Темный исток. Гробницы пустоты

Роман Титов, 2019

Продолжение приключений братьев-детективов, на свою беду согласившимся помочь даме в беде. В прошлый раз Риши и Мекету Динальтам удалось одолеть зловещую Майру Метару и ее верного помощника Аргуса, однако не все так просто. Аргус сбежал и теперь строит новые планы, чтобы захватить Риши и использовать его скрытую силу в своих темных целях.

Глава 6

Ведьмина нора

— Такси! — заорала шаманка, едва мы вышли из «Тибо».

Я чуть не подпрыгнул, а Мекет с укоризной уставился на нее:

— Предупреждать надо!

— Еще чего. Такси-и!!!

Недовольного вида престарелый динетин, притулившийся у бакалейной лавки на противоположной стороне дороги, тряхнул грязно-белой шевелюрой. С самым страдальческим видом он направил свою видавшую виды антигравитационную повозку к нам.

— Милейший, — обратилась шаманка к рикше, — хорошо ли вы знаете город?

Вблизи динетин казался еще более старым, а все из-за глубоких морщин, пересекавших лиловое лицо во всех направлениях.

— А как иначе работать извозчиком? Или думаете, на нас тут риммкоины дождем сыплются? — Старикан был явно не из тех, кто за лишнюю монетку станет развлекать пассажиров байками да и любезностью не отличался.

Я был готов спросить, стоит ли связываться? Но, поглазев по сторонам, осознал, что выбора особого нет. Либо этот, либо никого. К тому же, шаманка определенно не разделяла моих претензий, едва не выскакивая из собственного респиратора от любезности.

— Хороший заработок никогда не бывает лишним, верно?

Динетин прищурился.

— Смотря, насколько он хорош.

— Можешь даже не сомневаться. Едва ли кому здесь перепадала сотня за поездку.

— И куда мне следует вас подбросить? — поинтересовался рикша, излучая скептицизм. — На луну?

— У Боиджии нет лун, — вставил я.

— Вот именно, парень! — оскалил свои полусгнившие зубы старик, смерив нашу компашку придирчивым взглядом. — Но ведь за просто так никто такими деньжищами разбрасываться не станет. Да и на богатеев вы не похожи. Куда надо?

И то правда. Желая услышать ответ, я вместе с ним вопросительно уставился на шаманку.

Та объявила:

— В место под названием «Ведьмина нора». Слышал о таком?

Повисла пауза.

— Кто вы такие? — Было совершенно очевидно, что название рикше не только знакомо, но и вызывает определенные ассоциации, негативные по большей части. Стало чуточку интересней.

— Просто туристы, — ответила шаманка.

Окажись я на месте рикши, тоже бы не поверил.

— Туристы по таким дырам не шныряют. Кто вы такие?!

Вопрос был не самый удобный и все это прекрасно понимали. Я ждал, что Тассия опять воспользуется своими гипнотическими способностями, но тут вперед выступил Мекет.

— Слушай, папаша, тебе что, больше всех надо? Тебе монеты нужны или нет? Если не трусишь, то я отсчитаю тебе эту лейрову сотню, а нет — исчезни с глаз и не задавай вопросов. Другого найдем.

Притихнув после такой отповеди, старик надолго задумался. Было видно, как его внутренняя жадность вступила в неравный бой с осторожностью. Наконец он объявил:

— Добро. Отвезу вас туда, но это будет стоить дороже. В два раза.

Услышав запрошенную сумму, я присвистнул.

— А не многовато?

Однако прежде чем старый пройдоха успел что-нибудь ответить, шаманка объявила:

— Цена разумная. Едем. — И нацелилась на пассажирское сиденье повозки.

Столь удивительная сговорчивость не могла не вызвать подозрений у динетина, поэтому он выдал:

— Половину вперед!

— А как же! — ответила шаманка и повернулась к брату: — Надеюсь, вы в состоянии оплатить нам проезд?

Глянув на нее исподлобья, Мекет полез за кошельком и проворчал:

— Залезайте. Времени мало.

— Что еще за Ведьмина нора? — спросил я огианку, пока утлая аэроповозка неторопливо плыла по полупустым улицам Мероэ. Динетин не соврал, утверждая, будто хорошо знает город, потому как очень уверенно увозил нас от еле живого центра к еще более заброшенной окраине. — Я думал, то, что мы ищем где-то в лаборатории.

