Барьер Сократа

Роман Елиава, 2022

В мире, где людям стала доступна машина времени, идёт непрекращающаяся борьба за сохранение истории человечества в неизменном виде. Оперативные действия против желающих изменить ход истории идут во всех временах, а ученые пытаются установить причины происходящего. Существует ли моральное право на попытку поменять историю, стоит ли любой ценой защищать "статус кво". Эти вопросы пытается решить для себя главный герой романа.(Изображение на обложке сгенерировано OpenAI)

Глава 1.

Они выехали заранее. В их случае это имело двойной смысл, но сегодня это было не принципиально. Сегодня они были только наблюдателями. Действовать будут другие. Может именно поэтому, они отнеслись ко времени свободнее, чем обычно. На всякий случай они предусмотрели временной лаг, и сейчас медленно ехали на лошадях, а Монах занимал остальных рассказами.

— Вообще — то, до чероки здесь жили маскоги, объединение из нескольких племен.

— И куда же они делись? — спросил Сократ, скорее для поддержания разговора, поскольку сам всё это не поленился узнать до начала операции.

— Белый человек принес новые болезни, — пожал плечами Монах, внимательно осматриваясь по сторонам.

Погода была промозглая, светало, с утра был туман. Ремень тяжелой винтовки Энфилда натирал Сократу плечо, пояс оттягивали три десятка пуль Минье, жесткий воротник мундира щекотал шею, а до встречи было еще часа три, что не вызывало оптимизма. Сократ посмотрел на Конана, вот железный человек. Он невозмутимо сидел на коне, спина прямая, казалось, что он совсем не замечает тяжести оружия.

— Первыми здесь были конкистадоры из Испании, — продолжал лекцию Монах, — Эрнандо де Сото, в шестнадцатом веке.

Сократ посмотрел на наставника и увидел, как его лицо из расслабленного мгновенно стало жестким, глаза сузились. Он как будто превратился в натянутую струну или взведенную пружину. Он знал, каким внимательным и опасным Монах бывает в таких ситуациях.

— У нас гости, — заявил он, за несколько секунд до появления всадников.

Пять всадников выехали из-за деревьев и, заметив нас, по началу, придержали лошадей, но затем уверено двинулись вперед.

— Конфедераты, — констатировал Конан.

Они быстро приближались, во главе скакал усатый офицер, а за ним парами солдаты. Из-под копыт лошадей вылетали комья грязи, а из их ноздрей вырывался пар. Всё-таки был конец ноября.

— Хорошо, что конфедераты, но еще лучше, что у нас есть запас по времени, — заметил Монах. Стоим, ждём.

Мы остановились. Всадники приблизились с оружием наизготовку, затем они взяли нас в полукольцо. Всё грамотно. Ветераны. Война уже давно идет. Осторожные. И это, несмотря на то что на нас тоже форма Конфедерации

— Кто такие? — без приветствия задал вопрос усатый сержант, командир патруля.

— Первый лейтенант Джонсон и капрал Лисовски, — Монах кивнул на Конана.

Сократа, как рядового, не представили. Велика честь для пушечного мяса, подумал он. А сержант, увидев лейтенантские нашивки на воротничке Монаха, немного сбавил пыл.

— Куда путь держите, сэр?

— К генералу Брэггу.

— По какому делу, извольте спросить?

— Везём письмо из Ноксвилла, от генерала Лонгстрита.

— Из Ноксвилла значит? — подозрительно переспросил сержант. Так дорога из Ноксвилла севернее. А вы едете с запада. Или вы не из корпуса Лонгстрита?

— Послушайте, сержант. У нас срочное донесение, Вы нас проводите или будете устраивать допрос?! — жестко спросил Монах, и тут же сбавил напор, — заблудились мы. Мы из Каролины и не знаем этих мест, хорошо, что вас встретили. Но мы потеряли много времени, а если еще задержимся, то думаю, что ни нам, ни вам не поздоровиться, — снова нажал Монах.

Сержант задумался. Затем отдал приказ одному из своих людей.

