Шепот Вечности

Роман Вячеславович Волков, 2023

Мир, изменчивый в вечном цикле трех лун. Два народа. Одна земля. Пролитая кровь и тлеющие угли вражды не забыты семьями, делящими берега священной реки. Третий сын. Блудная дочь. Щедрый брат. Дитя, озаренное луной. Судьба сводит их вместе у подножья горной гряды Полумесяц, на земле у города Ишерона, где, разделенные религией и культурой, сходятся интересы семей Каранай, гордых сынов гор, и Шайхани, истовых ревнителей древней веры. Два юных сердца из враждующих семей пересекаются в потоке судьбоносных событий, которым суждено изменить историю. Но с востока дует опасный ветер, а незажившие раны вновь кровоточат. И даже тлеющий под пеплом уголь способен разжечь чудовищный пожар.

Щедрый брат

С восточных земель

До закатных теней

Стелется твоя длань.

Высоких камней,

Беспокойных морей

Принадлежит тебе край.

Тьму разгоняя

Рассветным крылом

Шествуешь ты над землей.

Корона, горя,

Украшает чело

Твое, Лучезарный король.

«Король Светоносный Сокол», зараннийская баллада

Экипаж тряхнуло на пригорке крутого склона и повозку качнуло так, что на мгновение мужчине показалось, что они свалятся и вместе с лошадьми покатятся кубарем по острым утесам прямиком в море. Дурная вышла бы история, зато наелись бы чайки. Если они вообще смогли бы взлететь в такую ненастную погоду. Ветер снаружи их едва ли роскошной кареты завывал так, что казалось, будто экипаж сейчас унесет ураганом, а дождь молотил по крыше и стенкам повозки так, словно осыпал их градом камней.

Погодка на каменных холмах Верхнего Грандстоуна была не сказать, чтобы королевской. Ветра здесь выли так, словно они хотят содрать кожу с твоих костей. Дождь, такой мокрый, что Эндри и его спутники походили на старых, промокших под ливнем дворняг, а не на достойных людей, направлявшихся в знатные покои под каменными стенами с эскортом из королевских людей. Какого было снаружи беднягам на лошадях, мужчине и представить было страшно. Он глянул за небольшие ставни их повозки, наблюдая, как бедный боевой конь, сродни любимого жеребца его племянника, тащится против ветра кое-как переставляя копыта. Всадник цеплялся в поводья так, словно его сейчас снесет, а плащ на его плечах уже почти сорвался, будучи унесенным воздушным вихрем далеко в море.

Колеса кареты считали каждый камень, которым здесь была покрыта вся дорога к вершинам пиков, на которых зиждился замок. Кучер все твердил, что им недалеко, но за дождем и ветром, на темных скалах, крепость из того же черного камня едва ли была различима. Повозка вновь всколыхнулась на крутых камнях под колесам и сердце у Эндри замерло, икнув так, словно в него вонзили клинок, провернув лезвие.

Сир Джесси Редмаунт едва ли был оптимистичней своего попутчика относительно этой дороги. Худой, высокий и бледнолицый, с редеющими волосами и острой козлиной бородкой, Джесси щурился и жался от каждого камня, на который натыкалась повозка, так, слово лично шел по ним, притом босыми ногами. Его дублет и плащ промокли насквозь, небольшая шапочка, которую он прикупил на базаре еще до отплытия вся сжалась и скукожилась, облепляя его вскоре полысеющую голову. Сир Редмаут обхватил свой меч, как будто бы он был для него опорой, столпом, держась за который, он не свалится со своего места в повозке. Вода стекала с его плаща на пол кареты.

Эндри Каранай тоже был не лучше своего попутчика. Промок до нитки и весь чесался от влажной одежды, прилипающей к его массивному телу. Он бы с радостью сорвал ее, лишь бы не мешалась, но едва ли это было бы хорошей идеей, заявляться почитай в королевский замок с разодранным камзолом. Завывающий ветер проникал внутрь и мокрая одежда превращалась следом в холодную одежду. Эндри чуял как он озяб и дрожал. Пожалуй, матушка была права, стоило облачится в меховой плащ.

Их главный проводник, сир Кельвин Стонфист держался куда раскрепощённее, чем гости, которых он вез в крепость. Молодой, с темно-каштановыми волосами, средний рост, узкое лицо и тонкий нос. Гладко выбрит. Подвижный малый происходил из рода кастелянов королевских территорий. Сам он лордом-надзирателем не был, но выполнял поручения старого хворающего лорда-отца. Облаченный в расшитый красными узорами волн дублет, под которым виднелась кольчуга и меховой плащ из шкур горностаев, он казался типичным жителем этой непривлекательной для Эндри земли. Привычный к ухабистым горным подъемам и штормам с дождями, Сир Стонфист даже не поморщил лоб, когда повозку покренило так, словно они сейчас упадут.

— Сколько там еще? — уже без надежды покачал головой Джесси Редмаунт.

— Мы уже достаточно высоко, — глянул за окно сир Кельвин, — еще несколько поворотов и окажемся в придворье замка, — виды этих скал и каменных пик были ему так знакомы, что легким взглядом на них он уже оценил проделанный ими путь.

— Хорошо бы… — с тяжестью в голосе процедил сир Редмаунт, корчась от дрожащей и кренящейся повозки. Эндри тоже покачал головой. Кельвин Стонфист лишь улыбнулся, искоса глядя на них. Фарры, обитающие в этих неприглядных условиях, все как один гордились этим, словно бы было чем. Суровые соленые ветры и холодные скалы стачивали их, что точильный камень стачивает меч. Из-за того многие фарры считались хорошими воинами, и не мудрено, что Его Светлейшество смог удержать свою легендарную корону.

Эндри проводил на этих холодных сырых землях больше времени, чем ему бы хотелось и явно больше времени, чем это нужно было бы их матушке. Зябкий соленый ветер пробирал до костей даже его, что уж говорить о куда более пожилой женщине. Леди Иринэ Каранай, уже отмерившая большой срок своей жизни, давно пережила своего мужа, их лорда-отца. Эндри уверял мать, что ей стоило остаться в землях у Ричатта, куда более гостеприимных, чем эти беспокойные странствия через море и обратно. Замок, доставшийся Ричатту от отца, выходил прямиком на горы, которые так любила вспоминать леди Иринэ, засиживаясь под пледом в кресле. Но мать была непреклонна, а спорить с ней не решался даже его старший брат, что уж говорить о нем самом. Иринэ Каранай четко сказала, что возраст ее уже тяжел и она ощущает, будто скоро подойдет ее последний час. И меньше всего она хотела бы проводить эти часы в холодных предгорьях земель ее мужа. Ни Ричатт, ни Эндри, переубедить ее не смогли.

— Позвольте уже вашей матери погреть свои старые кости и взглянуть на внуков, которых я видела в последний раз… ох, словно коршун в лоб клюнул, уже и не помню… сколько лет назад? — возмутилась леди Иринэ.

— Рано вы себя хороните, матушка, — возразил ей тогда Эндри. Ричатт молчаливо поддержал его слова. Его близняшки и сыновья молчали.

— А ты, сынок, уже и позабыл о своих собственных дитях, не так ли? — мать была не права. Эндри их не забыл, но все же… — Или ты считаешь, что Роддварту будет мало четырех собственных детей и он воспитает твоих за тебя? — Эндри Каранай хотел было воспротивиться, но не стал перечить пожилой женщине, к тому же, собственной матери.

Был бы отец жив, он может, и отговорил бы ее. С Эрвином Каранаем, мужчиной суровым, высоким и плечистым, с голосом, как громовой раскат, мать никогда не спорила, будучи примерной женой. Да и переубедить отца в чем-либо было невозможно, тут никто из его братьев спорить бы не стал. Но отец уже давно упокоился и душа его следом за телом была развеяна по ветру. И матери отныне никто не мог возразить. Старшая из всего рода Каранай, она воспитала своих сыновей в строгости. Идти против слова леди Иринэ было не принято.

Спокойное море было названо так кем-то, видимо, в шутку. Путь через него на архипелаг, где ныне восседал король, всегда было опасным делом. Но мать, будучи женщиной, еще помнящей обычаи анварских предков, не страшилась какого-то моря. Единственное, что удручало леди Иринэ, это перспектива в нем утонуть.

— Все же, оказаться навечно у дна морского в этом групповом деревянном гробу было бы довольно прескверно, — оглядела она корабль, на который заносили ее слуги. Мать вообще была женщиной крайне смелой, сколько он ее знал.

Эндри Каранай такой материной смелости не разделял. Он предпочитал бы отправить мать с эскортом из рыцарей и конных латников пешим ходом на юг, если ей так не терпелось спуститься к трем руслам Крыльев Мотылька и повидать их младшего братца с его семьей. Да, такой путь был бы куда более долгим и скудным, но хотя бы безопасным.

— И тогда к Роддварту привезли бы уже мое хладное тело, — хмыкнула леди Иринэ, — этого ты хочешь, да, Эндри?

Спорить с матушкой было бесполезно, напомнил себе тогда он и согласился взять ее путем через море. Сир Джесси Редмаунт нашел им достойный корабль, как раз проходящий через королевский архипелаг, причем уже на нужный остров. Северный Грандстоун встретил их тогда холодным ливнем и он боялся, что матушка простудится, но ее, кажется, эти проливные дожди только завораживали и она любила сидеть у окна, глядя, как капли полосуют стекла окон.

Лорд Ричатт, его старший брат, послал Эндри сюда, чтобы передать лорду-хранителю какие-то бумаги относительно земельного передела. Один из его младших вассалов умер от пурпурной сыпи и оставил одну только младшую дочь. Теперь ему нужно было королевское подтверждение, что эти прелестные земли с лесом, в котором брат мечтал бы поохотится, принадлежали бы ему самому. Он подготовил большой ворох пергаментов из прошений и родовых древ, чтобы показать, что наследовать эту землю больше некому. Эндри с радостью готов был привезти эти прошения королевским людям. Мать часто упрекала его в безынтересности к собственной семье и даже детям. Но Эндри любил свою семью, племянников, братьев. И дочь, конечно. И ее тоже. Однако, как завещал их лорд-отец, чтобы род возвысился, он должен прилагать старания. Эти старания Эндри и прилагал.

Он часто проводил время на севере при арвейдских дворах, был другом и желанным гостьем многих лордов у предгорья и, конечно, знался с некоторыми приближенными королевского двора, вроде сира Джесси Редмаунта, его хорошего знакомого. Почти друга. Эндри, видя страдания и стенания многих лордов и рыцарей-землевладельцев, их проблемы и недуги, понимал, что из него самого лорд вышел бы таким себе. Он никогда этого не отрицал. Именно потому, когда Ричатт получил письмо от лорда Шеппа о смерти их дядюшки и том, что земля отходит их роду, он сильно не обрадовался. Старший брат уверенно передал ему пергамент, похлопав по плечу и сказав, что дарует эти далекие южные земли ему. Но Эндри это скорее раздосадовало. Получить в свое имение некий клочок земли — это, бесспорно, приятно. Эндри даже посетил его, познакомился с лордом Шеппом и его семьей, оценил местных женщин… к превеликому для себя сожалению. И понял, что этот жаркий край у притоков Крыла Мотылька, совсем не для него. Тогда он отказался от наследства, передав его третьему их брату, младшему из сыновей леди Иринэ. Роддварт был несомненно рад такому повороту. Их братец был тот еще гордец. Он принял наследство от Эндри с честью и с копной латников и обозом собрал все свои вещи, прекрасную леди-жену, тогда еще беременную, и направился на юг, собирать проблемы на свою голову. Соседствовать с чужими речными людьми ему оказалось сложнее, чем он думал. О распрях в землях лорда Шеппа Эндри слышал не раз.

