Ярость демона. Узник

Ростислав Корсуньский, 2021

Ростислав Корсуньский – российский писатель-фантаст, автор нескольких циклов книг; в основном работает в жанре боевого фэнтези. Представляем в аудиоформате книгу «Узник», открывающую его цикл «Ярость демона». На далёкой планете владычествовали демоны, но однажды появился внешний враг, который был сильнее, и уничтожил их. В живых остался только сын демонов-правителей – мальчик по имени Раэш. Его заключили в капсулу Вечности и отправили на Землю. Раэш спасён, но что ждёт его на чужой планете? Рабство, чёрная работа, гладиаторская арена. Надежды на лучшую участь иллюзорны… Но вот Раэш встречает девочку со схожей судьбой. Теперь герой не один, и у друзей созревает план побега. Удастся ли им осуществить задуманное? Какие опасности подстерегают заговорщиков? Читайте – и узнаете.

Глава 4

Российская Империя, город Екатеринбург, поместье графов Вяземских.

Сегодня граф вернулся домой очень поздно. Подготовка к завтрашнему заявлению императора, тайный вывоз цесаревны из поместья, чтение новых донесений заставили его задержаться в императорском поместье. «Родителей» цесаревны он подготовил заранее, без оглашения императору, предполагая подобный исход. Они еще два дня назад прибыли в Екатеринбург. Девочке пришлось покрасить волосы и изменить цвет глаз при помощи особых линз, разработанных магами-артефакторами специального отдела службы безопасности. Но в свое, совсем небольшое, поместье приедет уже светловолосая голубоглазая девочка.

— Ваше сиятельство, ужинать будете? — спросил дворецкий, едва хозяин вошел в дом.

— Какой ужин, Пантелей? — устало ответил граф. — В час ночи-то. Нет, устал я сегодня очень, сейчас же пойду отдыхать.

Он поднялся на второй этаж, где в холле увидел свою дочь, задумчиво сидящую в кресле. Она пила, судя по запаху, кофе, прикрыв глаза, и по ее внешнему виду граф сделал заключение, что дочь над чем-то усиленно размышляет.

— Что произошло сегодня, заставившее тебя размышлять среди ночи? — улыбнувшись, спросил он ее.

— Представляешь, пап, у госпожи Леоновой появился новый официант, — девушка открыла глаза и посмотрела на отца. — Индеец. Точнее, метис. Наверное.

— Так индеец, или метис, или «наверное»? — переспросил граф.

Он знал, что его дочь переняла у него умение все подмечать, включая совсем небольшие нюансы. Иногда она приносила сведения, дополнявшие имеющиеся, и картина событий становилась более полной. Но чтобы заставить его дочь вот так сидеть и обдумывать полученные факты, должно произойти что-то неординарное.

— Я не могу точно сказать, — ответила девушка после короткой паузы. — Кожа медного цвета с красноватым оттенком, но черты лица наши. Это-то как раз объяснимо — не он один такой. Что меня поразило, так это великолепное знание этикета высшего света. Представляешь, пап, мы заказали каждый свое вино, разное, и он подал бокалы и фужеры согласно официальному приему высшей аристократии. Для каждого вида вина он подал именно полагающийся бокал!

— Бывает, — ответил отец, — мало ли кому он служил.

— Все так, — кивнула его дочь, — но он обладает отличной памятью, запоминая все заказы, у него прекрасная координация, но главное не это. Пару раз у него проскакивало этакое снисходительное выражение на лице, словно мы какие-то неразумные дети. Барон Дольский — ну, ты знаешь их род — его постоянно пытался унизить, однако он не реагировал на это. Но однажды (вероятно, тот его допек) на краткий миг его глаза полыхнули такой яростью, что я вздрогнула. А уже в следующее мгновение у него было лицо простого официанта. Если бы в тот момент я не смотрела на него, то ничего не заметила бы. А еще он не взял чаевые, хотя я положила серебряную монетку. Вот все эти факты и говорят о странности этого мальчика.

— А теперь давай все подробно.

