Знаки

Роман Воронов, 2021

Дороги, проложенные судьбой, мало чем отличаются от тех, что пылят под вашими ногами, и, если отлепить глаза от собственных башмаков, можно начать замечать Знаки, расставленные вами же на своем совокупном Пути.

Одежды для сердца

Приняв в себя знания, да не ведая, истинны ли,

Ожидай, что урожай принесет не только пшеницу, но и плевелы.

Как младенец человеческий, в мир входящий, наг и непорочен, так и сердце его свободно от одежд стесняющих и чисто отсутствием самости. Поле, жирное, свежевспаханное, дымящееся материнским теплом, ждет в объятия зерна, голодное до творения, готовое для принятия и жаждущее отдачи — вот сердце, бьющееся в ребенке, открывшем прекрасные, кристальные очи и одарившем увиденный Мир улыбкой. Не взяв ничего, кроме глотка воздуха, дитя уже отдало всего себя, целиком, ибо нет у него ничего сейчас кроме улыбки.

Через беззубый распахнутый ротик выплескивается ничем не прикрытое сердце, дар, цена которому вся Вселенная, потому что сейчас вам улыбается Бог. Мать, взявшая на руки младенца, в первую секунду держит Бога и имя ее в этот миг — Мадонна, и сердце ее, сбросив старые одежды, обнажено, словно грудь кормилицы, и нет ни одного бесконечно удаленного уголка Универсума, где сейчас не уловили бы Божественную встречу двух чистых душ, проявленную всплеском гамма-излучения.

Так сходится пара неприкрытых сердец, так рождаются миры, так говорит Бог. Но катарсис рождения короток настолько, насколько велик Создатель, в проявленном мире сердце начинает примерять на себя шелуху и скорлупы плотного бытия, имеющего обертку на всем, начиная телом кончая душой.

— Зачем проявленному миру скрывать суть вещей и явлений? — спросит скептик, добрый малый.

— Он так устроен, — отвечу я. — Мир, в котором пребывает человек из плоти и крови, не настоящий, а иллюзии нужны границы, иначе она растворится, перестанет существовать. Мираж Мира «отзеркаливается» в тонких планах матричной тканью, но, в отличие от пустынного, устойчив по сути своего происхождения — это не преломленные лучи света, но прямой Луч Создателя Реальности. В таком мире самому Богу нужна оболочка, не для защиты Себя, но для сохранения самого Мира. Оттого и сердце, как поместилище Искры Божьей, вынуждено прикрывать первозданную чистоту. Первой пеленкой его становится Страх Матери, ее ментальное представление об опасностях окружающего для новорожденного: инфекции, простуды, голодание. Взяв Бога на руки, она тут же забирает Бога у Бога. Душа, принадлежащая Создателю (как часть Его), накрывается колпаком забот другой души, не доверяющей ни себе, ни Творцу. Материнская забота переводит вошедшую душу из состояния «душа-Бог» в состояние «душа-Человек». Таким образом срабатывает Матрица, таким образом начинается уплотнение тел человека, иного пути вхождения в проявленный план нет (кроме непорочного зачатия).

Отец погружает Сына в воду с тем, чтобы, научившись плавать, тот всплыл к нему — налицо действие дуальности проявленного мира. Вслед за материнским «пеленанием» сердце получает паутину отцовских надежд, и полбеды, если бы чаяния его упирались в формулу «всплывет-не всплывет», но белковая нить обычно звенит — «должен всплыть», и ловчая сеть обволакивает крепче и плотнее.

