Портал

Роман Максишко, 2017

Пространственные скачки и путешествия во времени – это реальность, которая становится доступной человеку, ищущему и размышляющему о законах мироздания. Студент МГУ находит портал в Шамбалу, но всякий раз, возвращаясь оттуда, он обнаруживает, что наш мир меняется до неузнаваемости. При этом он вступает в схватку и со спецслужбами, и с потусторонними существами.

Глава 9. Операция началась

За Шаманом было установлено постоянное ненавязчивое наблюдение. Но он ничем не проявлял свою причастность к делу: встречался с друзьями, беззаботно пил с ними, веселился, на пару дней сгонял в приятной компании на Азовское море в район маленького курортного городка Бердянска. В общем, ничего особенного и интересного.

21 июля ровно в 12 часов 17 минут по московскому времени в его квартире раздался резкий прерывистый звонок. Звонил Чиф из Москвы с пункта междугородней связи, располагавшегося в здании бывшей Успенской церкви в Газетном переулке рядом с домом композиторов.

— Привет, Шаман, как жизнь? — спросил он бодрым голосом.

— Зашибись, — ответил Шаман. — Гуляю, оттягиваюсь по полной. Кайф. Сам-то как?

— Да все нормально. Служу теперь в Москве. Вроде дело непыльное. Так что, если что, можем встретиться. Приезжай, поболтаем.

— У меня практика в середине августа, — сказал Шаман, — но я собирался в Москву пораньше. Как тебя найти?

— Да тут режим строгий, тебя ко мне не пустят, — проговорил Чиф. — Я сам тебя найду. Ты ведь в общаге будешь?

— Ну, да. Скорее всего. Где ж еще?

— Лан, я тебя разыщу. Давай, до скорого. Увидимся.

— Пока, — сказал Шаман и медленно повесил трубку.

Еще до отъезда друзья на всякий случай договорились о мерах предосторожности в деле Шамбалы. Береженого, как говорится, бог бережет. Так что лишних слов, особенно по телефону или в присутствии посторонних, они решили не произносить. Осторожный Шаман, зная по книжкам об изощренном коварстве спецслужб, опасался слежки и прослушки — слишком важное открытие он сделал тогда в Тибете, это было совершенно очевидно.

Условным сигналом им служила самая первая фраза разговора. Если бы Чиф спросил, как дела — это означало бы, что ему не удалось связаться или договориться со своими покровителями из КГБ. Тогда придется сушить весла и искать другие возможности. А если — как жизнь, значит, все в порядке. Можно продолжать намеченную операцию.

«Что ж ребятки чекисты, помогите нам, чем сможете», — подумал Шаман. Настроение у него было прекрасное. Он чувствовал себя в отличной спортивной форме и ощущал силы сразиться с самим Комитетом госбезопасности. — «Посмотрим, что вы там для нас приготовили своими чистыми руками, товарищи».

Ровно через пятнадцать минут распечатка этого разговора вместе с магнитной лентой записи уже лежала на столе майора Станкевича.

Он внимательно прочитал весь диалог, потер пальцами лоб и усмехнулся. Слушать сам разговор, ловя интонации и дыхание собеседников, уже не имело никакого смысла. Все было ясно и так. Чиф молодец, умело все сделал.

«Парнишка далеко пойдет, ему бы опыта побольше да оперативной смекалки. Но это все дело наживное», — Олег явно симпатизировал своему подопечному. К тому же, он предвкушал тот недалекий, как ему казалось, момент, когда Шамана тоже удастся завербовать, и тот станет его полноценным агентом. Это была бы поистине большая удача. Два старых сработавшихся в тандеме приятеля могли бы прекрасно действовать в паре. Как бы там ни было, теперь майору предстояло организовать встречу Шамана в Москве.

Дима Кляйн выехал в столицу пассажирским поездом через два дня после телефонного разговора. Он не хотел брать билеты на самолет и отверг возможность поездки фирменным скорым поездом, чтобы своей поспешностью не привлекать излишнего внимания. В Москве он был к вечеру 25 числа. Выйдя из вагона на Курском вокзале, Шаман со своим скромным багажом, состоящим из рюкзака и вместительного желтого чемодана с вещами, а также пластиковым пакетом с остатками вагонной трапезы, которую ему заботливо собрала в дорогу мама, спокойно спустился в метро и поехал в сторону станции «Университет». Молодой человек направлялся к студенческому общежитию. На станции «Ленинские горы» он, как обычно, повернул голову в сторону открывавшегося с метромоста городского пейзажа. Ему всегда нравилось смотреть вниз на Москву-реку, стадион «Лужники» и два больших трамплина для прыжков на лыжах, установленных на крутом правом берегу.

