Бастард четвёртого мира. Том 3. Затерянная межа

Роман Владимирович Зацепин, 2023

«В тяжелом походе нет лучшей опоры, чем соратник преданный. Так же и в битве – не сыскать подспорья вернее крепкого меча, не придумать к разладу приправы уместнее слова острого»…Однако вопреки естественному порядку, явь не всегда жалует смертных, а обезумевшие прихлебатели древних демиургов не терпят случайных гостей и тому паче.Порой наступает черед времени, в коем всё вокруг – есть вовсе не то, чем кажется. И тогда без смекалки да терпения не одолеть зла. Не совладать с кошмарами без решимости и истинной веры. Ибо чрево темного, давно забытого собственными создателями храма всё ещё кроет в себе множество опасностей, до сих пор дышит вековой пылью и по-прежнему ждет тех, кто не побоится ступить за его поросший мхами и тайнами порог./Источник изображений – нейросеть/

Глава 3

Поведение нашего отряда, на протяжении следующих трех четвертей часа, должно быть выглядело со стороны, по меньшей мере, забавно или даже неуместно для непростого положения, в котором мы находились. Четверо взрослых мужчин с веселыми криками и задорным улюлюканьем, вооружившись россыпью разновесных камней, словно не на шутку разбуянившаяся детвора, наперебой атаковали гущу колючника.

После недолгого, но весьма вдумчивого обсуждения соратники сошлись на том, что лучшего, а главное наиболее безопасного способа проверить таинственные дебри на предмет прочих смертельных ловушек нет, кроме как прибегнуть к самому простому и доступному методу, невольно открытому непоседливым поэтом. А потому вскоре на несчастный кустарник обрушился настоящий град из гальки, сухих палок, булыжников и остального увесистого, что было найдено под ногами.

Занятие на удивление оказалось весьма увлекательным и пришлось по вкусу каждому. Даже капитан Дики, вечно хмурый и серьезный до нельзя, сбросил с головы ржавую потрепанную треуголку и, с нескрываемым азартом, воображая, будто его рука не что иное, как катапульта погибшего «Пустого Грома», забрасывал снарядами мнимый корабль противника. Через пару минут с громким хохотом и острыми шуточками мы все втянулись в процесс и принялись соревноваться между собой — чей выстрел был самым дальним, кому досталась самая крупная булыга, кто совершил больше атак или оказался точнее и так далее, и так далее.

Конечно, на изолированном от мира побережье не было ни зевак, ни случайных прохожих, что могли бы удивиться или даже бросить пару осудительных реплик в сторону бесшабашной игры. Но я не раз ловил себя на мысли, что выглядит наша четверка исключительно нелепо, а риск окончательно впасть в развеселое детство превращается в настоящую угрозу.

Однако результат тотального обстрела не заставил себя ждать и принес достаточно ощутимые плоды. Крупные разлапистые стебли причудливого растения жалобно трещали под натиском рукотворного камнепада. Из зарослей нескончаемой рваной мелодией доносились разноголосые механические щелчки и глухой лязг металла. Несколько раз что-то грозно ухало, словно тяжелый молот обрушивал свою мощь на горб наковальни. А чуть позже с промежутком в несколько секунд на волю вылетели еще три черных длинных копья, пронеслись мимо и замерли в песке, недалеко от точки, где недавно нашел свое пристанище первый дротик. Когда лязг и скрежет шестерней стихли окончательно, а камней в округе почти не осталось, Тамиор отер с раскрасневшегося лица крупные капли пота и остановил шуточное сражение.

— Отставить, — осипшим голосом скомандовал он и уселся на одно колено. — Думаю, достаточно. Враг повержен и не в силах молить о пощаде, — торжественно заявил рыцарь. — Нужно подойти и проверить, дышит ли его обмякшая туша.

— Великолепнейшая, изумительная идея, — воскликнул эльф, нахмурился и заговорщически пробурчал: — Кто пойдет первым?

— Так ты и пойдешь, заклинатель болтовни, — хохотнул здоровяк.