— Ты сделался нетерпелив, Риши, — откликнулась шаманка, не переставая изучать столицу графства. — Прежде за тобой подобного грешка не водилось.

Я интуитивно почуял, что за ее словами стоит нечто большее, нежели банальный упрек, но обсуждать подобные темы при посторонних не хотел.

— Все меняется со временем.

Тассии Руэ понравился ответ. Либо была иная, неведомая мне, причина, заставившая ее хихикнуть. Так или иначе, больше она не проронила ни слова.

Мекет тоже молчал. Как, впрочем, и рикша, видимо, после слов брата, решивший не лезть не в свое дело.

Громко вздохнув, я продолжил глазеть по сторонам.

С каждым кварталом, что такси удалялось от центра, все меньше встречных машин попадалось на пути, строения становились более обшарпанными и унылыми, а местные жители — с какой-то затравленной озлобленностью во взгляде. Здесь нельзя было увидеть детей, беззаботно играющих в палисадниках, или влюбленных парочек, гуляющих рука об руку. Только тех, чей век уже подходил к концу, а также бездельников и лоботрясов, воровато оглядывавшихся по сторонам в поисках легкой наживы. Нам тут были не рады, и это четко ощущалось на психическом уровне.

— Как долго вы живете в Мероэ? — спросил я у рикши.

Старый динетин такого интереса не ожидал, но на вопрос ответил:

— Всю жизнь. Тем и занимаюсь: вожу народ туда-сюда.

— Никогда не думали улететь?

Рикша что-то негромко хрюкнул. Быть может, выругался. Потом сказал:

— Думал. Много раз думал. Только Боиджия никого не отпускает. Вот вроде и готов уже смыться, а как задумаешься, что больше ничего этого не увидишь, так сразу в груди щемить начинает. И тут так со всеми. Возьмите хоть аристократика нашего непутевого. С малолетства скитался махди знает где, уж думали — все, преставился, — а он возьми да вернись. Сидит теперь в своем замке безвылазно. И чего только приперся?

К тому моменту, как заговорили о местном графе, такси вырулило на один из подвесных мостов, соединявших между собой городские холмы. Дома в Мероэ были высокие, и далеко не весь город просматривался с любой из сторон. Но оказавшись на мосту, стало возможным полюбоваться древним замком рода Занди, что грозным исполином возвышался над зеленеющей пропастью. Такой же великолепный и угнетающий, как и все на этой планете.

Вспомнив слова шаманки о том, что последний оставшийся потомок Занди имел связи с Орденом куатов, я поинтересовался:

— Давно он вернулся?

Динетин ненадолго задумался.

— Пару дней как. Или чуть больше. Разговоров-то было! Да и как иначе? Впервые за тридцать лет вернулся хозяин! Вздохнули все с облегчением, думали, глядишь, что и поменяется. Ан нет. Заперся в своей башне, и сидит там, точно света белого боится. Ходит слушок, будто по ночам, облачившись в черную сутану, он все-таки выбирается из убежища и охотится на молодых девок.

Меня это позабавило:

— Даже так?

На что рикша заметил с усмешкой:

— Ерунда, конечно. У нас тут и без того жизнь не сахар, чтоб еще в подобные бредни верить. Да и кому местные дуры нужны? То-то и оно. Некоторым лишь бы посудачить, а всерьез мозгами пораскинуть никто, ясное дело, не хочет.

— А вы сами хоть раз видели этого графа?

— Графа? — удивился динетин, будто я не с ним только что разговаривал. — Графов-то у нас тут лет тридцать уже как нет. Только потомки ихние, да и те зовутся не иначе как хозяевами. Хозяева они, ишь ты. Да все ж знают, кто тут настоящий хозяин. Чинуши риоммские, что старый отель под свое бюро переделали. Я думал, ерунда это, что честь может вырождаться. Однако вон как. Вырождается запросто. Нынешнего-то Занди ничего уже не волнует.

— Кажется, тебя спросили не об этом, — вставила шаманка, лениво качнув головой.

Рикша подобрался.

