Темный исток. Гробницы пустоты

Роман Титов (2019)

Продолжение приключений братьев-детективов, на свою беду согласившимся помочь даме в беде. В прошлый раз Риши и Мекету Динальтам удалось одолеть зловещую Майру Метару и ее верного помощника Аргуса, однако не все так просто. Аргус сбежал и теперь строит новые планы, чтобы захватить Риши и использовать его скрытую силу в своих темных целях.

Глава 4

Добро пожаловать в Мероэ!

— Ты ввел не те координаты, — проворчал Мекет, тыча пальцем в дисплей на приборной панели. Стоя над душой, он наблюдал за тем, как я пилотирую «Ртуть», и время от времени неодобрительно цокал. Корабль едва отошел от станции коддас на приличное расстояние и готовился к переходу на сверхсветовую. — Вот здесь ошибка. Видишь? Ни хрена ты не видишь!

Воздев глаза к потолку, я тяжко вздохнул и попросил его, пока еще вежливо:

— Мекет, сядь, пожалуйста, и не говори под руку. Сам разберусь.

Это был далеко не первый мой полет за штурвалом звездолета, и все же брат трясся так, словно я залез в его арсенал, достал оттуда плазмомет и принялся палить во все стороны прямо в рубке. Как дитя малое, честное слово.

— Никогда не пренебрегай расчетами, Мозголом! Если в цифрах ошибка, ты можешь воткнуться в планету. Каково тогда будет?

Я попытался его успокоить:

— Все будет нормально. Ни во что не воткнемся. Даже на месте окажемся. Точно тебе говорю.

— Да кто вообще учил тебя так летать?!

— Ты учил! Сам же сказал, что у нас мало времени. Вот я и подправил координаты, чтобы поближе к Боиджии оказаться. Не хочу тратить часы на это идиотское задание. Вообще, все эта таинственность жутко раздражает. Пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю, что. Какого лейра все это значит?

— Это значит, у хитрожопого проныры наметан план, — ответил Мекет заметно тише.

Речь шла, разумеется, о Д’юме.

— Есть идеи, зачем ему понадобился минн? — спросил я, не уверенный, что брат ответит.

Тем не менее он проговорил:

— И немало. Одна неправдоподобней другой. Хотя я бы не стал себе голову этим забивать. К нам это все отношения не имеет.

— Но ты уверен, что в конце Д’юма честно отдаст чип тебе?

Мекет не торопился отвечать. Отступив к креслу навигатора, брат мрачно проговорил:

— Ему будет некуда деться. Хочет или нет, а расстаться с инфочипом придется. Иначе я устрою ему такие неприятности, что даже серые позавидуют.

Неприкрытая угроза, прозвучавшая в этих словах, заставила меня поежиться. Нет, я и раньше слышал, как брат угрожает своим неприятелям, но отчего-то никогда прежде его слова не провоцировали такое количество мурашек. Похоже, Мекет слишком сильно верил в инфочип. А раз так, то не остановится ни перед чем, пока не заполучит его.

И все из-за меня.

Это льстило, но вместе с тем и тревожило. Такого фанатизма я не ожидал.

— Стартуй уже, — буркнул он.

— Есть, капитан, — надеясь разрядить обстановку, шутовски отсалютовал я и перевел рычаг в вертикальное положение. Тьма и звезды, ее усыпавшие, мгновенно свернулись в трубочку, уступив место безудержному калейдоскопу хаоса гиперпространства.

Как только миллионы лет, которые нам гипотетически пришлось бы потратить на путешествие до Боиджии, превратились в скромные двадцать минут, а «Ртуть» выбросило прямо перед мутно-зеленым эллипсоидом, я украдкой выдохнул. Несмотря на всю браваду, что демонстрировал брату, у меня хватало мозгов оценить возможность накосячить. Космические путешествия, кто бы как ни расхваливал современные ИскИны и сверхточные гипердвигатели, всегда сопровождала определенная доля риска, которой нельзя было пренебрегать.

