Под знаком сочинительства. Статьи, рецензии 2020 г.

Роман Сенчин, 2020

«Ученые уже полторы тысячи лет спорят, с какого года отсчитывать очередное десятилетие, столетие. С того ли, где на конце стоит ноль или же с того, где единица. Думаю, по крайней мере россиянам надо послушаться Петра Первого, повелевшего в свое время: «будущаго Генваря съ 1-го числа настанетъ новый 1700-й годъ купно и новый столѣтній вѣкъ». Тем более это удобно и глазу и мозгу – ноль помогает очиститься, обнулиться. Поэтому в первые дни 2020 года самое время, перед тем как рвануть дальше, подвести итоги прошедшего десятилетия – десятилетия 10-х. Ограничусь литературой. На мировую не замахиваюсь – присмотрюсь к русской. И не ко всей, а лишь к так называемой художественной прозе. Что было замечательного, какие тенденции, на мой взгляд, прослеживаются, какие параллели напрашиваются…»

Деревенщик из тундры

В русской литературе есть феномен деревенской прозы. А вот как назвать то направление, в каком писали — по крайней мере начинали писать и обрели первую известность — Фазиль Искандер, Чингиз Айтматов, Юрий Рытхэу? Может, и не надо пристегивать к ним никакого термина — их книги, как и книги русских деревенщиков, о родной земле.

В марте одному из тех, кто воспел свой родной край, воспел не дифирамбами, а честными рассказами, сделал его близким миллионам читателей, Юрию Рытхэу, исполнилось бы 90 лет.

Он родился в 1930-м в далёком от столиц чукотском поселке Уэлен. С ранней юности мечтал о почти мифическом для него Ленинграде, хотел учиться в Институте народов Севера, о котором много слышал от бывавших на Чукотке исследователей.

На дорогу не было денег, и Рытхэу — имя и отчество, Юрий Сергеевич, выбрал сам, когда пришла пора получать паспорт, — пытался заработать их, нанимаясь в геологические партии, на рыболовецкие суда, в бригады зверобоев… Необходимая школа будущего писателя.

В 1949 году он все-таки добрался до города мечты, но поступил не в Институт народов Севера, а в Ленинградский университет. К тому времени у него уже было несколько публикаций стихов и очерков в газете «Советская Чукотка», вскоре стали печатать и в Ленинграде. А потом и в Москве, да не где-нибудь, а в одном из самых читаемых журналов того времени «Огонёк».

В 1953-м в издательстве «Молодая гвардия» вышла первая книга рассказов «Люди нашего берега». Интересно, что и на обложке, и в краткой биографической справке автор обозначен только родовым именем — Рытхэу. Характерный штришок языковой политики того времени. Позже, во времена вроде бы более либеральные, каждому советскому человеку обязательным стало иметь полный набор: фамилия-имя-отчество. И не важно, что у некоторых народов такой традиции нет.

А «Рытхэу» с чукотского переводится примерно как «неизвестный», «забытый». Опять же многие народы называли детей как-нибудь неприметно, чтоб злые духи не позавидовали.

Но Рытхэу стал, пожалуй, самым известным, заметным чукчей Советского Союза. Его первые книги буквально сметали с полок — всем хотелось узнать, как живут на краю света. К тому же и время какое наступило — «оттепель», романтика, жажда дальних странствий, освоения новых земель.

«…Непривычен и дик был вид земли, по которой прошлись, как ножом по шкуре живого зверя. Долго привыкал Гаймелькот к черной полосе на нетронутой испокон веков земле, к грохоту тракторов. К концу лета он уже не боялся подходить к отдыхающим машинам и с помощью небольшого количества русских слов, которым он научился во время редких своих поездок на центральную усадьбу, даже беседовал с молодыми трактористами.

Приветливые это были люди! Они поили старика чаем, расспрашивали, как умели, о дороге, рассказывали о себе.

Гаймелькот подружился с ними и встречал их как старых знакомых. Многие здоровались с ним, хотя он их видел впервые, и даже знали его имя. Особенно нравился Гаймелькоту Арсен. Он был похож на старшего сына».

Это из книги «Прощание с богами» 1961 года.

Но вскоре лирически-романтические мотивы у Рытхэу стали сменяться критическими. Он увидел, что принес с собою прогресс, что освоение часто превращается в уничтожение, раны тундры не заживают десятилетиями.

Вернее, сначала он обратился к истории, прошлому, а потом стал писать о том, как разрушается многовековой и потому, наверное, правильный, мудрый уклад жизни своего народа… По сути, таким же путем шли и те русские писатели, кого принято называть «деревенщиками».

Произведения советских писателей много экранизировали. По крайней мере, намного чаще, чем теперь. Не исключение здесь и Рытхэу. Правда, фильмы не стали событием кинематографа. Может быть, из-за того, что режиссеры видели в его повестях и романах прежде всего экзотику, отсылки к мифам, смаковали пейзажи, обряды, чудной для людей иной культуры быт.

Конец ознакомительного фрагмента.