Темный исток. Гробницы пустоты

Роман Титов, 2019

Продолжение приключений братьев-детективов, на свою беду согласившимся помочь даме в беде. В прошлый раз Риши и Мекету Динальтам удалось одолеть зловещую Майру Метару и ее верного помощника Аргуса, однако не все так просто. Аргус сбежал и теперь строит новые планы, чтобы захватить Риши и использовать его скрытую силу в своих темных целях.

Глава 5

Шепот шаманки

— Тассия?! Вы здесь откуда? — вытаращился на нее я.

— Одну минутку, — невозмутимо откликнулась шаманка и перевела внимание на Лоскута, пытавшегося уползти с поля боя. — Куда это вы собрались, господин? Воспитанные молодые люди всегда отвечают за свои поступки.

Лоскут не собирался внимать нравоучениям. Даже не оглянулся. Тихо поскуливая, он старательно карабкался к противоположному краю проулка, чем крайне раздосадовал шаманку. Я ощутил, как Тени вокруг нее вспенились. Невидимые для неподготовленного сознания, они юркими дымными змеями устремились в сторону бандита.

Лоскут не подозревал, что смерть его близко, лишь продолжал с остервенением царапать заплеванный тротуар, пока не стало слишком поздно.

Тени обвились вокруг него канатами. Тугими и жесткими, как пальцы шаманки. Скрутили его, спеленали, а потом заставили выгнуться так, как ни один антропоморфный разумник не в силах. Я ждал, что он завопит, но все мучения Лоскута происходили в полной тишине. Отчего смотреть на них было еще отвратительнее.

— Тассия, хватит! — не выдержал я.

— Как пожелаешь, — обронила шаманка и щелчком заставила хребет Лоскута переломиться. Послышался глухой звук, похожий на выстрел старинного пулевика. Стайка оранжевых птиц испуганно вспорхнула в небо.

Труп мгновение провисел в воздухе, а затем полетел в ближайшую кучу мусора.

Когда он исчез из виду, я то ли выдохнул, то ли всхлипнул. Сам не понял, пока не захотел как следует проблеваться. Тошнило от ситуации. От того, как она разрешилась. И, что самое главное, — от самого себя.

— Смотрите-ка, какие мы нежные, — проворковала огианка.

Я поднял на нее мутный взгляд. Огианка выглядела страшно довольной собой, хотя из-за полупрозрачной маски сказать наверняка нельзя было.

— Зверски расправились с уличной шайкой. Ну не молодцы ли?!

— По большей части ты расправился, Риши, — заметила шаманка со странной интонацией, которую мне не удалось определить. — Но в целом я готова с тобою согласиться. Если, конечно, это не сарказм.

Я попытался передать ей все без слов.

— О! — только и сказала она, а потом прибавила: — Так тебя мучает совесть?

— А разве не должна? — Стоять посреди проулка рядом с телами убитых тобою людей (пусть и отморозков) было, мягко говоря, неприятно. Желание наказать ублюдков за ничем неспровоцированное нападение все еще не выветрилось, но чувство вины уже принялось скрестись стальными когтями о нежное нутро.

Саму шаманку подобные мелочи явно не волновали.

— Я полагала, мы разобрались с моральной подоплекой твоих поступков. Ведь я предупреждала, что дальше будет только хуже, и тебе придется принимать меры. Я говорила. — Она оглянулась на убитых и с нескрываемой брезгливостью поинтересовалась: — Что они натворили? Унизили тебя? Избили? Ну, теперь они уже ни с кем так поступить не смогут. Разве тут нечем гордиться?

Я уставился на нее, приоткрыв рот:

— Разве можно гордиться убийством?

Шаманка посмотрела не меня. Выражение ее лица, как обычно скрытое дыхательной маской, было не разобрать, но я сумел уловить улыбку.

— Если знаешь, что оно в итоге служит благим целям, то очень даже можно. Во всяком случае, большая часть героев именно этим себя и успокаивает. Ты что, вчера родился или как?

— Чую, эти ребята с вами бы поспорили, если б могли, — заметил я, пальцем ткнув в сторону, где лежали тела. Смотреть на них по-прежнему было трудно.