Впрочем, страх убиться об планету не шел ни в какое сравнение с тем гнетущим ощущением, что нахлынуло на меня, стоило только нацелить корабль на снижение по спирали.

— Не так резко, Мозголом, — встрял Мекет, снова встав ментором за моим плечом. — Что это с тобой?

— Возьми управление, — выдохнул я сквозь крепко стиснутые зубы. Казалось, все внутри взбунтовалось против того, чтобы приближаться к странной планетке. Выпустив штурвал из рук, я быстро уступил место пилота законному владельцу и, уцепившись за переборку, уставился в иллюминатор, за которым разрастался боиджийский серп.

— С тобой все в порядке?

Прежде чем ответить, пришлось сделать несколько глубоких вдохов:

— Я в норме. Просто немного тошнит. Только и всего. — Я продолжал вглядываться в приближающуюся поверхность, словно саваном укрытую грозовыми облаками, и надеялся привыкнуть к ощущениям. Тут и там вспыхивали ослепительные искорки бушующих вдалеке гроз. Несмотря на то что я не мог этого слышать, их отзвуки отдавались в голове тяжелым звоном. — По-моему, с этой планетой не все ладно.

— По-твоему? — Мекет деланно усмехнулся. — Да от этого замшелого булыжника у любого мурашки по коже! О чем, кстати, вся Галактика в курсе.

— Нет, тут другое, — качнул головой я, однако пояснять не стал.

Невольно напрашивалось сравнение с Яртеллой. Только если в случае с обителью лейров, оттуда хотелось просто удрать, то Боиджия вселяла стойкое ощущение гадливости. Как будто тебя лицом макают в чан, доверху наполненный смесью из компоста и древесного сока. Мягко говоря, неприятное чувство.

Которое, впрочем, не мешало оценить местные виды.

Густая многоцветная роща в километр высотой, расстилавшаяся под днищем «Ртути», звалась Великим паатовым лесом и считалась едва ли не самым опасным местом в Галактике. Не перечесть, сколько баек я услышал о ней на Семерке. О смельчаках-охотниках, что по глупости совались туда и больше никогда не возвращались. О диких хищниках, способных ударом хвоста распилить взрослого разумника пополам. О лозах-душилках. И о махди, конечно же, — жутких аборигенах, которых искусственно вырастили для защиты несметных сокровищ, скрытых в планетарных недрах.

Несмотря на флер отвращения, вид из иллюминатора все равно захватывал дух.

— Здесь, правда, всего один город? — спросил я не столько из интереса, сколько ради того, чтобы пригасить неприятные ощущения, заставлявшие существо в ящике елозить.

Мекет неожиданно удивил ответом.

— Ну да. Легендарный Мероэ. Он же столица Семи Холмов. А заодно риоммский форпост. После Второй войны лейров Риомм взял планету под надзор, разместив в городе гарнизон. Тех аборигенов, что не померли сами, убили, а их резервации разорили. Все наиболее ценное вывезли, а город оставили на попечение местных аристократов.

Забыв о недомогании, я изумленно уставился на брата:

— Откуда ты все это знаешь?

Тот на мгновение оглянулся, скривив кислую физиономию.

— Я, между прочим, тоже читать умею. А еще бывал тут не раз. Так что даже всезнайку вроде тебя могу чему-нибудь научить. Например, ты знал, что самый первый граф Занди добыл здесь Иглу Дживана, с помощью которой помог одержать победу над лейрами?

Честней был бы ответить, что знал, но лишать брата его маленького триумфа не хотелось.

Довольный собой, он продолжил:

— А про то, что эта самая Игла способна была уничтожать Тени? Что? Тоже нет? Серьезно, Мозголом? А как же твои инфернальные книжки, что ты часами затираешь до дыр? Там об этом ни-ни?

Я вздохнул.

— Оставил бы ты мои инфернальные книжки в покое и смотрел бы лучше перед собой. Того и гляди днищем скрести начнем.

Брат подчинился и выровнял нос корабля. Но гнусно хихикать при этом не перестал.