— Капрал Махони, остаешься с Андерссоном, а мы проводим господ в лагерь и вернемся.

Сержант показал нам рукой, и мы поехали с ним. Впереди он и Монах, за ними Сократ и Конан, двое солдат завершали кавалькаду.

Сократ пытался догадаться, что предпримет Монах. Время пока было, да и нужное письмо они на всякий случай сделали. Скорее всего, Монах будет руководствоваться правилом минимального ущерба и им удастся посмотреть лагерь южан. А пока он ехал впереди и беседовал с сержантом, который немного расслабился.

— Как тут у вас дела пока нас не было? Северяне не вырвались? — спросил Монах.

— Эх, — в сердцах ответил ему сержант, — лучше бы вырвались. Взяли штурмом Дозорный. Ходят слухи, что наших тысячи две полегло. Этот Улисс Грант сущий дьявол, — заявил сержант и тут же спохватился, что разговаривает с офицером. Я это к тому сэр, что пока у них был Роузкранс, мы этих огайцев били и так и добили бы до конца, но как только появился Грант всё пошло наперекосяк.

— Да ничего сержант, все это видят. Я бы предпочел, чтобы мы сейчас были здесь с вами, а не просиживали штаны в Ноксвилле.

— Вот, вот сэр. Но думаю, что у нашего генерала и у сэра Джеймса Лонгстрита личное неприятие, — добавил шепотом совсем расслабившийся сержант. А вот мы и почти приехали.

Мы въехали в лагерь южан. Судя по словам сержанта, боевой дух должен был быть невысоким. Однако, ничего такого я на первый взгляд не заметил. Мы поехали вглубь лагеря, и вдруг сержант остановился, заметив группу офицеров. Среди них было два генерала, которые разговаривали друг с другом на повышенных тонах.

— Вон тот, у которого борода длиннее и есть генерал Брэгг, — прокомментировал сержант.

— Да, я знаю, — ответил Монах.

— Но я бы переждал чуток, генерал совсем не в духе, — дал совет сержант и добавил, — я вас привез, сэр, — прощайте, мне нужно вернуться.

— Прощайте, сержант, спасибо, — ответил ему Монах.

В это время второй генерал, а это мог быть только Уильям Джозеф Харди, в сердцах повернулся и уехал к себе. Его ставка была севернее. Кто знает, как повернулась бы битва при Чаттануге и вся война, командуй сейчас Уильям Харди, а не Брэкстон Брэгг.

Пока Сократ осматривался и размышлял, Монах отделился от нас и поехал к генералу. Путь ему преградил ординарец, но после пары фраз пропустил к генералу.

— От кого? От Лонгстрита? — спросил Брэгг, беря конверт.

Он тут же разорвал его и прочитал.

— Каких еще дополнительных указаний он хочет, — раздраженно сказал генерал. Езжайте и передайте ему пусть остается там, где я ему приказал быть.

— Да, сэр, — Монах развернулся и поскакал к нам. Всё,поехали, — сказал он Сократу и Конану, проезжая мимо.

Молодые люди развернулись и поскакали за ним. Через час они были на том же месте, где их остановил патруль. Сократ надеялся, что они больше его не встретят. А еще через полчаса троица всадников расположились на исходной точке.

Дорога была видна очень хорошо. Если разведка не ошибалась, а она не ошибается почти никогда, фургон следовало ждать на этой дороге.

— Мы бы и сами могли всё сделать, — вдруг заговорил Конан.

— Вы еще не готовы, — не поворачивая головы, ответил Монах, он внимательно осматривал окрестности, опасаясь увидеть новый патруль. Сократ, — приказал Монах, — поднимись на вот тот холм и посмотри нет ли никого за подлеском.

— Нет там никого, — снова заговорил Конан, — мы это знаем.

— А откуда тогда взялся патруль, если мы знали, что его не должно быть, — холодно сказал Монах, наконец, повернув голову. Нужно быть внимательным и осторожным. Всегда!

Таким как сейчас, Монах Сократу не нравился. Слишком холодный и жесткий. Молодой человек поехал посмотреть, что там за подлеском. Естественно, там ничего не было.