— Я?! — ошарашено пискнул Дави и испуганно замотал головой. — Почему я? — лепетал он, медленно пятясь подальше от хитро оскалившегося и еле сдерживающего смех воина. — Я н-е-е… Я не могу. У меня даже брони нет. Мое оружие — слово. А оно вряд ли остановит пущенный дротик.

— Я пойду, — желая пресечь дальнейшие споры и дележку ролей, рыкнул я.

— Почему ты? — поперхнулся смехом Тамиор и вмиг посерьезнел.

— А кто? — невозмутимо отозвался я, поправляя снаряжение и вытаскивая правый клинок из захватов. — Давинти вовсе не боец. Любой чих переломит нашего драгоценного словоблуда пополам. А нам потом придется выслушивать его предсмертные жалобы.

Я искоса глянул на притихшего тила, а его рот растянулся в благодарной заискивающей улыбке.

— Капитан Тычок, — продолжал я, — при всем уважении, слишком мал. Механизмы ловушек могут не среагировать на столь незначительный вес. И тогда любой, кто идет следом, будет по-прежнему в опасности. Так что решено, — я встал и шагнул к скале.

— Погоди, Варанта, — остановил меня Тамиор. — Я не об этом. Пойти хотел я. Только решил перевести дух и немного подшутить над длинноухим. Не путай наши карты, приятель, — наставительно произнес он. — Ты — ударная сила. Я — стальной таран. Так было и так должно остаться.

— Что-то не много на тебе сейчас стали, — возразил я, ткнув когтистым пальцем в плечо приятеля, скрытое под потемневшей льняной рубахой. — Боюсь, пока ты облачишься в свой панцирь, уже стемнеет, — я тепло хмыкнул. — Не дрейфь, моя кольчуга способна выдержать пару ударов острого клинка. С дротиками и силками тоже как-нибудь справимся.

— Хорошо, — рыцарь посмотрел мне в глаза и закивал утвердительно. — Но я пойду следом, в десяти шагах, — тоном, нетерпящим возражений, заявил он. — Вот, держи, — воин протянул мне свой щит. — Эту эгиду точно ни одному капкану не прокусить, — затем повернулся к Давинти и капитану Тычку: — Вы — ждите здесь. Не будем мешаться друг у друга под ногами.

— Принято, — козырнул Тычок. — Я прослежу, чтобы Давинти не успел ничего натворить, пока вас не будет.

— Я? Натворить? — снова возмутился эльф. — Позвольте-позвольте! Вы, капитан, имеете дело не с маленьким шкодливым ребенком. Я вполне самостоятелен и могу проследить за собой сам…

Негодующее ворчание пустившегося в дискуссию поэта терялось в отголосках шепчущих волн по мере того, как мы отдалялись от места привала. Теперь мой настороженный слух улавливал лишь колебания горячего бриза и осторожную поступь товарища за спиной. Приблизившись вплотную к жесткой баррикаде кустарника, я покрепче прижал щит к груди и медленно пошел вперед. Раздвигая клинком твердые, сморщенные, кажущиеся иссохшими стебли, я тщательно выбирал направление для каждого следующего маневра. Порой заросли оказывались настолько плотными, что приходилось попросту прорубать себе дорогу.

Два коротких взмаха и узкий коридор податливо провалился вглубь, а под ногами что-то глухо хрустнуло. Мгновенно среагировав, предупреждающим жестом я остановил рыцаря, а сам напряженно сжался, предвкушая внезапный удар. Неспокойный стук сердца отсчитывал двадцатый такт, но ничего не происходило. Я опустил глаза и отступил прочь. В широких отпечатках ступней виднелись зазубренные куски лопнувшей под напором внушительного веса старой белесой кости. Припав на колено, я наклонил голову и проследил взглядом дальнейший путь — сквозь просветы между пепельными стеблями тут и там мелькали еле заметные, занесенные песком, очертания черепов, изогнутых ребер и прочих фрагментов тел, что обычно остаются после гибели разумных.