— Даже удивительно, что ты об этом не слыхал, учитывая твою помешанность на лейрах и всей этой теневой лабуде, — проговорил он.

Ну, знаете ли! Уперев руки в боки, я сказал:

— Моя, как ты выразился, помешанность имеет под собой основания.

Дернув щекой, Мекет хмыкнул:

— Камушек в мою сторону?

Я решил не отвечать. В конечном счете попытки выяснить, кто виноват и что с этим делать, потеряли для меня всякий смысл. Я простил брата за то, что он столько лет скрывал правду о моем происхождении. И уж точно не собирался перекладывать на него вину за то, что сотворил со мной Орден куатов. По их указке ученый Рас Гугса создал воплощение Теней, живого Истока, а значит, с ними мне и разбираться.

Наблюдая за тем, как из облаков выступает столичный город Мероэ, я постарался отбросить все переживания и страхи, навеянные давящей атмосферой, и сосредоточился на головокружительном пейзаже. Недаром говорил кто-то из мудрецов: «Можно всю жизнь провести, перелетая от планеты к планете, открывая диковинные миры, но так и не постичь и тысячной доли того, насколько прекрасна, таинственна и непостижима наша Вселенная».

— Боже мой, я и не думал, что здесь настолько красиво!

— Вот как? Священный трепет, значит? А где же отвращение? — хмыкнул Мекет, намеренно облетев город по кругу, просто чтобы позволить мне полюбоваться красотами.

А ведь полюбоваться было чем! Даже несмотря на то, что от былого Мероэ здесь осталось не так уж и много.

Поговаривали, будто раньше этот город был залит солнечным светом, в лучах которого высокие золотисто-перламутровые башни и купола сверкали, будто риоммский жемчуг со дна океана Мас. Сколько, интересно, лет прошло с тех пор? Сотня? Две? Местные наверняка скажут. Теперь над столицей в прямом и переносном смысле нависали тяжелые тучи. Стены изящных зданий обветшали и все больше утопали в океане дикой зелени, над которым прежде гордо нависали. Кое-где виднелись следы давно минувших сражений, разбитые купола, опрокинутые минареты. Со времен первого графа его маленькое царство пришло в упадок и запустение.

— Ну, насмотрелся? — спросил братец и, не дожидаясь ответа, опустил «Ртуть» на ближайший бутон посадочной площадки. С виду не очень устойчивая она нависала над океаном зелени, держась лишь на единственном тонком лепестке.

— Что-то не заметил, чтобы ты запрашивал разрешение, — сказал я, заставив себя не обращать внимания на завязавшиеся в узел внутренности.

— А я и не запрашивал. Здесь вообще никто этой ерундой не страдает.

Слова Мекета заставили меня нахмуриться:

— Ерундой? Я думал, планета принадлежит Риомму?

— Формально — да, но с технической точки зрения вся эта провинция — сплошное и никому не нужное болото. Половина местных давно свалила в поисках счастья. Остались только нищеброды, да парочка аристократов, готовых удавиться, лишь бы не бросать родные места. Зуб даю, даже они чуют, что от всего этого комка грязи так и несет безысходностью. Потому и нам тут задерживаться не стоит.

Выслушав его с серьезным видом, я демонстративно зевнул и проверил надежность скрытой под курткой портупеи. Только дурак сунется сюда безоружным.

— Ой, что-то не припомню, чтобы ты хоть об одной планете говорил иное.

Брат, выбравшись из-за кресла, хлопнул себя по груди:

— Ты ж знаешь, я оптимист. Везде стараюсь отыскать что-нибудь хорошее. Но тут… — Он покосился в сторону иллюминатора, за которым виднелся кусок паатового леса, задавленного тяжелыми тучами. — Полный тухляк!

В обычной ситуации я бы непременно поспорил с таким утверждением, но, памятуя о своих ощущениях по прилете, решил промолчать. Узлы, в которые завязались кишки, и непрекращающееся ворчание твари из ящика и без того мешали сосредоточиться. Если еще и вступить в спор с братом, то можно сразу ставить точку на этом путешествии.