Разговаривали они еще час. Дочь, зная дотошность отца в таких делах, вспоминала малейшие нюансы поведения этого официанта. Граф, как всегда, периодически уходил в себя, над чем-то размышляя, затем продолжал свой «допрос». После окончания оного отец и дочь еще некоторое время сидели, задумавшись каждый о своем. Граф, что понятно, сводил воедино полученную информацию в плане покушения на цесаревну. Интересовали его две вещи: во-первых, мог ли этот мальчик быть связан с устроившими покушение, во-вторых, мог ли он спасти девочку. Вероятность первого невелика, но сбрасывать со счетов ее не стоит. Второй вариант вполне мог быть правдой, и графа в первую очередь интересовало, как мальчик преодолел охранный контур без его активации. Если это действительно врожденное свойство, то такой человек пригодится в его организации.

Дочь больше задумывалась о той пластике и грации, показанной официантом, когда на него налетела девушка, невольно представляя, каким тот будет партнером по танцам. Затем встряхнула своей головой, отгоняя подобные мысли.

— Надо будет завтра встретиться с ним и поговорить, — произнес отец и, поднявшись, направился в сторону спальни. — Спокойной ночи, — пожелал он дочери.

— Приятных снов, пап, — не осталась в долгу та.

Российская Империя, город Екатеринбург.

Глеб и Никита, дети трущоб, очень хотели отомстить этому «краснокожему уроду». Не понимая, чем тот им так не понравился, они принялись воплощать свою мечту. Первым делом захотели узнать, где тот живет. Но тот дважды уходил от них, оказываясь в приозерном лесу. В этой части леса, у озера, специально было запрещено любое строительство, чтобы сохранить первозданную природу. Повезло им на третий день, да и то случайно. Никита, сидя в кустиках, заметил бегущего индейца, проследил за ним, и увиденное ему очень не понравилось. Обладая зоркостью, он видел, как парень тренируется на острове. Конечно, далеко не все, но сделать соответствующий вывод не составляло труда. Он рассказал об этом своему старшему товарищу, и вместе они направились к Мишке-Проныре, главному среди них, которого очень сильно заинтересовал данный факт.

В Екатеринбурге никто не знал, что Михаил Белых или, как его называли мальчишки, собранные им, Мишка-Проныра работал на одного человека. В лицо он его не знал, как не знал и имени. Не знал он и того, чем тот занимается. Просто в один из дней к нему пришел некто и сделал предложение, от которого он не смог отказаться. Все дело в том, что еще пару лет назад он совершил убийство, которое списали на переворот. Тогда он завладел приличными деньгами, но был уверен, что никто об этом не знает. Однако, как оказалось, зря он так решил. Незнакомец подробно объяснил, что его ждет, когда власти узнают правду, добавив в конце, кому и что он продавал из награбленного. И Мишка согласился.

Работа оказалась простая: что слышал интересного, то и расскажи. Все свои записи он оставлял в одном месте, но только до очередной встречи с незнакомцем, после чего место менялось. Сообщение о том, что появился какой-то подозрительный индеец, вызвало у его куратора, как решил называть незнакомца Проныра, повышенный интерес, так как в этот же день тот с ним связался. Как всегда, у него заболела голова, и появилось сильное желание посетить какое-то место. После первого же такого приглашения он понял, что незнакомец является магом.

Сегодняшняя встреча должна была состояться в лесу, и он порадовался, что не придется тащиться через весь город, чтобы показать место, где прятался краснокожий. Он привел куратора на берег озера, рассказал все, что было ему известно, и ушел обратно.

Российская Империя, город Екатеринбург, берег озера.

Кирилл Андреевич Залихвацкий смотрел вслед удаляющемуся парню, размышляя, стоит ли его убирать или нет. Он уже достаточно долго работал с парнем, и это может быть чревато. Но тот несколько раз поставлял ему действительно ценную информацию, как, например, сейчас. Занимался Кирилл Андреевич незаконными видами деятельности, приносящими большие, а зачастую огромные, деньги. В его арсенале было все: и шантаж, и воровство, и похищения людей с дальнейшим выкупом. Он никогда подолгу не задерживался в одном месте, меняя территорию своей деятельности на новую. И всегда устранял тех, с кем непосредственно работал.

