Темный исток. Гробницы пустоты

Роман Титов, 2019

Продолжение приключений братьев-детективов, на свою беду согласившимся помочь даме в беде. В прошлый раз Риши и Мекету Динальтам удалось одолеть зловещую Майру Метару и ее верного помощника Аргуса, однако не все так просто. Аргус сбежал и теперь строит новые планы, чтобы захватить Риши и использовать его скрытую силу в своих темных целях.

Глава 2

В некотором роде

Коддас уже вовсю пятился к выходу из рукава, где его невнятное бормотание, состоявшее из одного повторяющегося слова, могли бы расслышать другие. Он не отрывал от меня взгляда и потому не заметил, как к нему подскочил Мекет.

Сначала брат ударил его по руке, заставив выронить бластер, а затем — сама невозмутимость — выхватил собственное оружие и выстрелил прямо в сердце.

Коддас, судя по выражению его лица, даже не сообразил, что случилось. Он недоуменно взглянул на свою грудь, из обожженной дыры в которой тихонько поднималась еле заметная струйка дыма с несколькими капельками крови, после чего закатил глаза и стал заваливаться назад.

Аккуратно подхватив убитого под руки, Мекет оттащил его в тень к дальней стене и затолкал между двумя держателями под самым потолком.

— Это еще что за херня только что была? — набросился он на меня, едва все закончилось. Ноздри широко раздувались, глаза сверкали от ярости.

Резко отпрянув назад от столь неожиданного напора, я недоуменно вытаращился в ответ:

— А что мне следовало делать?

— Я ведь сказал, никаких фокусов! А если б здесь еще кто-нибудь оказался? Представляешь, что было бы, узнай коддас, что на борту завелась нечисть?

— Нечисть? — Меня перекосило. — Ты это серьезно?!

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я!

Я поверить не мог в то, что слышу.

— То есть тебя только это волнует?! А как насчет тела? Ты только что застрелил человека! Как ты теперь за это оправдываться будешь?

Но для Мекета это было все равно что песчаную муху прихлопнуть.

— Ты что смеешься? — фыркнул он. — Здесь всем на это плевать. Тут каждый день по несколько трупов находят, и никому дела нет до того, кто их оставил. Но то, о чем я волнуюсь, намного важней всего этого. Я думал, ты понял, когда мы покидали Дей-Прим.

Я, хоть и не хотел, но постарался взглянуть на ситуацию глазами брата.

Не получилось.

Меня все еще беспокоила вероятность собственной смерти и то, как она миновала. Что ни говорите, а едва не словить носом выстрел, предназначенный для того, чтобы разворотить тебе башку, — удовольствие весьма сомнительное.

В итоге я сказал:

— Мне кажется, ты понятия не имеешь, как все обстоит на самом деле.

— Ты так считаешь?

— Именно. Но я тебя не виню. Ведь даже Тассия признала, что далеко не во всем разобралась.

От упоминания шаманки лицо Мекета свело судорогой.

— Не говори мне об этой старухе, — сказал он, пряча бластер назад в кобуру. Оттолкнулся от стены и поплыл дальше.

— Знаешь, Мекет, а ведь она тебе жизнь спасла, — стараясь не отставать, напомнил я.

Тот тряхнул головой и пониже опустил свою шляпу.

— Я ее об этом не просил.

— Все верно. Зато просил я.

Услышав последнюю фразу, брат резко затормозил руками о переход и снова развернулся лицом, из-за чего я едва не столкнулся с ним лбом. Сощурив карие глаза, он поинтересовался обманчиво мягким тоном:

— И что же она потребовала взамен?

Я сглотнул.

Проще всего было сказать правду. Но признаться в том, что позволил втянуть себя в историю с Тенями еще глубже, у меня язык не повернулся. Внутреннее чутье подсказывало, кое о чем Мекету лучше не знать. По крайней мере, до тех пор, пока не разрешится более злободневная загадка, связанная с Аргусом и его кровавым побегом из лап вооруженных сил Тетийсской Федерации.