Когда двери состава закрылись, и поезд с освещенной низко стоящим вечерним солнцем станции въехал в мрачный туннель холодного чрева Ленинских гор, Шаман повернулся обратно, оглядел вагон и тут же встретился взглядом с неприятного вида косматым пожилым мужчиной лет шестидесяти, который сидел напротив и немного справа — на расстоянии двух дверных пролетов. Дедуля был одет в неопрятную, местами даже сильно изодранную одежду и прохудившиеся сандалии, откуда торчали босые ноги с грязными ногтями. В руках он сжимал палку и видавший виды пакет с изображением музыкантов из группы АВВА. Похоже, этот человек не мылся уже целый год, поскольку вокруг него висела аура устойчивого терпкого смрада — смеси застарелых запахов пота, пива, сигаретного перегара и мочи. Народу в вагоне было довольно много, кое-кто даже стоял, держась за блестящие поручни, но вокруг старика все равно оставалось несколько свободных мест — другие пассажиры брезговали к нему приблизиться. Короче, это был типичный московский клошар из числа тех, кого с легкой руки какого-то милицейского чиновника еще с середины семидесятых годов москвичи стали называть бомжами — нищими бродягами без определенного места жительства.

Шамана удивил взгляд бедолаги: умный, глубокий и очень спокойный. По всему было видно, что его ровным счетом не беспокоит то низменное положение, в котором он оказался. Оборванец улыбнулся студенту одними лишь глазами, слегка прищурившись, отчего из уголков глаз в сторону висков побежали маленькие лучики морщинок, и степенно разгладил свою окладистую седую бороду длинными смуглыми пальцами с неухоженными ногтями, под которыми красовались черные полоски грязи.

Когда поезд замедлил свой бег, Шаман встал, собрал пожитки и начал продвигаться к выходу. Двери вагона открылись, и он оказался на знакомой станции. Косматый пахучий бомж вышел следом за ним.

— Браток, не найдется ли у тебя лишних двадцати копеек? — проговорил он приятным, между тем, голосом с некоторой благородной хрипотцой, как у артиста Бориса Хмельницкого. — Душа просит…

Шаман достал из кармана джинсов мятый желтый рубль и протянул его нищему.

— Сходи лучше в баню, мужик, — посоветовал молодой человек, ухмыльнувшись. — Заодно постригись и сделай маникюр.

Мужчина кивнул, бросил на Шамана прощальный взгляд своих больших запоминающихся глаз, заулыбался и, мурлыча что-то под нос, направился к эскалатору, который вел к трамвайному кругу в сторону Черемушек. А студент уверенно зашагал к другому выходу. Ему не хотелось больше общаться с побирушкой из метро, поэтому он решил поехать в общагу не на удобном 34 троллейбусе, как собирался с самого начала, а на одном из автобусов, которые двигались по Ломоносовскому проспекту от Профсоюзной. Для этого Шаману пришлось промяться лишние триста метров, да еще и перейти на другую сторону широкой улицы, разделенной посередине зеленым сквером.

На следующий день, хорошо выспавшись, приняв душ и позавтракав увесистым куском холодной курицы, который он из своих дорожных припасов специально сохранил на утро, Шаман отправился в центр. Молодой человек решил прогуляться по Арбату, который еще в прошлом году был закрыт городскими властями для автомобильного транспорта, и сейчас там сразу в нескольких местах шумела стройка, гудели краны и экскаваторы, грохотали отбойные молотки — в общем, велись активные работы по превращению этой старинной респектабельной московской улицы в красивую пешеходную зону. Шаман двигался в сторону кафе «Арба», где всегда готовили очень вкусный сбитень. Там, в полумраке крохотного зальчика, он немного расслабился и начал было погружаться в свои любимые медитативные размышления, как вдруг затылком почувствовал, что сзади кто-то тихонько подкрался.