Их он, к слову говоря, тоже надеялся прекратить. Переубедить матушку в том, что собственные братья и семья ему мало интересны, Эндри мог только делами. Он был никудышным воином, в молодости меч еще бывал ему другом, хоть и махать им, средний из братьев Каранай, умел постольку поскольку. Сейчас же жизнь при дворах обратила его в дородного мужчину и дохлый конь с узким камзолом стали маловаты для Эндри. Что уж говорить о фехтовании и мастерстве меча, уделе молодых.

Но не в том всю свою жизнь Эндри Каранай находил свое призвание. Он считал настоящим небесным даром свой золотой язык. Писать стишки и набрасывать на пергаменты поэмы, как племянник, Эндри не умел, зато он умел убеждать людей в том, что ему нужно. Умело он пользовался этим и в детстве, и в юношестве, и сейчас, став взрослым и уважаемым мужчиной с пышной темно-рыжей шевелюрой, густыми усами и ветвящимися бакенбардами. При всей стати Ричатта и удали Роддварта, средний брат находил себя не менее достойным мужем. А достойного мужа должно быть много, и в высь и в ширь.

И как самый щедрый, добродушный и достойнейший из братьев, Эндри, кроме просьбы Ричатта к королевскому брату, лорду-хранителю, о передачи ему наследства от бедной осиротевшей юной леди, он намеревался выпросить для своего младшего брата еще какой из королевских уступков. Дом Каранай еще с тех пор, когда его дед поклялся в верности приютившему их попертый с гор народ, королю, служил Лучезарной Короне верой и правдой. За это они получили и земельные наделы и титулы, пускай и местечковых, но лордов, следом. И он едва ли сомневался, что лорд-хранитель, или сам Его Светлейшество, король, откажут им в этом. Сколько помнил Эндри, проблемы в землях лорда Шеппа возникали потому, что территория между Северным и Средним потоком Мотылька считалась неопределенной, ничейной. Люди господина Шеппа не возделывали ее, а лорд позволял размещаться и обживаться там и крестьянам-анварам и смердам из приречных ицхилитов. Это влекло за собой конфликты между челядью с простолюдинами, а следом эти разборки доходили и до Роддварта и до этого болезненного мужичка, речного господина Шайхани.

Эндри имел отличный план, который хотел предоставить Его Сиятельству. Чтобы земли не простаивали зря и перемешавшийся там люд не устраивал побои, да погромы, он намеревался упросить лорда-хранителя убедить короля отдать эти земли под покровительство анваров и его младшего брата. Аргументы он тоже заготовил железные.

Крепость Северного Грандстоуна, выложенная из черной островной породы тех же скал, что защищали ее острыми иглами каменных пик, была одним из главных укреплений на архипелаге. К ней было не подобраться с моря. Череда каменных зубов, острых от облизывающих их волн, не подпустила бы к замку никакой корабль. Этот залив, где располагалась крепость так и звали Каменными Челюстями. Даже если враги высаживались в городе на том конце острова, попасть к черным воротам крепости из жесткого дерева, обитого металлом, можно было лишь узкой каменной тропой, по которой сейчас их поднимала несчастная упряжка лошадей, таща за собой повозку.

Кельвин Стонфист выглянул в окно кареты, глядя на блестящие от бьющего в них дождя каменные барабаны замка. Он с улыбкой обратился к уже дрожащему от холода сиру Джесси, после того, как приказал кучерам остановить кобыл:

— Ну вот мы и на месте, — его голос, при всей своей молодости, казался соленым, что эти воды, бьющие об острые скалы. — Не навернитесь на мокром камне, сир Редмаунт.

— Уж постараюсь, — восприняв его шутливую издевку слишком всерьез, потер ножны своего меча Джесси, наконец оторвав его от груди.

Огромные массивные стены замка Каменных Челюстей давили своим видом и в безветренную светлую погоду, что уж говорить о ревущем ветре и пробирающем холодом дожде. Каранай поерзал в промокшей одежде.

«Не королевское уж больно это место, — подумалось Эндри — по сравнению с Арвейдианом, то уж точно.» Но озвучивать такие мысли, в таком-то сопровождении, он, естественно, не стал. Итоги суровых престолонаследных войн разрешал не он, да и не его это было дело. Короли пущай сами меряют на свое чело эти великолепные короны. Его дело за малым — собственный род.

Сопровождавшие их латники, следом, тоже спешивались с коней. За массивными вратами послышался гул и шум, следом скрип. Завидев за стенами гостей, им отворили небольшой проход внутрь. Сир Кельвин махнул им рукой, второй прикрываясь от бьющего в лицо дождя и пошагал внутрь. Его спутники посеменили за ним. Мокрый тяжелый плащ сира Джесси рвало и трепало на ветру, сродни висящим над ними знаменам.

Держа двумя когтистыми лапами опоясывающий его сияющий обруч Лучезарной Короны, массивный золотой сокол расправил пернатые крылья на черном фоне. Сейчас, под дождем, этим промокшим стягам было сложно горделиво развиваться по ветру и поникший, измявшийся сокол был бледен, а не сияюще-золотист, а священная Корона, атрибут нареченных королей зараннийцев, изогнулся, будто бы плавящийся медный обруч.

Этому стягу тоже было тут не место, хотел было подумать Эндри, но мысль такую опустил. Свой королевский венок фарры защитили мечом и все прочие претенденты, от Арвейдиана, до Срединного Моря, отступили перед ними. Опустив от стяга глаза, в которые так и норовили пролезть дождевые капли, Эндри прибавил шагу по мокрому, каменистому двору замка в чертоги, куда уже вприпрыжку забегал сир Редмаунт, чтобы спрятаться от холодных ветров и ливня.

Внутри замкового холла еще не было тепло, но скрыться хотя бы от дождя было большой радостью для Эндри Караная и сира Джесси. Стража, стоявшая у дверей, в камзолах и нагрудниках, с суровым видом и утепленными мехом плащами на плечах, провожала их уставшими взглядами. Сир Кельвин, сорвав с себя плащ, отряхнул его и бросил подскочившему пажу. Сняв с пояса грозный и острый одноручный топор, который мог снять голову, думалось, одним ударом, от отложил его, попросив передать в оружейную. Сир Джесси последовал его примеру, отдавая подскочившим пажам свой меч и тоже освобождаясь от холодных оков сырого плаща.

— Я уж думал, тут потеплее, — стянув перчатки, принялся натирать худые, жилистые руки, сир Редмаунт, переступая с ноги на ногу.

— Теплее будет в главном зале с очагом, — сказал Кельвин, тряхнув промокшими волосами. — Не слишком гостеприимен наш край, не так ли, сир Джесси?

— Ах, что же, прелестная погодка… — причмокнул, горько отшучиваясь, Джесси Редмаунт. — Думаю самое-то для плавания. С нею любой левиафан останется на своем дне, лишь скрыться от этого дождичка.

— Так почем же левиафану прятаться от дождя? — обратился к приятелю Эндри Каранай, улыбнувшись. — Он же, это… итак весь в воде?

— От такого штормового дождя с ветрищем любая морская пакость почувствует желание отрастить себе ноги и выбраться на сушу под кров, — бросил ему Джесси.

— Если-б все морские твари отрастили ноги… — усмехнулся Кельвин.

— Тогда в море пришлось бы прятаться, пожалуй, нам самим? — продолжил его мысль Эндри Каранай с легкой улыбкой.

— Пожалуй, пришлось бы эти ноги им поотрубать, — смело заявил Стонфист. Молодая кровь едва ли чего-то боится.

— Жареные китовьи лапки в чесночном соку с баклажанами, — в голосе сира Джесси звучал аппетит. — Думаю, всем пришлось бы по вкусу.

— Вы голодны, сир Редмаунт? — обратился к нему Кельвин.

— Эти соленые ветры изнуряют, будто я не ел уже второй год, — кивнул ему Джесси. — Наверное, я проглотил бы и бычка целиком, живя в этом прекрасном месте подольше.

— Я распоряжусь подать вам кушанье, — понял намек Стонфист. — А вы, лорд Каранай? — обратился он к Эндри.

— Я не лорд, — покачал головой ему в ответ мужчина. — Но если у вас есть в запасе свежий бычок, я, несомненно, разделил бы его с сиром Джесси пополам.

— Уж кто-кто, а тебе бы и целый бык был бы мал, — ткнул его локтем в бок солидного тела Редмаунт, подшутив.

— А в тебя и лапка кроличья не влезет, — шлепнул его тыльной стороной ладони по животу Эндри, — даже годовалый младенец не такой хлипкий как ты, Джесси.

— Везет годовалым младенцам, — оценил его шутку Редмаунт. Они любили подтрунивать друг над другом. — Чтобы добраться до женской титьки им нужно сделать поменее, чем рыцарю.

— Эх, и снова вы правы, сир Редмаунт. Как же правы! — покачал головой Эндри, улыбаясь. Казалось, даже на лице Кельвина Стонфиста мелькнула улыбка.

Чертоги главного зала были обширны и высоки. Эндри почувствовал теплоту очага еще когда они подходили к дверям зала, которые им распахнули слуги. Наконец-то можно согреться. Это доставило сиру Джесси невероятную радость, что можно было заметить по его резко подобревшему лицу. Каранай тоже расстегнул свою промокшую одежку, чтобы поскорее ощутить тепло очага.

Стены чертога украшало несколько чуть небрежно висящих знамен, вроде тех, что виднелись над замком. Огромный каменный очаг, выложенный на иной стороне зала от входа. У него копошились слуги, подкидывая туда дрова, чтобы жар не утихал. В трубе, выводящей наверх черный дым пламени, казалось, было слышно завывание ветра.

Длинный стол посреди зала был уже накрыт небольшим набором яств, а за ним, к удивлению Эндри, сидели и другие гости. Явно прибыли сюда с теми же целями, что и сам Каранай. Встреча с королем или лордом-хранителем. И, судя по их виду, куда более знатному, Эндри не будет числиться среди гостей к Его Светлейшеству в числе первых.

Сир Кельвин, прошествовав в чертог, поглядел на спорящих о чем-то громким басом людей за столом. Джесси Редмаунта они интересовали мало и тот, спешной трусцой, направился поближе к очагу, потирая руки. Эндри же присмотрелся к гостям, сидящим по разные стороны стола, прикидывая и припоминая, знал ли он из них хоть кого-то.

— Это было в том сражении?.. — обратился с прищуром с грозной женщине напротив мужчина огромного роста с сжатыми кулаками. — Где… ледяные скалы? — голос его казался возмущенным, грохоча в чертоге. Густые длинные волосы цвета угля спадали на плечи. Борода была растрепанной и ветвистой, из жесткого, просоленного морскими ветрами, волоса.

— Да. Их посудину переломило пополам, когда стальной таран корабля моего отца, подгоняемый ветрами, ворвался ударом в их борт, — усмехнулась молодая воительница. Вся в мехах. Волосы цвета красного золота. Не рыжие, как у анваров, а отливающие металлом, густые и жесткие. В них виднелся тот же морской закал, что в черной бороде гиганта. Железная кольчуга, натертые кожаные перчатки и плащ всех цветов радуги. Ах, так к королю пожаловали гости с северных марок?