А начал он свою деятельность, когда его выгнали из Академии Магического Искусства после ссоры с одним графом. И хотя говорили, что все студенты равны, но, как оказалось, одни равнее других. Отомстить графу он смог только спустя десять лет. На самом деле с аристократами он старался поменьше связываться, понимая, что те располагают большими возможностями и, в случае чего, смогут его отловить. Основной сферой его деятельности были торговцы и купцы, у которых, если покопаться поглубже, почти всегда можно найти что-то незаконное.

Действовал он не один, а с тремя помощниками, такими же беспринципными людьми, как и он сам. Будучи образованнее своих подельников, он легко держался на руководящей роли, а те отдавали ему должное, когда после очередного дела получали свою долю.

Последние два года на просторах Южной Америки, где правили бал племенные союзы индейцев, пошла мода на детские гладиаторские бои. Точнее, они проводились и ранее, но сейчас там происходил настоящий бум. В отличие от Ацтекской империи, где рабство было весьма условное, на этой части континента оно процветало в самом его плохом виде. На детей, умеющих сражаться, спрос был весьма велик: иногда за одного ребенка можно было получить столько золота, что хватало не только на покупку титула, но и на землю. Особенно это касалось Американского Директората, где имелось много свободной земли, в отличие от той же Европы.

Но этого мальца он решил проверить лично, чтобы зря не рисковать. Засев на дереве с биноклем, он наблюдал за его бегом, затем плаваньем, и, в конце концов, за тренировкой. Когда увидел последнюю, его губы растянулись в широкой улыбке. «Это уже готовый воин!», — подумал он. Прикинув, сколько тот может стоить, он начал быстро спускаться.

— Ну что? — спросил один из его подельников.

— Все хорошо, — ответил он. — Идите и приготовьте лодку.

Два человека ушли, а он с еще одним направились к жилищу индейца. Для поимки он использовал амулет паралича, сделанный одним из лучших артефакторов. Попал тот к нему, можно сказать, случайно, но мужчина быстро оценил его значение. Артефакт был настолько высокого уровня, что мог преодолеть защиту амулетов службы безопасности, парализуя людей на довольно длительное время. Однажды ему пришлось уносить ноги и, если бы не амулет, находился бы сейчас Кирилл Андреевич в каменоломнях.

А вот и их цель показалась из воды. Обнаженный двенадцатилетний мальчик направлялся к своему дому, но вдруг остановился. «Вот это чутье! — подумал работорговец, применяя амулет. — Он стоит еще дороже». А потом произошло странное: вместо того, чтобы свалиться бревном, мальчика начало трясти. Было видно, как его мышцы сводит судорогой, по всему телу выступили капли пота.

— Это чой такое? — спросил подошедший Степан. — Навроди не было такого давеча.

А он и сам не знал, что здесь происходит. Паралич — он и есть паралич: если попал под него, то валяешься бревном. Если имел первоклассную защиту, то продолжишь бодрствовать. Если же она была не настолько сильна, то произойдет частичная парализация. Но никак не то, что он наблюдал в данную минуту. Это был уже третий мальчик, против которого использовался амулет, но с таким эффектом они столкнулись впервые.

— Неважно, — ответил он, — доставая зелье.

Зелье, переводящее выпившего его в состояние летаргического сна, варил сам Залихвацкий. Его рецепт он вычитал еще во время учебы и запомнил. В таком состоянии человек мог пребывать до двадцати дней без каких-либо негативных последствий для себя. А им для вывоза хватало с головой декады, так как канал был отработан. Приобретя билет на грузопассажирский дирижабль, следовавший на восток, спустя четыре часа они летели в том направлении.

Ровно через декаду, как он и планировал, Залихвацкий с товаром находились на берегу океана в поселке контрабандистов и работорговцев. В этот раз здесь было малолюдно, а будущих рабов — всего десять человек, среди которых было три ребенка, включая и его пленника.

Сегодня ниппонцы прибыли на небольшом дирижабле, что говорило о том, что тем срочно требуется какой-то товар. Как правило, в таком случае они посещали еще несколько мест, собирая или покупая нужные вещи, и только затем направлялись на один из огромных рынков, где торговали всем и вся.

