Бастард четвёртого мира. Том 3. Затерянная межа

Роман Владимирович Зацепин, 2023

«В тяжелом походе нет лучшей опоры, чем соратник преданный. Так же и в битве – не сыскать подспорья вернее крепкого меча, не придумать к разладу приправы уместнее слова острого»…Однако вопреки естественному порядку, явь не всегда жалует смертных, а обезумевшие прихлебатели древних демиургов не терпят случайных гостей и тому паче.Порой наступает черед времени, в коем всё вокруг – есть вовсе не то, чем кажется. И тогда без смекалки да терпения не одолеть зла. Не совладать с кошмарами без решимости и истинной веры. Ибо чрево темного, давно забытого собственными создателями храма всё ещё кроет в себе множество опасностей, до сих пор дышит вековой пылью и по-прежнему ждет тех, кто не побоится ступить за его поросший мхами и тайнами порог./Источник изображений – нейросеть/

Глава 6

— Ты слышал? — я резко замедлил шаг и принялся настороженно внимать отражениям далекого тревожного эха. — Кажется, голос капитана Тычка.

— Слышал что? — безразлично буркнул Тамиор, обогнал меня с фланга и только теперь остановился.

— Ну как же? — нахмурился я, вращая носом и стараясь определить, откуда пришел звук. — Кто-то кричал. Я точно слыхал вопль. Спорить готов, что это был Дики.

— Успокойся, друг, — по-прежнему холодно, не меняя интонации, отмахнулся белобородый. — Я не слышу ничего кроме заунывных звуков капающей воды, — воин презрительно крякнул. — И эта мелодия порядком мне надоела. Сосредоточимся на том, что нам необходимо сделать. Тебе попросту показалось. Идем дальше, — бородач развернулся и зашагал вперед по узкому длинному коридору, в конце которого виднелся очередной подъем нескончаемой лестницы.

— Погоди, — запротестовал я, не двигаясь с места. — А если нет? Если мне не почудилось? — я сделал пару шагов назад и нетерпеливо замер. — Если с ними что-то случилось? Нужно помочь… Мы должны помочь! Или ты хочешь сказать, что бросить друзей в беде для нас обычный поворот событий? — я пристально вгляделся в немигающие глаза соратника.

— Х-м-м-м… — тяжело и устало выдохнув, Тамиор загородил проход широким торсом и упер ладони в бока. — Я хочу сказать, друг, что твои опасения ложны и отдаляют нас от единственно верной цели, — рыцарь криво осклабился и тут же посерьезнел вновь. — Древние обиталища старших богов, — ровно продолжил он, — это места до одури странные. Они пропитаны крайностями сути самой природы кумиров, во славу которых были воздвигнуты. Порой подобные вместилища похожи на разумных. Каждое из них отличается своей неповторимой вычурной особенностью. А иной раз может показаться, что руины обладают собственной волей.

Белобородый свесил голову набок, снова выпрямился и несколько мгновений помолчал, уставившись на высокий сводчатый потолок.

— Может статься, то, что ты слышал — это не более чем отголосок прошлого. Голоса ваш… — здоровяк вдруг громко закашлялся, проглатывая предыдущее слово, — наших предшественников, незваных искателей, давным-давно сгинувших, иссохших и превратившихся в пыль. Тех, чьи души заперты в лабиринтах здешних залов и обречены тщетно и вечно искать выход.

— Эй-эй… Смотри не надорвись, — прервал я отповедь воина. — Полегче, приятель. Столько красочных образов в одной тираде… Ты ли это?

— Да, — спокойно отозвался белобородый. — Я Тамиор, твой друг.

Фраза резала слух и казалась какой-то неуместной, странной. Я подозрительно глянул на товарища и было хотел продолжить говорить, но он перебил меня.

— Может, до нас донеслись вопли местных духов. Они явно возмущены варварским вторжением в их покои. А может, это просто звук какой-нибудь подземной реки. Кто знает? — воин пристально вперился в меня взглядом. — Говорю тебе, Варанта, даже если ты прав и это действительно был вопль Тычка, то мы не в силах определить, откуда пришло его эхо. Возможно, что мы уже идем в верном направлении. Согласен?