— Быть того не может. Я помню тот корабль, — чуть ли не рявкнув, возразил его гигант. — Древесина была, что твое железо! Ее не переломил бы и морской змей, даже если б захотел!

— Морской змей не железный кулак тарана! — рассмеялась молодая воительница, а следом за ней и вся ее свита. Суровые, бородатые, все в мехах и пестрящих цветах на панцирях и дублетах с плащами. Редко выдавалось видеть Эндри гостей с далеких холодных берегов. — Я слышала, что когда он проломил борт, — с молодецким задором воскликнула девица, подняв одну ладонь и со всей дури врезав в нее вторым кулаком, изображая, видимо, корабельный таран, — щепы в воздух влетело столько, что она сыпалась на палубы, словно дождь, пока шло сражение!

— Брехня! — стукнул кулаком по столу гигант. В его говоре Эндри узнал фарра. Ох, неловкая вышла беседа, догадался Каранай. Многие фарры на островах не забыли войн со своими соседями. Их встречи, по обыкновению, заканчивались мордобоем в попытке смыть обиды за убийство предками друг друга. — Я лично видел это судно. Его не разломить. И команда — настоящие звери. Морские волки!

— Видать, помочил мой отец этих волков в водице, — усмехнулась все тем же звонким голосом девица, тряхнув своими волосами, подвязанными в косу.

— Чушь и вздор, это все ваше хвастовство, да пустословие, — сложив дубовые руки на груди здоровяк. — Я слышал, что сир Баркс погиб иной смертью. Что его корабль напоролся на ледяную глыбу. Только и всего.

— Да, ярл та еще глыба льда! — поддел того один из спутников девицы. Бородатый воин с огромным пузом.

— Вот уж правда! Лучше батеньку не описать! — резво ответила девка.

— Не хочешь ли ты сказать, что Баркс и погиб от его руки? — стиснул зубы здоровяк, оперившись руками о стол.

— Тут уж я не ручаюсь! — развела руками воительница. — Но точно слыхала, что половину доходяг с палубы скормили ледяному морю. А прочих порубали прежде, чем те пошли ко дну!

— Ложь! — грохот кулака гиганта снова раздался по столу. — Я помню сира Баркса, он разделал бы всех, вас, олухов, своим мечом!

— Так позови его, пусть попытается, — девушка закинула ногу на ногу, вызывающе глянув на собеседника, — быть может, он услышит твой громовой рев, Бернан, и подплывет сюда аж с морского дна! В ледяных и студеных водах, говорят, тела так коченеют, что их не трогает смертная гниль! И покойнички так и болтаются под льдом, как новенькие!

— Ах ты глупая девка! — рявкнул здоровяк. — Кто-ж вовсе додумался пускать баб на судно.

— Встреть ты мое «бабово» судно в морском бою, Бернан, твоя жалка кляча тоже разлетелась бы надвое, когда я направила бы в нее свой корабль, — да, они такие, эти суровые женщины с севера. Много ходило о них сказаний. Правдивых, и не очень. Эндри эта вызывающая уверенность женщины казалась привлекательной. Он потер пояс на своем животе.

— Лучше бы тебе не встречаться с моими ребятами в бою. А уж тем более со мной, — гигант взял смачный кусок жареной козлятины с тарелки рядом и одним укусом желтоватых кривых зубов оторвал от него часть, принявшись жевать, — мой меч уже многим отделил башку от шеи. А твои волосы уж больно красивы, что насаживать их на копье. Побереги себя для какого мужика, Ассе.

Кельвин Стонфист, подойдя к ним ближе, подхватил со стола пустую чашу, а следом наполнил ее вином из медного графина. Спорящие тут же обратили взор на него.

— Леди Ида, — поклонил он голову воительнице из Ассе. — Бернан, — улыбнулся он следом здоровяку.

— Здорова, молодчик, — кивнул ему гигант, запивая пивом из дубовой чарки свою козлятину. — Слыхал, что заявляют эти радужные индюки? Что ярл Ассе победил сира Баркса в морском сражении! Во, до чего дожили!

— Кто знает, как все было на самом деле у Студеного Пика? — пожал плечами Кельвин, глотнув своего вина. — Я слыхал, что сир Баркс со своим флотом ринулся в атаку, бросив блокировать пролив и ослушавшись своих изначальных приказов. Так он, вроде, и погиб, поведя наших бравых моряков на смерть в холодной воде.

— Пф, чушь это все, россказни для бахвальства, — гигант Бернан помотал головой и его густая борода растрепалась еще больше. — Я знал старика, учувствовавшего в битве. Он уверял, что лично видел, как корабль Баркса налетел на ледяную глыбу.

Эндри решил в этот спор не влезать. Этого ему еще не хватало. О той битве судачили много, да только судачить и девки в трактирах любили. Пока сир Редмаунт топтался у очага, перепрыгивая с ноги на ногу и пытаясь согреться, Эндри Каранай устроился за столом, поближе к яствам, и оглядел, что предлагают ему королевские-то угощения. Выбора, как оказалось, было немного. Фарровы острова не были богаты на разнообразные блюда. Козлятина, да баранина скальных животных была тут жесткой и жевалась на зубах с трудом. Маринованные яйца казались слишком солоноватыми, как и все, что ели островитяне. Любили фарры по своей морской традиции засолить все так, чтобы пища не испортилась вовсе в здешней сырости. Есть некоторые из них было невозможно, просто потому что после, не хватит даже бочки воды, чтобы утолить жажду.

Ида из Ассе с громогласным Бернаном все перебрасывались бахвальствами в сторону друг друга. В какой-то момент островной здоровяк, видимо, вообразил, что в руке у него не козлиная нога, а клинок и начал махать им в сторону одного из особо наглых северных гостей. Пытаясь влепить тому по лицу куском мяса, он повалился на стол, чуть не опрокинув тот. Облаченная в радужные одежды воительница залилась смехом. Кельвин Стонфист не торопился их разнимать, и, только согревшийся, сир Джесси, отошедший наконец от очага, укорил тех.

— Уважаемые господа, вы, как-никак, в королевском зале! А дурачитесь, что малые дети! — покачал головой Редмаунт, остановив почти отроческое хулиганство гигантского фарра. — Представьте, что вас застал бы сейчас лорд-хранитель?!

— Было бы, откровенно говоря, забавно, — согласился сир Кельвин, осушив свой бокал с вином и принявшись за маринованное яйцо, пока слуги внесли свежеприготовленную рыбную похлебку, предлагая ее всем желающим. Эндри не отказался от теплого супца.

— Что там за варево? — приподняла взгляд в тарелку Караная Ида из Ассе, оценивая похлебку. — Ай, Боррова борода, наливай! — махнула она подходящей служанке, посматривая на чан с рыбным супом у ее груди. — И эля мне с ребятами принеси. А то от этой болтовни о войнушке у меня пересохло в горле!

Спешно кивнув, служанка удалилась и, принесенный ею суп, кажется, из трески, на некоторое время угомонил спор воинствующих гостей. Люди Ассе принялись поглощать похлебку, закусывая жесткими ломтями хлеба и покрывая это все чарками свежего эля. Присоединился к ним и Бернан, столь большой, что просто выпил тарелку с тресковым супом за несколько глотков, пережевывая содержимое. Часть похлебки пролилась по его усам и бороде.

Джесси Редмаунт, усевшись напротив Эндри, принялся лениво пожевывать подхваченные им с какой-то тарелки крабовые клешни. Разлив себе и Эндри немного вина, Редмаунт почесал свою бородку.

— Видать, тебе, Эндри, придется обождать, пока лорд-хранитель не примет прочих гостей, — вздохнул рыцарь. — Кто-ж знал, что еще кто-нибудь окромя нас решит отправиться сюда в такую премерзкую погодку!

— Что поделать, Джесси, — пожал плечами Каранай, отведав похлебки и закусив ее ломтем хлеба, слишком черствого, чтобы быть свежим, — королевские дела… они такие. Ждать-то нам не в новинку.

— Не думаю, что ждать придется долго, — краем уха подметив их диалог, обратился к двоим сир Кельвин, оглядывая блюда на столе. — Бернан тут по вопросам привычным. Наверняка его опять беспокоит что-то с флотом. А наши северные «друзья»… — пустил смешок Стонфист. — Что-ж, не думаю, что они задержат лорда-хранителя надолго.

— А когда господин хранитель снизойдет уделить нам внимание? — приподнял бровь сир Джесси.

— Сир Роллад сейчас в замке, как мне сообщили, — эти слова Кельвина чутка согрели душу Эндри. Значит, лорда-хранителя хотя бы не придется ожидать в этом мрачном и сыром месте. Ему хотелось поскорее закончить свои дела с королевским братом, чтобы вместе с Редмаунтом наконец усесться на корабль и вернуться на материк. — А я попросил оповестить его, что государственные дела не ждут. Он явится, я полагаю, вскоре.

— Очень на то надеюсь, — кивнул ему Эндри, глотнув вина. Теплое и кислое, оно согревало изнутри, пускай и заставляло поморщится.

Матерь заявила ему не быть особо напористым перед лордом-хранителем. За свои годы она со многими знатными господами и лордами была знакома и уверяла, что Мьор Роллад не из покладистых людей. В этом Эндри не сомневался. Сир Роллад, брат Его Светлейшества, старого короля Гавейна, не славился добрым нравом, милыми речами и светскими беседами. Он был полководцем, железным кулаком своего старшего брата, хранящим мир и поддерживающим Лучезарную Корону на челе Мьора Гавейна. На то он и был назначен лордом-хранителем. И слух о нем шел далеко за острова фарров. Мало кто хотел бы ввязаться в ссору с Мьором Ролладом.

Эндри, учитывая эти слова, отлично понимал, какого человека из себя представляет лорд-хранитель. Припомнил он битвы, которые тот возглавлял, помнил его победы и неудачи. Мьор Роллад усмирил арвейдских лордов, хотевших сорвать с его брата корону, после вырвал железной хваткой у северян белый мир, и даже с Сефидским царством сошелся на море, отправив и тамошние претензии на королевское место прямиком на морское дно. Мьор Роллад жил войной и все знали слухи, ходившие в народе. Слухи о том, какая война сейчас больше прочих будоражит его разум. На этом Эндри еще планировал сыграть.

Откушав, они с сирами Джесси и Кельвином, вновь принялись смотреть за разыгравшейся у стола комедийной постановкой. Помалкивали и наслаждались зрелищем. Выпившая добрых несколько чарок Ида из Ассе и чуть охмелевший Бернан опять в грубых возгласах и громовых раскатах голосов, отдающих на весь зал, принялись обсуждать сражение у Студеного Пика. Каждый представляя его по-своему. Раскроив хлебный мякиш и корку, Бернан погрузил их в остатки супа на дне своей тарелки, принявшись разъяснять построение кораблей у пролива. Мякиш представлялся ему землею, а хлебные корки — боевыми галеями. Ида из Ассе приняла такие правила и начала насмешливо пояснять, как отец ее обогнул Пик и врезался именитому флотоводцу в бок, разрушая строй его кораблей и отправляя их искупаться в ледяной воде. Все это воительница успешно сопровождала манипуляциями своей деревянной ложкой, погружая ею «корабли» из хлебной корки в бульон.

Когда двери чертога распахнулись и внутрь вошел кастелян замка, худощавый старый человек, открывшаяся ему картина была довольно забавной. Ида, перегнувшись через стол, плескала ложкой суп в тарелке Бернана, а тот стучал чаркой эля по столу, протестуя воительнице громогласными, едва ли приличными, возгласами. Остановившись в дверном проеме с парой латников, старый кастелян почесал затылок.