Часть останков не бросалась в глаза сходу. Однако переплетения стен, проложенного нами тоннеля, все же хранили достаточно секретов — прежние искатели приключений, когда-то распрощавшиеся со своими жизнями, так и остались стоять на подступах к таинственному месту, замерев в предсмертных позах. Изгибистые ветви кустарника оплетали, пронизывали насквозь и накрепко стягивали выбеленные ветрами и солнцем скелеты несчастных, сохранив их в первоначальном виде, не позволив рассыпаться на куски, и даже после смерти заставляя служить эдаким устрашающим предупреждением для случайных путешественников.

— Это же настоящий стоячий могильник, — удивленно прошептал Тамиор.

— Да, — отозвался я тихо, — я тоже впервые вижу подобное. Продвигаемся дальше. Выясним ради чего эти бедолаги пришли сюда.

— И что заставило их остаться, — буркнул воин, продолжив мою мысль.

Вскоре колючие ветви расступились, выталкивая нас в полукруг просторной, вымощенной крупными плитами площадки. Часть платформы представляла собой гладкую поверхность, состоящую из пяти идеально ровных прямоугольников каменного основания, в стыках которых торчали толстые металлические колья с человеческий рост. Рядом с некоторыми проржавевшими от времени и соли пиками лежали развалившиеся останки тех, кто почти добрался до заветной цели. Еще одна хитрая ловушка навечно замерла в пугающем ракурсе, исполняя свое единственное предназначение. Следом же виднелась пара ступеней, тянущихся вдоль подножья скал и упирающихся в отвесную стену.

— Варанта, — ошарашенно процедил белобородый, встав по правую руку от меня и неотрывно глядя на вдавленный в монолит породы контур высокой резной арки, — будь здесь. Я позову остальных, — торопливо пояснил он и исчез в узком проходе.

Я согласно хмыкнул в спину удаляющемуся приятелю и, затаив дыхание, продолжил рассматривать детали таинственной находки. Словно завороженный, не боясь смертоносных механизмов, коими кишели подступы к пещере, я обогнул острые колья и, стараясь не наступать на стыки плит, приблизился ко входу в рукотворное подземелье.

Путь внутрь преграждали сомкнутые створки огромных ворот, выполненные из гладкого, выделяющегося на общем фоне яркой белизной камня. Мое внимание привлекла крупная вязь многочисленных символов. Письмена плавно простирались по всей поверхности скал и уходили высоко вверх, докуда хватало глаз. Точность исполнения сложных линий поражала. Странным также было и то, что, наблюдая с берега, нам не удалось заметить в этой области хоть что-то необычное. Находясь же в непосредственной близости, взору открывалось неожиданно больше.

Некоторые из рисунков виделись какими-то грубыми, рваными. От них как будто веяло нестерпимым жаром и ледяной угрозой одновременно. Однако прочая их часть выглядела отдаленно знакомой. Я порылся в памяти и обнаружил, что уже встречал подобное сочетание пиктограмм у звериного дольмена близь Висмутовых столпов. С удивлением для себя, я осознал, что отдельные знаки настолько глубоко отпечатались в разуме, что при созерцании их двойников сейчас, в груди зарождалось непривычное тепло.

Впрочем, главные символы вызывали куда большее изумление. Их невозможно было не узнать. Превосходя по величине все прочие рисунки, они располагались на трех больших круглых выступах. Две выпуклые полусферы находились справа и слева, по бокам арки так, что до них легко мог дотянуться даже самый низкорослый представитель любой расы. Третий же и самый большой символ занимал центральное положение сверху, над створками двери, и был недосягаем. В местах, где изгибы необычного барельефа принимали форму полукруга, зияли глубокие щели, уходящие далеко в толщу скальной породы. Все три рисунка точь-в-точь повторяли прежде кажущиеся бессмысленными каракулями изображения, что содержались среди записей пиратского журнала.

— Должно быть, это… какой-то древний храм? — непроизвольно прошептал я, обращая вопрос к самому себе.