— Пожалуй, — сдержано вздохнул я, стараясь не выказывать истинных сомнений, — ты прав. Идем дальше, — я согласно кивнул и все же, не вытерпев, возразил с усмешкой: — Только едва ли тут есть подземные реки. Судя по тому, сколько часов кряду наш путь поднимается только выше, должно быть мы уже недалеко от пика скалы.

— Будь по-твоему, — сухо протянул бородач и, медленно набирая ход, потопал дальше. — Выбери любое объяснение, которое тебя успокоит и давай продолжим. Тем более наш поход почти завершен.

— Тебе-то это откуда известно? — снова притормозил я, искоса глядя в спину соратника.

— Нутром чую, — не поворачиваясь, грубо бросил Тамиор.

Я нехотя двинулся следом.

***

Немало времени миновало с тех пор, как мы с белобородым рыцарем переступили порог центрального прохода и отправились блуждать по узким, одинаковым коридорам. Серые, почти черные стены извивающимися змеями тянулись далеко вглубь храмовых владений, резко сворачивали, гнулись кольцами, и каждый раз заканчивались новыми дверьми к узким каменным колодцам, как две капли воды похожим друг на друга. По внутренней стороне округлых, уходящих высоко вверх шахт, спиралью вздымались неровные частые ступени, которые в свою очередь вновь приводили нас к точно таким же коридорам, что остались далеко внизу. Иногда мне нестерпимо начинало казаться, что мы заплутали, как вдруг дорога вновь упиралась в очередную лестницу, ведущую на следующий ярус.

Легкий полумрак стелился под усталые ноги, однако вокруг было достаточно тусклого, невесть откуда берущегося света, чтобы вовремя заметить и не споткнуться о крупные валуны, щедро разбросанные по жесткому полу. Сладковатый и в то же время кислый запах плохо узнаваемых ароматов витал в воздухе. Дышать было тяжело. Липкий неприятный привкус словно впитывался в язык и замирал там толстой коркой оскомины.

Впрочем, все плотнее сгущающиеся трудности путешествия заботили меня сейчас менее всего. Нечто необъяснимое, вызывающее невольное чувство озноба между лопаток, творилось с моим верным товарищем. Человек, чье добродушие и порой суровую, но все же отзывчивую теплоту характера я любил всем нутром и знал, словно самого себя, был непривычно угрюм и молчалив. Конечно, болтливость отнюдь не являлась отличительной чертой бывалого воителя, однако же и тихоней он точно не слыл. Единственное, в чем белобородый здоровяк поистине не знал никакой меры, были его хвастливые воспоминания о героических странствиях и невероятных подвигах, принадлежавших к эпохе давно минувшей юности. Когда речь заходила об опасных путешествиях и смертельных схватках, бравада и красноречие Тамиора не имели границ. Хотя, справедливости ради, нужно признать, что не каждая история, слетевшая с уст бородача, являлась чистейшей выдумкой. Были и те, что нам довелось пережить плечом к плечу.

Порой, перебрав хмельного канрийского эля, удобно развалившись за широкой стойкой «Пряного ветра», он часы напролет мог воодушевленно рассказывать хозяину заведения об очередном проворном и шибко смертоносном звере, встреченном на просторах Зарии. Причем умудрялся приукрасить события так, что даже я, будучи живым свидетелем описываемых свершений, не всегда с ходу мог догадаться, о каком именно походе вещает воин на этот раз. Крупные противники неизменно превращались в гигантских тварей, а продолжительность и насыщенность схватки увеличивалась с каждой выпитой кружкой. Затем следовала демонстрация свежих шрамов, если они были, а если нет, то в ход шли старые ранения и давно изгладившиеся рубцы.

