Четыре пива по цене трёх

Роман Юнязов

Юмористический роман о провинциальных журналистах со всеми вытекающими отсюда последствиями. Настоящая Россия без кавычек и восклицательных знаков… Книга содержит нецензурную брань.

Неумелые знаки внимания

Анжелу уже миновали несколько стадий женского опьянения — от любвеобильной дурнушки до депрессивной стервы. Она жаловалась на лишний вес, работу, бывших парней… Теперь очередь дошла до родственников:

— Мои бабушка и дедушка были ветеранами Великой Отечественной войны. Бабушка рассказывала, что они познакомились в Австрии. Хотя дед говорил, что в Вене. Так и не поняла, кто врет…

Анжела глотнула виски с колой, закусила сигаретой и выдала очередную семейную тайну:

— Мои родители давно в разводе… Отец женился в третий раз, после чего мать прозвала его троеборцем.

Своего папу Анжела недолюбливала. Однажды на Новый год он выпил залпом бутылку водки. Сначала выглядел героем, потом разочаровал. Уснул, не дождавшись поздравления президента. Наутро он попытался совершить самоубийство: спрыгнул с пятого этажа, но чудом остался жив. После этого отношения отца и дочери сильно испортились.

В последние годы Анжела пила больше обычного и больше обычного рассуждала о нелегкой женской доле. Особенно ее беспокоили высокие цены на колготки.

Анжела все чаще прибывала лишь в двух состояниях — на диете и в декрете. В мужчинах она не разбиралась, хотя пила с ними наравне.

После второй бутылки виски Анжела меня предупредила:

— Водку не наливай, даже если попрошу…. У меня на нее аллергия.

— И как она проявляется?

— Если много выпью — начинаю блевать.

Вместе с нами за столом сидел мой друг Миша Подрядчиков. Будучи трезвым, он присматривался. Опьянев, перешел к активным действиям:

— Анжел, у тебя такие красивые глаза… Какого они цвета?

Несмотря на самопровозглашенный статус леди, Анжела тушила любые очаги романтики. Ответ последовал незамедлительно:

— Сейчас цвет моих глаз не определишь… Они уже ебутся.

Весь вечер Миша говорил Анжеле нелепые комплименты, постоянно добавляя одну и ту же фразу:

— Это не оскорбления, а неумелые знаки внимания.

Пьяные басы в голосе Миши заглушали смысл слов. Беседа захлебывалась. Алкоголь заканчивался. По телевизору начинался вечерний выпуск «Новостей».

На мгновение я задумался — зачем вообще сюда пришел? Наверное, мною двигали животные инстинкты — выпить и посмеяться. Все наши последние встречи заканчивались одинаково. Анжела ругала Мишу, Миша смеялся над Анжелой, хотя они из кожи вон лезли, чтобы друг другу понравиться.

Утром мне позвонил Миша и спросил:

— Так я вчера переспал с Анжелой?

— Ты с ней перепил.

Миша вздохнул и произнес:

— Тоже нормально…

Проблемы с алкоголем у Миши начались еще в школе. Стоило выпить, и он уже не мог остановиться. Потом ничего не помнил. Мне приходилось пересказывать ему школьный выпускной, дни рождения и даже тот день, когда он получил водительские права.

Несмотря на это Миша всегда оставался спокойным и невозмутимым. Как он сам признавался, в мужчинах и женщинах его раздражали лишь усы. Остальное Миша вполне мог стерпеть.

Вечером мы встретились в кафе «Биг-Бен», заведении с хорошими ценами и плохой едой. Как раз для людей, мечтающих жить по-человечески. Миша позвал официанта:

— Можно американо и чай с мятой?

Официант лениво ответил:

— Кофе только растворимый, чай только в пакетиках.

Миша воскликнул:

— Отлично, несите!

По радио зазвучали битлы. Я немного задергался.

— Слышишь, голос Бога! Йестэдэй, ал май траблс симд со фароэй!

Миша посмотрел на меня с презрением и спросил:

— И где этот твой Бог?

— Джона Леннона распяли пулями.

Мише было плевать на Леннона, Маккартни, Харрисона и даже Ринго Старра. Изучив внимательно меню, он предложил выпить. Пить я не хотел, поэтому воспользовался стандартной отговоркой:

— У меня денег нет.

Миша с взглядом опытнейшего алкоголика заявил:

— По пьяни найдутся…

Мы выпили… Потом еще… Через час не заметили, как окосели. Пришлось принимать волевое решение:

— По последнему бокалу и пойдем.

— Хорошо, по последнему бокалу, и пойдем пить дальше…

Чем больше я пьянел, тем больше говорил всякую чепуху:

— Хочу в безвозвратную экспедицию на Марс.

Миша возражал:

— Зачем на Марс? Лучше в Москву. Там хоть зарплаты нормальные. И вообще в невесомости херово.

— Мне и здесь херово… Наверное, мешает земное притяжение.

Пока я был в туалете, Миша доел колбасную нарезку и виновато пробурчал:

— Ты извини, я тебе ничего не оставил.

— Хватит жрать! Ты и так толстый!

— Я не толстый, у меня просто кость широкая.

— Какая еще кость… Лицевая?

Миша сделал вид, что обиделся. Обида у моего друга проявлялась странно. На любое сказанное мной слово Миша тут же выдавал матерную рифму: «вилка-хуилка», «тарелка-хуелка».

Когда подошел официант, Миша долго собирался с мыслями. Затем еле-еле произнес:

— Принесите… Ну это… Ну вы поняли…

Официант недоумевал:

— Извините, я вас не понял.

Миша возмутился:

— Ты что, здесь недавно работаешь?!

Мы расплатились. Вышли. И нас благополучно забыли…