Три ниппонца целенаправленно шли в сторону, где торговали будущими рабами, и Кирилл Андреевич очень понадеялся, что им нужны именно дети для гладиаторских боев. Его пленник вот-вот должен отойди от действия зелья, поэтому он заранее надел на него кандалы. Увидев это, те о чем-то заговорили на своем языке, после чего один подошел к нему.

— Гладиатор? — поинтересовался тот на хорошем русском языке.

— Да, — кивнул он, — очень сильный боец, и стоит очень дорого. Можете проверить.

Один из троицы достал специальный артефакт, определяющий характеристики человека, и положил мальчику на грудь. Затем переложил на живот, ноги, а перевернув его, на спину. Потом ниппонцы начали общаться между собой на своем языке. Он совсем плохо знал этот язык, но сумел понять, что его пленнику не более одиннадцати лет, и у него высокие показатели. А больше его ничего не интересовало.

— Отличный товар, — наконец-то произнес ниппонец. — Берем.

И назвал цену. Залихвацкий очень порадовался, что сам не озвучил ее ранее, так как предложенная ими цена была выше той, с которой он хотел начать торговаться. Своим чутьем он понял, что у этих работорговцев специальный заказ на детей — будущих гладиаторов. Указав свою цену в полтора раза выше названной, он принялся за торговлю. После завершения оной, ниппонцы унесли пленника на свой дирижабль и улетели, тем самым подтвердив наличие специального заказа.

Дирижабль работорговцев.

Как только я очнулся, тут же вспомнил все произошедшие со мной события. Первое, что я почувствовал, это что-то на моей правой ноге. Открыл глаза. Увиденное мне совсем не понравилось: к моей ноге была прикована цепь, которая, в свою очередь, крепилась к металлической скобе в стенке… «Кстати, а где это я?», — мелькнула у меня мысль. Хотел осмотреться, но натолкнулся взглядом на детей. И тоже прикованных. Это меня очень расстроило, но в то же самое время вызвало очередной прилив ярости. Вот только я не знал, на кого ее направить. Успокоившись, я начал вспоминать, что со мной произошло. Утренняя тренировка, я возвращаюсь домой, что-то вызвало у меня подозрение. Что? И я принялся анализировать, а спустя буквально пять секунд понял: запах, неизвестный человеческий запах. Будь это немного дальше, я бы не обратил внимания, но в данном случае он исходил от моего логова. А потом ко мне кто-то применил магию. Если бы не последовавшие судороги, я бы решил, что это паралич, а так не знаю. И вот после этого следует провал в памяти.

— Ничего, — прошипел я, — запах я хорошо запомнил, никуда ты от меня не денешься.

Я почему-то пребывал в уверенности, что запах соответствует именно тому человеку, который меня сюда определил. Нормально объяснить это свое мнение я не мог, уверенность шла откуда-то изнутри.

— Что ты сказал? — раздался голос справа от меня.

— Ты знаешь, где мы? — спросил я паренька лет четырнадцати.

— Знаю, — с какой-то обреченностью ответил он.

— Рассказывай.

Я слушал его и поражался. Додуматься до того, чтобы проводить бои среди детей — это какие же надо иметь извращенные мозги?! До этого могли додуматься только люди, только среди них могут родиться такие нелюди. «Права была мама, права», — в очередной раз подумал я. Мой сосед состоял в какой-то банде, грабившей людей, и за какую-то там провинность их главарь продал его, своего подручного, работорговцам. Находимся мы на дирижабле, а везут нас в Южную Америку, где нам предстоит стать гладиаторами на потеху местным индейцам. Перспектива совсем не радостная, я бы предпочел остаться в Российской Империи: она, по крайней мере, находится в том же месте, что и моя страна в моем родном мире.

— Слушай, а как тебя зовут? — спросил он в конце своего рассказа.

Но я не ответил: после его признания в своих похождениях мне было противно с ним общаться. Он еще какое-то время смотрел на меня, затем отвернулся. Я задумался о дальнейших действиях, но сразу понял, что информации почти нет, а значит и переливать из пустого в порожнее не имеет смысла. Вот, кстати, прекрасная поговорка есть у русских, да и других хватает. В моем мире таких коротких, но емких выражений не было.