— Ку-ку, Грыня, — услышал он знакомый голос и резко обернулся.

— Блин, Чиф, так и заикой можно остаться, — растерянно проговорил Шаман, не на шутку перепугавшись.

— Не спи, замерзнешь, — рассмеялся Чиф и раскрыл руки для дружеских объятий.

— Типа нашел меня, — сказал Шаман, улыбаясь, — значит, клюнули черти. Пасут?

— Угу, — тихо согласился друг. — Хорошее ты место подобрал: зал малюсенький, все лишние люди видны.

— Ну что ж, — бодро откликнулся Шаман, поднимая стакан горячего сбитня, — за нашу случайную встречу в самом сердце столицы нашей Родины, города-героя Москвы! Вероятность — один к двадцати пяти миллионам.

— Ура, — негромко поддержал его Чиф.

— Аминь, — согласился Шаман и сделал большой смачный глоток. — Топтуны где? На улице?

— Наверное… Впрочем, не знаю, — сказал Чиф. — Я их пока не научился вычислять, хитрые гады, ловко шифруются. Но после тебя сюда никто не входил, только я. Значит, здесь их нет. Они же не могли знать, в какое кафе ты зайдешь.

К друзьям подошла девушка-барменша. Чиф тоже заказал себе чашку ароматного сбитня, распространявшего пряный запах меда и корицы, и ребята, демонстративно чокнувшись, выпили еще по глоточку, и снова обнялись, похлопывая друг друга по плечу. Шаману хотелось, чтобы парни из наружки, прячущиеся где-то на улице, хорошо зафиксировали весь этот спектакль сквозь витрину, украшенную колесом от телеги и какими-то странными паучьими хитросплетениями из волосатых нитей макраме. Его это веселило и раззадоривало.

— Через несколько дней нас отправят в Китай в составе какой-то делегации, — поведал Чиф.

— Любопытно, и как же ты по их версии должен был сообщить мне об этом? — поинтересовался Шаман.

— Я еду туда в качестве охранника и подсобного рабочего. Там одни шишки. У меня есть напарник. У него срочно разыгрался аппендицит. Я спросил, могу ли я вместо него взять своего друга. Мне разрешили. Ну, как-то так.

— Хилая какая-то версия. — удивился Шаман. — Уж больно топорно. Потоньше ничего не могли придумать? Одну визу в Китай, поди, месяца два надо делать. К тому же у меня, как выяснилось еще с прошлого раза, нет загранпаспорта, а это тоже время, плюс куча бумажек — та еще бухгалтерия. И с чего это у них вдруг такой кадровый голод. Они там что, нас за идиотов держат?

— Согласен, выглядит криво, — подтвердил Чиф. — А впрочем, какая разница… Главное — помогли. Нам ведь важно в Тибет попасть.

Шаман не мог взять в толк, почему чекисты действуют так грубо. Зачем? Что на самом деле они задумали?

— То есть, получается они таким образом чуть ли не специально показывают мне, откуда ноги растут? — задумчиво проговорил он вслух. — Сразу ясно, что рулит здесь контора. Это же очевидно. Не понимаю, для чего им так раскрываться?

— Не, — простодушно отреагировал Чиф, — они говорят, что это типа дипломаты сами постарались.

— Ага. То есть, дипломаты у нас с КГБ теперь вообще никак не связаны… И к тому же могут спокойно брать десантников в любых количествах, чтобы те носильщиками в делегациях работали, а когда десантников не хватает, не гнушаются и студентами МГУ, — рассмеялся Шаман.

— Выходит, так, — подтвердил Чиф, улыбнувшись в ответ.

— Ох, что-то не клеится, — вздохнул Шаман. — Последним гадом буду, они знают, что нам все известно. Странная какая-то игра.

— Да все нормально. Прорвемся! — хорохорился беспечный десантник.

— Когда мне выдадут документы?

— Скоро. Завтра в МИДе сдашь бумажки на оформление. Там же тебя сфоткают, заполнят анкету, ну и все такое.

— Ух ты… — присвистнул Шаман. — Прямо в МИДе?

— Ага. Встречаемся у главного входа в 9 утра, — ответил Чиф. — Ну все, мне пора бежать. Дела.

В этот момент к друзьям снова подошла девушка, работавшая за стойкой, и протянула листок бумаги, сложенный вчетверо:

— Вот, просили передать.