— Я не услышал ответа, — напомнил брат, выждав немного.

— Мы разве не торопимся найти этого Д’юму? — невинно похлопал глазами я.

— Зубы мне заговариваешь?

Я был сама искренность:

— Вовсе нет.

Но брат не купился.

— Заговариваешь.

— Вовсе нет. Ты сам всю дорогу талдычил о том, насколько это важно — найти его как можно скорее!

Он усмехнулся.

— Ладно. Но мы еще посмотрим, кто кого.

Я не стал возражать. Лишь незаметно и с облегчением перевел дух. Полностью расслабиться, правда, не дал труп, оставленный позади, но в этом вопросе я в кои-то веки решил положиться на мнение брата. До тех пор, пока он уверен, что контролирует ситуацию, мне не следует дергаться.

И только внутренний голос, подобный негромкому эху, неустанно твердил: одним убийством здесь не обойдется.

Преодолев очередной короткий туннель, мы очутились среди настоящих джунглей посреди космоса. Буйная растительность, призванная снабжать техносферы кислородом, расползлась по периметру пузыря, опутав его прозрачные изогнутые стенки густым ковром зелени. Не доставало только птичек, порхавших от ветки к ветке. Запах тут был поприятнее, да и в целом все выглядело более ухоженным.

Впрочем, это не лишало меня чувства реальности. За нами наблюдали. И очень внимательно.

— Д’юма, выходи, — сказал Мекет, остановившись в центре сферы и подняв руки ладонями вперед.

Не зная, стоит ли мне следовать его примеру, я решил не менять положения, на случай, если придется хвататься за бластер.

Впереди раздвинулись ветки деревьев, и в прорехе показался длинный ствол лазерного ружья. А следом послышался и голос, низкий и сиплый:

— Динальт, ты что ли?

Несмотря на совершенно недружественный жест, Мекет, в отличие от меня, не выказав и капли напряжения, заговорил весело и бодро, будто к старому другу на огонек заскочил:

— Так точно, Д’юма. Это я.

Небольшая пауза разделила его ответ с очередным вопросом:

— А рядом кто?

После секундной заминки Мекет пояснил:

— Братишка мой. Младший.

Некоторая скованность, прозвучавшая в его словах, а также пристальное внимание, исходящее со стороны зарослей, заставили меня напрячься. И, кажется, не меня одного.

— Вот оно как? — голос Д’юмы, все еще не рисковавшего высовываться из-за кустов, сделался подозрительным. — Не тот ли это парень, что устроил тарарам на Дей-Прим?

Благоразумия ради, я промолчал, позволив объясняться брату.

— Слухи о его участии сильно преувеличены, — заметил он.

— Были бы это слухи, — возразил кто-то. По голосу было понятно, что это не Д’юма.

Тогда кто?

Насторожившись еще сильнее, я обратил внимание, что справа и слева, а также сверху, между нестройных зарослей плодоносных кустарников за нами следили сразу несколько пар глаз. И что-то подсказывало, к обычным беженцам и ворюгам их обладатели не относились.

На всякий случай тронув Мекета за плечо, я указал на засаду.

— Я знаю, — спокойно кивнул он и снова обратился к той части зарослей, из-за которой выглядывало дуло винтовки: — Мы сюда не на разборки пришли. С кланом Феб я больше дел не имею, а Риомм, сам знаешь, меня вообще не касается. Я тут совершенно по другому вопросу.

— Думаешь, я не знаю, по какому? — Внезапная вспышка раздражительности этого Д’юмы все-таки заставила меня взяться за бластер. — Опусти оружие, малец. Ты и твой братец не в том положении, чтобы затевать перестрелку. Кроме того, я хорошо знаю, что ты и без бластера можешь доставить нам всем неприятностей.