Открылись двери, и в помещение вошли два человека, которых я начал с интересом рассматривать. Я только несколько раз видел эту разновидность расы людей, поэтому с интересом наблюдал за ними. Что сразу бросилось в глаза: мы для них — товар, именно так купцы смотрят на продаваемые вещи. Значит, действительно работорговцы. Сейчас они раскладывали в подставляемые глиняные миски еду, при виде которой у меня… ничего не произошло. Отсутствовал тот сильнейший голод, преследовавший меня в последнее время. Нет, кушать я хотел, но как обычно в моем возрасте. Осмотрелся рядом с собой в поисках миски. Точно — стоит в небольшом углублении. А вот ложки не нашел, но оглянувшись, увидел, что мальчишки, получившие свою порцию, едят руками. Меня аж передернуло от этого. Но делать нечего — пришлось перебороть себя и кое-как поесть.

Минут через десять нам раздавали воду, наливая в эти же миски. Стало понятно, почему парочка ребят вылизывали тарелки. Сделав два глотка, я застыл, наконец-то поняв, что с момента прихода в себя мне не давало покоя. Я чувствовал потоки магии!

Российская Империя, город Екатеринбург, постоялый двор «Уставший путник».

Граф решил сам посмотреть на странного мальчика, поэтому утром направился к постоялому двору. Там он хотел совместить приятное с полезным: покушать и понаблюдать. Прислуживать ему бросилась официантка. За весь завтрак он так и не увидел их нового работника, поэтому после еды направился к хозяйке заведения. Управляющий, видя это, умудрился каким-то образом не только обогнать его, но и сообщить о визите.

— Граф, — женщина сделала пару шагов ему навстречу, — какими судьбами?

— Все теми же, все теми, — граф подошел и поцеловал руку своей старой знакомой, — государственными.

— Неужели меня пришли арестовывать? — женщина в притворном ужасе прикрыла рукой рот.

— Ну, что вы! Как можно! Была бы такая нужда, мне пришлось бы взять с собой еще десяток ребят.

Граф намекал на то, что женщина была довольно сильной магессой, причем универсалом. Два года назад, во время попытки переворота, она вместе с еще двумя магами удержала вход в императорский дворец. Кто же мог знать, что измена закралась в самые высокие круги, и семью монарха спасти не удастся. В той короткой стычке она работала на износ, выжигая магические каналы, которые целители так и не сумели восстановить. Поэтому сейчас она представляла лишь небольшую часть от самой себя, могла оперировать магическими потоками, но очень слабо, да и уставала быстро. Нынешний император даровал ей дворянство, а сама она в своем родном городе открыла постоялый двор, который быстро приобрел популярность.

— Меня интересует ваш новый официант, — сказал он, когда они сели. — Как звать, откуда он, что было с ним интересного? Проверяли ли вы его своими способностями.

— Начну с последнего вопроса — нет, не проверяла. Я предыдущим вечером работала с магией, поэтому очень устала. Насчет остального… — женщина чуть задумалась. — Мне показалось, что он вполне хороший мальчик…

Граф задержался в постоялом дворе на целый час. Сначала был разговор с хозяйкой, затем с Афанасием, сообщившим некоторые детали, дополняющие картину, нарисованную его дочерью. В конце побеседовал с поварихами, кухарками и официантками. Из всех этих бесед он вынес заключение, что мальчик, как минимум, странный. Странность заключалась в том, что некоторые факты не соответствовали ребенку ни при каких раскладах и предшествующих событиях.

— Я хочу его видеть, — после некоторого размышления произнес он.

— А он сегодня не пришел на работу, — ответил находившийся рядом Афанасий, — и это очень странно, так как он показался мне очень ответственным, а я в таких делах крайне редко ошибаюсь. И, предвосхищая ваш вопрос, отвечаю: я не знаю, где он живет.

— Ваше сиятельство, — осмелилась спросить Мария Ильинична, — как же так случилось, что не уберегли цесаревну?

— Моя вина, — вздохнув, ответил граф.

Тщательные поиски по всему городу не принесли успеха — мальчик как сквозь землю провалился.

