Бастард четвёртого мира. Том 3. Затерянная межа

Роман Владимирович Зацепин (2023)

«В тяжелом походе нет лучшей опоры, чем соратник преданный. Так же и в битве — не сыскать подспорья вернее крепкого меча, не придумать к разладу приправы уместнее слова острого»…Однако вопреки естественному порядку, явь не всегда жалует смертных, а обезумевшие прихлебатели древних демиургов не терпят случайных гостей и тому паче.Порой наступает черед времени, в коем всё вокруг — есть вовсе не то, чем кажется. И тогда без смекалки да терпения не одолеть зла. Не совладать с кошмарами без решимости и истинной веры. Ибо чрево темного, давно забытого собственными создателями храма всё ещё кроет в себе множество опасностей, до сих пор дышит вековой пылью и по-прежнему ждет тех, кто не побоится ступить за его поросший мхами и тайнами порог./Источник изображений — нейросеть/

Глава 7

Некоторое время я все еще нависал над бездонной расселиной и не мигая смотрел вслед сгинувшему в полупрозрачных клубах влажного серого пара чудовищу. Стараясь успокоить дыхание, я силился услышать вопль агонии, звук падения или хоть что-то, что могло бы свидетельствовать о его смерти. Однако слух наполнял лишь монотонный гул тишины.

— Глубоко… Может быть, здесь вообще нет дна? — с каким-то несвойственным мне благоговейным трепетом шепнул я.

— Есть, мой друг, — тут же раздался насмешливый ответ за спиной, — непременно есть.

Тамиор шумно заерзал, и я почувствовал, что мои ноги больше ничто не удерживает.

— Дно — это такая штука, которая может прятаться настолько хорошо, что кажется порой иллюзорной. До тех самых пор, пока не столкнешься с ним лицом к лицу, — поучительно пробормотал рыцарь. — Каждый способен до него достать. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я, — добавил он с деланной иронией.

Выслушав тираду рыцаря, которая, по обыкновению, скрывала под собой скорее ехидную остроту, чем вдумчивый философский смысл, я шевельнулся и с ужасом осознал, что продолжаю медленно ползти вниз. Мое правое запястье невыносимо болело. Любое движение, требующее усилий, давалось с трудом. Понимая, что не могу полагаться на вконец обмякшее тело, собравшись, я кое-как опер левую ладонь о край пропасти, аккуратно и не торопясь подался назад. Затем напряг все мускулы разом и, оттолкнувшись, рывком откатился проч. Перевернулся на спину и, утомленно выдохнув, раскинул руки, с наслаждением ощупывая усталыми пальцами надежную твердь.

В полутора шагах от меня, широко расставив голенища сапог и опустив меж колен взъерошенную шевелюру, сидел Тамиор. Уловив на себе пристальный взгляд соратника, он поднял запачканное лицо и уставился на меня в ответ. Со лба воина ручьями стекал пот, вырисовывая волнистые полосы на хмурой физиономии. Влага спускалась по щекам и терялась в густых дебрях роскошной бороды. Отчего главное украшение здоровяка было частично покрыто грязевыми потеками, чуть искажая его привычный образ. В приглушенном свете огней хмурое выражение строгого лица чем-то напоминало полосатую морду старого бездомного котофея, тайком прокравшегося в лавку молочника и ненароком опрокинувшего на себя миску со свежей сметаной вместо того, чтобы полакомиться. Я лениво пошевелил рукой и, задорно хмыкнув, указал пальцем на друга.

— Да уж сам знаю, — сердито рявкнул белобородый. — Сперва на себя бы поглядел, — обиженно огрызнулся он, но не удержался и захохотал.

Отсмеявшись, воин хлопнул в ладоши и не без усилий поднялся на ноги.

— Знатная зверюга, — подходя ближе проговорил бородач, поглядывая в направлении бездны. — Или кто это был? Оборотень? Лицекрад? — обращаясь в пустоту, спросил он. — Вот уж не думал, что со стороны я выгляжу настолько устрашающе, — его рта слегка коснулась горделивая улыбка. — Конечно длиннющих деревянных культей у меня нет. И сквозную дыру в груди я вряд ли смог бы игнорировать, но все же… Будем думать, что в глазах врага я выгляжу не менее грандиозно, — рыцарь поравнялся со мной и явно собрался подать руку, как вдруг остановился, присел на корточки и язвительно буркнул: — Ну что? Так и будешь валяться? Или несокрушимого броктара так напугала какая-то ходячая деревяшка, что он до сих пор не может совладать с дрожью в коленцах?

Сомнения развеялись в прах. Только настоящий Тамиор был способен на колкости, причудливым образом оставляющие в душе не обиду, а ощущение тепла и искренней заботы.

— Помню я один случай… — не скрывая веселья, продолжал бородач. — Ну, того дикого поросенка, от которого ты мчался как ошпаренный, пока не пропахал добрую часть поля своими рогами. Вот это была встреча с настоящим чудовищем, — воин нарочито посерьезнел и скривился в гримасе лукавого сочувствия. — Ох и потешно тогда вышло. Думал, надорвусь от хохота, — прыснул он.

Конец ознакомительного фрагмента.