Ребята переглянулись. Чиф развернул записку. Там красовалась всего одна строчка машинописного текста: «Сегодня в 23.00 у гаражей. Приходите оба. ОС»

— Что это значит? — спросил Шаман.

— Хрен его знает, — удивленно проговорил Чиф. — Может от шефа? ОС — скорее всего Олег Самохвалов, мой куратор из конторы. Я так думаю.

— И…

— Что и?

— Чего он хочет?

— Понятия не имею. Может планы поменялись, или какие-то новые инструкции будут.

— Почему тогда оба?

Чиф недоуменно пожал плечами.

— Где эти гаражи, ты хоть знаешь? — спросил Шаман, распаляясь.

— За Даниловским кладбищем, где речушка Чура протекает, — ответил Чиф. — Слыхал я, он часто своим там встречи назначает.

— Значит, все-таки гэбисты решили открыться, — сказал Шаман, медленно проговаривая слова, как будто взвешивая. — Понимает твой начальник, что его история с дипломатической делегацией фуфло в чистом виде. Вербовать будет. А чего ж так скромно, у гаражей? Можно было бы прямо на кладбище, и не в одиннадцать, а ровно в полночь… Ух-у-у… И только мертвые с косами стоят, и тишина…

— Кончай выеживаться, — ответил Чиф. — Не до шуток сейчас. Место найти сможешь?

— Думаю, найду.

— Короче, у Загородного шоссе, где больница Кащенко, пруд есть. Он большой, не промахнешься. Там за прудом лесочек и гаражи. Вот там и встречаемся.

— Местечко знаменательное, можно даже сказать символичное: психушка, кладбище… — вздохнул Шаман. — Звучит обнадеживающе, как в адском шпионском боевике. Неужто и вправду поприличнее места не нашлось на ночь глядя?

— Не дрейфь, — подбодрил друга Чиф. — Мне пора. Вечером увидимся.

Около десяти вечера Шаман сел в трамвай у метро «Университет». На остановке у главной психиатрической лечебницы страны Советов он вышел и быстрым шагом направился к пруду с несуразным названием Бекет. Конечно, можно было проехать еще одну остановку, но часы на руке показывали половину одиннадцатого, и Шаман решил немного пройтись, чтобы не появляться у места назначения слишком рано. Когда он подошел к гаражам, было примерно без четверти одиннадцать. Чиф уже топтался, поджидая его и капитана.

— Здоров, Чиф, — негромко сказал Шаман.

— Привет еще раз, — ответил товарищ.

— Ну что?

— Подождем немного. Он обычно не опаздывает.

В этот момент на фоне стремительно погружавшегося в ночную тьму сумеречного лесопарка показались две фигуры.

— Олег? — негромко окрикнул Чиф.

В ответ молчание.

Первый из незнакомцев стремительно подошел к десантнику и без объявления войны сильно ударил его кулаком в грудь. Дыханье у Чифа, застигнутого врасплох, перехватило, но тренированное тело успело отреагировать напряжением мышц пресса, поэтому первый удар Саня выдержал и тут же схватился с противником. В руках у нападавшего блеснул нож. Завязалась борьба. Соперник достался Чифу умелый, такого сразу не вырубишь, поэтому возня продолжалась довольно долго: несколько секунд без видимых результатов. Силы противоборствующих сторон были примерно равны.

Шаману повезло больше, или же второй нападавший просто замешкался и допустил ошибку. Он кинулся на студента, опоздав буквально на долю секунды, поэтому тот сумел ловко увернуться и сразу же ответил коротким и резким ударом ноги по колену агрессору. Неприятель в тот же миг звучно охнул и даже присел от боли, настолько эффективной оказалась неожиданная и коварная контратака Шамана.

— Ах ты, сука! — вскричал он с шепелявым присвистом, громко дыша сквозь сжатые зубы, и завертелся на месте, отбивая ритмичные поклоны и держась за ушибленную коленную чашечку.

