Оставь мир позади

Румаан Алам, 2020

Желая провести немного времени вдали от шумного города, Клэй и Аманда снимают домик на Лонг-Айленде и вместе с детьми отправляются в долгожданный отпуск. Настроенные на приятный отдых, они не заметят знаков, не почувствуют перемен, витающих в воздухе. Лишь когда ночью к ним в дверь постучатся незнакомцы, представившиеся хозяевами дома, и сообщат, что в Нью-Йорке случился блэкаут, а повсюду происходит что-то пугающее, Клэй и Аманда почувствуют неладное. Но могут ли они доверять этим людям? Что у них на уме? Кто они – угроза или спасение? «Оставь мир позади» – гипнотизирующий роман о двух совершенно разных и чужих друг другу семьях, волею судьбы оказавшихся отрезанными от большого мира, в котором происходит что-то необъяснимое.

6

ХЛОПЬЯ НИКТО НЕ КУПИЛ. Арчи не столько хотел определенный вид хлопьев, сколько ощущения обработанных зерен, размягченных в молоке. Он зевнул.

— Извини, чемпион. Я приготовлю тебе омлет. — Его отец играл в глупую игру «я готовлю завтраки лучше всех». Хотя он и правда хорошо готовил — всегда добавлял масло в тосты, а затем клал их обратно в тостер, чтобы оно растаяло на хлебе, пока весь бутерброд не размякнет, словно кто-то уже его пожевал, — было что-то грустное в том, как он жаждал привлечь к этому внимание.

Аманда мазала спину Роуз солнцезащитным кремом. Телевизор был включен, но его никто не смотрел. Она вытерла руки о свои голые ноги и положила флакон в большую сумку.

— Роуз, ты что, возьмешь три книги? На один день на пляже?

— Нас не будет весь день. Что, если мне нечего будет читать?

— Сумка уже очень тяжелая…

Роуз не хотела хныкать, просто так получилось.

— Можешь положить их в эту сумку. — Клэй подумал, что любовь дочки к книгам хорошо отражается и на них. — Арчи, сможешь взять эту сумку?

— Мне нужно в туалет.

Арчи торчал перед зеркалом. Он был в своей футболке для лякросса, у которой он отрезал рукава, потому что хотел, чтобы люди видели его мускулы, и теперь оглядывал их, довольный увиденным.

— Давай быстрее, — крикнул Клэй сыну с раздражением, которое неизбежно влекла за собой эта расслабленность.

— Тут у меня ланч. И вода. И одеяло, и полотенца.

Аманда показывала на сумки, уверенная, что они все равно что-то забыли, как бывает с самыми продуманными планами.

— Да я понял, понял, — и еле слышное «Господи» про себя, куда более рефлекторное, чем он сам осознавал. Арчи взял сумку, которую отец оставил лежать у дивана. Она ничего не весила! Он был таким сильным.

Они вышли, загрузили вещи и свои тела в машину и пристегнулись. Навигатор сбился, не в состоянии определить местонахождение себя самого, их, да и всего остального мира. Не особо задумываясь об этом, Клэй нашел дорогу к шоссе, спутник вернул себе контроль над ними, и они поехали под его покровительственным взором. Шоссе превратилось в мост, который, казалось, вел в никуда, который вел к концу самой Америки. Они свернули на пустую парковку (было рано) и заплатили пять долларов одетому в хаки подростку, который, казалось, весь состоял из песка — золотые кудри, веснушки, загорелая кожа, зубы как ракушки.

От парковки к берегу вел туннель, который проходил мимо парка. Флагштоки возвышались, как секвойи, флаги стран стрекотали в воздухе океана.

— И что это? — Арчи был саркастичен, даже если сам того не хотел.

Они стояли в шлепках в маленьком каньоне из бетона, и Аманда прочитала надпись: «Посвящено жертвам рейса 800». Рейс Trans World Airlines летел в Париж. Никто не выжил. Иногда о погибших говорили «души», это звучало более грандиозно, или старомодно, или священно. Аманда вспомнила — адепты конспирологии говорили, что всему виной американская ракета, но логика подсказывала, что дело было в механической поломке. Мы можем делать вид, что это не так, но подобное случается.