— Точка зрения определяет восприятие, Риши. Или ты думаешь, они терзались муками совести, пока тащили тебя на улицу, намереваясь ограбить, а может и убить?

Если честно, мне было плевать, что там Лоскут и его прихвостни себе думали. Меня не оставляло в покое осознание, что в итоге я оказался хуже их. Да и о последствиях забывать не следовало. С особой жестокостью убито четверо разумников, и кого-то это определенно заинтересует, дайте только время.

— Нам не следует здесь оставаться, — резонно заметила шаманка, вторя моим мыслям. — Разумеется, если ты не надумал сдаться на милость местных властей, что было бы, безусловно, очень благородным жестом, но бессмысленным. Никогда не понимала подобное самобичевание.

Тут я опять промолчал. Но не потому что не нашелся с ответом. Я вообще довольно редко лез в карман за словом и, как правило, всегда знал, что и кому ответить. Только в этот момент все оправдания и прочие речи потеряли какой-либо смысл, потому что в проходе появился Мекет.

Быстро оценив ситуацию, братец раздельно и очень жестко произнес:

— Что, вашу мать, здесь произошло?

— О, здравствуй, мой дорогой Мекет! Какой приятный сюрприз! — воскликнула шаманка, как будто и впрямь была рада встрече. — Мы тут немножко тренировали способы самообороны. Как видишь, все прошло вполне успешно.

— Что она здесь делает? — вопрос предназначался мне, и я честно попытался на него ответить:

— Понятия не имею. Она явилась, когда все уже закончилось.

— Когда все закончилось? — переспросил брат, будто не замечая очевидного. — Что именно здесь закончилось?

— Вот… это, — кивнул я в сторону трупов.

Мекет удостоил их не большим вниманием, чем мусор под ногами. Просто скользнул взглядом и вновь обратился ко мне:

— Твоих рук дело?

Я обреченно кивнул, спрятав руки в карманах.

— Не нарочно. Ситуация немного вышла из-под контроля.

— Немного? — преломив бровь, переспросил брат.

— Его спровоцировали, — вмешалась шаманка, заставив меня поморщиться. — Атаковали беззащитного, а в итоге нарвались на свою смерть. Весьма поэтично вышло.

— А ты что, мимо проходила? — едко осведомился Мекет. С последней встречи отношение брата к огианке ни на йоту не переменилось.

— Думай, как нравится, — фыркнула она и отвернулась, будто не при делах.

Меня, кстати, момент ее неожиданного появления тоже интересовал, но время выяснять детали было не лучшее.

Мекет повторил мысль шаманки:

— Надо убираться отсюда, пока зеваки не набежали. Мы все-таки в центре города.

Я согласился, несмотря на то, что все еще не привык к факту, что смерть следует за мной по пятам. На этот раз голосок совести удалось заткнуть достаточно быстро.

Хоть и не так быстро, как появились безопасники.

— Ты вроде говорил, здесь никому нет дела до чужих разборок, — заметил я, исподлобья глядя на брата.

— Я всегда так говорю, — ответил он, наблюдая за тем, как пара ребят в патрульной форме остановились на краю проулка и будто невзначай направили оружие в нашу сторону. Похоже, местные стражи порядка стрелять предпочитали прежде, чем разбираться.

Однако в этот раз нам везло.

— Что здесь происходит? — спросил один из полицейских, а я задумался над тем, почему они всегда задают один и тот же вопрос?

И что им ответить? Трудно очковтирательствовать, когда позади тебя в луже собственной крови валяются четыре изувеченных трупа. Как выкручиваться, было непонятно.

Мекет, судя по всему, думал так же, потому что вместо того, чтобы разводить пустой треп, очень медленно опустил ладонь на бластер.

— Я спросил, что здесь происходит? — с нажимом повторил офицер, щелчком переведя оружие в боевой режим.

Все напряглись. И я в том числе.

Несмотря на то, что силы, затраченные на размазывание банды Лоскута по стенкам, еще не восстановились в полной мере, я знал, что могу призвать Тень из ящика и избавиться от нежеланных свидетелей. Дайте только волю.

