Бабай всея Руси, или Операция «Осень Патриарха»

Ростислав Рафкатович Мурзагулов, 2016

Роман «Бабай всея Руси, или Операция «Осень Патриарха»» является продолжением нашумевшей книги Ростислава Мурзагулова «Бабай всея Руси, или Особенности уездной демократии», которая стала хитом продаж, трижды переиздавалась, получила более 70 тысяч скачиваний в интернете и была названа С. Белковским «лучшей книгой всех постсоветских лет о региональной политике». И в первой книге, и в ее продолжении – политтехнолог, работавший с многочисленными вип-персонами российской политики неожиданно откровенно и смешно пишет о нравах, царящих среди его бывших контрагентов. В качестве основных прототипов главных героев легко угадываются основные лица российской политики, однако конкретных имен автор не называет, предоставляя читателю закрытую инсайдерскую информацию о событиях, происходящих в коридорах власти.

Перспективный нацкадр и кастинг преемников Бабая

За два года до эндшпиля

Василич увидел эти цифры на телефоне, когда Владислав Юревич искал себе эдакого «Доцента всея Руси», кого-то системного, организованного, кто привнёс бы чуть больше организации в креативный бардак Юревичевского хозяйства.

Выбор демиурга пал на молодого и перспективного бабаевского кадра, который за последние годы довольно успешно разгреб совсем не креативный, а, скорее, сельсоветовского образца, но тоже тот еще бардак, царивший у Бабая.

Юревич знал, что Василич как раз будет уходить скоро от Бабая, которому он много лет верой и правдой служил в политических делах «правой рукой», но руку эту чудаковатый дед сейчас собирался сменить на протез.

Бабай старел и понимал, что рано или поздно придется уйти.

Разумеется, будучи Бабаем, а не Билл Клинтоном каким-нибудь, к республике он относился как к своей не в смысле только Родине, а в прямом частнособственническом смысле. И, разумеется, кому попало отдать все, что нажито непосильным трудом, он не мог.

Лучше всего, конечно, было бы отдать республику, как положено на востоке, собственному сыну Рахиму. Но в столице большой страны, в состав которой, как на грех, Бабайская область вошла пять веков назад и выйти обратно не имела никакой возможности, Рахима не любили и вообще не ценили традиции прямого престолонаследия от отца к сыну.

Нужен был достойный преемник. Но такой при этом, чтобы родственников Бабая почитал и слушался, потому как власть из семьи в реальности никто отдавать не собирался.

«Правая рука» — Василич был достойным вполне. Да вот беда — находился он в состоянии абсолютного антагонизма с единственным сыном и наследником Бабая. И никого не волновало, что антагонизм возник, когда по команде самого же Бабая Василич отбирал (и с большим успехом) у его собственного сына Рахима власть и бизнес. Папа ведь может врезать сыну ремня, и никто не требует от сына к этому ремню каких-либо теплых чувств? Вот и у Рахима таких чувств к Василичу не было. Так что этот вариант отпадал сам собой.

Начались секретные поездки разных бабаевских любимчиков на просмотр в зловещий офис Рахима за четырехметровым забором в центре Тришурупа. Наконец счастливый билет вытянул тогдашний бабайский министр по имени Роман Желтокнязев.

Он, как и многие другие, дал деду и его сыну все возможные клятвы любви и верности. Однако помимо любви в его случае серьезную роль сыграл и расчет. Расчет на папочку с надписью «Материалы дела», которую вскоре после ухода Романа Желтокнязева занес принцу генерал Асмодеев. Эта папочка еще появится в нашем повествовании, но всему свое время, мы вообще-то рассказывали о Юревиче и его поиске администратора посистемнее.

Юревич сделал Василичу предложение по завершении очередного совещалова по подготовке очередных выборов. Бабаевцы готовились покорить очередной рубеж по уровню любви ко всем, на кого Юревич укажет, и в позициях, в которых он скажет.

Хотел ли он при этом подучить Василича и вернуть его через пару лет назад вместо Бабая? Само собой, он имел в планах возможность держать строптивого деда в тонусе и заставлять пригибаться как можно ниже при рукопожатии, но настолько смелых схем по замене лидера одного из ключевых национальных регионов страны Юревич иметь не мог, даже находясь на пике своего могущества. Этого не смог бы с уверенностью пообещать тогда даже сам Михал Иваныч, потому как финальное решение зависело от слишком многих факторов.