— Видел я его всего раз, — покосился он на огианку. — Мельком. В канун Дня Империи. Праздник великий. Тьфу! Разбежались! Риоммцы из кожи вон лезут, пытаясь навязать тут свое, а все равно местным плевать. Фейерверки запускают, а никто и не смотрит. Ха! Ну, в общем. Мне повезло доставлять одного видного господина к замковым воротам. Там хозяин и ждал. Здоровенный такой, но не дуболом, каких в нашем захолустье, что паатов в лесу. В этом сразу чувствовалось что-то такое… порода, вроде, называется. Лицо суровое, движения текучие, как у китха на охоте. Но больше всего поражал взгляд: такой холодный и пронзительный, что сердце в буквальном смысле в пятки убегало. Он сам расплатился и велел мне сматываться по-быстрому. Никогда не забуду.

Слушая старика, я поймал себя на мысли, что и сам был бы не против разок взглянуть на местного хозяина. Особенно после столь яркого описания, напомнившего одну хорошо знакомую персону… Впрочем, не стоит поминать нечисть.

Когда мы прибыли на место, я был поражен тем, насколько правдивым оказалось название. Старая-престарая лачуга, выстроенная на самом краю отвесного утеса, все глубже погружалась в океан паатов. Длинные узловатые ветви целиком оплели каменные стены, почти не оставив просвета, так что даже удивляло, как этот домишко еще не развалился и не осыпался в пропасть. В редких маленьких оконцах стекол не было в принципе, а сама дверь оказалась с петлями вывернута наружу. Короче говоря, Ведьмина нора, как она есть.

— Неужели здесь еще кто-то живет? — изумился я.

На что шаманка не преминула саркастично ответить:

— Не мели ерунды. Конечно, нет.

— Прежде, несколько столетий назад, говорят тут обитала ведьмака, — вставил динетин. После задушевной дорожной беседы он сделался чуточку приветливей. И любопытней. — Правда это или нет — не скажу, но у норы среди местных до сих пор дурная слава.

— Как у всей Боиджии, — хмыкнул Мекет, заглядывая через край утеса.

— Так точно, — ответствовал старый пройдоха. — Не пора ли рассчитаться за извоз? По двойной таксе, как условились!

Мекет было полез в карман за деньгами, но шаманка остановила его, заявив:

— Погодите. А как мы отсюда назад выбираться будем?

Мекет, рикша и я растерянно уставились на нее. Не стану говорить за других, но я об этом даже не подумал.

— Заплачу еще столько же, если дождешься нас и увезешь обратно, — предложил брат.

Размышлял динетин недолго, лишь для проформы, да и то, как видно, чтоб набить себе цену. Я чувствовал, ему здесь интересно ничуть не меньше нашего.

— Идет. Скину четвертинку, если разрешите заглянуть внутрь.

Шаманка равнодушно пожала плечами:

— Как угодно.

Мне хватило ума не раскрыть от изумления рот на глазах у таксиста, однако немой вопрос, читавшийся во взгляде, огианка должна была заметить и так. Только не отреагировала на него. Как, впрочем, и Мекет, которому, казалось, вообще было все равно, что творится вокруг. Он даже настоял:

— Я вас лучше снаружи подожду.

Никто не стал спорить.

— Всю жизнь мечтал побывать в этом логове, — признал рикша, будто начисто забыл, что еще минут сорок назад никакого желания везти нас сюда не испытывал. Теперь же его влажные глазки сияли от нетерпения.

— Мечты сбываются, — проворковала шаманка, пробудив во мне смутные подозрения. — Пойдемте!

— Но только после вас! — заявил динетин. — Я же не идиот, чтобы лезть туда первым.

Тассия Руэ усмехнулась:

— Разумеется.

Она невозмутимо пересекла опутанный лозами порог и скрылась в пыльной темноте. Немного погодя, за ней последовал я.

Оказавшись внутри, первое, с чем пришлось столкнуться — это невероятный смрад, ударивший по носу увесистым кулаком. Абсолютно непередаваемая вонь из смеси прелой листвы и падали. И это несмотря на трещины в стене размером с палец и разбитые окна. Даже слезы на глаза навернулись.

— Согласна, пахнет не очень, — донесся из глубины дома голос огианки.

Я хотел сказать, что, благодаря своему респиратору, она едва ли улавливает прелесть местных запахов в полной мере, но промолчал. Рот лишний раз открывать не хотелось. Посторонившись, чтобы пропустить динетина, имени которого так и не удосужился спросить, я вышел на середину полутемной комнатушки и постарался оглядеться. Что-то еще одолевало меня в этом логове, и я никак не мог понять, что именно.

