Партия

Роман Александрович Денисов, 2019

Этот роман составлен на основе шахматной партии Алехин – Эйве, проходившей в 1935 году в Голландии. Он являет собой структурное повествование, где каждая глава – ход шахматиста, фигура – определённая сюжетная линяя. Заглавия написаны в манере русской шахматной нотации. Разброс персонажей в сюжетных линиях широк: от древнегреческой гетеры до хоккеиста и телефонного хулигана. Клетки-ходы связывают их на доске жизни, где возможны самые невероятные события. Книга содержит нецензурную брань.

Кe4 — d6

Город наполнился смехом, радостными криками и весёлой музыкой. Приехали посланники из Дельф, от Пифии, ездившие туда за пророчеством о возможной грядущей войне. Перед толпой народа на холме Пникс торжественно зачитали слова оракула:

«Вижу костры и дым до небес, близок пасти чудовища жар.

Будет такое, когда эллинок станут в свиней превращать чужеземцы».

Когда эти прорицания услышали собравшиеся, раздался общий крик радости; никто, конечно, не мог предположить, что свободных эллинок может превратить в животных не гнев богов, а какие-то чужеземцы. Тем более что даже за похищение женщин прощения ни персам, ни любым варварам не было, и многие войны начинались из-за этого. Только вечно сомневающийся скептик Дионисий, подойдя к Эсропу, сказал:

— Так ли надо истолковывать слова Пифии, что наших женщин обязательно будут насильно похищать, увозить на чужбину и там превращать в животных?

А Деметрий, поглаживая на руках котёнка, заметил всем:

— Я бы на вашем месте придавал значение этим басням, только будучи дураком. Держи, Эсроп. — Деметрий протянул ему мяукающий комок.

На мраморном столе лежала обнажённая женщина. Тело её было завалено различной снедью: на лопатках были разбросаны пучки зелени и пряности, часть спины занимал сосуд с вином, поясницу лоснили жиром куски коричневого мяса, на ягодицах истекали соком бархатные ломти египетских арбузов, в ложбину сдвинутых ног были высыпаны резаные кусками яблоки и груши; тут и там между яствами рассыпались изюм и оливы вперемешку с мидиями.

Плотный мужчина, сидевший возле живого стола, прищурил умные глаза. Его могучую фигуру, ничем не прикрытую, кроме собственной шерсти, покрывали в области живота, левой груди и правого предплечья странные точки. Они располагались рядами, крупные, средние, мелкие, казалось, они были нанесены хаотично, но приглядевшись, можно было увидеть определённый ритм.

Толстые губы жизнелюбца задвигались:

— Я позвал тебя, Филира, чтобы ты разделила со мной трапезу на этой скатерти, — произнёс, чуть коверкая фразы, человек. Покручивая чёрную бороду, он жестом предложил сесть с ним.

Филира, войдя в покои хозяина, сразу узнала свою подругу, на которой сейчас происходил пир. Теперь она стояла в растерянности, глядя, как живая скатерть с воткнутым в рот яблоком умоляюще смотрит на неё. Хозяин сделал жест рабу-нубийцу, стоявшему у стены, и тот быстро усадил Филиру на скамью.

— Что ты так невесела, или, может, тебе её жаль? — Он снова махнул рукой нубийцу. Тот вырвал яблоко изо рта женщины.

— Скажи, Мелисса, за что я оказываю тебе такие почести?

— Я не знаю, хозяин! Неужели за то, что я не захотела спать с этим мерзким, похожим на жабу человеком? — вопросила Мелисса сквозь слёзы.

— Кого ты называешь жабой?! Могущественного горожанина, того, кто поможет мне приобрести ещё больше домов и расширить моё публичное дело!

Он ткнул её в бок коротким ножом, выбилась струйка крови; Мелисса, дёрнувшись, вскрикнула. Только сейчас Филира заметила, что тело женщины во многих местах порезано, и из ран течёт кровь.

— Пошелохнёшься — прикажу забить кнутом до смерти. — Знак рукой, и нубиец вставил яблоко в рот.

Хозяин ловко, двумя ножами, одним придерживая, другим режа, отхватил шмат мяса, оставив полосу от пореза на спине. Мелисса еле сдержалась, чтобы не дёрнуться.

— С кровью любишь? — спросил он, протягивая кусок Фи-лире.

— Отпусти её, хозяин, я подарю тебе такие ласки, которые не дарила ни одному мужчине.

— Ты мне и так подаришь всё, что я прикажу, — хохотнул хозяин и, запустив жирные пальцы меж ягодиц Мелиссы, извлёк оттуда маслинку. — В моей стране женщина не рассуждает, а выполняет всё, что ей скажут. — Он зачерпнул киафом вино из сосуда и протянул его Филире.

«Ну погоди же, самодовольный варвар, я тебе отомщу», — подумала Филира и приняла чашу с вином.

— Какие странные у тебя письмена, хозяин. — Она притронулась кончиками пальцев к груди мужчины.

— Любая другая была бы наказана огнём, но жаль уродовать такую искусницу любви, поэтому я тебя прощаю, более того, оказываю великую честь, разрешаю называть меня по родовому имени. Вот так будет по-вашему? — Он ножом стал вырезать на бедре Мелиссы имя.

— Прошу, остановись, напиши соком. — Филира откусила кусочек черешни и протянула ему.

Улыбаясь, хозяин вывел бордовым: «Махарбал».

— Так тебе нравятся письмена на моём теле? — спросил Махарбал, обнимая женщину.

— Да, и прежде всего своей необычностью. Что они означают?

— Ишь чего захотела — чтобы я открыл тебе тайну священного текста! Никто, кроме моих учёных соплеменников, не может прочитать эту надпись, её нанёс всемудрый жрец.

— А если я прочитаю надпись, ты отпустишь меня с подругой?

— Ха! Как ты можешь её прочитать? Это могут только посвящённые моей земли, да и то не все.

Помолчав некоторое время, финикиец, теребя пальцами густую бороду, вырвал волосок и, щекоча им нос Филиры, сказал:

— Ладно! Если разгадаешь хотя бы то, что начертано на груди, получишь свободу вместе с этой недостойной и в придачу столько драхм, сколько покроет ваше тело. А если нет, — хозяин похлопал по залитой вином спине Мелиссы, — заставлю съесть эту потаскушку.

Бедная женщина, услышав такое, в ужасе округлила глаза. Филира же, наоборот, внешне сохранила спокойствие, только до боли сжала пальцы на ногах.

— Дай мне три дня, Махарбал.