Гоки — старый, никогда неунывающий канри и бессменный владелец постоялого двора Мак-Таура в едином лице, искренне считал нас двоих своими лучшими приятелями. А потому с наслаждением вслушивался в любые подробности наших недавних вылазок и тактично сводил разговор к шутке, когда рассказ приобретал совсем уж невероятные очертания. Мы же, в свою очередь, не забывали отвечать улыбчивому барсуку взаимностью, всегда платили по счетам и не сторонились посмеяться над собой тихими холодными вечерами в приятной компании. А больше всех хохотал сам рыцарь.

Однако с тех пор, как мы очутились в недрах неприветливого храма, здоровяк казался точно не в себе. Всегда остроумный, находчивый, привыкший не раздумывая бросать вызов любым тяготам, он не проронил за столь продолжительный путь ни одной задорной колкости, ни разу не усмехнулся над незавидностью нашего положения. И что самое подозрительное, не выдал ни единого ругательства с упоминанием «проклятой хидны», которую так любил винить в свершении всяческих бед.

Подобные перемены были чужды для Тамиора и основательно выбивали меня из колеи. Вместе с тем, когда он все же решался заговорить о чем-либо, его речь казалась мне совершенно чужой. Безразличный, лишенный жизни тон старательно увязывал в единый клубок нити простых умозаключений, что отнюдь не являлось умелым достоинством воина. Напротив — белобородый предпочитал действовать и непременно норовил избегать долгих и нудных дискуссий. И то, что происходило сейчас, слишком явно рознилось с ожидаемой действительностью.

Вот уже не в первый раз я возвращался к началу тревожных размышлений, судорожно прокручивая в уме их снова и снова. На вопрос самому себе — «что же не так?» — я мог ответить лишь однозначно — «все». Внезапно враждебный, лишь изредка мигающий взгляд рыцаря виделся каким-то бездушным и в то же время каждый раз оставлял неприятное липкое ощущение неминуемой потери.

Если бы речь шла о любом другом члене нашего отряда, я с легкостью бы списал подмеченные странности на причуды изможденного голодом и жаждой рассудка. Но только не в случае с Тамиором. Нет-нет… Этот человек обладал поистине титанической стойкостью, несгибаемой волей и еще большей гордостью, которая ни за что не позволяла ему выказывать слабость. К тому же бородач, которого знал я, лишь только заслышав зов соратников о помощи, ни мгновения не сомневаясь в верности решения, сломя голову ринулся бы на выручку. Сейчас же он не только не сдвинулся с места, но и положил все усилия на то, чтобы предостеречь меня от скоропалительной затеи. Впрочем, иной раз, скрепя сердце, я все же признавал его правоту и убедительность некоторых доводов.

Я невольно сжал зубы и поглядел на широкую спину товарища, скрытую под тяжелой сталью старого громоздкого щита. Рыцарь уверенно продвигался вдоль незнакомых тоннелей, словно ясно осознавал, куда ведет тот или иной изгиб коридоров. Конечно, зачастую иного пути попросту не представлялось, но, когда перед нами возникала редкая развилка, он, не советуясь, вопреки установленным им же негласным правилам команды, молча делал выбор за нас обоих.

— Странно… — чуть слышно прошептал я, позволяя крохам накопившегося беспокойства тихо выбраться наружу.

Рыцарь не придал важности слабо разборчивому бормотанию за плечами и ускорил шаг.

Нарастающее под плотными кольцами нардиевой кольчуги волнение не позволяло сосредоточиться. Возможно, отрешившись, я смог бы почувствовать выход, как тогда, в катакомбах Висмутовых столпов. Но такой роскошью, как покой, я не обладал. Каждый раз, когда я пытался остановиться и сделать короткий привал, мой спутник словно нарочно ускорялся. Что невольно наводило на уж слишком скверные мысли — «а не в большей ли я опасности, чем вторая половина отряда?». Однако иного решения, кроме как следовать за Тамиором дальше и быть настороже, я не видел.

***

— Варанта, поспеши! — сухо бросил белобородый, преодолев последний уступ лихо закрученной спирали.