— Пойдемте! — Роуз потянула за пляжную сумку, висящую на плече отца.

Было жарко, но ветер был неумолим, принося прохладу из пустоты океана. В нем было что-то арктическое, и кто мог бы поспорить, что в буквальном смысле это не так. Мир был огромен, но одновременно с этим — мал, и подчинялся логике. Аманда с трудом расправляла одеяло, найденное в интернете, раскрашенное неграмотными индийскими крестьянами. Она поставила по сумке в каждом углу, чтобы придавить эту штуковину.

Дети сбросили слои своих одежек и бросились бегом, словно газели. Роуз исследовала выброшенный на песок мусор, ракушки, пластиковые стаканчики и переливающиеся шарики, с которыми кто-то отмечал выпускные вечера и шестнадцатилетия во многих милях отсюда. Арчи сидел на коленях в песке немного в стороне от их места, делая вид, что не пялится на спасательниц, крепких девиц с выгоревшими на солнце локонами и в красных купальниках.

У Аманды был с собой роман с утомительной центральной метафорой, включавшей в себя птиц, она с трудом следила за тем, что в нем происходило. У Клэя была одна из тех книг, что он обычно читал: тонкая и неклассифицируемая критика того, как мы живем в наши времена. Такие вещи невозможно читать лежа голым на солнце, но прочитать нужно — для работы.

Его взгляд все время соскальзывал на девушек-спасателей. И взгляд Аманды тоже. Как было удержаться? Это куда менее утомительная метафора — что же еще встанет между тобой и смертью от рук природы, как не красивая молодость, плоский живот, соски размером с четвертак, накачанные бицепсы, безволосые ноги, смуглая кожа, сухие волосы, рты, доведенные ортодонтами до совершенства, лишенный сомнений взгляд за дешевыми пластиковыми очками от солнца?

Они ели бутерброды с индейкой и чипсы, которые все время ломались в пасте гуакамоле (порция поменьше, без резкого привкуса зелени, для обожаемого сына), затем арбуз, бодрящий и холодный. Арчи спал, а Роуз читала один из своих графических романов. Арчи проснулся и загнал отца в устрашающие волны. Аманда следила, чтобы не появились акулы, потому что слышала, что на этом пляже бывали акулы. Что сделает одна из этих подростков-спасательниц, если появятся акулы?

Это было приятно, это развлекало, это утомляло. Солнце не ослабевало, но ветер побеждал.

— Пора уходить.

Аманда упаковала пустые пластиковые контейнеры обратно в герметичный пакет, который нашла на кухне. Он был именно в том месте, куда любой убрал бы герметичный пакет (шкафчик под микроволновкой).

Роуз дрожала, и отец завернул ее в полотенце, как делал раньше, когда она была малышкой и выбиралась из ванны. Семья поплелась к своей машине, странным образом разбитая, и поехала обратно через мост.

— Там «Старбакс», — Аманда воодушевленно положила ладонь на правое предплечье мужа.

Он остановился на стоянке, и Аманда вошла внутрь. С подветренной стороны, там, куда не добирался бриз, воздух все еще был горячим. Кофейня оказалась такой же, какими обычно были все остальные заведения сети, и разве это не радовало? Фирменные цвета, эти надежные коричневые салфетки — в машине всегда был их запас, чтобы высморкаться зимой или протереть что-нибудь разлитое, — зеленые пластиковые трубочки, плотненькие поклонники, готовые платить по семь долларов за молочные коктейли со взбитыми сливками в стаканах размером со спортивные трофеи. Она заказала им черный кофе, хотя уже миновало три пополудни, и теперь ей не удастся уснуть допоздна, а может быть, и удастся, потому что близость океана всегда ее изнуряла.

Потом была беспорядочная очистка конечностей от песка с помощью шланга на заднем дворе. Арчи направил воду прямо на переднюю часть плавок, и его яйца облупились крошечными частичками налипших ракушек. Потом он решил, что отмылся достаточно хорошо, и нырнул в бассейн. Поскреб кожу головы и почувствовал, как песок отклеивается и смывается водой.