— Отец, — приветствуя его, поднялся сир Кельвин.

— Сир, — учтиво кивнул ему Джесси Редмаунт. Эндри повторил за ним.

— Что… — кашлянув, вышел вперед королевский кастелян, — что тут происходит? — он поправил на себе массивный плащ из шкур, явно не чувствуя тепла даже в этом, прогретом очагом месте. Старичок-кастелян прошествовал ближе, потирая дрожащие костлявые руки.

— О, господин кастелян, — наконец обратил на него внимание Бернан. — Я уж потерял всякую надежду, что смогу вас дождаться.

— Милорд Бернан, госпожа Ида, — поклонился им кастелян Стонфист, остановившись у стола и глядя на блюда.

— Может, теплого вина, отец? — спешно подхватил графин его сын.

— Нет, Кельвин, благодарю, — кратко приподнял морщинистую руку старый Стонфист, останавливая молодого рыцаря.

— Я успею осушить все ваши винные запасы, прежде чем меня примут, или у королевских погребов еще есть надежда? — улыбнулась подошедшему старику Ида из Ассе, рассевшись на скамье горделиво и закинув ногу на ногу. Стройные и подтянутые икры и сильные ляжки не ушли от глаз Эндри.

— Миледи Ида, вы же знаете, нам не жаль ни эля, ни вина, для такой желанной гостьи, — голос кастеляна звучал, скорее, осторожно учтиво, чем искренне. Каранай успел наслушаться таких голосов. Он говорил о том, что принимать этих боевитых господ тут «рады» скорее из обязательств. — Но, не переживайте за наши запасы. Я явился сюда как раз по этой причине.

— Что же, хранитель Роллад наконец-то закончил все свои дельца и готов уделить нам время? — с полуусмешкой обратилась к нему Ида.

— Все верно. Я сообщил милорду Мьору Ролладу о вашем с господином Бернаном прибытии. Он хотел бы видеть вас обоих. Желательно вместе, — кивнул кастелян.

— Вместе?! — гаркнул раздраженный Бернан. — Экая честь для вашей своры, — сказал он Иде из Ассе.

— Не вскипай так яро, Бернан, — улыбнулась ему северянка, поднимаясь со своего места и поправляя свой разноцветный плащ. — А то, того гляди, за тобой следом начнет парить да таять все Спокойное Море.

— Мои люди проводят вас в башню, где ожидает милорд Роллад, — кивнул кастелян на своих спутников в латах. Затем поглядел на сына и приведенных им гостей. — Кельвин, ты нас не представил.

— Конечно, отец, — услужливо ответил рыцарь. — Это — сир Джесси из известного вам дома Редмаунтов…

— Ах, ну конечно, — улыбнулся старый кастелян, снова закашлявшись. — Как там было? Если при вашем дворе нет Редмаунта…

Сир Джесси усмехнулся. Его забавляла эта шутка.

— А это его спутник — лорд Эндри Каранай, младший брат лорда Ричатта. Он явился сюда по важному делу, с которым хотел бы обратиться лично к королю через лорда-хранителя, — указал тот на пышного мужчину.

— Крайне рад знакомству, — кивнул и улыбнулся старичку Каранай. — Однако, я не лорд! Впрочем, это не столь уж важно. Я хотел бы говорить с хранителем Мьором от лица моего старшего брата. При мне есть все бумаги и печати, — похлопал он сумку на боку. — Есть некие вопросы, относительно наследства и…

— Постойте, — приподнял палец старик. Он был так худ, что руки его казались костями с натянутой кожей. — Каранай… Ричатт Каранай… Это не анварский ли дом? Те, что с гор.

— Все верно, мой спутник из гордого горного народа, — кивнул сир Джесси.

— Ах, даже так?! — улыбнулся кастелян, поглядев на уходящих из зала Бернана и Иду из Ассе. Он погладил себя по жидкой седой бородке. — Сир Эндри… — начал было он.

— Позвольте, я и не сир вовсе! — улыбнулся Каранай, чуть покраснев. То ли от ситуации, то ли от выпитой чарки. Его, и верно, никто в рыцари не посвящал. — Но, что вы хотели сказать?

— Я… пожалуй, лорду-хранителю будет интересно узнать о вас. Он… упоминал Полумесячную Гряду… — задумался старый Стонфист. — Милорд… Ох, то есть сир… Или, вернее…

— Можно просто Эндри, господин Стонфист, — сказал ему Каранай.

— Так вот, господин Каранай. Я тотчас же сообщу о вашем визите милорду хранителю Ролладу! Уверен, ваше ожидание не продлится долго! — кивнул он. — А теперь, прошу меня простить… — откланялся старичок, поправляя свой плащ.

— Благодарю, сир! — сказал ему Эндри, хлебнув еще вина из чарки. Он слегка нахмурился, переглянувшись с сиром Джесси. Редмаунт, видимо, тоже был удивлен. Вот так дела! Для чего это хранителю Мьору питать к нему такой интерес? Это было странно, но могло сыграть Каранаю на руку.

Сира Кельвина это, кажется, и вовсе не удивило. Тот спокойно налил себе еще эля, пригубив, и закусив засоленной рыбой. Эндри на мгновение задумался о том, какой вклад принесет он наследию своего рода. Тогда его, быть может, наконец-то похвалят за его «золотой язык». Отец, несомненно, был бы доволен им. В отличие от братьев, Эрвин Каранай умел не только махать мечами, но и за словом не лез в карман.

Похлебка из трески кончилась и Эндри, спешно закусив жирный супец смачным комком хлеба, освежил горло несколькими глотками эля. Поставив чарку на стол, он решил, что пока на этом стоит закончить. Несомненно, лишний эль с вином развязали бы ему язык, который Каранай мог пользовать по назначению и без выпивки. Но на встречу с лордом-хранителем не стоит идти слишком уж нетрезвым. Особенно, раз тот проявил к нему интерес. Ему подумалось, что господину Ролладу и без того хватит пьяных на сегодня. Что по суровому миловидная воительница Ида, что громогласный чернобородый гигант Бернан, были, пожалуй, слишком открыты к выпивке перед такой важной встречей.

Кастелян задержался дольше, чем на то рассчитывал Эндри, уже было возомнивший, что его вызовут немедленно. Салатница с зелеными и красными водорослями, еще одной местной закуской, успела опустеть, а сир Редмаунт согревал себя уже второй половиной графина с вином, прежде, чем Кельвин Стонфист вызвался узнать, как там отцовские дела.

— Право, сир Кельвин, я думаю не нужно торопить событий… — пожевывая твердый лист морской травы, обратился к нему сир Редмаунт.

— Господин Джесси прав, — кивнул Эндри, — я думаю, если бы лорд-хранитель нуждался в нас немедля, он не стал бы задерживать вашего отца.

— Я обещал, что вас не будут мариновать тут, как сирену в бочонке! — довольно четко бросил ему Кельвин. — Пойду разузнаю, что там нынче бередит душу его лордского величества, господина хранителя.

— Главное, не ляпните чего-то вроде того, что мы вас поторопили, — осторожно предупредил Джесси Редмаунт. — Не хочется, чтобы Мьор Роллад счел нас назойливыми, как мошки по весне.

— Можете не беспокоится, — улыбнулся сир Кельвин, — пока еще я не столь глуп. Мозги рыцари теряют на турнирах, а их на моем счете не сочтешь и пальцами одной руки. Причем, даже калечной.

Эндри и сир Редмаунт пустили смешок, провожая молодого Стонфиста взглядом. Юная, нетерпеливая кровь! Эх, не обрушил бы он на себя самолично гнева лорда-хранителя. Тот не представлялся человеком, склонным к терпению и выдержке. Железный кулак короля все еще должен разить, а не выжидать. Реверансы дело дамское, как ни крути.

Но и сир Кельвин не вернулся столь быстро. Эндри это даже позабавило. Уж не свалились ли они все с какой-нибудь крепостной стены прямиком в море? Шторм-то нешуточный. Мысли об этом, однако, быстро сняли улыбку с его лица. Он подумал о том, как там сейчас мать. Конечно, она не будет выбираться из постоялых палат в такую холодную погоду, но леди Иринэ могла быть на все способна. Каранай побаивался, как бы она не простыла в этом зяблом и мерзком местечке.

Им нужно будет отплывать после приема. Задерживаться тут незачем. Сир Редмаунт уверял, что найти корабль будет несложно. Но Эндри опасался, что им придется остаться здесь дольше, чем хотелось бы. То судно, что везло их с континента на архипелаг отправлялось следом на север, не на юг, куда нужно было Эндри. Но Джесси был непреклонен.

— Ужели посреди моря не найдется нужного кораблика, — заверял он.

Однако, расспросы в порту, когда они прибыли, не позволили так быстро, как хотелось бы, найти корабль, ведущий свой путь к Ишерону. Это волнение Эндри скоропостижно ушло, когда в зал спустилась воительница Ида, поправляя свой едва ли высохший разноцветный плащ и выжимая промокшие волосы. Она явилась одна, без своих людей.

— Леди Ида, — улыбнулся ей Эндри. Сир Редмаунт кивнул девушке.

— Леди Ида… — кажется ее это позабавило. Да, эта статная боевитая женщина не походила на типичную придворную даму. — А вы, я так понимаю, тот самый горец, о котором сейчас распинался старичок?

— Да. Тот самый, — пожал плечами Каранай. «Тот самый горец». Кто бы мог подумать, что его сочтут горцем. Анвары, конечно, вели свою историю с древнейших племен и вождеств Гряды Полумесяц, но подобные простые сравнение несколько удручали Эндри. С «горцами» он больше ассоциировал диковатый грифоний народец.

— Что-ж, я думаю вам стоит заявится к старому ворчливому фарру. Он, кажись, хотел вас увидеть, — перекинув ноги через скамью, Ида уселась и налила себе еще чарку эля. Налив и хлебнув, она обратилась к Эндри. — И как там? У вас в горах?

— Я… — Эндри чуть усмехнулся. — Позвольте, леди Ида, я никогда не был в горах. Пускай я и анвар, мы с братьями родились уже в предгорьях, дарованных моему роду милостью Его Светлейшества.

— Его Светлейшества… — Ида из Ассе сказала это так, будто это ее позабавило. — Выходит, ты горец, что ни разу не бывал в горах?

— Если вам угодно, — развел руками Эндри. Он находил в этом попытку уколоть его, но едва ли Караная было так легко пронять.

— Это как если бы ты был фарром, не разу не видавшим моря, — посмеялась Ида из Ассе, глотнув эля.

— Что-ж, если вы не знали, горную гряду Полумесяца видно издалека, — подхватил маринованное яйцо Эндри, подумав, как бы сменить тему, — ах, насчет моря. Вы, судя по грозным господам в вашей свите, прибыли сюда кораблем?

— Нет, пересекла студеные заливы вплавь, — вновь подшутила над ним Ида.

— Это очень прискорбно, потому как я надеялся узнать, не отправится ли ваш корабль на юг с этих холодных скал? — обратился прямо Каранай.

— Если эти скалы холодные, то лучше бы вам никогда не причаливать в Нёрдвастт или, скажем, к землям Скатёнвайдде, — расплылась в улыбке воительница. — Они покажутся вам ледяным адом.

— Что-ж… печально. Значит вы отправляетесь обратно на север? — переспросил Эндри.