— В таком случае, может вам все же выйти на свет? — предложил я, пальцы с рукояти, однако, не убирая.

Я и сам не ожидал, что он последует совету, но все именно так и вышло.

Едва я произнес последнюю фразу, торчащая между ветками винтовка исчезла и на ее месте нарисовалась широкая физиономия, а к ней в придачу и тело целиком.

К моему удивлению Д’юма оказался невысоким (не более метра) толстячком, затянутым в рабочий комбинезон грязно-серой расцветки. С длинным курносым носом и заостренными ушами, торчащими выше абсолютно гладкого лба, он напоминал даго-гоблина из старой сказки о потерянной линзе. Только, в отличие от своего сказочного прототипа, никакой доброжелательностью не отличался.

— О тебе уже начали шептаться в подворотнях, малыш, — заметил он, хитро прищурившись и не спеша выплывая из тени, отталкиваясь короткими и тонкими ножками. Как только он это сделал, его примеру последовали и те, кто наблюдал за нами из зарослей. Оказалось, на контрабандиста работал целый отряд суровых боевиков. Как занятно.

— Никогда не любил собирать сплетни, — проговорил я.

Д’юма хрюкнул. Или хихикнул? Разобрать было сложно.

— Охотно верю. Охотно. Только разве не сплетни вас двоих сюда привели?

Пожав плечами, я собрался было возразить, но Мекет опередил меня, вставив:

— В некотором роде.

— В некотором роде? — сквасился Д’юма. — И что это должно означать?

— Только то, что ты и так уже хорошо знаешь, — сказал брат. — Нам нужен инфочип Малыша. И, если ты не против, я бы хотел его получить как можно скорее. Мы очень спешим.

— Так вот в чем причина твоего появления? Любопыственно… — пропел Д’юма, хотя, несмотря на свои слова, удивленным совсем не выглядел. — А с чего ты взял, что эта штучка у меня?

— Да брось, старый пройдоха. Всем известно, что у тебя с Желтым Малышом была особая связь. Она доверяла тебе, как никому другому. Оттого и все свои тайны, собранные на той пластиковой крошке оставила. На хранение, так сказать.

Д’юма почесал третий подбородок пухлой когтистой лапкой и осклабился.

— Какая неоригинальная теория, Мекет. От кого, от кого, а от тебя я ждал чего-то помудренее. Или ты думаешь, будто ты первый, кому такая мысль пришла в голову, а?

Но братец не смутился.

— До теорий мне дела особого нет, дружище Д’юма. Как, в общем-то, и до тонкостей твоих взаимоотношений с Малышом. Все мы долгое время кормились с одной миски, и каждому есть что порассказать друг о друге. Но мне сейчас не досуг вспоминать о былых чудных временах, поэтому давай ближе к делу. Я знаю, инфочип у тебя, и хотел бы его получить. — Выдержав короткую паузу, Мекет добавил с ухмылочкой: — Если ты не против, конечно.

— Не так быстро, дружище, — последнее слово Д’юма выделил особенно четко. — Я не отрицаю нашу с тобой вовлеченность в прошлые дела. Но ты сам плюнул в миску, о которой так удачно упомянул. Своими постоянными утайками ты испортил жизнь всем, кто по-доброму относился к тебе. А сейчас ждешь, что я пойду тебе навстречу? Ты как чума. Все, к чему ни прикоснешься, погибает. Смерть следует за тобой по пятам, Динальт.

Мекет ненароком оглянулся, но встретил только мой растерянный взгляд. Было видно, слова Д’юмы его задели. И, чуял я, гораздо глубже, чем он готов был признать.

— Эй! В том, что Малыш убита, моей вины нет!

— Прямой, быть может, и нет, — признал Д’юма. — Но косвенно ты ответственен за это. Не отрицай.

Мекет утомленно вздохнул.

— Если я признаю свою причастность, тебе полегчает?