Тассия Руэ это почувствовала, но, прежде чем произошло непоправимое, вмешалась.

— Спокойно, — приказала она, оттесняя меня назад, как мать заслоняет своего детеныша. Выставив перед собой указательный палец, огианка поводила им из стороны в сторону, заставив безопасников сфокусироваться на кончике длинного кривого ногтя. — Здесь ровным счетом ничего не происходит, офицеры. Ровным счетом. Ни-че-го. Но, кажется, я слышала женский крик за квартал отсюда.

Услышав последнее, безопасники насторожились, хоть глаз с кончика пальца шаманки по-прежнему не сводили. Она держала их, как приклеенных.

— Где именно это было? — спросил один из них.

— По ту сторону переулка Джиптан, — ответила шаманка, мастерски изображая беспокойство. — Прошу вас, поспешите! Возможно, там кто-то нуждается в помощи!

— Не волнуйтесь, мадам. Мы все проверим. — Отсалютовали оба и чинно ускакали прочь.

Когда звуки их шагов затихли в отдалении, я с облегчением выдохнул.

Шаманка опустила руку и с надменным видом посмотрела на нас.

— Устроили бы сейчас бучу. Одно дело избавиться от отбросов, но перестрелка с с местной безопасностью?!

Мекет выглядел так, будто в одиночку мог положить целый полк отборных риоммцев, да только возможность сорвалась. Позер. Не испытывая ни капли благодарности, он проворчал:

— Даже спрашивать не буду, что ты сделала.

Огианка усмехнулась:

— Тем лучше. — Она задумчиво оглядела место кровавых событий, будто не все детали еще запомнила. — Советую вернуться в таверну. Будет лучше, если завсегдатаи забегаловки убедятся, что с вами ничего не случилось. О трупах забудьте. Падальщики позаботятся о них через пару минут, как только мы уйдем.

И правда, метрах в пяти от того места, где мы стояли, из-за угла показался длинный вострый нос какого-то существа, похожего на гибридную смесь пустынного шакала с Семерки и обыкновенной скальной ящерицы.

— Вы здесь уже бывали, Тассия?

Шаманка одарила меня нечитаемым взглядом.

— У меня нехорошее предчувствие насчет всего этого, — вдруг проговорила она, вызвав у Мекета громкий смешок.

— Да что ты? Кто бы мог подумать!

Но Тассия Руэ не отреагировала на шпильку. Она сказала очень серьезно:

— Не знаю, с кем вы умудрились связаться на этот раз, но за вами наблюдают. И то, что я не могу понять, кто именно, говорит о том, что этих разумников не стоит недооценивать. Я бы на вашем месте, во всяком случае, не рисковала.

— С чего вдруг такая забота? — скепсис из Мекета так и хлестал.

Но шаманка его тут же отбрила:

— Только не о тебе, милый. Меня беспокоит безопасность Риши. В его нынешнем состоянии лучше не переусердствовать с играми в Тени. Если вы думаете, что на Семерке ненавидят лейров, вы еще не сталкивались с местными нравами.

Не скажу, будто ее слова меня воодушевили. Возвращаться в таверну к тем кислым рожам и замызганным столикам не хотелось, хоть плач. И все же справедливость сказанного шаманкой не ускользнула от внимания. Я понимал, что к ее предчувствиям разумней будет прислушаться. Особенно, если перспективка вырисовывалась мрачнее некуда. Не пробыв на планете и пары часов, я уже умудрился наворотить таких дел, за которые любой другой разумник схлопотал бы немало проблем.

Мекет, похоже, понимал мое состояние, потому что решил:

— Ладно, идем. Займем самый уединенный столик и обсудим, как быть дальше.

Едва я снова появился на пороге «Тибо», внутри повисла такая тишина, что на какой-то момент показалось, будто оттуда воздух выпустили. Каждый из завсегдатаев замер и с изумлением уставился в мою сторону. Даже бармен.

С интересом заглядывая в их очумелые лица, я не смог отказать себе в удовольствии и не улыбнуться.