— Все верно. Домой, — кивнула Ида, допивая свою чарку. — Я отправила своих ребят проверять корабли. Отплыву завтра к рассвету. А может к вечеру… Кто знает, вдруг мне предложат еще что-то, кроме эля, — тряхнула она посудой. — А вы надеялись, что я прихвачу прокатить вас в трюме на юга?

— Как вариант, — держал улыбку Эндри. Джесси Редмаунт тихо сдерживал смешки, видя, как старается Каранай не упасть в грязь лицом перед дикой северной красоткой.

— Ладно, горец… Я думаю у меня есть вариант, — сказала она к удивлению что Эндри, что сира Редмаунта.

— Что? Правда? — аж подал голос Джесси, погладив свою бородку.

— Да. Со мной в порт зашел корабль моей… эх, дай Борр памяти, далекой тетки Ронды, — в голосе Иды пропала насмешка. — Она со своими дочерьми промышляет торговлей да путешествиями по всякого рода портам. Где дочерей и заводит, — пустила смешок Ида. — Она как раз собиралась на юг. Хотела обогнуть берега через Срединное море. Это там… где еще остров…

— Сефид? — уточнил Эндри Каранай.

— Да-да. Точно. Там, откуда привозят специи. Корица, имбирь… Доводилось мне пробовать эти вещицы в наших краях. Что за чудеса! — покачала головой Ида из Ассе. — Мой дядька хотел отвалить за них сундук золота, да, оказалось, что их довезли всего то с монетный кошель. В наших холодных краях такие специи — редкость.

— Так, постойте, а что там с вашей тетушкой? — сир Джесси постарался увести в нужное русло явно развязанный хмелем язык женщины.

— Ах, Ронда! Да. Она идет через юг, — кивнула Ида из Ассе. — Наверняка будет останавливаться где-то по пути на восток. Хотите, я завтра же познакомлю вас с ее командой? Главное, не проспи, горец, я встаю засветло.

— Придется встать пораньше, раз такое дело. Если ваша тетушка идет в Ишерон… — начал Эндри.

— Вот у нее и узнаем, куда она пойдет, — махнула рукой Ида.

— И во сколько это нам обойдется? — первым делом поинтересовался сир Джесси, переглянувшись с Каранаем.

— Зависит от того, что вы сможете предложить тетке Ронде, — с забавой, Ида снова будто бы посмеялась над ними.

Эндри не взял с собой много монет, к превеликому сожалению. У него и сира Редмаунта были, конечно, серебряные лунарии про запас, да целый набитый кошель медных «закатников». Однако, навряд ли этого хватило бы для оплаты путешествия. Впрочем, если леди Ида попросила бы за них, кто знает, может им бы и нашли место в корабельном трюме. Сир Джесси смог убедить знакомого капитана взять с них чисто символическую плату, но теперь не хотелось бы отдавать все серебро, что было у него в кошельке.

Впрочем, это дело им еще только предстояло разрешить. И вопрос монет Эндри Каранай пока отодвинул на второй план. Сейчас им предстояло поговорить с самим лордом-хранителем, а уж потом думать, как оплатить корабль до Ишерона. Сир Джесси первым обратился к стражнику в латах, чтобы тот проводил их в башню лорда-хранителя. Эндри пошагал за ним следом, потирая свой камзол, который, казалось, наконец просох.

Подъем оказался труднее, чем думалось Каранаю. Башни взвивались высоко и с каждым пролетом перешагивать через ступени лестниц было все труднее и труднее. Он начинал запыхаться. Куда более живенький и тощий Джесси Редмаунт за собой такого не заметил. Латник велел обождать, прежде, чем он обратится к Мьору Ролладу. Скрывшись за толстой дубовой дверью, он исчез из вида. Только голоса глухо и неразборчиво звучали из-за деревянного заслона. Эндри переглянулся с Редмаунтом.

— Документики-то при тебе? — прищурился на сумку Караная тот.

— А как же! — похлопал по ней мужчина.

Когда латник грубым жестом пригласил их внутрь, покидая башню и спускаясь вниз, на свое сторожевое место, Эндри постарался выпрямить осанку, сделать лицо посерьезнее и одернуть одежду, чтобы та не казалась сильно измятой. Примерно те же манипуляции провернул и сир Джесси, заодно разглаживая свою длинную козью бородку.

Лорд-хранитель нависал над громоздким деревянным столом, где были разложены карты и документы. С одной стороны лежал заключённый в ножны кинжал, а с другой — небольшая скляночка с чернилами, придерживая норовящие свернуться пергаменты. По одному боку от Мьора Роллада стоял Кельвин Стонфист, с другого громоздилась туша Бернана, тяжело сопящего и ворчащего что-то себе под нос.

— А, вот и вы! — обратился наконец к входящим Кельвин.

Мьор Роллад поднял на них суровые глаза с блестящими, словно от усталости, белками. Его взгляд исподлобья напоминал взор коршуна, выслеживающего добычу. Гладко выбритый квадратный подбородок и щеки покрывал неровный, разъеденный рельеф кожи. Под острыми скулами виднелись легкие шрамы и порезы от лезвий бритвы. Еще парочка у виска и на лбу. Поломанные нос и уши, память былых сражений. Черные волосы хранителя Роллада были длинными, жесткими и густыми. Он связывал их в тугой хвост, спадающий ему на спину. Облаченный в черный кожаный дублет с высоким воротником, под которым виднелась кольчуга, которую Мьор Роллад носил даже в безопасном, казалось, замке. Перчатки висели у него на поясе и хранитель опирался грубыми, жилистыми руками о стол.

— Лорд Каранай? — взгляд его воинственных блестящих глаз вцепился в Эндри. Затем скользнул на Джесси Редмаунта. Хранитель кивнул, приветствуя их. Либо Каранаю показалось, что он это сделал.

— Я не лорд, господин-хранитель, — поклонившись, покачал головой мужчина, — но здесь я от имени своего брата, — он запустил руку вниз, раскрывая свою ношу, полную бумаг. Те казались влажным, но не промокли и не просырели, к счастью для Эндри.

— Лорд-хранитель, — поприветствовал того следом сир Джесси, прошествовав вперед и одергивая плащ, пока Эндри извлекал документы.

— Подойдите. — Мьор Роллад говорил резко и по делу. Человек, не терпящий лишних разглагольств. — Что у вас, сир Каранай? — кивнул он на бумаги, свору которых достал перед ним Эндри. Тот не стал поправлять самого хранителя, пытаясь объяснить ему, что он не рыцарь.

— Мой брат, лорд Ричатт Каранай, прислал меня сюда, для прошения его именем, милорд. — Эндри, покопошившись в свертках бумажек, протянул хранителю документ. Тот холодным, ровным движением взял его из рук мужчины, развернув и, прищурившись, принялся читать. В комнате стоял полумрак и только свечи, расставленные повсюду, источали свет. Тепло очага почти не добиралось до высоты башни и Каранай почувствовал, что ему вновь становится зябко.

— Вижу, — легкий кивок Мьор Роллада легко было пропустить. Увидев братнин герб, выдавленный в воске кольцом-печаткой, лорд-хранитель отложил письмо в сторону. — Какое дело?

— Ах, секунду, милорд, — чуть взволновавшись, Эндри принялся раскладывать на столе перед ним документы, завещания, письма и составленные братом родовые древа. — Вот, господин. Тут все есть.

— Подробней, — поднял на него взгляд лорд Роллад, явно удивившись такому количеству бумаг. Эндри куснул губу.

— Видите ли, один из младших подданных моего брата, небольшой вассал-землевладелец, почил несколько лун назад. Кажется, пурпурная сыпь, — пояснил Каранай. Бернан, стоявший рядом, нахмурился, услышав название столь непристойного заболевания. — Дело в том, что он не оставил других наследников мужского рода. Его дядья давно почили где-то на войне, единственный брат свалился с коня насмерть, а из детей у этого господина осталась только…

— Дочь. Я понял, — хмыкнул Мьор Роллад, поднимая длинный свиток с родовым древом, что принес Каранай. Эти слова звучали чуть грубее, чем следовало. Эндри предположил, что это потому, как у самого хранителя Роллада тоже не было сыновей. Из отпрысков его почившей жены, младенчество пережила только дочь, леди Дея. — Итак, ваш брат полагает, что мы должны отдать ему во владение земли этой девушки, так как на ней оборвется род?

— Именно так, милорд-хранитель, — кивнул Каранай, подозревая, что брату все же едва ли передадут эту землю запросто так. — Такое прошение передал мне донести вам мой лорд-брат.

— Пока она жива, эти земли принадлежат ей, — покачал головой Мьор Роллад, скручивая в ровный сверток родовое древо. — Но я помню заслуги ваших предков перед короной, господин Каранай. Не просто так надел вручили вашему… деду, верно?

— Все так, милорд, — кивнул Эндри, пытаясь понять, что же тот хочет сказать ему.

— Ваш брат сможет получить эту землю, если сочтет браком кого-то из своих детей с леди-сироткой. Сколько ей лет? — он положил свиток обратно на стол. — Не больше десятка, верно?

— Именно, милорд, — согласился Эндри. Он выдохнул. Брат предполагал такую возможность. Значит, все пройдет гладко.

— У лорда Ричатта кажется тоже есть младшие сыновья. Если он сможет повенчать их с девушкой, земля отойдет ему. Только так, никак раньше, — твердо сказал хранитель.

— Простите, лорд Мьор, — аккуратно сказал Кельвин Стонфист, — но что, если девочка погибнет, прежде, чем состоится брак? Ей еще столь мало лет…

— В таком случае лорду Каранаю лучше хранить ее здоровье, как зеницу ока, чтобы к нему не возникло никаких вопросов, — это звучало грубее, чем Эндри бы хотелось. Взгляд лорда-хранителя был обращен к нему.

— Прискорбно слышать подобные подозрения в адрес моего брата, господин-хранитель, — положил руку на сердце Каранай. — Он настоящий анвар, верный традиции и чести! Сын гор никогда не поднимет руки на ребенка.

— Наше гнусное время известно тем, что уже не нужно поднимать руку, чтобы упокоить чьего-то ребенка, — поджал губы Роллад. — Гляньте, хотя бы на Сефид. Или, вы думаете, каким еще пакостным образом тамошняя царица заняла престол малолетнего брата?

— Сефиды есть сефиды… — покачал головой кастелян Стонфист.

— Что верно, то верно, — хмыкнул Бернан.

— Так или иначе, я отправлю гонца вашему брату, сир Каранай, — твердо сказал лорд-хранитель. — Если он будет согласен, земля отойдет в его владение вместе с женитьбой его сына.

— Он будет рад это слышать, лорд Роллад, — вновь кивнул Эндри. Это прошло более гладко, чем он ожидал. Однако, теперь ему нужно было как-то донести до хранителя и проблему второго его брата.

— Лорд, — обратился к хранителю Бернан. Каранай побаивался, что тот будет здесь уже изрядно охмелевший, но, судя по всему, пронять такую тушу как этот силач, было непросто даже многими кувшинами эля, — так что насчет флота… — почесал затылок он, тормоша свои жесткие густые черные поросли на голове. — Я полагаю…

— Все это вопрос времени. Но держись наготове. Кто знает, что способны выдать наши противники, — кивнул Мьор Роллад. — Не распускай корабли.

— Но, сир, — кашлянул кастелян, — война давно уже была закончена…

— Война никогда не бывает закончена, — махнул рукой лорд-хранитель. — В особенности, если враг не истреблен с корнем. Ступай, Бернан, и не спускай глаз с людей девки из Ассе.