— Да меня, в сущности, не очень-то волнует, признаешь ты чего-нибудь или нет, — сказал Д’юма. — Меня беспокоит, что, даже зная всю правду, ты поступил так, как поступил. Серые стражи идут за тобой. И мне не нравится, что они могут нагрянуть сюда.

Мекет нарочито громко фыркнул:

— В этот гадюшник? Я тебя умоляю! Только ты можешь цацкаться с коддас. Всем остальным на них уже давно плевать. Кроме того, я слишком хорошо заметаю следы.

— Ты-то, может, и заметаешь, — неохотно согласился Д’юма. — Только рыскают серые по Галактике не за тобой, а за твоим, так называемым, братцем. — Его тяжелый въедливый взгляд сосредоточился на мне. — И уж поверь, таких как он, они умеют находить.

От последней фразы стало не по себе. Однако я умудрился сохранить внешнее спокойствие, при этом не переставая ощущать, что тот фоновый гул, беспокоивший меня с момента прилета на станцию, сделался громче.

Подплыв к брату поближе, я сообщил ему шепотом:

— У меня нехорошее предчувствие. Давай закругляйся, и уходим.

У Д’юмы оказался чертовски хороший слух.

— Тоже брезгуешь разумниками, которым некуда податься?

Твердо выдержав его инквизиторский взгляд, я отрицательно качнул головой.

— Нет. Хотя меня и выводит из себя вся эта вонь и грязища. Но дело в другом.

— И в чем же? — Он не выглядел заинтересованным, лишь пренебрежительно выпятил нижнюю губу.

Поразмыслив немного над тем, стоит ли выкладывать все без обиняков, я переглянулся с Мекетом. Но тот никак не прореагировал. Тогда я пришел к выводу, что молчать смысла нет, и сказал:

— Помимо этих бедняг, здесь есть кто-то еще. Кто-то гораздо опаснее, чем все ваши бойцы вместе взятые.

Мое предсказание позабавило Д’юму. Он даже хрюкнул.

— Что, правда? Неужели настолько все страшно? И когда нам ждать нападения?

Стало ясно, мои слова не восприняли всерьез. Окружавшие нас люди Д’юмы о чем-то переговаривались на незнакомом языке, но даже не пытались скрыть насмешливости своего тона. Они посчитали мое предупреждение вздором и попыткой запугать? Что ж, пусть так и будет. Я никого не собирался переубеждать.

— А будущее ты умеешь предсказывать? — между делом бросил кто-то.

Это разозлило. Обведя скалящиеся лица убийственным взглядом, я процедил:

— Еще бы. Гадаю по внутренностям обнаглевших ублюдков.

Все ухмылки с лиц боевиков Д’юмы будто солнечным протуберанцем смело. Они напряглись и покрепче сжали свои карабины. Казалось, сейчас что-то будет…

Но неожиданно громкий гортанный смех контрабандиста разорвал повисшую тишину.

— А ты забавный малыш. И, похоже, тебя лучше не злить, — проговорил он, отсмеявшись. Его парни расслабились. — Узнается динальтская порода. — Тут Д’юма перевел взгляд на брата и, слегка кивнув, добавил: — Вы и правда стали отличной командой, Мекет. Мое уважение.

— Спасибо. Это что-нибудь меняет?

Толстяк ненадолго задумался.

— Думаю, да, — наконец сказал он. — Милости прошу в мою палатку. Временное пристанище в чрезвычайные дни. Там-то мы все как следует и обсудим, согласны? В конце концов, где это видано, чтобы гостей, пусть даже незваных, держали на пороге, не предложив им разделить трапезу?

Идея отведать что-либо в этом гадюшнике мне не понравилась сразу же, и я поспешил вежливо, но твердо возразить:

— Благодарю, мы неголодны.

Окатив меня самым серьезным и пристальным взглядом, Д’юма веско проговорил:

— Отказа я не приму.