Я медленно потянулся к орнаменту справа. До соприкосновения с очертаниями символа оставалось совсем немного, как вдруг в центре пиктограммы вспыхнуло яркое белое пятно. Мир вокруг словно погас, оставляя видимым только каменный нарост с источающей сияние гравюрой. Окружающие звуки поглотил усиливающийся, давящий и словно гипнотизирующий гул. Сноп молочного света казался плотным, упругим. Теплый и ощутимо колючий, он будто проникал под кожу, обволакивал незнакомую плоть, пробовал на вкус. Но я не испытывал страха или тревоги. Напротив, ощущения откликались эдакой необъяснимой приязнью. Продолжая тянуться вперед, я так и не смог коснуться поверхности выступа, оставаясь на расстоянии пары пальцев от него. Однако сфера послушно поддалась и стала плавно погружаться вглубь откоса.

— Вот так да! Сверхтрясающе! Должно быть, это вход в какой-то древний храм!

Откуда-то издалека, словно из иного бытия, послышались ликующие возгласы задыхающегося от приступа восторженного любопытства Давинти, насильно выталкивая меня из тягучего наваждения. Я растерянно отдернул руку. Миг и свечение угасло, возвращая действительности прежние шумы и естество красок.

— А эти стоячие покойники! — продолжал радостно тараторить эльф. — Там, в дебрях колючника. Вы видели? Невероятно воодушевляющее и, к слову, жутковатое представление. Не правда ли? У меня до сих пор мороз меж лопаток.

Тил нелепо хохотнул и, стараясь зацепиться жадным взглядом за каждую деталь волнующего воображение зрелища, вышел на середину площадки.

— Я всегда остро чувствовал, что способен очетлично разбираться в разумных. И в случае с вами, друзья мои, я также не допустил промаха. Не устаю поражаться значимости наших каждодневных открытий, — принялся выговаривать длинноухий. — Светел и прекрасен тот день, когда, претерпевая тяготы и незаслуженные невзгоды, ваш покорный слуга, — он опустился в манерном поклоне, — великодушно позволил спасти себя от вопиющей несправедливости и в истинно благородном снисхождении допустил возможность считаться равноправным участником маленького, но невероятно удачливого отряда искателей приключений.

— Ну-ну, — скептически хмыкнул Тамиор и с деланным сочувствием бросил взгляд на неугомонного поэта.

Видимо, я в какой-то момент потерял счет времени и не заметил, как долго пребывал в одиночестве, изучая письмена. Но рыцарь, шествующий позади всех остальных, был уже полностью облачен в сталь и выглядел куда более уверенно, чем прежде.

— Прошу простить за чрезмерный энтузиазм, друзья, — не унимаясь, хитро прищурился Давинти, — стесняюсь поинтересоваться, никто из вас не сгорает от нетерпения заглянуть внутрь святилища?

— Сгорает, — язвительно фыркнул капитан Тычок.

Канри аккуратно переступал с места на место, кружась возле пустующего отверстия в полу, и никак не решался заглянуть в центр. Он сделал пару шагов вправо и подошел к одному из торчащих кольев. Бесцеремонно оттолкнул ногой остатки скелета, покоящиеся у основания, и, ухватившись за длинный металлический шпиль обеими руками, потряс его из стороны в сторону. Затем повторил движение, на этот раз с большим усилием, и, свесив голову набок, чутко прислушался. Из-под площадки донеслись тихие скрипы.

— Ага! — оживленно воскликнул капитан и припал к земле, заглядывая в узкую прореху шва между плитами. — Ничего себе! Так и знал, — довольно утвердил он. — Все это единый защитный механизм. Похоже, под нашими ногами упрятана целая машина, управляющая всеми ловушками одновременно.

Тычок поднял брови и перевел взгляд на смолкшего поэта. Дождался пока тот перестанет глазеть вокруг, и как только тил заметил, что на него пристально смотрят, закачал головой.

— Позволь-ка, сынок, дать тебе один маленький совет, — капитан сделался вмиг серьезным. — Любопытствуй тут аккуратнее. Самые нетерпеливые перед тобой, — Дики скривил уголок рта и многозначительно указал в сторону черепов, нанизанных на шпили. — Так-то.