— Принял, милорд Роллад, — легонько поклонился гигант, пошагав к выходу и пригнувшись, чтобы пролезть в дверной проем, которого был выше почти на пол головы.

Лорд-хранитель перевел взгляд на Эндри и Редмаунта, когда массивная дверь захлопнулась за Бернаном.

— Я позвал вас не только для всей этой наследной возни, — резковато отодвинул от себя поданные документы лорд-хранитель и Эндри напрягся.

— Милорд? — приподнял бровь сир Джесси Редмаунт.

— Насколько я знаю, анварам жаловали несколько земельных наделов, когда ваш народ был изгнан с гор, так? — прищурился Мьор Роллад. Эндри почесал свою густенькую бородку.

— Именно, господин Мьор, — согласился Каранай.

— Кроме предгорий, который унаследовал ваш брат, как бишь его?..

— Лорд Ричатт, милорд, — ответил он хранителю.

— Да, верно. Ричатт Каранай, — кивнул Роллад. — Еще был южнее… Лорд, или землевладелец, — погладил свой неровный подбородок хранитель, — тоже из Каранай. Он приходился вам?..

— Господин Анчар, сир. Все так. Это мой дядюшка, — подтвердил Эндри. — Он давно почил, не оставив детей, и брат мой унаследовал эти южные земли при Ишероне от него. — Каранай в душе обрадовался, что разговор зашел в нужное русло. Это было ой как кстати!

— Раз он преставился, кто тогда правит землями у Ишерона именем лорда Ричатта? Наместник? — прищурился он, разглядывая мужчину.

— Не совсем так, эти земли отошли моему младшему брату, господину Роддварту. Сейчас он владеет этой приречной землей. Вернее, ее частью, — пояснил хранителю Эндри.

— У вас два старших брата? — приподнял острую бровь Мьор.

— Нет, милорд, Роддварт приходится мне младшим. Я отказался от наследства в его пользу, — почувствовав себя несколько неловко, ответил он.

— Вот значит как? И что же вас не устроило в предгорьях у Мотылька? — в голосе хранителя улавливался некий интерес. Только какой?

— Жарковато, милорд, — шутливо улыбнулся Эндри. — Гранатовые вина кислые, а женщины в округе все сплошь покрыты тряпьем с головы до пят. Что же это за владение такое? — попытался держать лицо в тон шутке он.

— Что-ж, все дело в гедонизме? — хмыкнул хранитель. — И такое, значит, бывает… — покачал головой он. — Будем надеяться, что ваш брат правит там не из тех же побуждений.

— Мой младший брат — человек чести, милорд. Все так, — сказал он.

— Меня крайне интересуют здешние предгорья, — отодвинув со стола все прочие бумаги в сторону, он развернул перед Эндри карту, указав жестким мозолистым пальцем на местность близ Ишерона, — взгляните.

Эндри и без напоминаний лорда Мьора видал все эти карты, да и эту землю вживую. Исток реки Крыло Мотылька, растекающееся на три реки-вены. Северную, центральную и южную. Холодные горные воды, бьющие с пиков по реке, отдавали прохладой, столь спасительной для этих южных мест. Эндри часто любил промокнуть там руки или отпить водицы, лишь бы промочить иссушенное горло или умыться.

— Гляжу сир. Мотылек и притоки. Видал я это все своими глазами, — нагнулся над картой он. Сир Джесси, переступая с ноги на ногу, встал за его плечом, кидая взгляд на стол. Оба Стонфиста так же посматривали из-за массивных плеч хранителя.

— В этих горах, — провел он вдоль центральной Вены к истоку Мотылька и палец его очутился среди каменных пиков, — есть важные перевалы. Горы опасны и круты. Просто так через них не пройдешь, уж думаю, анвару лучше знать, верно?

Эндри кивнул, хотя на самом деле не сильно этим интересовался.

— Но тут, у Крыла Мотылька, неподалеку есть одноименный перевал. Место удобное, хоть и не самое простое для транспортировки войск. Вы наверняка слышали легенды чужестранцев, да? О битве у истока рек… — его хищные глаза снова впились в него.

— Да-да, наслышан, — кажется Эндри понимал о чем пойдет речь.

— Тогда войска переправили как раз у этого самого перевала. И мне не хотелось бы, чтобы нас могли также застать врасплох. Вы понимаете?

— Но эти земли принадлежат, в целом-то, лорду Шеппу… Это он отвечает за них, за их охрану, и… — договорить Каранай не успел.

— Старый Шепп отвечает только за свой кошелек, который набивает налогом на торговлю в его городке и порте, — грозно хмыкнул хранитель. — Я уже обращался к нему и он клятвенно заверял меня, что следит за предгорьем. Как будто бы я ему поверю!

— Позвольте спросить прямо, милорд, — нервно провел по усам Каранай, обратив честнейший из взглядов к хранителю, — вы полагаете, что у нас будет война на востоке? Империя хочет вторгнутся в наши владения?

— Проницательность — хорошая черта, — прищурился Мьор, кивнув и продолжая разбирать взглядом Эндри. — Все отрицали бы это. «Такая война не по силам Императору», любят говорить они. Мол, ему хватает проблем и на своей земле.

— Я мало интересовался разборками наших соседей, милорд, — прямо ответил Эндри, поправляя ворот.

— Вы снова вспомнили о дите, лорд-хранитель? — причмокнул кастелян.

— Вам слова еще не давали, Стонфист, — не глядя на него, оборвал старика Мьор Роллад, продолжая глядеть на Караная. — Осторожность и умение глядеть наперед — вот что отличает правителя от дурака. Все знают, что в обширных землях императора полно проблем. Невольники бунтуют, возмущаются владыки и плетут свои сети ведьмы. Но каков простейший из способов отвлечь такую гигантскую империю от проблем, сир Каранай?

— Какой же, милорд? — куснул губу Эндри.

— Война. Способ действенный, сколь и простой, — процедил Мьор Роллад. — Вся челядь и владыки забудут о своих проблемах, когда их отвлечет победоносный марш ицхских фанатиков по нашим землям.

— Ах, милорд… — изобразил удивление Эндри. — Я, кажется, понял ваше беспокойство! И если те начали бы войну, вы планируете не выпустить их с Гряды Полумесяц? Смело, милорд. И умно, — подключил он лесть.

— Мне не нужно бахвальство, мне нужна верность и твердые границы, — положил он ладонь на карту, охватывая ей подвассальные земли у берегов.

— Тут есть одна проблема, милорд, если позволите… пожалуй, в ицхилитах она и кроется, — скрепя сердце, начал Эндри.

Ицхилитская вера, далекая и чуждая идеям, проповедуемым некогда священной пророчицей Заранной сама по себе была противна, по обыкновению, королям, носящим Лучезарную Корону. Но это был слабый аргумент для шаткого положения престола Его Величества. Потому Эндри заранее знал, чем он попытается убедить хранителя в своих словах.

— Вы же знаете, что окрестности Ишерона, кроме моих анварских собратьев, населяют и эти речные люди. Им принадлежит южная часть земель от Центральной Вены, — сказал Каранай, указав пальцем в речное побережье на карте, для наглядности своих слов. — Вот здесь пролегают земли моего брата, а за этим потоком — его соседей. Землю же между ними делят крестьяне моего брата, на пару с речными жителями. Проблема в том…

— Я понял, — оборвал его, как мечом, Мьор Роллад.

— Да, милорд. Они ицхилиты, — подтвердил его догадку Эндри.

От северных побережий до берегов Сефидского Царства на этой стороне Гряды Полумесяц люди следовали учению святой пророчицы Заранны, Огнедержительницы, принесшей свет в темный и кровавый век. Ее огненная длань осветила мир и Персты Сотворения загорелись новым, солярным огнем. Часовни Очага подстрекали ее согревающий свет в своих храмах от земель арвейдов, до морских владений нынешней царицы. Да и к югу от них. Тем реже встречалось тут иная вера в чужих богов. Однако, младший народ, облюбовавший в давние времена Вены Мотылька, как место своего обитания, уже много лет поклонялся иной, чужеземной богине. Избраннице лунных ведьм, как говорили о ней. Эндри чурался знаться с этой мрачной иноземной ересью, хотя и не был сильно богобоязненным мужем.

Дело было в том, что многие религиозные ограничения были для ицхилитов сродни священным законам. Они не едят мясо коров и свиней, отчего их челядь почти не взращивает этих животных. Как и конина для них блюдо из запретных, отчего жеребцов они держат только для войны и работы. Они не пьют вина, из-за чего богатые, солнечные земли, на которых анвары брата могли выращивать виноград, пустуют, пока на них живут ицхилиты. А тем временем, все знают, сколь популярно вино из южных сортов винограда, растущих там, что подтвердит тугой кошель лорда Шеппа.

Все это он украдкой пояснял хранителю Ролладу, наблюдавшему за его речью и указаниями на карте владений Ишерон. Конечно, когда вопрос стоял не о религиозных прениях, несмотря на их важность для Лучезарной Короны, любому владыке приходится задуматься. Подати золотом, искусство виноделья, разведение животины. Все это было важным, хотя, конечно, первым делом лорда-хранителя интересовала защита государства и земель.

— Значит, земля между Северной и Центровой Венами принадлежит, по большей части, этим иноверцам? — провел по карте Мьор Роллад, указывая на линию суши, омываемую реками. Крайне плодоносную в этих жарких краях. — А что лорд Шепп?

— Я давненько не видал старого креветочного лорда, — пожал плечами Каранай, чувствуя уверенность. — Но, когда я слышал его мнение в последний раз, он уверял, что эти земли челядь может спокойно делить. И не думаю, что его мнение поменялось.

— Разве властелин Ишерона не славится своим умением высчитывать выгоду в золоте? — удивился Кельвин Стонфист. — Если бы эта земля была отдана куда более полезным ему анварам… Больше заполненным вином и мясом погребов — больше звонких монет.

— Это его земля. Мой брат не имел бы права настаивать, — пояснил Эндри, порадовавшись, что сир Стонфист на его стороне. — А люди старой креветки — это торговцы, да моряки. Куда им земляной надел. Своими силами они возделают разве что ваш кошелек, пытаясь продать корицу втридорога.

— Деньги важны, но они — дело десятое, — сказал свое слово Роллад. — Эти речные племена могут обойтись и втрое меньшей землей, раз они не используют ее в полной мере. Но мне хотелось бы… — почесал грубый подбородок лорд-хранитель, исхитряясь сформулировать мысль, — чтобы больше верных нам людей имели достойную награду, верно?

— Позвольте, милорд? — в горле кастеляна першило.

— Можешь говорить, — кивнул ему Мьор Роллад.

— Эти земли, так или иначе, собственность владетеля Ишерона. Что анвары, что эти ицхи… они его вассалы и находятся в его подданстве…

— Это я знаю и без тебя. Что ты хочешь сказать? — грубо выдал хранитель.

— Распределять эту землю, кроме лорда Шеппа может только Его Величество, и… — поправил плащ старичок.

— Его Величество доверил мне охрану границ, — стиснул зубы Роллад, прижимая кастеляна взглядом к земле. — Этим я и хочу заняться.

— Охрана границ не есть земельный раздел, — скромно опустил взгляд тот.