Шаман коротко глянул на борьбу Чифа с первым громилой, быстро оценил обстановку и ринулся на помощь другу, но, споткнувшись, упал. В падении он успел вцепиться в руку бандита, в которой был нож, и, не найдя ничего лучшего, сильно укусил ее. Нападавший от неожиданности выронил свое оружие, ослабил хватку и в результате мгновенно получил от Чифа мощнейший удар локтем в челюсть. Незнакомец осел, привалившись к гаражу и, кажется, потерял сознание. Его напарник предпочел трусливо ретироваться. Хромая и извергая проклятия, он спешно покинул поле боя и скрылся во мраке наступавшей ночи.

Победители стояли, тяжело дыша. В висках стучала кровь. В это время два луча фонариков выхватили фигуры Чифа и Шамана из темноты, и друзья услышали короткий приказ:

— А ну, хлопцы, стоять! Стрелять буду.

Щурясь от яркого света, направленного прямо в глаза, ребята увидели двух патрульных ментов, которые услышав шум драки, прибыли на место происшествия. Чуть поодаль стоял их козлик желтого цвета с синей полосой на борту и перевернутыми вверх дном горшками мигалок на крыше. Видя, что драчуны не ерепенятся, первый милиционер в звании младшего лейтенанта потребовал у друзей документы, бегло глянул, посветив фонариком, и спрятал паспорта в нагрудный карман своего кургузого мышиного кителя, мол, в участке разберемся. Затем он деловито подошел к пострадавшему.

— Михалыч! — обратился офицер к другому менту, склонившись над поверженным незнакомцем. — Отведи-ка героев в машину и вызови неотложку. Тут пассажир скучает.

Друзья не стали сопротивляться. Бесцеремонно затолкав ребят в задний отсек милицейского козлика, Михалыч с напарником закурили, поджидая приезда скорой помощи.

— Во, блин, попали, — сказал Шаман, устраиваясь на неудобной лавке для задержанных и потирая ногу — ссадина на коленке, которую он получил в момент падения, неприятно саднила.

— Ща придет Олег, разрулит ситуацию, — обнадежил Чиф.

Но Олег так и не появился: может быть опоздал, а может просто не захотел связываться с ментами, чтобы не раскрывать карты каждому первому встречному. Значит, вытащит их позже.

Вскоре приехала машина неотложки и забрала злодея, лежавшего у железных дверей гаража без чувств. А патрульные вернулись в свою колымагу и прямо по трамвайным путям Первого Рощинского проезда с грохотом помчались в районное отделение милиции, располагавшееся в Дальнем переулке, как раз напротив Донского монастыря, чтобы сдать задержанных для выяснения их личностей.

Друзей посадили в обезьянник, а документы куда-то унесли. Так они просидели почти два часа, а потом заявился какой-то старлей и забрал Шамана на допрос.

— Значит, вы у нас Кляйн Дмитрий Юрьевич, — сказал он неторопливо и лениво посмотрел на задержанного. — Скажите, кем вам приходится Александр Владимирович Ровенский?

— Другом, — сдержанно ответил Шаман, стараясь не раздражать офицера.

— Другом, — повторил старший лейтенант. — А вы, значит, студент Геологического факультета МГУ.

— Да.

— А вы знаете, что ваш друг дезертировал, значит, из рядов советской армии?

— Как? — удивился Шаман.

— А вот так, — медленно проговаривая слова, ответил милиционер. — Самовольно покинул расположение своей части в Кандагаре, в дружественной республике Афганистан, где наши воины-интернационалисты, значит, выполняют свой долг, и нелегально перешел границу Узбекской ССР.

— Это невозможно? Его же перевели оттуда в Москву! — начал горячиться Шаман.

— Далее, — не обращая внимания на Диму, невозмутимо продолжил старлей, медленно листая какие-то бумажки, — в Ташкенте гражданин Ровенский ввязался в драку, где жестоко избил троих местных, один из которых, значит, до сих пор лежит в больнице с увечьями. Между прочим, — в тяжелом состоянии. И вот теперь сегодня…

— Что сегодня? — вспылил Шаман. — На нас напали. Мы защищались.

— Не знаю, не знаю, — размеренно произнес старлей, словно нарочно пытался своей неторопливостью вывести задержанного из себя. — Следствие покажет.

— Да какое следствие? — не выдержал Шаман.

— А такое, — ответил милиционер. — Прижмурился ваш клиент прямо в скорой. Даже до больницы не дотянул горемыка. Мокрое на вас, ребятки. Так что, значит, кончилась твоя веселая студенческая жизнь, парень.