Я шел двумя пролетами ниже и теперь, когда воин переступил порог следующего яруса, мог только лишь слышать его голос.

— Шевелись, броктар, — нетерпеливо подгонял меня спутник, — кажется, мы почти у цели.

— У цели, говоришь? У какой? — недоверчиво буркнул я, продолжая подъем.

— Сам погляди, — отозвался Тамиор, и звуки его шагов затихли в ожидании.

Наконец проклятые ступени закончились. Ощутив ровный монолит пола под ногами, я устало качнулся, отошел от лестничной шахты в сторону и повалился на землю.

— Обожди, здоровяк, — окликнул я приятеля, — нужно немного передохнуть.

— Осталось всего несколько шагов. Поспешим, — фигура рыцаря замерла поодаль от меня.

— Да, — стараясь смирить биение в жилах, прокряхтел я, — сейчас идем. Только дух переведу, — я выдержал паузу. — Эх, дружище, твоему упорству могли бы позавидовать сами Боги, — натянуто рассмеявшись, я заметил, как на лице Тамиора проступают нетерпеливые борозды. — Может, разобьем здесь лагерь? Нет? Ну… тебе не угодишь, а мне прикорнуть бы не помешало…

Бородач морщился, нервно скрипел кулаками, дожидаясь окончания шутливой тирады, а я нарочито продолжал и продолжал нелепый разговор, чтобы дать себе больше времени и осмотреться получше.

Атмосфера просторного чертога, в котором мы оказались, разительно отличалась от узких катакомб, встреченных ранее. Воздух здесь казался более свежим. Уже привычный смрад гниющей сырости сменялся терпким ароматом тлеющего угля, замешанного на основе вековой горной пыли. Конечно, о проблесках открытого неба по-прежнему оставалось только мечтать, однако дышалось теперь не в пример свободнее.

Ровные стены с глубокими оттисками извилистых линий, плавно перетекающих друг в друга, уходили высоко вверх и терялись там, среди густой пелены непроглядного мрака. Нижняя часть помещения, напротив, была полна теплого янтарного света многочисленных факелов. Языки пламени спокойно полыхали в тиглях медного цвета и щедро разливали свое сияние по углам храмовых палат, гранича лишь с мутной завесой черноты далеко в противоположном конце зала.

Каждая маленькая, искусно изготовленная на манер птичьего черепа жаровня неподвижно покоилась на длинных цепях, которые в свою очередь крепились к мозаике каменных выступов, расположенных так, что их замысловатое сочетание точь-в-точь напоминало пару расправленных крыльев. Созданная древними зодчими картина внушала поистине благоговейный восторг. Всякое перо причудливого крепежа было вырезано с невероятной скрупулезностью. Облики же самих жаровен заметно отличались размерами, длиной и массивностью загнутых книзу металлических конусов, вероятно символизирующих клюв гарпии или орла.

В глаза бросалось также и то, что все тигли находились на совершенно разном удалении от пола. Разлапистые концы запутанных узоров глубоко въедались в поверхность стен и венчали источники света тиснениями разрозненного орнамента. Любой срез или бугорок, каждая мельчайшая деталь каменного холста отбрасывала длинные тонкие полосы теней во всевозможных направлениях. И чем дольше я вглядывался, тем более отчетливым становился смысл увиденного. Хаос, сотворенный игрой тьмы и света, постепенно сливался в единое целое, приобретал естественные очертания, оживал, рождая собой изображение гигантской парящей птицы.

— Готов продолжать? — заметив, что я постепенно теряю интерес к необычной картине, резко спросил Тамиор.

— Готов, — ответил я, поднялся и шагнул навстречу товарищу.

— Там, — односложно бросил белобородый, указывая на противоположную часть обширных хором. — Выход. Там, — отрывисто добавил он, повернулся и затопал дальше.

— Я ничего не вижу кроме черноты, — буркнул я. — Даже стен не видать.

— Это потому, что их нет, — хрипло отозвался рыцарь.