Проживающая матричные программы душа получает соответствующие оболочки для сердца, защищающие внутреннего Бога от внешнего Человека, точнее сказать, сохраняющие Его. Тяжесть на сердце, что посещает человека, осилившего большую часть Пути, от обилия «шелков, мехов, рогожек и прочих доспехов», натянутых, наброшенных, застегнутых, запахнутых, в общем, обременяющих Бога, который Есмь Свобода. Физическая смерть смывает все сердечные наносы, на миг давая ему чистоту, как было при рождении. Бог, сокрытый скорлупой при жизни, возвращается к Богу, Сын выныривает на поверхность, даже не научившись держаться на воде, и снова погружается в глубь. Иллюзия растворяется, Мираж Мира исчезает, душа видит суть Всего, но катарсис перехода столь же недолог, сколь велик Создатель, а что следует за этим, то иная история, не имеющая отношения к одеждам сердца человека.

— Не есть ли предложенный фрагмент бытия Универсума ничего не оставляющим душе в силу предопределенности своего устройства? — скептик тут как тут.

Ответ на этот вопрос — нет. Освобождение сердца от шелухи и есть смысл бытия в плотном мире, дорога просветления. Осознание причины в качестве источника ослабит пуговицы, принятие Причины как неслучайного помощника распахивает полы, прощение Следствия, связующего всех участников с Богом, окончательно срывает оболочку причинно-следственной ткани.

— Все обаяние сказанного растворится, когда встречный прохожий двинет тебе локтем в солнечное сплетение и, не подумав даже извиниться (в любой форме), проследует дальше, как ни в чем не бывало, — возразит скептик, добавив: — И причина ясна (хам первостатейный), и следствия налицо (два сломанных ребра), а сбросить кольчугу ненависти к такому ближнему, дабы, улыбнувшись вослед, помахать рукой и пожелать удачи, никак не получается (был бы дротик под мышкой, или, на худой конец, камень за пазухой, я бы ответил).

Скептики почти всегда правы. За слово «всегда» в этом предложении отвечает Матрица, слово «почти» обеспечивается Свободой Выбора. Чтобы возразить скептику, задам ему вопрос:

— Что труднее, нанести арабской вязью стих из Святого Писания на рисовое зернышко или прочесть его?

— Невооруженным глазом? — спрашивает скептик (а он почти всегда прав).

— В обоих случаях, — отвечаю я.

— Невозможно, — качает головой скептик, — ни начертать, ни прочитать, и вообще, какое это имеет отношение к одеждам?

Хорошо, изменю вопрос:

— Что легче, натянуть на сердце скорлупу или снять ее?

Молчишь, тогда подскажу. Думал ли ты, что одевает сердце Матрица, ее поведение схоже с действиями Матери, обеспечивающей защиту ребенку (порой избыточную) ради своего спокойствия. Конечно, Мать так поступает не всегда, но когда ее забота имеет под собой именно такой смысл, то это структурная реакция Матрицы и она действует всегда.

— И где же здесь (в процедуре наряжания сердца) душа, а точнее, ее участие? — скептики никогда (даже будучи припертыми к стенке) не сдаются.

События проявленного мира, взаимодействуя с Человеком, запускают процесс формирования защитной оболочки сердца (Бога, поместившего туда часть Себя) через инструмент (созданный Богом же), имя которому Матрица.

— Есть в описываемой процедуре Бог, Его Мир, Законы Мира, Инструменты Мира, но нет Человека, он пассивен. — Помните, скептик почти всегда прав. — А ты спрашиваешь, что легче, одеваться или раздеваться. В данном контексте человека (сердце) одевают без его ведома, но так не должно быть (скептик не дурак), где-то прячется Человек.

Помогу ему, а то запутается (нет хуже заблудившегося в собственном сознании скептика, начинает путать съедобные грибы с несъедобными, а приобретенные в процессе поедания бледных поганок галлюцинации усугубляют и без того непростую ситуацию). Человек нигде не прячется, а принимает самое непосредственное участие в укутывании собственного сердца. Матрица предлагает «фасон», наподобие замысловатого танца портняжки перед сомневающимся, но важным господином, Человек же либо соглашается с ней (открывая вибрационные врата) и, по сути, дает снять с себя размеры, либо отказывается (к примеру, по причине осознания происходящего, как испытания или внутреннего неприятия опыта, диссонирующего с собственным мировоззрением), и тогда «нитка не проходит в игольное ушко».