— Мозголом, — шепнул на ухо Мекет, — не усугубляй. Просто иди, будто ничего не случилось.

Я глянул на него, но спорить не стал. Выбрав самый опрятный на вид столик, уверенно направился к нему. Шаманка двинулись следом, а брат подошел к барной стойке. Должно быть, чтобы сделать заказ. Мало-помалу жизнь в забегаловке возвращалась в прежнее русло, но я кожей чувствовал жгучие взгляды и шепотки, что провожали меня через весь зал.

Расселись. Стали ждать. Я старался ни на кого в особенности не смотреть, надеясь, что постороннее любопытство, липшее ко мне, точно слизь, как-нибудь само рассосется. Понимая, чем оно вызвано, я осторожно потрогал расквашенный нос. На прикосновение тот откликнулся болезненно. Стало быть, к вечеру разнесет, как переспевший плод бо-бо. Зрелище получится отменное.

— Повернись, я посмотрю, что можно сделать, — сказала шаманка.

Памятуя о том, с какой легкостью она излечила Мекета от колотой раны, полученной им в поединке с Аргусом, я слегка воодушевился.

Но сразу вспомнил:

— Кажется, вы говорили, что не стоит привлекать внимание подобными трюками.

— Если в деле замешаны лейры — безусловно, — откликнулась Тассия Руэ, бесцеремонно стиснув мое лицо между ладоней. — Однако от шаманов никто иного и не ожидает. Думаешь, тут все на тебя так пялятся? Ну-ну. В каком-то смысле, лечить — наша обязанность, и почти никого не интересует, каким именно образом мы это делаем. А сейчас помолчи, будь любезен. — Она сосредоточилась на ранении.

Ранении. Даже в голове слово звучало пафосно. И это притом, что ничего общего с пафосом не имело. Как и большая часть моей жизни. Следуя за Мекетом с планеты на планету, я давно открыл, что все приключения, что нам довелось пережить, в реальности совсем не так внушительны, какими кажутся, когда о них говоришь.

Пальцы шаманки, остервенело мявшие мой нос, казались ледяными, но при этом вызывали сильное жжение. Тассия Руэ определенно знала свое дело, но действовала при этом так, будто собиралась заново вылепить мне лицо. Еще она что-то приговаривала на огианском наречии. Как будто заклинание читала. Тени действовали по ее воле, восстанавливая хрящи и растворяя гематомы.

Я старался мужественно терпеть, но при особо болезненном тычке не выдержал и ойкнул:

— А чего так больно-то?!

— Вообще-то, тебе нос сломали, мальчик мой, — едко заметила огианка, продолжая мануальную терапию. — Ты, конечно, даже так красавчик на зависть многим, но если не хочешь дефилировать с этой чудесной кривизной, советую немного потерпеть и позволить мне закончить.

Я подчинился и, спустя минуту, все было кончено: жжение прошло, а нос, кажется, вернулся в прежнюю форму. Оставалась сущая мелочь — стереть засохшую кровь, но для этого применять потусторонние силы не пришлось. Сгодились и обычные салфетки.

— Спасибо, — сказал я, спрятав в карман перепачканные кровью кусочки бумаги.

— Мне было нетрудно. — Шаманка поскромничала, хоть явно гордилась собой. Понизив голос до полушепота, она добавила: — Истинные знахари, в чьих руках Тени, и не на такое способны.

Неприкрытый намек на заключенную между нами сделку заставил меня усмехнуться. Когда мы расстались в прошлый раз, она пообещала, что сама найдет ко мне путь, как только придет время. А раз она на Боиджии, стало быть, время пришло. Или нет? Или я, как всегда, слишком много надумал?

Впрочем, уточнять было некогда. К столику приближался Мекет, неся в руках три кружки темно-лилового пенного напитка.

— Боиджийское пиво, — объявил братец, со стуком опуская кружки на стол. Он был мрачен, но ни о каких трудностях с барменом, если таковые вообще возникли, не обмолвился. — Через пару минут принесут и поесть. Я взял тебе жареные крылышки туа — местный деликатес и все такое.