— Б-р-р-р, — Давинти повел плечами, и его заметно передернуло. — Прошу вас, капитан, — нарочито важно, стараясь не показать тревоги, отозвался эльф, — не стоит нагнетать страху больше, чем этого требуют обстоятельства. Очевидно, что от почивших охотников за тайнами просто отвернулась удача в самый решающий момент. Я же хожу в любимцах у этой весьма изменчивой дамочки. К тому же, телам, по меньшей мере, два десятка лет, а может, и еще больше. Защитными механизмами, как вы изволили выразиться, давно набила свое жадное брюхо ржавчина. А те ловушки, что были еще способны нанести вред незваным гостям, мы обезвредили во время нашей увлекательной атаки с берега. Что может случиться? — тил гордо задрал подбородок, принял бесстрашное выражение лица, но на всякий случай отступил подальше от зияющего пустотой отверстия.

Ближайший к поэту штырь задрожал и с пронзительным скрипом скрылся в полу. Эльф растерянно пискнул и вопросительно посмотрел на капитана Дики, который уже стоял у края площадки, вжавшись спиной в кустарник. Ступни барсука, казалось, утопали в каменной плите. Он сместился в сторону, и небольшой фрагмент настила, осевший под весом упитанного морехода, с глухим щелчком встал на прежнее место, возвращая платформе вид абсолютно ровного полотна. Затем Тычок поднял увесистый булыжник и прицельным броском отправил его в точку, где несколько мгновений назад торчало смертоносное жало. Под землей раздался короткий трещащий звук. Из округлой скважины вырвалось острие, и брошенный камень, словно деревянная дощечка, разлетелся на две неровные части. Стальной кол завибрировал и с пронзительным скрежетом замер на половине своей длины. Эльф тонко взвизгнул, инстинктивно отстраняясь от опасности, и закрыл лицо руками. Затем нашелся, выпрямился, полно вздохнул и на непослушных ногах вернулся на место.

— Ну вот, — как ни в чем не бывало произнес он, — я, собственно, так и предполагал. Состояние наполовину рабочее.

— Тебе бы хватило, — огрызнулся Дики, покосился на хохочущего рыцаря и направился к арке.

Взобравшись по широким ступеням, Тычок первым делом обратил внимание на четыре узкие прорези, парно расположенные в стене, друг над другом, по обеим сторонам ворот.

— Судя по всему, — предположил он, — это и есть копьеметы.

Канри приподнялся на мысках, заглянул в одно из верхних углублений, затем в нижнее, засучил рукав камзола и сунул руку внутрь.

— Дики, что ты делаешь? — вытаращился я на капитана, провалившегося по плечо в чернеющее отверстие.

— Да не тушуйся, броктар, — деловито отозвался он. — Четыре жерла — четыре дротика на берегу. Это орудие свое отвоевало. Эй, Давинти! Иди-ка сюда, сынок, — не поворачиваясь, крикнул капитан. — Подсоби мне. У тебя ручонки потоньше будут, да подлиннее моих. Лезь внутрь и постарайся нащупать там что-нибудь. Может, отыщется какой затвор или рычажок, что откроет нам двери.

— Что? — возмущенно вскинулся эльф. — Я туда не полезу, — он отрицательно замотал носом. — Ни… за… что… — раздельно отчеканил поэт, рассекая воздух отказным жестом. — Мои предельно развитые инстинкты выживания нипочем не позволят мне этого сделать.

— Давай-давай, длинноухий! — продолжал напирать Дики. — Или изнеженная особа слишком боится запачкаться, выполняя грязную мужскую работу?

— Нет и еще раз нет! — протестовал тил. — Даже и не уговаривайте. К тому же… — тон Давинти резко переменился, а глаза округлились и наполнились удивленным блеском, — к тому же, полагаю, что в этом определенно нет никакой необходимости, — завороженно протянул он, уставившись на большую полусферу с барельефом, частично виднеющуюся из-за широкой фигуры капитана Тычка.