— Темновато здесь, не находите?

— В моей машинке был фонарик, — живо откликнулся рикша. — Я принесу.

— Не нужно, — подала голос Тассия Руэ, явив пред наши очи очередной шаманский трюк из разряда полезных. Вытянув вперед руку ладонью вверх, она воспроизвела над ней энергетический сгусток: маленький неяркий шарик холодного света разгонял мрак совсем чуть-чуть, зловеще отражаясь в забрале огианской маски.

— Какое занятное умение. — Окажись я на месте старика, ничего не знающего о шаманке, едва ли отреагировал бы столь же невозмутимо.

— Благодарю вас, — прикинулась польщенной огианка и принялась деловито осматриваться в поисках… а, собственно, чего? Если прежде это место еще хоть как-то можно было назвать сносным жилищем, то годы, повышенная влажность и буйно растущая зелень превратили его в настоящие руины.

Любопытный рикша, как оказалось, разделял мои мысли:

— Я все не уразумею, что вы позабыли в этой дыре?

— Ключ к успешному завершению одной очень важной сделки, дорогой друг, — любезно ответила шаманка, продолжая шарить глазами по обильно поросшему сорняками полу. Согнувшись в три погибели, она подсвечивала себе импровизированным фонариком.

— Тассия, вы бы подсказали, тогда б и мы включились в поиски, — заметил я, обводя взглядом стены с еле-еле видневшимися на них непонятными символами. Казалось, будто символы эти малевали кровью, притом не очень давно. От них так и тянуло каким-то потусторонним холодом и смертью. — Кто здесь раньше жил? И только не говорите: «ведьма». Я и сам это понимаю. Но мне бы хотелось немного конкретики.

— Задай вопрос нашему спутнику, — откликнулась шаманка, указав на динетина, который все это время находился в каком-то блаженном ступоре и что-то невнятно бормотал себе под нос. — Ему эта история должна быть известна.

Услышав, что речь о нем, рикша чуток расшевелился.

— Ее звали Аманрой. Поговаривают, она была сильнейшей лейрой Рукава Маса и тесно дружила с аборигенами-махди. А еще она была живым растением. Но это, пожалуй, все, что я знаю.

— Как это «живым растением»? — удивился я. — Как ходячий куст что ли? В этом смысле?

Но динетин лишь скованно пожал плечами:

— Не ведаю, не представляю. Но так всегда говорили.

— О, и они совершенно правильно говорили, — таинственно заметила Тассия Руэ, выступив на середину комнаты, где и стоял потерянный рикша. — Сейчас мы попробуем выяснить, насколько близко молва подобралась к правде.

Она резко встряхнула рукавом, откуда тотчас же выскочило что-то блестящее и чрезвычайно острое на вид. Это был маленький тоненький стилет.

Шаманка взмахнула им, совершая молниеносный выпад.

Ни я, ни тем более бедолага-рикша не успели сообразить, что происходит, пока из горла старика не хлынула фонтанчиком кровь. Рикша инстинктивно схватился за шею и, закатив глаза, с отвратительными хрипами стал заваливаться на спину, пока, в конце концов, не рухнул на усыпанный прелой листвой пол.

— Что вы наделали, Тассия?! — Недоумение плескалось во мне вперемешку с отвращением, пока последние крохи жизни вытекали из несчастного динетина вместе с его кровью. Сразу же стало понятно, что рикша зашел внутрь совсем не по доброй воле.

Шаманка оставалась сама невозмутимость.

— Иначе было нельзя. — Она подняла указательный палец, призывая к тишине. — Спокойствие. Сейчас ты все поймешь. — И указала на кровь, которая, будто живая, по капельке заструилась между квелых ростков и завязалась вокруг неприметного желтого семечка, похожего на иголку. — Нам нужно было покормить минн, чтобы он пробудился. Смотри внимательно!

Все еще пребывая в состоянии шока, я сделал, как было сказано.

Маленькое семечко разбухало на глазах. Будто пиявка, оно впитывало в себя кровь, наливаясь жизнью. Чужой жизнью. Как вампир. Затем произошла короткая метаморфоза, в результате которой из семечка вылупился росток. Еще совсем маленький и бледный, он, тем не менее, с необычайным для растения рвением стал удлиняться, по кровавому следу медленно подбираясь к телу убитого рикши.