Но глубинка любит теории столичных заговоров, а столица охотно глубинку таковыми пугает. И вот в один прекрасный день в респектабельной федеральной газете под незатейливым названием «Газета» вышла страшная-престрашная, похожая на так называемый «кремлевский слив» заметка с громким заголовком «Преемник Бабая». В роли преемника как раз и был там обозначен наш Василич. А вовсе не помазанник Бабаев Роман Желтокнязев.

Василич в это время уже написал заявление на «отпуск с последующим увольнением» и нежился в этом самом отпуске на излюбленном российском курорте в турецком городе Кемер.

От кремлевского слива нам со Слоном сильно подурнело.

Вроде и не от чего было переживать. Василича забирают не куда-нибудь, а в Кремль, большим начальником, не может же Бабай беспределить ему вслед?

Но Бабай мог.

Лет десять назад он был моим первым клиентом олигархического типа. Он тогда чуть не продул в одну калитку выборы такому же, как Бобр, олигарху, объявившему ему священный джихад, а потом набрал группу молодежи, которой и дал путевку в жизнь. Ну а молодежь ему делала красиво с утра до вечера и вернула его в привычное состояние политического тяжеловеса.

После этого дед, естественно, решил нас выгнать. Так у них, крутых, заведено. Если кто видел тебя в испуганном состоянии, да еще и приложил руку к твоему возвращению в бронзово-статуйное состояние, то сразу после возвращения в таковое гнать надо таких помощничков взашей.

Мстить ему за это, само собой, никто не собирался. Выгнать — было его святым правом. Мы могли в ответ только благодарить и не имели, по неписаным подковерным понятиям, ни малейшего права раскрывать когда-либо деталей нашего сотрудничества.

Однако негласный протокол Бабай нарушил первым. После того как мы расшаркались перед ним и пошли дальше искать фраеров ушастых, он, со своей стороны, тоже должен был на встрече с любым себе подобным нас всячески расхваливать. Поначалу так он и делал. Но в один прекрасный день он решил, что наша бригада начала антибабайский заговор с целью свержения Бабая и водружения на его трон Василича.

Бабай, недолго думая, на всякий случай дал подчиненным силовикам команду нас закрыть. Или, если закрыть всех не получится, испоганить биографии уголовными делами, отсидками в КПЗ и тому подобным.

В то светлое для губернаторов время менты, судьи, прокуроры и все остальные, как правило, плохо представляли, в какой вообще стороне находится какой-то там «федеральный центр». Зато все очень хорошо знали, где им дают квартиры, где их берут в долян^[6] самых разнообразных больших и малых бизнесов, где их всегда любят и ждут — само собой, в областном «Белом доме».

Работа закипела.

Первым делом стражи порядка приняли в ночном клубе сильно нетрезвого раздолбаистого паренька, который был лет пять назад студентом Василича, любившего в свободное от госстроительства время поразмять идеи из своей кандидатской в Институте права. Естественно, в кармане у балбеса был огромный пакет героина. Прямо очень большой, лет на 7 срока с конфискацией. Балбесу была предложена нехитрая альтернатива — или «голуби летят над нашей зоной», или подпиши вот тут, что Василич и его нукеры вымогали с тебя взятку.

— А сколько вымогали-то, тут не написано?

— А, не написано? Ну, напиши — 5 тыщ. Да не рублей, дурило. Это ж не крупный размер. Долларов пиши. За что? За экзамен, ёпта.

Мы каждый день начали узнавать из бабайских газет, что кто-то из нас насовершал все больше всякого подобного, и с этим надо было что-то делать.

В результате после всего этого больше всего в жизни нам захотелось принять участие в заговоре Юревича против Бабая. Проблема была только одна — Юревич не планировал против Бабая никаких заговоров.

Но тут как раз и подвернулся Бобр с его предложениями. Ну и ок. Заговор можно было сплести и без Юревича, участие которого можно было инсценировать, благо переспросить у него все равно никто ничего не может.

Мы прекрасно понимали, что Михал Иваныч скорее введет зеленых человечков в Копенгаген, чем назначит мутноватого миллиардера с неясным происхождением капиталов главой одного из опорных хоть в финансовом, хоть в политическом смыслах краев державы.

С другой стороны — чем черт не шутит, а вдруг в секретных лабораториях уже есть набросок создания Копенгагенской Народной Республики, так что и Бобру в его мечте было отказывать нельзя. Тем более его мечта так удачно решала и наши практические задачи политического выживания.

Но в это время в далекой Швейцарии катались на горных лыжах несколько не сильно приметных людей.

Примечания

6

В совладельцы.