Шаман оцепенел. Он не мог поверить в происходящее. Фантасмагория какая-то, театр абсурда.

Когда он вернулся в обезьянник, Чифа там уже не было.

«Неужто совсем загребли?» — подумал Шаман.

Вопросы лезли в голову один за другим. Вообще-то хотелось бы знать, что это было? Что на самом деле произошло? В дезертирство Чифа Шаман не верил. Не складывалось. Про драку в Ташкенте Чиф сам ему рассказывал, но ведь это были подставные гэбисты. А сегодня что… Они ведь должны были встретиться с Саниным шефом. Что же тогда стряслось? Была ли это роковая случайность, или дьявольский замысел госбезопасности? Мысли путались.

Вскоре вернулся Чиф. Оказывается, его водили на параллельный допрос. На товарище лица не было. Интересно, что ему там наговорили?

— Чиф, ты как? — спросил Шаман.

— Разговорчики! — раздался резкий окрик дежурного, которому было велено следить за происходящим и пресекать всякие нежелательные поползновения задержанных.

Чиф страдальчески посмотрел на друга, обреченно вздохнул и без всякого энтузиазма молча сел на лавку. Около трех часов ночи пришел младший лейтенант.

— Руки, — сказал он зычным голосом, приказывая ребятам протянуть ладони в узкое горизонтальное окошечко между прутьями решетки, и достал наручники.

Браслеты щелкнули, неприятно освежив запястья рук металлическим холодком, и друзей вывели из обезьянника.

— Все, парни, — сказал Михалыч, препровождая их к уже знакомому козлику. — Теперь ваш путь в сизо. Как говорится…

Он открыл дверь, впихнул друзей внутрь, а сам сел за руль. Следом в машину погрузился младший лейтенант, и они выдвинулись по направлению к Ленинскому проспекту.

Свернув в Первый Донской проезд, милицейская машина чуть не столкнулась с камазом, который грозно стоял поперек дороги, перегородив всю улицу.

— Мусора! Стой! — из грузовика выскочил мужик в сером спортивном костюме с автоматом в руках. Один из его подручных, тоже хорошо вооруженный, показался в кузове машины, другой же, сидевший рядом с шофером, оставался в кабине и наблюдал.

Михалыч нажал на газ и рванулся влево, пытаясь объехать камаз по пешеходной дорожке скверика, огибавшего монастырь. Поначалу ему это удалось, но тут раздалась длинная очередь из калаша, пули застучали по кузову патрульной машины, раздался щелкающий звук пробитого лобового стекла, и левую руку Чифа обожгло, словно укусил шершень.

Михалыч в водительском кресле грузно осел и безжизненной ногой притопил педаль акселератора. Рядом закачал головой подстреленный младший лейтенант. Неуправляемый козлик взревел и, набирая скорость, помчался по направлению к Донской улице, сбивая на ходу парковые лавочки и урны. Несколько раз он сильно подпрыгнул на бордюрах, проехал метров двести по газону и на всем ходу мощно уткнулся в старую липу, слегка завалившись при этом набок. Машину перекосило, и задняя дверца от удара открылась.

За секунду до столкновения Шаман увидел, как все происходящее вдруг замедлилось, и из воздуха, сгустившегося, будто клубы сигаретного дыма, соткалась полупрозрачная фигура Белого. Левой рукой он приобнял Шамана, а правую бережно положил ему на голову.

— Ничего не бойся, — сказал Белый тихим и спокойным голосом. — Спи…

В то же мгновение Шаман вырубился, сильно ударившись головой о борт машины. Из раны на затылке тоненьким ручейком заструилась кровь, но юношу это уже не беспокоило, он потерял сознание.

После удара патрульного уазика о дерево Чиф мгновенно пришел в себя. Он глянул на людей, выскочивших из грузовика, и увидел, как они заторопились к месту аварии. Через полминуты эти боевики будут здесь. А еще через две минуты сюда прискачут менты, которые наверняка слышали выстрелы. Надо торопиться. Доверия к странным незнакомцам, устроившим яростную пальбу в мирной тиши ночной Москвы, он совсем не испытывал.