— Тогда откуда ты…

— Мы должны приблизиться, — бросив через плечо ледяной взгляд, резко прервал меня воин. — Поспешим.

Я стиснул зубы и нехотя поковылял следом.

Граница, обозначенная мерным свечением огней, изначально представлялась мне весьма удаленной — до места, куда указывал Тамиор, было не менее полусотни шагов. Однако любое сделанное нами движение вперед троекратно приближало черту намеченного рубежа. Как будто не мы стремились попасть к краю комнаты, а он рвался нам навстречу.

Вдруг мной овладело необъяснимо странное ощущение, словно время, сбившись с собственного ритма, на короткий миг замерло, остановилось в нерешительности, а затем бешено пустилось вдогонку за ускользающими секундами. Голова шла кругом. Я с трудом удерживал равновесие. Где-то вдалеке, за пределами освещенного пространства, угадывались размытые контуры прямоугольных ворот и яркое мерцание белых искр, парящих в невесомости друг над другом по обеим сторонам исполинской арки.

Морок окончательно развеялся, и я обнаружил, что стою у края бездонной пропасти, занеся правую ногу для следующего шага. Сдавленно вскрикнув, я отшатнулся. Сердце неистово заколотилось в такт осыпавшемуся в бездну земляному крошеву. Неподвижная фигура Тамиора находилась чуть поодаль. Воин молча глядел на то, как я прихожу в себя и широко улыбался. Затем, не проронив ни звука, он отступил и жестом указал на тонкую полоску каменной переправы. Мост, дугой перекинутый через гигантскую расселину, упирался в подножье врат на том конце обрыва.

— Добрались… друг, — вкрадчиво проговорил рыцарь.

Его глаза сощурились, а руки повторили приглашающий жест.

— Нам туда. Ступай первым. Я последую за тобой, — он замер в ожидании.

— Неужели? — я недоверчиво глянул на соратника. — Прежде стоит убедиться, что ошибки нет и за тамошними дверьми действительно выход на поверхность, а не продолжение катакомб, — я с опаской вглядывался в узкое, покрытое паутиной многочисленных трещин полотно перехода. — Мост слишком хрупок и не вынесет нас обоих. Боюсь, он обрушится под моим весом, стоит лишь подобраться ближе к середине. Тогда последовать за мной уже не сможет никто. Придется тебе, здоровяк, перебраться на ту сторону. Если ты окажешься прав, то я спущусь обратно ко входу в храм, найду Давинти и капитана Тычка, а затем вернусь вместе с ними.

Кривая линия губ воина медленно поползла вниз, превращаясь из ухмылки в изогнутую гримасу недовольства.

— Без них мы не уйдем, — твердо добавил я.

— На это нет времени, разумный, — зло прогудел он. — Нужно идти сейчас!

— Сразу после тебя, приятель, — язвительно осклабившись, отмахнулся я.

— Нет! — с нарастающей яростью проревел белобородый.

Его голос срывался на гулкий, словно отзвук далекого эха, крик.

— Ты должен идти первым!

— Тогда потрудись объяснить, — я медленно пятился спиной, незаметно увеличивая дистанцию между обрывом и неподвижной фигурой воина, — с чего вдруг такая честь легла именно на мои плечи?

Продолжая заговаривать зубы, я судорожно соображал, что предпринять дальше. Ситуация не сулила ничего хорошего. А стоящий передо мной человек явно не был тем, за кого себя выдавал.

«Но тогда что произошло с моим беловолосым товарищем? Где остальные члены команды? И существует ли на самом деле выход из этого проклятого места?, — я не был уверен ни в чем. Вопросов становилось больше, чем ответов, а действовать стоило незамедлительно. Лобовое нападение, скорее всего, решило бы часть задач, но пролить хоть немного света на происходящее для меня сейчас было куда важнее. — Ох и зря мы вообще забрались в эту гробницу потерянной веры, — выругался я про себя и досадливо хмыкнул».