Дави мгновенно взлетел по ступеням и оказался рядом со створками врат. Затем решительно отодвинул загородившего обзор капитана и замер.

— Это же… — выдохнул тил, — поразительно!

Перебросив кожаную суму на живот, он выудил сверток плотно скрученных пиратских карт и принялся судорожно перебирать страницы.

— Вот! Вот же оно! Мы нашли! — возбужденно затараторил поэт. — Все в точности так, как указано в записях. Стена, арка, символы Истоков по краям. Смотрите!

Мы непонимающе сгрудились возле эльфа, тычущего длинным худощавым пальцем в нарисованную копию прохода, что возвышался перед нами.

— А наш болтун дело говорит, — крякнул Тамиор. — Каракули словно с этих стен срисованы.

— Конечно! — не желал останавливаться Дави. — Справа пиктограмма Истока Хотуры, слева — знак Тиборы, а над вратами аватара Ирьи. Все сходится! — тил перевел дыхание. — Это и есть ключ от прохода в храм.

— Как так — ключ? — переспросил Тычок.

— Полусферы с символами старших богов, — принялся пояснять длинноухий. — Генэди упоминал об этом. И почему я не придал особого значения столь ценной части рассказа? — сокрушенно пискнул он. — Полагаю, что в тексте содержится некая подсказка, как открыть врата. Конечно, никто из нас не в силах прочитать мертвый язык, но мой блистательный ум и без пояснений способен постичь, что нужно предпринять, — тил довольно заулыбался, ожидая общего одобрения.

— Да? — буркнул я. — И что же?

— Понятия не имею, но думаю, — знающим тоном продолжил Давинти, — что до пиктограмм стоит дотронуться, ну или нажать на полусферы с ними. И делать это нужно только в определенном порядке. А значит, остается лишь один вопрос, — вздохнул эльф, — какой порядок будет правильным?

Повисла пауза.

— Что если нам не удастся угадать? — понизил я голос.

— Скорее всего мы присоединимся к тем бедолагам, — сплюнул Тычок, коротко кивая в сторону площадки, на две четверти усеянной скелетами.

— Откуда такая уверенность? — возразил я, глядя под ноги. — Везде, где стоят капканы, есть дыры в полу, а здесь я ничего кроме ровных цельных плит не вижу.

— Не стану заявлять, что знаю наверняка, — Дики заломил руку за голову и задумчиво почесал затылок, — нипочем не могу до конца представить, как работает механизм этого проклятого устройства. Но согласись, Варанта, нелепо было бы оставлять лишний шанс на выживание тем, кому все же посчастливилось обойти прочие ловушки и добраться до двери. Я, конечно, не мастер по части машин, предназначенных для убийства, но я бы такого промаха не допустил, — капитан нахмурился и пожал плечами. — С другой стороны, иного выхода у нас все одно нет. Скитаясь вдоль побережья без запаса пищи и воды, мы и так долго не протянем. Нужно попытаться подобрать комбинацию.

— Что ты скажешь, Тамиор? — выслушав доводы Дики, обратился я к главе отряда.

— Ну… — потирая ладони и одновременно взвешивая все достоинства и недочеты небогатых перспектив, пробасил воин, — будем делать, что можем, — уверенно изрек, наконец, он. — А можем мы только одно — действовать наугад, — бородач немного помолчал. — Начнем отсюда. Пробуем.

— Согласен, — подтвердил я свою сторону в принятом решении и вопросительно взглянул на Тычка и Давинти.

— Великолепно! — заегозил на месте от нетерпения эльф. — Я знал… Нет… Был полностью уверен, что вы, друзья, не сможете пройти мимо такой поразительной возможности окунуть наши общие серые деньки в непостижимое многоцветие неизведанного…

— Я так тоже не против! — нарочито громко, чтобы прекратить очередное словоизвержение поэта, прикрикнул капитан.

Затем пошатнулся и, как бы случайно, наступил эльфу на ногу. Тот ойкнул и, встретившись с суровым взглядом матерого барсука, умолк.

