоящее избиение, а не война.

— Я сам, как и Дмитрий Миходуй, часто задавал вопрос: «А правильно я сделал, когда пошел воевать против красных? Не сделал ли я неправильный выбор?» Если не с точки зрения присяги, а по справедливости, совести и сердцу — то неправильный! Я пошел воевать против своего народа. И осознание этого груза вины будет преследовать меня до конца жизни.