Когда Сократ вернулся, фургон уже показался на петляющей ленте дороги. Конан молча сидел в седле, он был мрачнее тучи. Он не любил получать выговоры. А кто любит?! Монах сделал знак, и они отъехали под деревья. Теперь с дороги их не должны были заметить.

Неизвестно, что нашло на Конана, но иногда такое с ним бывает, думал Сократ. Безусловно, он лучший студент в академии, и как никто другой, он заслуживает статус Агента, но в их деле дисциплина и аккуратность самоё главное. Иначе от них будет не польза, а наоборот, только вред.

— Как же они протащили столько снаряжения?! — задал сам себе вопрос Монах. С мощностью их машины нужно было поэтапно доставлять груз, и прятать его где-то, — ответил он сам себе, — что в условиях войны очень сложно.

Молодые люди промолчали.

— Интересно, а лошадей они здесь добыли или привели с собой, как мы?! — снова он задал сам себе вопрос.

Он считал, что проговаривая мысли вслух, он обучает своих учеников размышлять над ситуацией. Возможно, так оно и было, подумал Сократ, чем не метод.

— А что лучше? — спросил он Монаха.

— Лучше, если бы как мы, тогда точно никаких следов не оставим. Но Шмель будет действовать аккуратно, он подумает, что вряд ли они озаботятся своими лошадьми.

— Я не вижу Шмеля, вы уверен, что он здесь? — засомневался Сократ.

— Уверен, — ответил Монах. Хотя я его тоже не вижу.

Сократ уже хорошо различал людей на дороге. Один сидел и правил фургоном. Это был большой четырехколесный фургон. Наверное, на таких фургонах переселенцы пересекали этот континент в те времена, когда здесь всё еще принадлежало индейцам. В фургон были запряжены два коня. Судя по тому, как медленно двигался фургон, лошадям было тяжело. Позади себя фургон оставлял две глубокие колеи. Сократ перевел взгляд на всадников. И сапоги, и брюки были в свежей и засохшей земле. Значит, его предположение было правильным. Фургон из-за тяжелых ящиков, на которых сидел возница постоянно застревал. Всадникам приходилось спешиваться, чтобы вытащить его из грязи. Это должно было сильно замедлить их передвижение.

— Готовы? — спросил Монах.

— Да, — ответил Сократ.

— Да, — подтвердил Конан.

Фургон поравнялся с деревьями, он ехал чуть ниже у подножья холма. Дорога огибала холм. Если бы кто-то из всадников или возница подняли голову, то они могли бы заметить притаившихся всадников. Но они были очень напряжены и следили только за тем, чтобы фургон снова не застрял в грязи.

А если бы и заметили, то ничего страшного. На нас форма конфедератов, подумал Сократ.

Когда всадники совсем приблизились, Сократ смог лучше рассмотреть их снаряжение. Под просторными рубахами угадывались выпуклости больших и дешевых бронежилетов. Скорее всего, не позже конца двадцатого века производства. Винтовка Энфилда, средины девятнадцатого века, возможно, сможет пробить такой жилет со ста ярдов, а если и не пробьет, то ударом переломает им все ребра. Интересно они об этом знают, подумал Сократ. Автоматическое оружие тоже наводило на мысли о двадцатом веке. А вот шляпы были вне времени, но географически определялись штатом Техас.

Возница вдруг резко натянул вожжи. Лошади остановились. Сократ моргнул. Откуда он мог взяться, удивился он. Прямо перед фургоном стоял Шмель. Он, как и всадники на холме, был одет в форму солдат Конфедерации. Причем вид у Шмеля был такой, словно он уже три года таскает на себе эту форму, не снимая и не стирая ее.

— Привет, ребята, — весело сказал Шмель, придерживая лошадь, впряженную в фургон. Что везем?

— Ты кто? — спросил возница.

— По мне видно кто я, а вот вы кто? Может северяне?

К Шмелю справа подъехал один из всадников. Сократ, конечно, знал, что Шмель не один, но не мог понять, где прячется его группа.