Дирижабль работорговцев.

Это была вторая остановка, на которой к нам привели еще пленников. Где мы находились, я не знал и, судя по лицам остальных, они тоже пребывали в неведении. А вот привели к нам людей с черной кожей. Я даже вначале подумал, что это местные демоны, предполагая, что черный цвет — это чешуя второй ипостаси, но кровь на плече одного указала на ошибочность моего мнения. И я вернулся к прерванному занятию.

С тех пор, как почувствовал магические потоки, я все время пытался к ним подключиться, но не преуспел в этом. Это больше всего напоминало попытку ухватить струю воды: вот она, рядом — протяни руку, и все будет в порядке. Но как только сжимаешь кулак, вода исчезает из него. Так и здесь было — я чувствовал потоки, но как только хотел их задействовать, они куда-то исчезали. Да, до инициации творить заклинания мы не можем, но чувствуем потоки и можем их «потрогать», что ли, «взять» в руку и чуть-чуть подвигать. А вот подключиться к ним и заполнить свой резерв, как и направить энергию из него по каналам — нет.

Кроме этих попыток, я пытался понять, почему внезапно начал чувствовать магические потоки. Ведь раньше я ощущал только бурю, а сейчас спокойное их течение. Ничего не мог придумать, кроме того, что это паралич так повлиял на мое тело, и оно каким-то образом перестроилось или что-то в нем появилось, или еще что-нибудь. Если бы восстановились все мои способности, то я бы смог освободиться, даже с моими небольшими знаниями. Всего-то надо было сдвинуть потоки, создав сильную концентрацию в металле, и тогда в этом месте он становится хрупким. Вряд ли это специальный сплав, устойчивый к таким манипуляциям.

От моих размышлений отвлекли какие-то выкрики со стороны, где приковали черных людей. Они, судя по интонации, высказывали что-то оскорбительное сидящим рядом мальчикам. Те молчали всего секунд пять, затем ответили. Ни одного языка, ни другого я не знал, но стало понятно, что это идет выяснение, кто главнее.

— Негры черномазые, — зло прошипел мой сосед, сплюнув на пол.

Так я узнал, что чернокожих людей называют неграми. Кстати, они выглядели старше нас года на два или даже три, поэтому, не будь мы прикованы, наверняка началась бы уже драка. Я перестал обращать внимание на эти «петушиные бои». Вспомнил, как я любил ходить смотреть на них, когда инкогнито гулял по улицам. Там тоже перед боем петухи, нахохлившись, кричали друг на друга. Особо сильные выкрики приветствовались толпой зрителей. Отринув и эти воспоминания, принялся работать со своим телом.

Сколько я себя помню, всегда проделывал эти упражнения. Поначалу не понимая их предназначения, а когда узнал суть, то работать стал намного усерднее. Назначение — улучшение работы магических каналов с энергией. Повысить работоспособность можно тремя способами.

Во-первых, увеличить размеры. Это позволяло перекачивать из внутреннего хранилища большие объемы маны, как называют в этом мире магическую энергию. Это самый простой способ, которым пользуется подавляющее большинство магов. С ним все ясно: шире каналы — больше энергии можно перекачать. Есть в этом случае и минус: чем больше канал, тем скорее наступает его усталость. То есть, если маг имеет большой резерв и толстые каналы, то творить заклинания он не сможет не потому, что закончилась энергия, а потому, что устанет.

Во-вторых, это повышать эластичность и гибкость каналов. За счет большей пластичности увеличивается скорость движения маны по каналам, и таким образом в готовое плетение попадает больше энергии. Это более трудоемкий процесс, по сравнению с первым вариантом, требующий от мага большой усидчивости и, что самое важное, сильного желания. В моем родном мире девушки и женщины в подавляющем большинстве выбирали его. Многим парням просто не хватало усидчивости для этого. Они, как правило, ограничивались первым или вторым уровнем, в то время как девушки дорабатывали до максимального, пятого. Понятно, что в этом случае усталость наступает значительно позже.