— Ну, дружище, — напористо пробасил я, прервав короткое молчание, — на протяжении всего пути ты указывал дорогу. Может, завершишь начатое? Ступай, проведай, куда ведут врата. А я обожду твоего возвращения. Идет?

Бородач изменился в лице и, глядя в упор, принялся сверлить меня глазами, полными ледяной ненависти.

— Что-то ты умолк, приятель. Никак не отыщешь нужных слов? — нарочито бодро вставил я. — Ты ведь не тот, кем кажешься? Верно?

Повисла тягучая пауза. Справа доносился шорох скользящих по искореженным склонам пропасти камней, а над головой плотным комом застыло напряжение, в любой миг готовое разорваться яростным грохотом внезапной свары.

Рыцарь медленно завел руку за спину, протягивая бледные пальцы к древку оружия. Выхватив тусклое безжизненное подобие боевого механизма, некогда прозябавшего на пыльных полках оружейной Далратии, он крепко обхватил дротик ладонями.

— Полезай на мост, драколикий, — зло прохрипел самозванец и угрожающе двинулся мне навстречу.

Я вкрутился ступнями в толстый слой пыли на полу и приготовился к атаке.

— Варанта! В сторону! — с грохотом железной колесницы по стенам прокатился могучий рев знакомого голоса.

Резко обернувшись, я увидел в противоположном конце зала массивный силуэт. Наклонив широкий корпус вперед и громко лязгая тяжелыми пластинами брони, фигура приближалась с огромной скоростью. В правой руке бегущий крепко сжимал магическое копье. Длинные стальные стержни, выпущенные по обеим сторонам от причудливой рукояти, привычно свидетельствовали о готовности оружия к схватке.

— В сторону, говорю! — снова раздраженно заорал Тамиор.

Секунда на размышления и я послушно отпрыгнул спиной, на лету выхватывая клинок.

— А-а-а-р-р-х!

Не сбавляя хода, рыцарь в три шага сделал мощный рывок, раскинул руки и, оглушительно гаркнув, метнул объятую голубым сиянием пику в подражателя. Существо, скрывающееся доселе под личиной белобородого воина, неуклюже попятилось назад, приближаясь к краю расселины. Вспоротый острым жалом воздух коротко свистнул. Певуче лязгнуло. Потертая сталь на теле двойника легко поддалась и с хрустом прогнулась вовнутрь. Мерцающий наконечник копья пробил цель насквозь и теперь толстым шилом торчал из спины перевертыша. Тварь жалобно захрипела и рухнула на колено, пытаясь вытянуть исполинскую занозу из груди. Тамиор остановился, сжал пальцы в кулак и рванул пустоту на себя. Магическое оружие покорно съежилось и вернулось в руку хозяина, отняв от врага кусок серой сухой плоти.

Я остолбенело смотрел на поверженного двойника. Казалось, что точного, решительного удара хватило лишь на то, чтобы замедлить монстра, сбить с толку, но не прикончить. Крупная сквозная дыра в его груди принялась медленно затягиваться узлами сухих перекрученных веток, и тварь подняла лицо. Кожа на голове текла, сползала вниз, словно смола на раскаленном солнце. Прогремел хриплый раскатистый стон, и левый край рта чудовища медленно съехал к затылку, растягиваясь в жуткой ухмыляющейся гримасе.

— Чего ты ждешь?! — завопил Тамиор. — Столкни его в пропасть!

Раскатистый крик выбил меня из ступора. Монстр еще находился на земле, а его тело продолжало меняться. Пластины доспеха вздувались толстыми продолговатыми буграми. Металл стремительно тускнел и рвался, местами превращаясь в серую обветшалую материю. Швы лопались, беспорядочно выплевывая в стороны части ремней, крепежных колец и шпилек. Сквозь нестройные бреши извивающимися щупальцами наружу прорастали гибкие жгуты древесных корней вперемешку с соломой. А миг спустя черты белобородого рыцаря расплавленной маской окончательно сползли с головы чудовища, раскрывая его истинный облик.