В итоге я сказал:

— Предлагаю не лезть на рожон.

— Всенепременно, — с охотой кивнул Мекет. — Вот добудем инфочип Малыша и заляжем на дно. А теперь давай-ка на выход.

Оказалось, что весь план по добыче ростка минна состоял всего из трех этапов: проникаем в имперскую лабораторию, хватаем растение, сваливаем. Все. Никаких деталей и забот о том, как попасть на территорию охраняемого объекта, и что делать с непредвиденными трудностями, которые легко возникнут на пути. Особенно с нашим-то везением.

— Мы же не галактический банк идем грабить, — отмахнулся братец и нацепил шляпу. — Никому нет дела до какой-то там лаборатории. Охрана минимальная. Нам даже вспотеть не придется.

Если это так, то почему Д’юма сам не выкрал растение, а отправил за ним нас?

Но вместо того, чтобы задать этот вопрос вслух, я спросил:

— Да ты вообще хоть знаешь, где эта лаборатория находится?

— К твоему счастью, знаю. Я вообще много чего знаю. И тебе пора бы к этому привыкнуть.

— Я бы, может, и привык, не скрывай ты от меня все до самой последней минуты.

Мекет поморщился. В который раз.

— Не ломай мне мозг! Хотя бы сейчас, — попросил брат, переводя системы корабля в режим ожидания. Похоже, он и впрямь не собирался здесь задерживаться. — Воспринимай эту маленькую поездку как очередное приключение. Ты же это так любишь.

— Интересно, — задумчиво произнес я, — хоть кого-нибудь подобные слова заставляли чувствовать себя спокойней?

— Даже если и нет, — сказал Мекет, — ничто не мешает тебе стать первым. Идем уже. Сказка ждать не будет.

Спускаясь по трапу в душный и насыщенный влагой и прелым запахом боиджийский воздух, я сверлил взглядом спину Мекета и гадал, следовало ли мне быть до самого конца с ним откровенным? Может, не стоило скрывать правду о смерти Метары и предостережении шаманки? Или я все-таки правильно сделал, что промолчал?

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — внезапно бросил братец, широким шагом двигаясь по выложенному потрескавшейся плиткой рукаву. Цель маячила впереди — высокий дом со сквозной аркой, за которой виднелось что-то более-менее похожее на широкую улицу. По крайней мере, шум повседневной жизни с той стороны давал понять, что этот странный город не совсем еще призрак.

— Что-то сомневаюсь.

— Тебя беспокоит отсутствие плана.

Чувствуя, как от влаги и запахов, насытивших воздух, засвербело в носу, я пробормотал:

— Меня беспокоит отсутствие беспокойства у тебя. Тебе вообще все равно, как нам добыть этот адский минн? Просто постучим и спросим?

Брат замер и обернулся. Его лицо оставалось невозмутимым, и только в глубине глаз поблескивали искорки раздражения.

— Слушай, Мозголом, напомни, чтобы я позже врезал тому идиоту, который назвал тебя умным. Ты за кого меня принимаешь?

— Честно ответить?

— Прекрати! Мы возвращаемся к тому, с чего начали. Опять.

— Тогда и ты прекращай темнить и выкладывай все как есть. Сам хотел, чтобы я доверял тебе. Но вот доверие — вещь обоюдная. Или ты не в курсе?

Теперь уже в глазах Мекета были непросто искорки. Там затевался целый грозовой фронт. Он недобро сощурился:

— А кто сказал, что я тебе не доверяю?

Я пояснил:

— Ты тащишь меня в место, от которого мурашки по коже, и при этом ничего не хочешь объяснять. Что-то не похоже на доверие.

Он подошел вплотную, схватил меня за плечи и как следует встряхнул.