— Не сомневаюсь. — Каким бы голодным я себя ни чувствовал, после происшествия в подворотне, желудок, казалось, завязался узлом. Придвинув себе одну из кружек, я осторожно принюхался к содержимому. Отвращения не вызвало.

— Не стило на меня тратиться, — проговорила шаманка, отодвигая пиво от себя. — Ни пить, ни есть я здесь не собираюсь.

— Да как скажешь, — буркнул Мекет, притянул кружку и залпом осушил. Смачно рыгнув, он сказал: — Давно хотел попробовать такое.

Мы с шаманкой переглянулись.

— Ну и убожество, — резюмировала она.

— Итак, как ты умудрился нарваться на тех ублюдков? — понизив голос, спросил меня братец.

Заставив себя отпить прохладного пенного напитка с терпким травянистым вкусом, я ответил:

— Я не нарывался. Они зацепили меня прямо здесь и даже ничего не объяснили. Просто выволокли на улицу.

Мекета новость заметно встревожила.

— Что-нибудь сказали?

Я наморщил лоб, пытаясь припомнить детали. В ситуации, когда события происходят слишком сумбурно и стремительно, о мелочах, как правило, легко забываешь.

— Требовали, чтобы я заплатил за то, что оказался на их территории.

— И все? — брат удивился.

— И все, — подтвердил я и прищурился. — А почему ты спрашиваешь?

Прежде чем ответить, он присосался ко второй кружке, но отпил лишь чуть-чуть, потом заявил:

— Один из них был тем, кто и назначил мне здесь встречу. Тот самый «свой» человек.

Спрашивать о том, кто именно, нужды не было никакой. Лоскут конечно. Кто же еще?

— То есть ты все это время ждал его в кабинке?

— Так было условлено.

Я резко выпрямился, со стуком опустив пивную кружку на стол, и изумленно уставился на брата. Слов не хватало, чтобы выразить всю степень негодования, но я изо всех сил надеялся, что сумел передать чувства мимикой.

— Полегче, Мозголом, — проговорил он, поднимая ладони вверх. — Не нагнетай.

Было видно, что ему стало не по себе. Только меня это не успокоило.

— Легко говорить! Не тебе лицо о стол разбили.

Мекет тяжело вздохнул и рассеянно поскреб щетину.

— Неплохо, кстати, выглядишь. Бабуся подлатала? — кивнул он в сторону шаманки.

Та скромно потупилась, из-за чего я едва пиво обратно не выплюнул.

— Только не рассчитывайте, будто это станет правилом. Я вам в лекари не нанималась.

— И все же исполняешь эту функцию с завидной постоянностью, — заметил братец, всверлившись в шаманку подозрительным взглядом. — И не строй из себя альтруистку. Не будь здесь Мозголома, ты бы и пальцем не пошевелила.

Шаманка рассеяно поскребла ногтем пустую кружку.

— Ты же так хорошо меня знаешь.

— Вот именно, — подался чуть вперед Мекет. — Запомни это на будущее. А теперь к делу. Я хочу знать, что это за история с Лоскутом, и какого хрена ты забыла в том проулке? И не воображай, будто заставишь меня поверить в совпадение. Там, где ты появляешься, случайностей не бывает.

— И снова весьма тонко подмечено.

— Еще раз скажешь что-нибудь в этом духе, разобью респиратор!

— Мекет! — возмутился я. — Заткнись уже!

Но тот только гривой тряхнул.

— Я заткнусь, как только твоя подружка начнет отвечать на вопросы.

— Какие именно вопросы вас интересуют, господин Динальт? — холодно спросила шаманка, будто и не ей только что угрожали. — Хотя, постой-ка, я догадаюсь сама. Лоскут тебя волнует, верно? Он и его нелепое предательство. Так вот, позвольте сообщить, раз уж это до сих пор до вас не дошло, открыт сезон охоты.