— И оружие, какое у вас странное, — неумело изобразил испуг Шмель.

— Послушай, — сказал всадник, — проводи нас к своему начальству. Я уверен, что оно будет радо нас видеть.

— И как же мне о вас доложить?

— Друзья! — сказал возница.

— Мы привезли подарок от самого господа, — радостно заявил другой всадник.

— А ну раз так, то ладно, — тоже заулыбался Шмель.

Он неуловимым движением выхватил слипер и влепил заряд ближайшему всаднику в горло. Тот обмяк и кулем свалился с лошади. Второй всадник тоже упал. Возница уронил голову. Рядом с фургоном стояли парень и девушка в камуфляжных костюмах.

— Монах, — идите сюда, — закричал Шмель снизу.

Они спустились к фургону. Шмель смахнул длинные волосы со своего, по-мальчишески, круглого лица. Посмотришь и не догадаешь, что перед тобой лучший агент. Таким простым и открытым лицам всегда доверяют.

— Вы просто торчали на самом виду, — высказал он нам своё недовольство.

— Но мы же были в форме конфедератов, а они ехали к ним, — возразил Монах.

Да, но издалека не видно какая форма. Если бы они заметили вас раньше, могли бы свернуть на другую дорогу? А мы потратили здесь много времени, чтобы окопаться и замаскироваться.

— Хорошо, Шмель, принято. Извини.

— А, — махнул он рукой. Давай лучше посмотрим, что они привезли. Это надо же так набить фургон. С другой стороны, и трех маньяков вместе встретишь не часто, — он покачал головой.

Шмель скинул брезент и нашел в фургоне ломик. Он запрыгнул наверх и сбил с одного из ящиков крышку.

— Ого, противопехотные мины! А это, что? Пулеметы? Да, они! Ничего себе! — он уселся на ящики. А ну-ка Монах, ты у нас тут самый умный, что хотели сделать эти трое?

Монах ответил, почти не задумываясь.

— Остановить атаку северян на Миссионерский хребет.

— Да, — кивнул Шмель. Только вот заминировать его они не успели бы уже, — прокомментировал он, посмотрев на часы. Из чего следует, что они глупцы.

Сократ вспомнил, что южане заблокировали армию Роузкранса и ей бы пришел конец, если бы не подмога генерала Улисса Гранта. Однако, не смотря на нерешительное командование Брэгга и то, что он отправил за сто миль треть армии южан под командованием Лонгстрита из личных соображений, северянам всё равно пришлось туго. Ситуацию спасла отчаянная, даже безумная атака федеральной армии на Миссионерский хребет. И если бы она была отбита, всё могло повернуться вспять.

–Но я не думаю, что поражение в Чаттатунге изменило бы исход войны, — вступил Сократ в разговор. Может быть, отсрочило победу Федерации и только. Им бы лучше устроить покушения на Линкольна или Гранта, чем тащить такой фургон.

— Да, ты прав! — воскликнул Шмель. Ничего бы одно поражение Севера не изменило, а если два? Или три?! Вот поэтому мы здесь.

Он набросил брезент на фургон.

— Давайте собираться. Кстати, — Шмель снова повернулся к Сократу. Грант и Линкольн практически не досягаемы для этих маньяков, потому что желающих очень много, и они находятся под постоянной охраной наших ангелов хранителей. Так, что какой-то смысл, конечно, в этом был. Если не думать, о том, что мысль изменить историю сама по себе безумна.

Они поехали на лошадях, а Шмель правил фургоном. Сократ отметил, с каким обожанием смотрит на него Конан, и улыбнулся про себя. Хотя Шмель, возможно, пример для всех студентов Академии Времени.

Браслет легонько сжал кисть Сократа, значит они рядом с кротовой норой. Пора уже домой. Сократ еще раз поежился, погода в ноябре 1863 года в Теннесси оставляла желать лучшего.

Шмель первым въехал в тоннель. Они наблюдали, как медленно исчезают в воздухе сначала лошади, потом фургон. А за тем сами оказались дома.