— Осталось определиться, что жать сначала, что потом, — канри сделал шаг вправо и указал пальцем на барельеф. — Думаю, что символ Хотуры нужно задействовать в первую очередь. Он вроде как старший бог порядка и все такое.

— Не стоит спешить, мои на редкость неугомонные спутники, — встрял в рассуждения длинноухий. — Полагаю, здесь не все так просто. Обратите внимание, что вопреки записям знак Ирьи выглядит гораздо крупнее прочих. К тому же он расположен в аккурат над аркой. Даже если один из нас вскарабкается на плечи другого, то дотянуться до барельефа по-прежнему будет нелегко. Еще следует заметить, что, как изволил обмолвиться наш общий приятель Генэди, Великая Инициатива никогда не была Истоком. Однако ее образ помещен куда выше остальных. Последователи, возводившие храм, точно стремились показать будто богиня находится как бы во главе древнего пантеона. Что весьма подозрительно для привычного восприятия, даже мало-мальски посвященного в тонкости иерархии старших богов разумного. Похоже, именно в этом отличии кроется частица разгадки. Исходя из размеров, места и прочих незначительных соображений, которые я решил не озвучивать, думаю, что перед нами определенно врата памятных чертогов Ирьи. А следовательно первой необходимо задействовать печать, принадлежащую именно ей.

— Допустим, поэт прав, — прогудел Тамиор. — Здравое зерно тут имеется.

— Да, — согласился я, — но если древние строители шли вразрез с устоявшимися ныне догматами и, вопреки понятной нам логике, придавали большее значение иным ценностям, то что тогда думать нам?

— Послушай, броктар, — потупился Тычок и тяжело вздохнул, — всякая загадочная, малопонятная, местами метафорическая трескотня — это, кажется, стезя нашего одаренного друга тила. Не твоя. Выражайся яснее.

— Куда же еще понятнее? — поспешил вступиться эльф. — Варанта говорит, что мы не в силах проследить ход умозаключений тех, кто воздвиг врата, а потому не можем точно определиться со следующим шагом. Но! — Давинти торжественно поднял указательный палец вверх. — На сей счет у меня также имеется пара весомых соображений, — поэт на мгновение замолчал и натянул довольную всезнающую ухмылку.

— Дави, не томи, — устало буркнул рыцарь. — Твое желание во всем поддерживать дух интриги когда-нибудь сыграет с тобой злую шутку.

— Может, даже сейчас, — угрожающе подтвердил Тычок.

— Ах, да. Прошу прощения. Я всего лишь задумался, — быстро поправился эльф. — И так, мои настойчивые приятели, я полагаю, что следующей полусферой в цепи должна оказаться любая из оставшихся двух.

— Как это? — возмущенно крякнул капитан. — Ты же сказал, что знаешь наверняка.

— Я этого не говорил, — горделиво заявил длинноухий. — Но прежде чем делать скоропалительные выводы, прошу дослушать до конца, — неестественно строгим для себя тоном припечатал он. — Истинная суть такова, что вторым звеном ключа, скорее всего, является Исток, спутницей которого считалась Ирья в эпоху становления храма. Нам же не доступны знания о том, в чьей власти богиня сейчас, не говоря уже о временах, когда разумные расы только приближались к порогу своего возмужания. Так что… придется действовать на авось, — мрачно закончил Давинти и развел руками.

— На авось так на авось! — резко бросил Тамиор, отступил на шаг и разразился решительными указаниями: — Дави, вы будете первыми. Из вас с Варантой получится отменная башня. Так что живее взбирайся на плечи драконоголовому. Роста обоих как раз должно хватить, чтобы без труда дотянуться до верхней части арки. Капитан Тычок, ты отвечаешь за позицию справа. Надавишь на печать, когда Давинти задействует свою часть ключа и подаст знак. Я встану по левой стороне и буду ждать отмашки от тебя.

— Как? — вскинул брови в деланном изумлении эльф. — Ни споров, ни смешков, критики или недоверия в ответ на мое предложение не будет?