— Как бы то ни было, милорд, позвольте, но сир Стонфист-старший прав, — переминаясь, сказал Джесси Редмаунт. Эндри недовольно глянул на него. Тот же взгляд его рыцарствующий приятель-дуралей ощутил на себе и от Мьора Роллада. — Нет-нет! Вы не подумайте! Вы правы, господин хранитель. Эти земли нужно оберегать от посягательств любым путем. Важность этих… стратегических перевалов, конечно же, не может быть переоценена, — эту песню Каранай уловил сразу. Спохватившись, Джесси перешел на лесть. — Но просто так отбирать их, несколько… малость неделикатно.

— Деликатность на войне ведет к поражению, — сложил руки на груди Кельвин, стоя на стороне хранителя.

— Эти земли, если и стоит изъять, то… — сир Джесси потрепал свою бородку, затем почесал затылок, поправляя шляпу, — деликатно и при хитрости. Чтобы ни у лорда Шеппа, ни у этих ицхилитских варваров не возникло вопросов!

— Вопросы возникнут, так или иначе, — покачал головой кастелян.

— Но их может быть больше, а может быть меньше. Как и возмущений о переделе земель и его… скажем так, «законности», — хитро выдал Джесси.

— Это все, конечно, прелестно, но… — Эндри начал, но не завершил.

— Вы правы, — с недовольством, но признавая, высказал Мьор Роллад. — Но это не значит, что мы должны оставить этот важный южный клочок земли без внимания. Передел земли без оснований вызовет вопросы. Причем, по всему королевству, если вести расползутся.

— А они расползутся… — причмокнул старый кастелян.

— Но, если бы вы смогли устроить все так, чтобы у того были причины?.. — с неким нелицеприятным выражением, хранитель перевел взгляд на Эндри.

— Ручаюсь, лорд Шепп не возьмется за передел без королевского слова! — положил руку на сердце Каранай. В этом он был уверен. Старый толстяк был слишком осторожен и кропотлив в таких вопросах.

— Значит, все же придется обратится к нему, — тихо хмыкнул хранитель, кулаками оперевшись о стол и обернувшись к старшему Стонфисту. — Иди к Его Светлейшеству и скажи, что мне нужно поговорить с ним.

— Владыка велел не беспокоить его, и… — опять помялся старик, кашляя.

— Это было не предложение, а вопрос государственной важности, — продавил сквозь зубы Мьор Роллад.

— Сию секунду, сер, — прочистил горло кастелян, поняв, что заговорился и, одернув теплый меховой плащ на плечи, откланялся, бредя к лестнице.

— Я помогу, отец, — взял того под руку сир Кельвин.

Хранитель, Эндри и Джесси Редмаунт проводили их взглядами. Вот этого Каранай не предвидел. Все же, говорить с королем сегодня не входило в его планы. Да и одет он… максимум для встречи с лордом-хранителем, а не Его Светлейшеством. Волнительные мысли зароились в Эндри в голове, но он не подал виду. Куда заметнее это было по сиру Редмаунту.

— Милорд, — обратился к Ролладу анвар, чтобы уточнить, — вы имеете ввиду, что вам придется обратиться к Его Величеству? Нам обождать, или?..

— Нет. Вы пойдете со мной, — четко сказал хранитель.

— Но, милорд, такая честь… — помялся Джесси.

— Из моих уст эти предложения покажутся моему светлейшему брату корыстной попыткой развернуть компанию к очередной войне. «Пустой и глупой паранойей», как это назовет Его Светлейшее Величество, — словно с упреком в сторону царственного брата выпрыснул Мьор Роллад. — Но, если это будет прошение от… его покорных слуг, — его черные зрачки перекинулись с анвара на рыцаря и обратно, — быть может, он послушает. Быть может.

— Позвольте, милорд… — облизнул губы сир Джесси в волнении.

— Как вам будет угодно, господин хранитель, — поспешил перебить спутника Эндри. Прием у короля. Кто бы мог подумать? Этой возможности ему никак нельзя было бы упускать, как бы просто нынче он не был одет. — Если тебе, Джесси, вдруг неуютно, я справлюсь и один.

— Да уж, — переминался с ноги на ногу сир Редмаунт. — Но, нет, конечно, увидеть Его Светлейшество вновь — это честь и…

— Да, верно, честь. Но сейчас нам нужна не честь, а честность, — хмыкнул хранитель Мьор. — Вы, сир Каранай, изложите ему все то же, с той же прямотой, и может, даже прямее, чем мне. Пускай он услышит ваши опасения по этому поводу. Не мои.

— Естественно, милорд-хранитель, — поклонился Эндри.

Внутри него, конечно, сейчас начала разыгрываться буря, ничем не меньше той, что нынче бушевала, сокрушая скалы у замка ударами волн. Вот уж матушка удивится, узнав о том, как он наведался сюда. Она не была уверена, что его вовсе примет сам хранитель, уверяя, что скорее всего ему просто предложат передать документ лорду Ролладу. А теперь Каранаю предстояло подняться к самому королю. Удача? Не иначе!

Опираясь на руку сына, кастелян Стонфист явился прежде, чем полагал Эндри. Старик, зашедшись кашлем, согнувшим его в три погибели, сказал, что король согласился принять их. Это вселило в Караная еще большую надежду. Сир Кельвин повел отца обратно вниз, поближе к согреваемому чертогу, чтобы тот не студился на холоде еще больше. Направляясь к лестнице вниз барабанной башни, молодой рыцарь поглядел на Эндри, учтиво поклонившись. Каранай ответил тем же. Молодчик не обманул, даже превзошел ожидания. Поначалу ни он сам, ни сир Джесси, особо не верили в убеждения Кельвина о том, что он устроит им эту встречу.

Королевские покои находились в одной из самых больших и толстостенных башен крепости. Окна ее выходили на море. До этой части замка добираться пришлось, перебираясь вдоль внутреннего двора по крепостной стене. Внутри замка, кроме стражи, никого не было видно. Да и те ежились и ютились под крышами и навесами. Дворик казался бедным, пустоватым и заброшенным. Гром барабаном бил на горизонте, где-то позади сверкнула молния, ярким блеском прокатившись по кавалькаде волн. Плащ не спасал сира Джесси Редмаунта от того, чтобы вновь промокнуть до нитки, не успев было согреться у очага. Холодный, мерзкий дождь пробил до костей и Эндри, но он промолчал, не возмущаясь и следуя за лордом-хранителем. Тому дождь бил прямо в лицо, но Мьор Роллад и не поморщился, шествуя тяжелой походкой вдоль зубцов крепостной стены. Каранай поглядел за каменные ограждения. Где-то вдалеке у берегов виднелись корабельные суденышки, с опущенными парусами. Они покачивались и дрейфовали, невольно заставив Эндри усмехнутся, вспомнив о горячем супе и хлебной корке и пожалеть, что им вновь пришлось выбраться наружу.

Когда Джесси Редмаунт, пересиливая воющий поток ветра, захлопнул за собой дверь башни, Эндри позволил себе вздохнуть свободнее. Спасительное тепло пробежалось по коже. Рыцарь задвинул засов, чтобы штормовой ветер не отворил вход и, оперевшись на стену, тяжело дышал.

— Пресвятое пламя, ну что за погодка… — причмокнул Редмаунт, поглаживая свою промокшую бородку.

— Сегодня море явно недовольно, — кивнул хранитель Роллад.

— Не повезло тем, кто сейчас плывет по нему, — согласился Эндри.

— За мной, — выжав промокший хвост из черных волос и утерев с лица влажные капли, Мьор Роллад направился к лестнице, где стояли двое стражников, — не будем заставлять Его Величество дожидаться.

— Будем надеяться, что это все не зря, — тихо сказал сир Джесси.

— Вам стоит быть откровенно убедительным, сир Каранай, — сказал через плечо лорд-хранитель, не оборачиваясь. — Мой брат, наш светлейший государь, не внемлет, обычно, пустым мольбам.

— Я постараюсь изложить ему все в лучших красках, — поеживаясь от мокрой одежки, кивнул Эндри. — Орудовать словами, почти, что быть художником, если знаешь как!

— Художества оставьте юным дамам и арвейдским мальчишкам в их дворцах, — хмыкнул Мьор Роллад. — Говорите по существу.

— Позвольте, милорд, — ступая мокрыми сапогами по ступенькам, позволил себе вставить Джесси Редмаунт, — а так ли страшен этот левиафан, как его малюют?

— Левиафан? — поджав потрескавшиеся губы, оглянулся Роллад.

— Ваше милордство так опасается наших далеких соседей… — кашлянул сир Джесси, — однако, чем ицхилит хуже прочих врагов, что вам удалось одолеть?

Эндри поглядел на приятеля с недовольством.

— Наше королевство шито белой нитью, что дамское кружево, — процедил с предельной честностью Мьор Роллад. — Не отрицайте.

— Однако, милорд… — возразил Каранай.

— Да, сир, я и мой меч видали немало сражений, — ответил он куда-то в пустоту, не оглянувшись на сира Джесси и Эндри. Рука хранителя легла на ножны у пояса. — Доводилось мне вести войска на войну и на севере, и на юге. Во льдах и в жарком песке. Арвейдские претенденты, эти северные варвары, сефидские черви…

— И все они были сокрушены, не так ли? — с долей лукавости и лести обратился к нему Редмаунт.

— С таким грозным врагом как императорская армия за горами, нам еще встречаться не приходилось. Их чуждые лунные божки, коварные старые ведьмы и фанатичные орды. Вы наверняка слышали эти сказки от тех, кто торговал или путешествовал за Полумесяцем, — грубо бросил хранитель, кивнув стражникам, чтобы те расступились и пропустили их еще выше. — Все это россказни, конечно. Но отрицать нельзя, многие покорились их кривым мечам и суровым воителям. Я не дурак, и не собираюсь выбрасывать этот факт из головы.

— Мне не доводилось бывать за пределами подданств Его Величества, — сказал сир Джесси, — но неужто какие-то чужие безбожники способны сокрушить наши рыцарские силы?.. Никому не дано покорить эти священные просторы! — покачал головой он. — Помните, как в тех стихах?

— «С восточных земель до закатных теней»? — улыбнулся Эндри.

— В давние времена узревших огонь владык и венчаных пламенем королей — быть может никто из чужеземцев и не посмел бы позарится на запад. — Мьор был непреклонен. — Но теперь, взгляните, наши земли держатся на честных словах договоров, вырванных войной. Каждый мнит себя достойным священной короны больше других. Я не слепец и вижу еще, что только сила сдерживает это единство, — хранитель сжал кулак. — И если силы не хватит и королевство вновь разойдется по швам… Вы знали, что ицхам завещано, будто бы, однажды покорить весь мир? Все народы, якобы, склонятся перед их лунными ведьмами.

— И вы в это верите? — почесал затылок Джесси Редмаунт.

— Я верю в то, что им хватит глупости попытаться. Их воины закалены в боях и жаждут крови. Если императору заблагорассудится обратить эти мечи в чью-то сторону? Каков шанс, что это будем не мы?

— Чем же ицхский боец страшнее, чем прочий северный варвар? — Джесси был полон сомнения. Эндри, бывавший на юге и разное слыхавший об их иноземных соседях, не был столь скептичен.

— Они верят, что воскреснут, — пояснил Каранай. — Не боятся смерти.

— Никто не боится. До первой личной встречи с ней, — прошипел Мьор.

Королевские покои охраняло несколько стражников, сразу же расступившихся перед хранителем, сообщившим, что двое ковыляющих за ним мужчин — его спутники. Простая дубовая дверь, крепко подбитая железом ничем бы не выдавала, что за нею сидит властитель с Лучезарной Короной на челе. Эндри, проходи он просто мимо, подумал бы, что тут смотровая с бойницами для солдат, или оружейная. Будь он сам королем, двери его покоев бы подбивали золотом, или серебром. Как минимум, они были бы резными, как в арвейдских дворцах.

