Партия

Роман Александрович Денисов, 2019

Этот роман составлен на основе шахматной партии Алехин – Эйве, проходившей в 1935 году в Голландии. Он являет собой структурное повествование, где каждая глава – ход шахматиста, фигура – определённая сюжетная линяя. Заглавия написаны в манере русской шахматной нотации. Разброс персонажей в сюжетных линиях широк: от древнегреческой гетеры до хоккеиста и телефонного хулигана. Клетки-ходы связывают их на доске жизни, где возможны самые невероятные события. Книга содержит нецензурную брань.

Фh5: е5

Настал Федотов день, Федот-Овсяник. Последние листья развернулись у дуба, позже всех вспоминавшего о кроне, и весь лес оделся в зелёный кафтан, шумя им на разный манер.

Конец этой весны ель встречала полная сил, число её колец давно перевалило за полусотню, всё больше и больше шишек роди́ла она на ветвях. Мох стелился под ней мягким ковром, на котором уже высыпал ведьминым кругом гриб — овечья печерица. День окончания травника клонился к закату, и сегодня, в канун разноцвета, должно было случиться важное.

Леший — Цмок, лесовый царёк, зазвал всю лесную-полевую нежить, духов и птиц глухоманных на сбор. И закружилась кутерьма вокруг ели доселе невиданная. Прикатил колесом Аука балагур, сродственник Лешему, умастился на мягкой кочке. Скрипя сучковатыми ногами, приковылял стародавний Пуще-вик с плетёной корзинкой, из которой выглядывали, ростом с ноготок, одноглазые старички — Лазавики, трясинных болот обитатели. К ноге его прилепился ягодный сторож, Моховой, в шубке из шмелиной шерсти. Спустились звёздным дождём облачные лебединые девы, осели полупрозрачные на еловых лапах. Вслед бесшумно прилетели птицы вещие: сладкозвучный Алконост, Гамаюн, Каган, певучая Леснь. Со звонким щебетом кружила над собором Вещица-сорока. Расселись на ветках, стали себе пёрышки золотые чистить. Тут прибежали, веселясь, полногрудые Лисунки, стали тотчас хоровод водить, чуть Мохового не затоптали, а тот не боится, знай только пятки девам щекочет. Настал черёд Берегинь, возникли они водяной капелью и капелька к капельке собрались в образ свой, видимый только детям да путникам, помощи просящим. Проклюнулся из земли и малютка Копша, хранитель кладов подземельных. Уселся рядом с одной из дев лебединых, вынул из своего сундучка бусы искусные и на шею ладную ей повесил, экий угодник! А тем временем из лесных болот, тихих омутищ повылезли Болотницы синеволосые, притекли ручьями, а вместе с ними приплыл и Болотяник, господин ихний. Начали было Болотницы с Берегинями спорить, да примолкнули, потому как зашумели листья у деревьев, ветром свежим повеяло, то пришли первые помощники Лешего: Листин с женой Листиной. Слепые, они ступали на ощупь, а дойдя до места, сели, зарылись в иглы еловые.

И вот! Зажёгся ведьмин круг изумрудным огнём, побежали Хапуны бесплотные, завертелись Каженники бессмысленные, покатились Игоши безногие, Криксы-некристи заулюлюкали. Вырос Леший. Ростом с самый высокий ствол, он раздвигал деревья леса дремучего, не ломая ни одно. Длиннющая седая борода свисала до самой земли. Волосы, что пепел седые, были зачёсаны налево, налево же запахнут и бараний полушубок. На плече у него восседала серая неясыть. Подойдя к гостям, Леший уменьшился до людских размеров. Взмахнув рукой, наклонил деревья, так что собравшиеся расселись по кругу на стволах вековых. И заговорили-загалдели они языком неведомым: кто шумом травы, кто дуновениями ветра, кто кузнечиковым стрекотанием, а кто уханьем филина. Лес наполнился чудными звуками и светом переливным.

В разгар собора лучами невиданными озарился круг. То прилетела Царь-птица златокосая, Лебедь-девица красы неописуемой. Порхала, порхала, да и улетела, оставляя след себя нить ярых всполохов. Хотел было Каган за ней полететь, да Леший не позволил. Так сидели-рядили полночи, а после завели такой хоровод-плясун, которого давно седые кудри Деда-Всеведа не помнят. Больше всех раздухарились Лисунки, да так распроказились, что залезли на спины к Варколакам и давай им головы откручивать; не любят они их, поганых. Птицы водили свой небесный танец, и от той круговерти светилось небо огненным колесом. Водяные жители пускались струёй вверх и достигали самого месяца. Крошечные Попутники прыгали по плечам Горыни-богатыря. Веселились до самой утренницы, а когда стала Сурья небо красить, тут и разбежались, разлетелись существа небесные, подземные и водяные.

Утром на месте ночного собрания устлана была земля всяким мудрёным сором: золотыми и серебряными перьями, чешуёй, власами и шерстью-куделью на сто шубок да зипунов. Под сим чудным ковром зашевелился загостивший в лесу и проспавший восход Кутный бог. Поморгал мокрыми сонными глазками. Да и немудрено было ему загоститься, ведь бражки давеча с Полевиком он выпил немало. Мигом подметя сор, навострил он свои ежиные ножки в сельцо, где жил в избе, за печкой. И где у мужика, крестьянского сына, уже стряслись неурядицы без деловитого хозяина-домового.

А ночью на соборном месте долго ещё горела земля светом переливным, и боялись люди ходить в сей колдовской лес.