Если все-таки душа уступила (согласилась) Матрице и одежды накрепко затянуты и застегнуты на сердце, остается возможность (спасибо Свободе Выбора) скинуть их.

— Сейчас ты скажешь, что раздевает сердце тоже Матрица.

Обожаю скептика, он всегда прав или почти всегда. Конечно, без Матрицы не обойтись, она владеет матричной тканью, никто иной к ней не прикоснется, но вот команду «долой» дает Человек, и если в приобретении «ситуативного жакета» у Матрицы семьдесят процентов участия, то в избавлении эта доля у души. Сердечная ноша в тысячи слоев от момента рождения в первом воплощении до настоящего Сейчас не может не тяготить, не в состоянии быть невесомой и незаметной, и душа понимает — сердцу требуется облегчение совокупной оболочки. Одним из вариантов «выпустить пар», предлагаемых Матрицей Человеку, является молитва. Она позволяет на время произнесения «растворить» часть одежд (они вернутся обратно позже) и приносит успокоение и упокоение. Постоянное пребывание в молитве продлевает этот искусственный эффект «иллюзии в иллюзии» (видения вследствие употребления поганки вместо съедобного гриба, перепутанного случайно). Отмоленные одежды складываются в «гардероб» тонкого плана и будут ждать владельца там. При появлении они тут же окажутся на «плечах души», без ведома и желания оной.

— А я всегда говорил, молитва — пустышка, — скептик принимает позу Наполеона.

— Именно, когда молитва — пустышка, — соглашаюсь с ним я.

— Так что, не молиться вовсе?

— Не зря написано, мой всезнающий скептик, не поминай имя Бога всуе. Пустая молитва — мина замедленного действия, ну, или яма, вырытая своими руками.

— Что еще есть в арсенале Матрицы?

— Более грубые инструменты, вещества, вызывающие галлюцинации (подумай, почему Христос называл вино кровью своей). Любое искусственное облегчение (разоблачение) сердца, с помощью чего угодно, но без внутреннего осознания, есть «матричная кукла». По-настоящему обнажить сердце, открыть Бога в себе может только сам Человек.

— А если Бог захочет сделать из грешника святого Здесь и Сейчас, думаешь, не получится? — мой скептик и не собирается покидать наполеоновскую позу.

— Не сможет.

— Ха-ха-ха, Бог не сможет? Ты сумасшедший.

— Не сможет предать самого Себя. Он в состоянии залить ложку дегтя морем меда, но Он будет знать, что Сам распределил деготь в меде, и оттого Море не абсолютно чисто.

— Но у Матрицы в раздевании есть тридцать процентов, ты сам говорил, — скептик цепкий, ничего не скажешь.

— Да, в скидывании одежд со стороны Матрицы работает «отцовский» принцип.

— Как это?

— Отец уступит ребенку в его сильном желании чего-то, даже если это что-то противоречит отцовским понятиям, но ведет к росту (например, карьерному) отпрыска. Матрица ослабит хватку, если просчитает, что она мешает развитию Эго-программы.

— Значит, по-настоящему, остается только Человек?

— Да, душа. Ее неупокоенность, поиск Истины, то свербящее где-то в глубине чувство, зовущее к изменениям, к внутреннему движению, к обнажению сердца. Смирительная рубаха с пуговицами на спине легко срывается… смирением. Не имеет смысла сдерживать того, кто смирен, спокоен и осознан сам собой. Прикованный к кресту Иисус вознесся с него, сбросив с сердца последний покров, саван самости.

Скептик разинул рот в намерении поумничать, но дверь палаты распахнулась, вошел доктор, присел на краешек единственной в этих белых стенах кровати и елейным голосом произнес:

— Пора принимать микстурку, милейший.