Внутри было немногим богаче, чем снаружи. Сидя напротив окон, выходящих на море, Его Величество укутался в массивный плащ, глядя на бушующие валы. «Троном» ему служил обычный, крепко сбитый стул, скрипевший, когда король переваливался на нем. Он, казалось, даже не оглянулся, когда внутрь вошел Мьор Роллад, потревожив брата.

— Ваше Величество, — обратился к нему хранитель.

Мьор Гавейн, сделав глубокий вдох, потер в руках мерцающий изнутри глубоким золотым цветом обруч. Его Светлейшество выглядел уставшим и болезненным. Он был стар, хотя родился немногим раньше хранителя Роллада. Густые волосы короля покрывала седина, проевшая их до основания. Они приобрели цвет морской соли, и пахли, кажется, ею же. На лице короля отражалась томительная усталость. Тяжелые веки на глубоко посаженных, как у брата, глазах, моргали с неохотой. Столь же седая, как шевелюра, борода, была пострижена ровно, но густые ее волосы неуклюже сплетались, выдавая то, что Мьор Гавейн не торопился за ними следить.

— Кто пришел с тобой, брат? — хриплый голос короля скрипнул, как ломающееся дерево. Голос старика.

— Наши верные подданные, рыцари, сир Каранай и сир Редмаунт, — когда их представили, Эндри и Джесси склонили колени, опустив головы. Король даже не оглянулся на своих гостей.

— Ваше Величество, — гордый представившейся встрече, сказал Каранай.

— Ваше Светлейшество! — столь же льстиво выговорил Джесси Редмаунт.

— Рыцари?.. — хмыкнул Мьор Гавейн, скривив губы. Он потер сверкающий обруч в руках, подняв его и водрузив на голову. По покоям раздалось его тяжелое дыхание.

Где-то за стенами раздался грохот ударов волн, разбивающихся об острые скалы Каменных Челюстей. За толстые черные стены из морского камня этот гул почти не проходил, но сейчас краем уха Каранай услышал его довольно отчетливо. Такой громкий, словно под гнетом волн переломился один из каменных «клыков», окружавших твердыню.

— Сир Каранай принес весть от своего брата. Он говорит от имени лорда Ричатта. Простые наследственные дела, — отчеканил хранитель.

— И ради них ты беспокоишь меня, Роллад? — хрипло ответил король.

— Нет, Ваше Величество, — поспешил сказать тот. — Есть дела более важные, касающиеся безопасности короны, — голос хранителя был уж слишком груб и басист для столь невеликого помещения.

— Безопасности? — нахмурил свои тяжелые густые брови король.

— Позвольте сиру Каранаю обратится к вам лично, — спросил Мьор Роллад.

— Раз ты считаешь нужным, брат мой, хранитель, — небрежно пожал плечами король Гавейн. — Ну что-ж… пусть говорит.

Мьор Роллад кивнул Эндри и тот поднялся с колен, отряхивая одежду. Ему пришлось перематывать в голове все уже сказанные мгновениями раньше слова, с которыми он обращался к лорду-хранителю. Рассказал он про земли, что передал брату, про Вены, разделявшие Ишеронские поля, про тамошних речных обитателей, плодородную почву, вкуснейший виноград, дорогие вина, торговые проливы, корабли и золотые монеты. Не забыл Эндри и про чужую веру, и про анварские обычаи и трудолюбие, и про горные перевалы, конечно же, про перевалы.

Король не отводил взгляд от выходивших на море окон. Вал переваливал за вал. Лица старого владыки не было видно, но, судя по тяжелому дыханию и неподвижности, слушал он бесстрастно. Лучезарная Корона, сияющий обруч, неярко мерцал у него на голове. Когда Эндри Каранай закончил, Его Величество не сказал ни слова.

— Господин? — обратился к нему, наконец, брат, прерывая молчание.

— Итак, ты привел ко мне сюда этих бедных, достопочтенных, конечно же, рыцарей, чтобы через их уста заставить меня… что? — наконец, старик на своем деревянном «троне» соизволил оглянутся. Эндри не увидел ничего, кроме дряхлой старческой усталости, в его глазах.

— Как я уже говорил, брат, — одернул себя Мьор Роллад. — Ваше Величество, нам важно держать в железном кулаке наши границы. Предгорья у Полумесяца укреплены. Но перевалы…

— Перевалы! — хрипло воскликнул король. — Перевалы-перевалы… Ишерон, это на юге верно? Кто правит этим наделом? Лорд… Мерлкер?

— Лорд Шепп, Ваше Величество, — уточнил Эндри. — Уальдмар Шепп.

— Итак, вы хотите чтобы я приказал господину… Уальдмару Шеппу… — с прищуром помедлил король. — Передать часть своих земель во владение вашему брату? Или?

— Часть земли у Ишерона делят наши анварские подданные и ицхи, и… — договорить лорд-хранитель не успел.

— А эти «ицхи», по-твоему, не мои поданные? — скрипнул король Гавейн.

— Именно потому было бы разумно передать земли иноверцев для поселенцев и возделывания из… — Мьору Ролладу вновь не дали закончить.

— Взгляни на эту корону, Роллад, — столь же суровые, сколь уставшие, глаза короля, обратились к брату исподлобья. — Ты думаешь, она держится на моем челе по некой святой воле? Кому, как ни тебе, помнить, что этот жгучий обруч держит сила. Но для всякой силы есть предел, брат, и наш не безграничен…

— Но, Ваше Величество, — грубо вздохнул лорд-хранитель, — если слухи о дите — правда, вы же знаете… Для Императора и всех его подданных ицхилитов это будет значить лишь одно! Словно собаки они бросятся на нас, если те мерзкие старухи скажут им «фас!».

— Как давно челядь судачит об этом Дите Луны? Который год, напомни мне, Роллад? Пятый? Шестой? — прищурился король.

— Тем больше правды в этой молве, — не отступил Мьор Роллад. — Если какая-то из этих «лунных дочерей» явилась на свет… Мы же не слепцы, неужто, брат, ты забыл о священной войне, которую они развяжут, едва из-за моря старые ведьмы…

— Уйми свой пыл, брат. Я стар, но у меня прекрасная память. И я все еще твой король, — голос короля Гавейна прозвучал кисло и хрипло. — Даже если эти слухи, о каком-то очередном дитя, рожденном где-то за Полумесяцем — правда, с чего бы этим ведьмам признавать ее? Или это твоя память на историю подводит тебя, Роллад? Ицхилиты ненавидят милонн. И это чувство взаимно. Империя никогда не придёт к такому согласию. Они опять коронуют юную девушку серебряной короной и пошлют ее на смерть. Как оно всегда и бывало, верно? Да и к тому же… клинок… ты ведь помнишь о клинке, Роллад?

— Такие детали не забудешь, мой король, — хмыкнул, опустив взгляд Мьор Роллад. — Да, у нее нет клинка. Но, послушайте, наши люди доносят, что к югу от Сефида видели сарицар. Если они там… если они ищут клинок…

— Если, если, если, — скривил губы король. — Сколь много «если» должно сойтись, чтобы огонь священной войны вспыхнул где-то там, на другом конце мира? Ты сам веришь в это, Роллад? Нас отделяют от них моря, горы, леса, поля и степи. Какая сила должна хранить такое дитя, чтобы она провела легионы сарицар хотя бы через хребты? Такой силы нет, ни среди людей, ни среди богов, чьими бы они ни были.

— И все же, Ваше Величество, разумно было бы…

— Погнать мечом какое-то мелкое приречное племя ицхилитов, чтобы лишний раз привлекать к себе внимание их единоверцев на той стороне гор? — стиснул зубы король. — Ты так страшишься, что наших сил не хватит, чтобы удерживать корону и отражать напасть Империи, если та обратит на нас свой взор… Но что, как ни покушение на их собратьев быстрее прикует к нам взгляд императора?

Кажется, на это Мьор Роллад не нашел, что ответить.

— Эти земли принадлежат лорду Шеппу, вот пускай он и распоряжается ими, как тому заблагорассудится, — взгляд короля вновь ускользнул от них, с тяжелым вздохом он коснулся струящего светом обруча, венчающего поседевшее чело. — Оставьте меня… Не тяготите груза этой короны больше, чем гнетет она сама.

— Но, брат… — осмелился вставить хранитель.

— Иди, Роллад. Угости наших почетных рыцарей мясом и медом. Они наверняка проделали долгий путь, — стиснув зубы прохрипел владыка, осторожно приподнимая с головы Лучезарную Корону.

— Подумай о том, что будет с королевством, с нашей короной и… — хранитель вновь не смог закончить.

— Это не наша корона. Ты знаешь это не хуже меня, Мьор, — голос мужчины казался совсем уж ослабшим, когда он снял с себя обруч дрожащими руками и поглядел на него. — Она обжигает, словно только что выкована в жерле преисподней. Подумать только… Я касаюсь ее и чувствую, как жжет пальцы. А взгляну на них — ни царапины, — прошептал король Гавейн.

— Что ты такое говоришь, брат? — насупился хранитель. Его явно раздражало происходящее и он полнился нетерпимостью.

— Мне жаль моего сына, — положив на колени свой сверкающий венец, опустил взгляд король, — ему придется нести эту ношу следом за мной.

— Ваше Величество… — тихо сказал Эндри.

— Я сказал ступайте! Оставьте меня, — голос его на мгновение наполнился живой силой, но вновь угас. — Это приказ.

Им пришлось повиноваться. Стражник со скрипом затворил дверь королевских покоев. Дыхание Мьора Роллада, спускающегося по высоким ступеням вниз, было сравнимо с фырчаньем разъяренного быка. Он сжал кулаки так сильно, что захрустели костяшки его пальцев.

— Что-ж… это вышло… ох, — причмокивая, ковылял раздосадованный Джесси Редмаунт, осторожно переступая ступени.

— Его Величеству это не понравилось, — покачал головой Эндри.

Мьор Роллад сорвал свой плащ с крючка, нацепляя его на плечи и выходя вновь навстречу холодному, кусающему ветру с дождем. Чихнув, сир Джесси посеменил за ним, а потом и Эндри, вздрогнув от одной мысли об этом мерзком штормовом ветре и ливне. Его, кажется, знобило.

Внезапно остановившись на середине крепостной стены, лорд-хранитель обернулся к бушующему морю. Плащ его рвал и трепал гулкий, воющей ветер. Промокшие подвязанные волосы покачивались, будто конский хвост. Опершись руками на зубцы стены, он всматривался куда-то вдаль. Там, за танцующими с ветром валами скрывалась земля континента.

— Милорд? — обратился, проходя мимо него и поправляя свой реющий, словно знамя на веру, плащ, сир Джесси.

— Сир Каранай, — громким голосом окликнул он Эндри, словно стараясь пересилить ветер, — взгляните, шторм уже разразился!

— Да уж, милорд, это заметно, — стиснув зубы, простонал Каранай, остановившись рядом с Мьором Ролладом. С чего бы вдруг такие замечания?

— Вы слышали моего брата, — его голос тонул в ветре. — Убедите лорда Шеппа распорядиться этой землей, «так, как тому заблагорассудится»!

— Но, король сказал…

— То, что говорит король, не всегда то, в чем нуждается его держава, — положил ему на плечо грубую руку Мьор Роллад и Эндри понял, теперь вся тяжелая ответственность этого дела перелегла с королевских плеч на его.