Третий способ самый сложный и самый эффективный. Это увеличение реакции магических каналов одновременно с полным контролем над ними. То есть, в первых случаях я создаю плетение и потом делаю посыл энергии. И все. В третьем случае я не просто делаю посыл, а разгоняю его при помощи своей воли, контролируя передвижение по каналам. Понятно, что таким образом насыщение плетения происходит намного быстрее. Маг тоже устает от такой работы, но чем выше контроль над каналами, тем длительнее маг может создавать заклинания. В этом способе важно соблюдать баланс между ускорением и контролем. Техники третьего способа являются родовыми секретами, которые на сторону не уходят. Никто не знает, сколько всего их существует, все из-за той же секретности. У моих родителей техники были разные, но они сумели создать единую, вобравшую в себя самое лучшее из двух. И именно ей меня и обучали. И отец, и мать.

Сейчас я сидел и пускал волны по телу, напрягая разные мышцы. Во второй части необходимо делать специальную гимнастику, но с прикованной ногой эффективности будет ноль. Поэтому ограничусь пока первой. И очень надеюсь, что это мне поможет справиться с моей проблемой.

Этот перелет был самый длительный и, как нам сказали, последний. Перед выходом нам показали небольшое представление. Подойдя к одному чернокожему, самому старшему и буйному, его отцепили от скобы. Тот, недолго думая, бросился на ниппонца и тут же получил разряд молнии. Всем все стало понятно. Ему сняли цепь с ноги и закрепили на шее. Ту же процедуру проделали с другим пленником, а конец цепи первого прикрепили к ошейнику второго. Такой цепочкой мы и спустились на землю, сразу направившись к городу, рядом с которым мы остановились.

Двигаясь по городу, я с интересом рассматривал местных жителей, на которых я действительно был очень похож цветом кожи. Он все же немного отличался, но при беглом взгляде это даже незаметно. А вот черты лица мог спутать только слепой. Орлиный нос уже отличал этих людей достаточно сильно, разрез глаз чуть другой, сама форма головы немного другая, но все вместе создавало совершенно другое лицо. Жилища были каменными, небольшие такие одноэтажные домики с черепичной крышей. Хотя нет, вон вдали виднеется пирамида типа зиккурат. Но в ту сторону нас не повели, буквально за стеной мы свернули направо. Ага, рынок рабов, насколько я понимаю.

— Да они с ума все посходили, — пробормотал я, увидев так называемый «товар».

Детей здесь было не то чтобы много, но около сотни можно насчитать. И это, насколько я понимаю, будущие гладиаторы. И тут мой взгляд упал на какую-то скульптуру, стоящую в центре рыночной площади. Изображение непонятно кого вызывало чувство отвращения, но то, с каким пиететом местные смотрели на нее, могло означать, что это, как минимум, тотем. Но, скорее всего, их Бог. Теперь не удивительно, что этим людям нравятся такие развлечения, как детские гладиаторские бои. И не удивлюсь, что обязательно с увечьями и кровью. Кроме презрения, эти… эти… эти нелюди не заслуживают больше ничего. Внутри меня вновь проснулась ярость, но я сумел ее успокоить, убедив, что сейчас не время.

Да, сейчас не время для побега. Как учили меня и отец, и Лик, бежать из плена надо либо в самом начале, когда еще отсутствует тщательная охрана, либо позже, уже узнав обстановку и продумав каждую деталь побега. Вот только, кроме этих слов, они больше ничего не рассказывали, поэтому я понятия не имел на какие моменты необходимо обращать внимание. В крайнем случае, если не буду видеть выхода, то просто погибну в бою, но захвачу с собой парочку этих индейцев. А если убегу, то пусть кто-то попробует меня обозвать этим словом! Когда меня заковывали и вели по дирижаблю, я впитывал в себя их запахи, чтобы точно знать, кого надо обязательно убить.

Приковали нас к стене так, что мы могли только стоять — ни сесть, ни присесть. Зато обзор был хороший, и я заинтересовался оружием. Много луков и копий, у некоторых видел глефы, а если мечи, то короткие. Боевые скипетры или жезлы не заметил ни у кого. Ранее я тоже не видел их, но там были свои причины: сначала Мила не так часто меня доставала при охране или магах, потом я сам избегал встречи со стражей. Здесь же вооруженных людей было очень много. Вот различные вещи, которые могли быть амулетами или даже артефактами, я видел, но понять, так ли это, не мог. Магическое зрение мне тоже не давалось. Подозреваю, что откроется вместе с возможностью работы с потоками.