Подошел бармен с подносом, на котором дымились три тарелки. На нас он упорно не смотрел, но выражение лица компенсировало это с лихвой. Заглянув на ту из порций поджаристых кусочков мяса, что предназначалась мне, я заподозрил, что мог бы обнаружить там плевок. Или даже что-нибудь похлеще…

— Расслабься, — сказал брат, правильно истолковав мой подозрительный взгляд. Пока бармен расставлял тарелки, он со скрещенными на груди руками зорко следил за каждым его движением. — Он не станет так рисковать. Верно, друг?

— Верно… друг, — подтвердил тот, хоть и без энтузиазма. Из чего я сделал вывод, что Мекет провел с ним короткую, но эффективную беседу.

Вежливость требовала от меня сказать:

— Спасибо.

— Наслаждайтесь, — бросил бармен и ретировался.

Вооружившись ножом и вилкой, я отпилил небольшой кусочек сочного мяса и положил в рот. Жевал долго, старательно, но вкуса совершенно не чувствовал. А шаманка будто знала это и с каким-то злорадным интересом наблюдала. Она сказала:

— Сначала оговорюсь, точных сведений у меня нет, и все, на чем я строю свои гипотезы — чистые слухи. Впрочем, нет ни единой причины не доверять им. Ни у меня, ни у вас.

— И что же это за слухи? — поинтересовался Мекет, игнорируя еду и продолжая заливать в себя пиво.

— Смерть Майры Метары принесла в Орден куатов перемены. Прежде он и так не был особенно сплочен, однако могущество лейры удерживало его от развала. Мелкие фракции, которые до этого беспрекословно исполняли любые ее приказы, решили, что настал их звездный час и очертя голову ринулись в борьбу за власть. Кое-кого, как я слышала, уже можно считать историей.

Кое-как протолкнув внутрь один кусочек, я мужественно взялся за следующий.

— А что с Аргусом?

Тассия Руэ пожала плечами:

— Неизвестно. Пока Майра стояла во главе, он старательно изображал из себя верного пса, но теперь… Быть может, свобода ударила ему в голову? Впрочем, я уверена, он не захочет брать на себя роль нового претора, и удовлетворится ролью в тени. — Вдруг она резко повернулась ко мне лицом: — А почему ты интересуешься? Так понравилось у него в гостях?

Я стойко выдержал ее пристальный взгляд. К Ди Аргусу я, сам не зная почему, испытывал смешанные чувства, которые ничего общего с ненавистью не имели. Несмотря на довольно краткое знакомство, серый страж сумел оставить неизгладимое впечатление на моей душе. Настолько, что после своего бегства, снился мне по ночам. Сны эти были странными и чаще всего напоминали гротескную мешанину из самых разнообразных образов, над которыми Аргус неизменно доминировал.

Но об этом я, конечно же, говорить не стал и только отделался неопределенным пожатием плечами.

Шаманка, будто иного и не ожидала, кивнула и снова уставилась на Мекета:

— Что бы ни творилось с Орденом куатов, знайте, что рыскать по Галактике в поисках Риши они не перестанут. Сейчас, когда куаты знают, что он собой представляет, они ни перед чем не остановятся, пока не заполучат его в свои руки.

Старательно изображая, что меня все выше сказанное не касается, я не переставал поглядывать на братца, с каждым глотком пива и каждым произнесенным словом шаманки делавшимся мрачнее и мрачнее. Наконец он прикончил вторую кружку и все-таки взялся за обед.

— Если ты не забыла, я хорошо знаю, как действуют куаты и серые. Им не заполучить Мозголома, до тех пор, пока я жив.

Огианка качнула головой.

— Ты исключителен, Мекет, спору нет. И то, что из твоего ДНК получилось нечто настолько удивительное, прямое тому доказательство, — она указала на меня. — Но ты не берешь в расчет одну немаловажную деталь. Тень всегда оставляет следы. Она искривляет пространство, делая это своего рода личной подписью. Чем Тень сильнее, тем заметней ее автограф. И твой брат не исключение.

— Ты нас так отыскала? — спросил Мекет.

Шаманка кивнула.

— Прежде его не было видно, покуда мощь находилась под надежным замком, созданным Гугсой. Но теперь оковы сорваны и всюду, куда бы твой Риши ни ступил, остается хорошо заметный психический след. И куаты тоже способны его считать.