Аманда вымыла ноги, а затем вошла в душ. Дом казался успокаивающе знакомым — меньше чем за двадцать четыре проведенных в нем часа. Она включила на компьютере подкаст — чтобы чем-то занять голову, она почти не обращала на него внимания — и снова намылила волосы, она терпеть не могла то, какими они становятся от соленой воды. Она оделась и нашла Клэя, который, насвистывая, ополаскивал контейнеры от песка.

— Сделаю пасту, — сказала Аманда.

— Дети в бассейне. Я сбегаю в магазин и куплю хлопья для Арчи. — Он имел в виду, что сбегает в магазин, выкурит сигарету на парковке, зайдет внутрь, вымоет руки и вернется домой с едой на несколько сотен долларов. — Говорят, завтра может пойти дождь.

— Это почти что чувствуется. — В воздухе было обещание, а может быть, и угроза. Она принесла с собой компьютер на кухню, чтобы продолжить слушать подкаст. Поставила его на стойку.

— Купишь что-нибудь сладкое? Типа… пирог. Возьми пирог. И, может, еще мороженое? — Накануне вечером, одуревшие после секса и джакузи, они вдвоем съели целое ведерко. — Может быть, помидоры. И еще один арбуз. Какие-нибудь ягоды. Не знаю, те, что хорошо выглядят.

Он поцеловал ее, что было непривычно, когда он уходил по простому делу, но приятно.

Окно означало, что она могла наблюдать за детьми, пока занималась чем-то другим. Она сняла цедру с лимона, бросила ее в размягченное сливочное масло, порубила чеснок и добавила его тоже. Она использовала кухонные ножницы, чтобы порезать петрушку, от нее пошел острый и удивительный запах. Она соединила все ингредиенты в густой соус. Горячая паста притупит вкус чеснока.

Она использовала кран над плитой, чтобы наполнить кастрюлю, раздобыла в кладовой поваренную соль, налила бокал красного вина. У нее забурлило в животе: красное вино после черного кофе. Вода закипела. Она отвлеклась. В лесу на участке за бассейном Аманда увидела оленя, затем присмотрелась и увидела еще двух, поменьше. Мать и дети! Разве это не совпадение. Животные были осторожны, тыкались носами в мелколесье в поисках… а что ели олени? Она устыдилась своего невежества.

Слила воду из приготовленной пасты, бросила масло с зеленью в гнездо из макарон, закрыла крышку и распахнула стеклянную дверь. Воздух стал прохладнее. Пойдет дождь, или что-нибудь случится, и им придется провести следующий день в доме. Там были настольные игры, был телевизор, может, они посмотрели бы кино, в кладовой стояла стеклянная банка сушеной кукурузы: может, они сделают попкорн и будут валяться целый день.

— Пора в дом, ребята.

Арчи и Роуз были в джакузи, розовые, как лобстеры в кипятке.

Аманда настояла, чтобы дети помылись и избавились от запаха хлорки. Она налила себе еще один бокал вина. Клэй вернулся с поразительным количеством бумажных пакетов.

— Я немного переборщил. — Он выглядел смущенным. — Подумал, что может пойти дождь. Не хочу завтра выходить из дома.

Аманда нахмурилась, потому что чувствовала, что должна. Они не разорятся, если потратят на продукты немного больше, чем обычно. Или, возможно, дело в вине.

— Ладно-ладно. Убери все и давай есть? — Она не была уверена, что ее язык совсем чуть-чуть не заплетается.

Она накрыла на стол. Дети, благоухающие марципаном (Dr. Bronner’s, в зеленой бутылке), сели. Уставшие, послушные, почти вежливые, без отрыжки и обзываний, они были лучшими детьми. Арчи даже помог отцу убрать со стола, а Аманда лежала на диване рядом с Роуз, ее голова на теплых коленях ребенка. Она не собиралась засыпать, но уснула, полная вина и пасты и заскучавшая от болтовни телевизора. Аманда была озадачена, когда через двадцать минут ее разбудил особенно пронзительный рекламный ролик, а Роуз нужно было сходить по нужде. Во рту у нее пересохло.