А вот это начали подходить покупатели. Один такой гордый донельзя и два воина. Всего таких троек я насчитал шесть. Они что-то спрашивали у трех ниппонцев, а те рассказывали, показывая на нас. Сейчас я старался в мельчайших подробностях запомнить еще и лица.

«Очень интересно», — подумал я, видя, каким взглядом смотрят на меня индейцы. С каким-то предвкушением, что ли. Точно понять не смог. Тут заметил, как один воин наклонился к своему хозяину или господину (не знаю, какие тут у них взаимоотношения) и что-то зашептал на ухо, посматривая в мою сторону. Важно-гордый тоже перевел на меня взгляд. А затем заговорил с одним ниппонцем и, судя по азарту, принялись торговаться. После чего они ударили по рукам в прямом смысле, и мешочек перекочевал из одних рук в другие. Тут к нам подошел еще один индеец, обвешанный разными перьями и бусами. Или это были амулеты? Что-то заговорив на все том же непонятном языке, он поводил руками по моему телу, кивнув покупателю.

Мне надели на шею кожаный ремешок и только после этого убрали цепь. Заметил в руках у моего — ну, пусть пока будет хозяина — какую-то деревяшку. Помимо меня, он купил еще одного чернокожего мальчика — того, кто первым начал оскорблять. Вот только за него велась настоящая торговля, точнее аукцион. И вот тут я узнал назначение кожаного ошейника. Этот негр начал что-то высказывать и тут же скрючился, рухнув на землю. Плохо. Сбежать будет трудно.

Путь до жилища преодолели за полчаса. За пределами рынка я, наконец-то, увидел местных женщин. Ничего особенного. А вот рабов было очень много, и я понял, что в этой стране рабство процветает. Отличить их в первую очередь можно по внешности, но однажды я увидел раба-индейца. По крайней мере, у него на шее красовалось похожее на мое украшение. Двор, куда мы пришли, был огорожен невысоким каменным парапетом, дом также состоял из камня. Но повели нас за него, где стояло еще одно строение. Но и в него мы не попали. Рядом с ним находилось круглое углубление, где в данный момент тренировались дети. По возрасту самый старший был, наверное, семнадцатилетним, а может быть, и младше. Справа были ступени, ведущие к воротам, через которые можно попасть на эту тренировочную площадку. В данный момент ворота открывались, чтобы впустить нас. А воин, шедший с хозяином, что-то сказал детям.

Лишь только увидев лица, я тут же сделал пару шагов влево и встал, почти касаясь спиной стены. Лица. Предвкушающие, злобные, оценивающие, даже насмехающиеся — все они просто вопили, что сейчас что-то произойдет. Палки и палицы, с которыми они тренировались, так и остались в руках этих детей, а сами они двинулись к нам. Восемь человек, половина которых направились ко мне, другие к чернокожему. Я вошел в состояние гар’са первой ступени. Жаль, что не второй, как я уже умел дома, но хорошо, что хоть это получилось. Кстати, впервые это произошло на дирижабле. Вот один подошел ко мне и резко выбросил вперед палку. Чуть повернувшись и тем самым уйдя с линии атаки, я правой рукой поймал ее и продолжил движение. Не ожидая такого, парень двинулся за ней, но та попала в стену, а он напоролся на другой конец. И начал оседать. Повезло — палка попала в солнечное плетение. Но это ненадолго. И тут остальные одновременно бросились на меня.

Я принялся танцевать у стенки. Какие-то удары принимал на скользящие блоки, от других удавалось уйти, третьи попадали, но я успевал среагировать, поэтому ничего фатального не произошло. Но только до момента, когда мне сзади сильно попали по ребрам. Ярость поднялась из глубины огромной волной, а воля, которая должна ее сдерживать, сейчас была с ней заодно, подгоняя вперед. Перед глазами появилась кровавая пелена. Всего несколько мгновений я видел какое-то мельтешение, а потом потерял сознание.