— Да нечего здесь объяснять! — Понизив голос, Мекет затараторил: — Все просто до безобразия. Мы заходим в местный паб и там встречаем моего человека. Получаем от него инфу по охране и пропуска. Дальше по обстоятельствам. Все. Никаких глобальных выдумок и прочей шпионской ерунды. И на твои «темные силы» никто не рассчитывает, не беспокойся. Это я тебе пытаюсь вдолбить всю дорогу. Здесь всем насрать на безопасность. Особенно местным.

Я собирался возразить, как поступал всегда, но тут нас прервали. Пара патрульных, затянутых в форму риоммских сил безопасности, выступили из проулка и с подозрением уставились на нас. Оба при этом держали руки на кобурах.

— Эй, что здесь происходит?

Мекет тут же отступил от меня и, нацепив на лицо невинную улыбку, обернулся к безопасникам.

— Ничего криминального, начальник. Просто маленькое недопонимание с младшим братишкой. Уже все в норме.

— Точно? — Патрульный перевел цепкий и ничуть не дружелюбный взгляд на меня.

Я поспешил кивнуть.

Безопасников устроил ответ. Развернувшись на каблуках, они ушли.

Мекет проводил их нечитаемым взглядом, но ни слова больше не проронил. Лишь продолжил шагать в сторону главной улицы. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним в русло вялотекущей жизни Мероэ.

Несмотря на опасения, столица Боиджии вовсе не была такой уж унылой и тихой, как рисовало буйное воображение. Да, грязи здесь хватало. Зато не было ощущения абсолютной беспросветности и до уровня всеобщего упадка техносфер Кодда Секундус оставалось еще далеко. По улицам гоняли старенькие прыгуны и такси-рикши, мимо торговых лавок лениво слонялись пешеходы, а в проулках, подобных тому, из которого мы только что выбрались, тусовались местные бездельники, кусками черствого хлеба прикармливавшие стайки рыжеватых птиц. Шум двигателей и голоса разноликих горожан, вперемежку с отчаянными воплями диких животных, доносящихся из джунглей, задавали городу тон. Но самое удивительное, что, несмотря на все это, Мероэ оставался по-прежнему сказочно красивым и таинственным.

Настолько, что в нем можно было бы и обосноваться…

— Ты уже связался с этим своим приятелем? — спросил я брата, надеясь отогнать странное наваждение.

— Как только вылетели со станции. Он будет ждать в таверне «Тибо». Это недалеко, — бросил через плечо Мекет, стараясь не задеть компанию закутанных в ободранные тряпки курсу, разложивших свои пожитки прямо посреди тротуара.

Отметив отсутствие ядовито-желтого треугольника на их лбах, я с облегчением выдохнул.

До забегаловки и впрямь оказалось рукой подать. Буквально за следующим поворотом, в переулке, согласно наполовину стершейся табличке, именуемом Джиптан, виднелся невзрачный серый вход в нужную нам таверну.

Едва глянув на дверь, я сразу же растерял всякое желание заходить.

— Может, лучше здесь подожду?

Мекет фыркнул и даже не подумал сбавить шагу.

— Чтобы привлечь больше внимания? Нет уж, обойдешься.

— Что-то не внушает мне это место доверия.

— Можно подумать, когда-то было иначе. Ты и «У Мар’хи» не особо жаловал, пока не привык. Так что не куксись и веди себя естественно. Тут в большинстве своем странный народ обитает. Вряд ли мы останемся незамеченными, но лишний повод для провокаций лучше не давать.

— Как скажешь, начальник.

Изнутри таверна производила ровно такое же впечатление, что и снаружи. Ничем не примечательный паб, каких полно в любом уголке Галактики, с деревянной барной стойкой, замызганными столиками, тусклым освещением и пьяным угаром. Народ разношерстный. Его было много (и это несмотря на полдень!). А главное — ни одному из чахнувших над кружками забулдыг, казалось, нет никакого дела до двух подозрительных типов, внезапно нарисовавшихся на пороге.

— К стойке, — подтолкнул меня в спину Мекет.