— Хорошо выспалась? — Клэй дразнился, не настроенный на любовные игры (он был еще сыт), но романтичный — даже лучше или реже. Они организовали себе хорошую жизнь, не так ли?

Аманда разгадывала кроссворд «Нью-Йорк таймс» на телефоне — она боялась деменции и считала кроссворды ее профилактикой, — и время текло странно, как когда измеряется в минутах перед телевизором. Если накануне вечером ей хотелось проверить, как там работа, и трахнуть мужа, то сегодня вечером было важно задержаться на диване с детьми: с Арчи, осоловевшим в своем слишком большом свитшоте с капюшоном, с малышкой Роуз, завернутой в колючую шерстяную ткань, оставленную на подлокотнике дивана. Клэй принес миски с мороженым, затем забрал их, и посудомоечная машина заработала с успокаивающим бульканьем. Глаза Роуз были пусты, а Арчи внезапно громко зевнул, совсем как мужчина, и Аманда отправила детей спать, велев им почистить зубы, но не утруждаясь тем, чтобы убедиться в этом.

Она зевнула, достаточно усталая, чтобы лечь спать, при этом зная, что если она пошевелится, то не уснет. Клэй переключал каналы, сделав паузу на Рэйчел Мэддоу^[7], а затем переключился на триллер о детективах и их добыче, за ходом которого никто из них не мог уследить.

— Телевидение — это идиотизм. — Клэй выключил телевизор. Лучше бы он поиграл в телефон. Он бросил лед в стакан. — Хочешь выпить?

Аманда покачала головой.

— С меня хватит.

Она еще не знала, какой выключатель за что отвечает. Щелкнула одним из них, и бассейн и территория за ним осветились: чистые белые лучи пробивались сквозь зеленые ветки над головой. Она выключила свет, вернув все вокруг во тьму, которая казалась правильной, казалась естественной.

— Мне надо попить воды, — сказала или подумала она и пошла на кухню. Она наполняла стакан из «ИКЕА», когда услышала царапанье, шаги, голос — что-то странное или неправильное. — Ты это слышал?

Клэй что-то пробормотал; на самом деле он не слушал. Он проверил кнопочки сбоку телефона, чтобы убедиться, что звук выключен.

— Это не я.

— Нет. — Она сделала глоток. — Это было что-то другое.

Вот оно снова: шарканье, голос, тихий шепот, присутствие. Нарушение, изменение. Нечто. На этот раз Аманда была более уверена. Ее сердце забилось чаще. Она почувствовала себя трезвой, проснувшейся. Поставила свой стакан на мраморную стойку, тихо — внезапно ей показалось правильным двигаться незаметно.

— Я кое-что слышала, — прошептала она.

В такие моменты она призывала Клэя. Он должен был быть мужчиной. Он не возражал. Может, ему это нравилось. Может, это заставляло его почувствовать себя нужным. Из дальней части коридора он почти мог слышать Арчи, храпевшего, как спящий пес.

— Наверняка это просто олень в палисаднике.

— Это что-то, — Аманда подняла руку, чтобы заставить его замолчать. Во рту появился металлический привкус страха. — Я знаю, я что-то слышала.

Он был там, его невозможно было отрицать: шум. Кашель, голос, шаг, колебание, неопределимое животное осознание, что поблизости есть еще кто-то одного с тобой вида, и напряженная пауза, чтобы понять, несет ли этот кто-то зло. Раздался стук в дверь. Стук в дверь этого дома, хотя никто, даже глобальная система позиционирования, не знал, что они в нем были, в этом доме недалеко от океана, но затерянном в полях, в этом доме из выкрашенного в белый цвет красного кирпича — материала, который выбрал самый умный поросенок, потому что такой дом защитит его лучше всего. Раздался стук в дверь.

Примечания

7

Американская телеведущая и политический комментатор.