Я догадался о том, что должно было произойти дальше, и не собирался этого допускать. Но едва тронулся с места, был остановлен предупреждающим окриком огианки:

— Риши, стой, где стоишь! Прикасаться к молодым побегам минна, пока они вдоволь не насытились, небезопасно.

— То есть, предлагаете просто скормить растению тело бедного старика? За этим вы притащили его сюда?

— А почему бы и нет? Ему-то так и так уже все равно. А тебе и твоему братцу, насколько я поняла, жизненно необходимо это растение.

— Но ведь не целый же куст! Маленького ростка было бы вполне достаточно. И если б вы спросили меня заранее, я бы дал порезать себе руку и сцедить пару капель, никого не убивая!

Шаманка раздосадовано вздохнула.

— Ох, и любите вы, люди, все усложнять. Ну скажи, что проку было бы от твоих капелек? Так или иначе, их ни за что не хватило бы.

Она нырнула рукой в карман, выудив оттуда небольшую стеклянную колбу, затем сосредоточилась на ростке, который, точь-в-точь новорожденный монстр, неуклонно стремился к мертвому таксисту. Вновь заиграли потоки энергии, вспенились и забурлили неуловимым облаком вокруг минна. Подчиняясь движениям руки шаманки, растение приподнялось в воздух и плавно перекочевало на дно колбы, где и было благополучно запечатано пробкой.

— Дело сделано. Можно выходить.

Выбравшись наружу, я был мрачнее тучи и чувствовал себя погано. Гораздо хуже, чем после происшествия с Лоскутом в злосчастном переулке.

Заметив выражение моего лица, Мекет, облокотившийся на обшарпанный борт повозки, выпрямился и спросил:

— Что произошло?

— Ваше задание исполнено, — ответила ему шаманка, метнув колбу в подставленные руки и, прежде чем я успел открыть рот, прибавила: — Можете придержать свою благодарность. На сим наше знакомство не окончено.

— Кто бы сомневался, — проворчал братец, брезгливо разглядывая, как перепачканное в крови растение скребется по выпуклым стенкам колбы, словно червяк. — Ты ведь ничего не делаешь задаром, не так ли?

— Это уже стало притчей во языцех, — усмехнулась огианка.

— Где старый? — Мекет переводил взгляд с нее на меня.

Упорно отказываясь отвечать, я принялся счищать остатки компоста с ботинок.

Наконец Тассия Руэ сказала:

— Остался внутри.

— То есть как?

Глянув на брата исподлобья, я мрачно заметил:

— Мы принесли его в жертву.

Мекет, кажется, не мог понять, шучу я или нет.

— В смысле?

— В том смысле, что он уже никогда не выйдет из этого дома наружу, — спокойно проговорила шаманка. — И прежде чем ты начнешь орать на меня, скажу, что так было необходимо. Иначе минна вам было бы не видать, как своих ушей!

Столь непробиваемая самоуверенность мгновенно вывела меня из себя. Но вместо того, чтобы дать волю эмоциям, я поинтересовался:

— И как нам быть с этим телом?

По голосу было понятно, что Тассия недовольно скривилась.

— Предлагала ведь отдать его растению, так нет же…

— Если б я знал, что ради этого вы собираетесь убить ни в чем неповинного разумника, я бы…

Она подбоченилась:

–…Что? Что бы ты сделал, Риши?

Я посмотрел прямо в едва различимые сквозь полупрозрачное забрало дыхательной маски глаза и отчеканил:

— Я бы заставил вас найти другой способ. Такой, где не пришлось бы убивать простых работяг!

— Может, тогда стоило прихватить с собой Лоскута? — с усмешкой осведомилась шаманка. — Уж его-то назвать работягой у тебя вряд ли получится.

Не сумев-таки сдержать негодование, я выплеснул его силовой волной, заставившей стайку гнездившихся поблизости красноперых птиц сорваться с насеста и с воплями рвануть в небеса. Даже Мекет вздрогнул, а шаманке хоть бы хны.

— Не трать понапрасну нервы, Риши, — сказала она. — Чует мое сердце, скоро тебе понадобится вся выдержка, какая только есть. Самое страшное еще впереди. А все эти смерти — так, неудобные издержки.