На этот раз я не стал пенять ему, что втихаря все спланировал, а теперь сыплет указаниями, и просто двинулся, куда сказали, по пути украдкой разглядывая посетителей. Не ради любопытства, а чтоб убедиться, что от них действительно не стоит ждать неприятностей. Местные жители вовсе не выглядели невинными агнцами и при желании вполне могли устроить проблемы. Загвоздка состояла в том, что каждый из них казался слишком сосредоточенным на своих личных бедах и на окружающий мир будто плевать хотел.

Бармену мы не понравились с первого взгляда, и это ясно читалось в том, как топорщились его мшистые бакенбарды.

— Чего надо? — спросил он грудным басом, заиграв желваками.

— Кабинку номер пять. — Мекет бросил на грязную стойку несколько риммкоинов.

Монетки тут же исчезли, а бармен, даже не потрудившись сменить интонацию, указал на одну из неприметных дверок по левую сторону от нас.

Молча кивнув, брат распорядился:

— Ты жди здесь. Я быстро.

Я рта раскрыть не успел, а он уже скрылся.

Тихонько выругавшись, залез на ближайший стул и, чтобы не привлекать внимания, уставился в одну точку за спиной бармена.

Вспомнилась забегаловка Тола Мар’хи на Семерке, которая сразу же показалась такой родной и милой сердцу, и день, когда в ее дверях появилась Диана Винтерс. Вот уж о ком я с тех пор старался не думать, и каждый раз проигрывал это сражение с самим собой. Леди Орра, дочка правителя Тетисс, та, кто пришла к нам за помощью в надежде найти убийцу своей матери, и та, кого я предал, когда позволил этому самому убийце уйти прямо у нее из-под носа.

Двум господам не служат, как говорят, а я пытался отыскать способ сделать так, чтобы все были счастливы. Именно эта двуличность и стала силой, задушившей ростки симпатии, которые только зарождались между нами — моя скрытность и запоздалая честность. Я сознался во всем почти сразу. Как только отчалили от Дей-Прим, выдал услышанное от шаманки и то, почему позволил ей уйти живой. Диана, конечно же, не приняла моих объяснений, а мотивы понять не пожелала. Я и сам их с трудом понимал, если честно. И теперь не мог избавиться от клейма подлейшего из предателей. Даже среди куатов я не встречал столько презрения, сколько нашел в глубине ее удивительных синих глаз. И вряд ли еще хоть когда-нибудь увижу.

Временами я последними словами ругал себя за то, что не смалодушничал и попросту не смолчал, но, понимая, что правда рано или поздно все равно бы всплыла на поверхность, прекращал заниматься самоедством. В конце концов, я сделал то, что сделать был должен: открыл ей правду. Другой вопрос, что, дав шаманке уйти, я из того, кто взялся за раскрытие преступления, вмиг превратился в пособника убийцы.

Этого мне никто прощать не собирался. А в особенности — сама Диана Винтерс.

Внезапное урчание в желудке заставило отвлечься от тяжелых мыслей и задуматься о более насущных вещах. Спеша покончить с не в меру странным заданием, я совсем забыл, что в последний раз угощал себя безвкусным чаем Д’юмы, и с той поры не проглотил ни крошки.

Приложив ладонь к животу, я недовольно поморщился. Как же все это некстати! Мекет возвращаться не спешил. А глядя на жуткого бармена и на его не менее жуткое заведение, я даже подумать боялся о том, чтобы что-нибудь себе заказать…

БАЦ!

Нечто тяжелое огрело меня по макушке! Да с такой силой, что я со всего маха влепился носом в плоскость барной стойки. Сразу сотня сверхновых взорвалась внутри черепа, ослепив сиянием чистейшей ярости. Искры брызнули из глаз, кровь — из разбитого носа, а со всех сторон посыпались редкие смешки.

Что, вашу мать, происходит?!

Задыхаясь от гремучего коктейля из боли, растерянности и унижения, я сполз со ставшего неустойчивым стула и, утирая лицо рукавом, резко обернулся. Кровь при этом долбила в ушах гулким бубном.

Или то был вой осатаневшего Истока?