— Все еще не вижу связи с Лоскутом.

— Что вовсе не новость для меня. Иначе ты бы дважды подумал, прежде чем тащить парня сюда. Ты прекрасно знаешь, что у серых стражей всюду глаза и уши. Их шпионов и осведомителей можно встретить даже в самой замшелой дыре. Но Мероэ — родина последнего оставшегося в живых потомка древних графов Занди, который, насколько мне известно, имеет к ним кое-какое отношение.

Услышав последнее, я мигом насторожился.

— Я думал, род Занди давно прервался.

— Ты ошибся, дружок, — улыбнулась огианка. — Один из Занди все еще жив. И, будьте уверены, он знает, что вы рыщите на его территории. Я убеждена, Лоскут стал одним из тех, кому было поручено прощупать степень опасности, которую представляет собой Риши. — Тут она почти печально заглянула брату в глаза: — Быть может, Лоскут и был твоим другом, Мекет, но денежки явно любил намного больше. Хотя, и не так сильно, как собственную шкуру. Что удалось доказать наглядно. Ведь он заранее знал, что ты выйдешь на него, и заранее готовил эту ловушку, вовсе не собираясь тебе помогать.

— Откуда он мог это знать?

Тассия Руэ горько усмехнулась:

— Ты все еще веришь в то, что у тебя друзья повсюду, куда ни ткнись, да, Мекет? Времена изменились, и с тех пор, как Риомм и Серая Стража стали сжимать кулак, все больше народу начинают переживать о себе любимых. Какое кому дело до третьесортного сыщика, когда их личные интересы под угрозой?

Мекета это, однако, развеселило.

— Тебя послушать, тут целый заговор нарисовался.

— Только не делай вид, будто удивлен, — отозвалась шаманка. — Ты не хуже меня все это осознаешь, однако зачем-то все время лезешь на рожон. Не похоже на разумника, который стремится уберечь брата.

Наклонившись к шаманке через стол, Мекет вкрадчиво проговорил:

— Не твоего ума это дело, ведьма.

Шаманка не дрогнула, лишь пригрозила пальцем:

— Осторожней в выражениях, Мекет. Сравнивая меня с ведьмами, ты унижаешь мое достоинство, а это не очень мудро. На Оджия-Прайм ведьм не любят. К тому же, если обратимся к сказкам, то там ведьмы могли превращать зазнавшихся грубиянов в нечто весьма нелицеприятное. Не стоит меня искушать.

Мекет рассмеялся, пытаясь показать, что слова шаманки его не беспокоят. Тем не менее, я заметил, как он напрягся. Не потому что испугался, а потому, что был готов дать отпор.

Пока ситуация не вышла из-под контроля, я поспешил вмешаться:

— Откуда вам все это стало известно, Тассия? О предательстве Лоскута и потомке местных правителей?

Ответ был предсказуемо расплывчатый:

— Меня только что назвали ведьмой, а ты ждешь разъяснений? Достаточно и того, что мне хватило мудрости предвидеть подобный поворот и не дать вам вляпаться в еще более увесистую кучу дерьма.

— Ну ты прям героиня, — процедил братец.

Я не стал дожидаться, пока шаманка парирует, и, отодвинув пустую тарелку, сказал ему:

— Ну и как нам теперь добыть минн? Без помощи в лабораторию нам не пробраться, а без минна Д’юма не отдаст инфочип.

— Что за инфочип? — тут же заинтересовалась огианка.

— Спасибо тебе, Мозголом, — раздосадовано проворчал Мекет.

— Ой, смотрите-ка, великая тайна! — закатил глаза я. — Суть-то в том, что у нас проблема, решения которой я пока не вижу.

— Если проблема только в минне, то проблемы нет, — сказала шаманка. — Я помогу вам достать его.

Неожиданное заявление заставило Мекета насмешливо выгнуть бровь:

— И как же ты это сделаешь, а? Наколдуешь?

В ответ шаманка гордо вздернула подбородок:

— Ни одна ведьма не раскрывает своих секретов даже под угрозой смерти. В особенности тем, кто этого не ценит.