— Не будет, — отрезал воин. — Спорили уже. Твой план единственный. Я бы и сам не смог рассудить более разумно. Молодец, тил, — он серьезно посмотрел на поэта и опустил тяжелую руку на его хрупкое плечо. — К тому же я попросту больше не могу сидеть без дела и переливать одни и те же догадки из пустого в порожнее.

Тамиор встал напротив пиктограммы Истока хаоса и встряхнул кисти, словно подготавливаясь к кулачному поединку.

— Все по местам! — рявкнул он и с напряжением глянул на эльфа. — Будем надеяться, что ты окажешься прав, Дави. А сейчас… приготовились. Вперед!

Раскатистое эхо приказа ударилось о морщины скал и гигантскими скачками заспешило к северо-востоку.

— Залезай, — присев на одно колено как можно ниже и выставив запястья в качестве опоры, махнул я Давинти.

Тил с готовностью кивнул и, опершись ногой о предложенные руки, словно о ступени, взобрался мне на спину. Почувствовав, что седок утвердился на плечах, а для пущей уверенности вцепился обеими ладонями в рогатую шевелюру, я стал медленно подниматься. Поэт вовсе не обладал крупными формами и не сказался тяжелой ношей. Однако его рост был немногим меньше моего. И сейчас, когда тот полностью выпрямился, я ощутил всю неустойчивость нашей живой пирамиды. Длинноухий никак не мог уловить момент равновесия и расшатывался из стороны в сторону, будто старый флюгер на крыше окраинного постоялого двора. Я вплотную приблизился к стене и широко расставил локти, закрепляя свое положение. Давинти также прильнул к отвесному склону, наконец перестав ерзать и скользить по гладким звеньям нардиевого доспеха.

— Раз… — раздался сверху невнятный говор. — Два… — глубоко вдыхая горячий воздух, эльф готовился прикоснуться к сфере. — Три!

Он протянул пясти к барельефу. Линии рисунка вспыхнули ослепительно белым, а навстречу дрожащим пальцам рванулось мутное облачко переливающейся дымки. Поэт неуверенно вскрикнул, и я ощутил, как его тело неистово напряглось, выгнулось и замерло в оцепенении, будто пораженное разрядом молнии. От неожиданности эльф попытался высвободить пятерню, но неведомая сила не желала отпускать гостя. Полусфера медленно стала погружаться в монолит стен, увлекая за собой ладони любопытного разумного. Мрак постепенно заполонил все вокруг, оставив видимыми лишь очертания символа. Нестерпимый гул зазвучал в ушах сонмами бешено ревущих ветров. На лбу тила проступили ледяные капли пота, а язык, казалось, прирос к небу, не позволяя произнести ни слова. Я не мог видеть происходящего, но чувствовал настолько явно, словно все это творилось и со мной.

— Ну, Дави! Что там? Мы уже начали? Мне жать на печать или нет? — забеспокоился Тычок, глядя по сторонам на клубящиеся тени, появившегося из ниоткуда сумрака.

Голос Тычка звучал отдаленно. На мгновение мне показалось, будто слова капитана каким-то образом затерялись во времени. И будучи произнесенными много лет назад, они только сейчас добрались до цели. Странное ощущение пронизывало сознание. Впервые я не был уверен в том, что действительность, какой ее привыкли видеть разумные, существует на самом деле. Мысли путались, виски сдавливала тупая боль, а к горлу подкатывал густой ком тошноты. Но нужно было завершить начатое во что бы то ни стало.

— Дави! Дики! Я ничего не вижу! Тьма все гуще! Жду сигнала! — отрывисто прозвучал крик Тамиора.

— Д-а-а-в-а-а-й! — собрав остатки воли, изо всех сил заревел я.

Стена содрогнулась. В недрах скалы раскатистым эхом загремели скрытые механизмы. Оглушительный металлический скрежет вырывался из шороха соприкасающихся штырей и шестерней. Что-то громко щелкнуло, плиты под ногами завибрировали. Из-под стыков арки, тяжелым облаком каменной пыли посыпалось мелкое крошево. Полотно врат отошло вниз, и широкие двери храма расступились вовнутрь.