Вместо человека перед нами, опираясь на ребристые голени, стояла жуткая плетеная кукла. Круглая, с глубокими вмятинами пустых глазниц голова из старой мешковины, расчерченная грубыми полосками рыжих стежков, крепилась к туловищу подобием тонкой кривой шеи. Длинные волнистые руки утыкались в пол, выцарапывая крючьями продолговатых пальцев беспорядочные ломаные линии, в светло-серой кашице песчаного настила. В немыслимом нагромождении лохмотьев ткани, сухих ветвей и плотных сгустков пульсирующей, точно ожившей глины, угадывалось нечто знакомое. Это было одно из тех самых страшил — человекоподобных чучел, что привлекли мое внимание, когда наш отряд переступил порог храма.

Монстр протяжно заскрипел и принялся подниматься. Утвердив ветвистые стебли рук, он медленно разогнулся и, продолжая увеличиваться в размерах, встал на одно колено. Больше медлить было нельзя. Ловким прыжком я отскочил влево так, чтобы противник оказался в аккурат между мной и пропастью. По голень утопая в клубах вздымающегося сора, я ринулся в наступление и с диким криком врубился плечом в корпус врага. Отброшенное мощным ударом чудовище отлетело на несколько шагов. На долю мгновения оно будто повисло в пустоте над обрывом, нелепо замахало разлапистыми культями, пытаясь уцепиться за каменистый рубеж бездны, и скрылось в чернеющей полутьме.

Не успев полностью остановиться и обрести уверенное равновесие после лобовой атаки, я почувствовал, как нечто шершавое туго вцепилось в мое запястье и с невероятной силой потащило к краю. Я не удержался и ничком рухнул на пол. Попробовал подняться, но тут же был опрокинут следующим рывком. Толстые сучковатые ветви стальными кандалами сомкнулись на предплечье. Чудовище не спешило умирать и силилось забрать с собой хотя бы одного из незваных гостей.

Мускулы вздулись, и я попытался высвободиться. Тщетно. Живые прутья сдавливали локоть все крепче и упорно волокли меня к порогу бездонной глубины. Пальцы постепенно принялись неметь. Свободной рукой я судорожно шарил по земле в поисках выбоины или уступа. Однако очередной рывок основательно приблизил меня к точке неминуемой смерти. Упираясь грудью в зазубренный край пропасти, я ошарашено смотрел вниз. Там, свернувшись громадным клубком, словно подвешенный на канатах груз торгового судна, монстр методично отталкивался от отвесного склона, желая во что бы то ни стало увлечь жертву за собой.

Сзади донеслись тяжелые быстрые шаги. Тамиор с разбегу кинулся вперед и крепко обхватил мои ноги.

— Варанта, держись, — прерывисто дыша, процедил он.

Почувствовав новую помеху, тварь мгновенно замерла и вжалась в горную породу. Узловатые корни, из которых состояло все ее тело, пришли в движение. Руки монстра уплотнились, принимая форму древесных стволов, и стали врастать в камень. Вдоль спины показались шевелящиеся побеги. С хрустом они впивались в трещины на поверхности монолитной стены. Затем чучело выгнулось назад, запрокинуло голову и с размаха врезалось ею в скальную твердь. Верхняя часть туловища монстра распалась на снопы кишащих отростков и мгновенно прилипла к склону. Следующий толчок был значительно сильнее всех предыдущих. Жилы застонали, плечо свела нестерпимая судорога. Я яростно зарычал от острой боли и свесился половиной торса через край.

— Руби! Руби его! — истошно заорал воин.

Закинув левую пясть за спину, я с трудом вытянул меч из съехавшего набок крепления и, взревев, наискось вклинил его в длинную конечность монстра. Раздался сухой хруст. Сила, с которой перевертыш тянул нас вниз, стала ослабевать. Деревянные жилы лопнули, сморщились и опали трухой, высвобождая меня из плена. Тварь коротко вздрогнула, замерла и, медленно отделившись от стены, ворохом жухлых веток полетела вниз.

Все было кончено.