Сквозь пелену выступивших слез я видел только размытые физиономии гротескных чудовищ. Они смотрели на меня и скалились.

— Пойдем-ка, поболтаем, — сказала одна из рож.

Сильная рука, ухватившись за отворот моей куртки, потащила меня сквозь вмиг притихшую толпу в сторону выхода. При этом хозяин руки ни словом не обмолвился о том, куда именно меня поволок. Только хихикал под стать троице приятелей, которых я неосознанно успел сосчитать.

Никто из завсегдатаев никак не воспрепятствовал ублюдкам творить свое непотребство.

Едва я оказался снаружи, сразу же познакомился с грязным тротуаром полутемного проулка. Прелый, но все-таки немного прохладный воздух помог проветрить мозги, а заодно разглядеть обступивших меня кольцом незнакомцев. Все четверо принадлежали к человеческой расе, но на разумников походили меньше всего. Банда отморозков. Ничего более.

И чего их так ко мне тянет?

Тот, что тащил меня, похоже, вожак, оскалил гнилые зубы. Пахнуло смрадом.

— Привет, залетный. Тебе че, не сказали? Соваться в наш район без разрешения — плохая идея!

Боль быстро растекалась по всему телу, так что разбитый нос стал наименьшей из моих проблем. Ящик превратился в раскаленную топку. Я смотрел на рожу ухмыляющегося урода и еще пытался сдержать волны жара, готовые излиться наружу, подобно гамма-радиации.

Но здоровяк расценил мое молчание по-своему:

— Ты чего, красавчик, язык проглотил?

Я шевельнулся. Куртка распахнулась, открыв на обозрение бластер.

Кто-то сказал:

— Эй, Лоскут, у него там пукалка в кобуре!

Недолго думая, вожак присел, забрал бластер и спрятал за пояс. Я даже сообразить толком не успел, как все вышло.

— Оставлю на память, — подмигнул он. — Ты же не против? Ма-а-аленький такой бонус.

Чувствуя себя жертвой розыгрыша, я отказывался признавать, что все это происходит со мной здесь и сейчас. Бред полнейший! Анекдот про то, как четверо недоумков врываются в бар и, не сказав ни слова, набрасываются на ни в чем неповинного посетителя! Кто в здравом уме поверит, что такое способно произойти в реальности?

Вот и я решил, будто это просто чья-то очень дурная шутка, хотя внутри все просто клокотало от бешенства.

— У вас тут еще и скидки есть, что ли? — Сам не знаю, зачем им подыграл, но это был единственный способ заставить кровь, долбившуюся в уши, немного утихнуть.

— Ух ты, да он с юморком! — хохотнул третий молодчик. — Ого! Ребят, гляньте на его рожу! Кое-кто разозлился! Разозлился, да? Ну-ка, скажи еще что-нибудь! Давай, залетный! Повесели нас!

Даже если б у меня нашлось что ответить, возможности открыть рот я не получил. Зато по полной схлопотал грязным ботинком. И снова по носу!

— Что, красавчик, язык проглотил?

Во второй раз очутившись на липкой земле, я застонал. Не от боли. От унижения. Остальные опять загоготали.

Тот, кого назвали Лоскутом, сплюнул, а затем приблизился и, вцепившись мне в волосы, потянул наверх.

— И чего только вас тварей несет на нашу планету, а?

Он хотел, чтоб я смотрел на него снизу вверх и, судя по довольному выражению, отразившемуся на еще совсем нестаром, но уже хорошенько потрепанном лице, упивался собственной властью.

Понимание этого, а вовсе не лютый вой, раздиравший изнутри мое сознание, заставил проговорить:

— Тебе лучше не знать.

Веселье тут же оборвалось. Всегда и везде огрызавшийся, я даже не понял, из-за чего. Быть может, местная шантрапа не привыкла, когда с ней спорят?

— Ты или шибко умный, или совсем дурак, — проговорил Лоскут, когда его дружки заткнулись. — На Боиджии такие долго не живут.

Он вытащил бластер (мой собственный бластер!) и приставил его дуло прямо к моему лбу.