Первым делом Чиф быстрым и точным движением проверил у друга пульс. Живой, слава богу! После этого он выкарабкался из машины и вытащил тело Шамана. Оставив его лежать на траве, десантник бросился к кабине, вынул из замка зажигания ключи, нашел в связке самый маленький и ловко расстегнул браслеты. Освободив руки, он повернулся к подстреленным ментам и профессионально быстро прошмонал их. В первую очередь Чиф достал из кобуры младшего лейтенанта пистолет Макарова вместе с запасной обоймой. Потом он осмотрел его карманы, в которых оказались удостоверение личности, блокнотик с записями каких-то телефонов и адресов, сигареты «Стюардесса», модная американская зажигалка Зиппо — ух ты, фирма, — а также портмоне с фотографией семьи и небольшим количеством денег, ключи от квартиры, фонарик. У Михалыча в кобуре вместо табельного оружия оказались семечки. Тьфу, черт. Еще один фонарик, снова удостоверение, в боковых карманах брюк носовой платок и несколько купюр, сложенных пополам, мелочь, спички, еще одна пачка сигарет — почти пустая, старенький перочинный ножик с несколькими лезвиями, штопором и открывалкой для бутылок и консервных банок. Все, времени больше нет. Ни своего паспорта, ни документов Шамана, Чиф так и не обнаружил.

Схватив друга за шиворот, он поволок его в кромешную тьму сквера. Люди с автоматами стремительно приближались. Медлить было некогда. Чиф передернул затвор пистолета, слегка досадуя, что ему досталось такое невыразительное оружие — и почему ментов снабжают этими пукалками, тот же ТТ был бы куда эффективнее… Боец занял огневую позицию и вдруг услышал, как где-то слева, в кустах бузины, буквально в метре от него гулко и басовито заскрежетал металл, это сдвинулся тяжелый канализационный люк.

— Эй, пацан, давай сюда, — услышал он тихий голос, донесшийся из подземелья.

Недолго думая, Чиф схватил друга подмышки и одним мощным движением перебросил его к люку. Еще немного, и они спасены! Десантник быстро, но аккуратно спустил бесчувственное тело товарища в коллектор. Там его приняли чьи-то заботливые руки. Следом он юркнул вниз сам, задержался на мгновение на металлической ступеньке-скобе, вмонтированной в стенку колодца, и, стараясь не издавать лишних звуков, тихо задвинул люк — как раз вовремя.

Подоспевшие через пару секунд люди с автоматами бегло осмотрели место происшествия, но никого не обнаружили.

— Ушли, товарищ майор, — негромко сказал один из них.

— Хорошо, — ответил майор Станкевич, освещая фонариком люк, к которому вел свежий, хотя и совсем невзрачный кровавый след. — Все живы?

— Все.

Олег Сергеевич присел на корточки и внимательно рассмотрел царапины на пыльной чугунной поверхности крышки люка. Удовлетворившись увиденным, он наконец поинтересовался:

— Как там наши ребята?

— Покоцались немного, но жить будут. Блин, каскадеры… Может лучше было холостыми стрелять? — ответил другой.

Его товарищ кивнул, выражая согласие.

— Да вы что, в самом деле? — майор строго посмотрел на подчиненных. — Какими, нафиг, холостыми? Дымный порох, друзья мои, вот что дает полную имитацию, как дед мой учил. Пуля летит, но сила при этом не убойная, или вы хотите, чтобы нас в самом же начале операции раскусили? Чиф, между прочим, не салага вам какая-нибудь, Афган за плечами. Так что все должно быть предельно натурально.

В кабине патрульного козлика уже слышалось шумное кряхтение и шевеление подставных милиционеров.

— Отправьте-ка этих бравых молодцев в больницу, срочно, пусть врачи осмотрят, — распорядился Станкевич. — Как там радиомаяк? Работает?

— Никак нет, товарищ майор. Только что работал, а теперь нет.

— Елки-палки! Ладно, будем ждать, — сказал майор, — они скоро проявятся. По канализации ушли, там сигнал не проходит. Молодец Чиф, соображает. Отправьте ориентировки в МВД, пусть объявят пацанов во всесоюзный розыск, но чтоб не брали. Как обнаружат, никакой самодеятельности, только следить вплоть до нашего приезда, причем максимально скрытно. Все. Отбой. Давайте, по домам.

Старт операции «Шамбала» в ее новой редакции был успешно осуществлен.