— Пока-пока, чудила!

В любой другой день до встречи с Майрой Метарой исход этого столкновения был бы предрешен. Даже самый страшный зверь, когда он заперт в клетке, не опасней котенка гокки. Ну а если замки сорваны и больше нет силы, способной удержать крышку ящика на месте?..

К чести Лоскута стоит сказать, что он успел выстрелить. По крайней мере, его палец с обгрызенным под корень ногтем вдавил спусковой крючок до упора. А это само по себе не так уж и мало.

Не мало, но и не достаточно.

Особенно когда против тебя мощь, равной которой нет ни в одной из Галактик.

Естественно, ублюдков поубивало. Расшвыряло в разные стороны, будто штормом былинки, и размазало по проулку с тошнотворным хрустом, оставив яркие кровавые разводы на и без того замызганных стенах.

Выжил лишь Лоскут. Да и то благодаря тому, что его отбросило в проулок на кучу удачно подвернувшегося мусора.

Я распрямился. Вид чужой крови распалил меня еще больше, но ярость та была холодной, словно космос. Я посмотрел на выжившего.

Тот лежал ничком, как будто хотел сойти за мертвеца, да не мог совладать с нахлынувшим ужасом и потому тихонько скулил и пучил глазищи.

— Что ты за тварь?! — выпалил он.

Стало обидно, и я движением руки заставил его опрокинуться навзничь и еще раз приложиться затылком о каменную кладку.

Верзила вскрикнул, и слышать это было приятно.

Настолько, что я сардонически хмыкнул:

— Неужели больно?

Никогда не репетировал этот трюк, но все вышло само по себе. Бластер, словно живой, скакнул в ладонь через проулок.

— Так-то лучше.

— Не… не убивай меня, — захныкал не Лоскут, а Лоскутик. — П-пожалуйста!!!

Жалкое зрелище.

Не обращая внимания на всхлипы, я спрятал оружие туда, где ему было место, и снова воззрился на бандита.

Едва встретившись со мной взглядом, бедняга захлебнулся воплем ужаса. Похоже, что-то в выражении моего лица его сильно шокировало.

— Кто ты?! Кто ты такой?!

Я решил, что ответ ему не понравится. Да и к чему расстраивать парня, которого от смерти отделяли секунды?

Валявшийся неподалеку кусок арматуры будто нарочно лез на глаза.

Я не стал его игнорировать, как и гадать, откуда он там взялся. Вполне возможно, дружки Лоскута сами притащили, собираясь использовать.

Я притянул прут к себе. Тяжелый и холодный кусок металла лег в ладонь как влитой.

Бандит все стонал, будто нежная девочка. Судя по его взгляду, он чувствовал, что произойдет дальше, но отказывался верить.

— Ты этого не сделаешь! — проблеял Лоскутик.

Я улыбнулся, купаясь в его ужасе, как в лагуне. Исток полностью завладел моим сознанием. А может, мне просто хотелось, чтоб так было.

— Нельзя недооценивать жертву, — проговорила тварь моим голосом, а в следующий миг, будто подброшенная из катапульты, взмыла в воздух, намереваясь воткнуть заостренный прут в голову своего обидчика…

До цели я не долетел считаные сантиметры. На долю мгновения застыл в воздухе с занесенной для последнего удара арматурой, а затем был отброшен невидимой, но мощной противоборствующей силой.

Подобно всклокоченному гокки ловко приземлившись на четыре конечности, я быстро осмотрелся в поисках источника аномалии. Тварь из ящика требовала наказать того, кто посмел вмешаться в исполнение моего замысла.

Много времени на поиски не ушло.

У самого выхода из проулка показалась высокая худая фигура в плаще. Сумерки, успевшие сгуститься над городом, не позволяли разглядеть детали, но от моего внимания не ускользнули ни алый отлив ее рубища, ни округлый фонарь дыхательной маски, за которым блестели глаза.

— Здравствуй, Риши, — сказала Тассия Руэ. — Я же говорила, что найду тебя.