Нежность отца подруги 2

Рокси Нокс, 2022

Я обычная студентка, приехавшая из рабочего городка, но отец моей подруги, миллиардер Ростислав Тепляков, увидел во мне нечто особенное. Я пала под его напором, а потом совершила самую большую ошибку в своей жизни.Теперь мне не хватает его горячих рук и голоса с хрипотцой. Его глубокого дыхания и комплиментов на ухо. Его мускулистого подтянутого тела и татуировки кобры на плече. Его запаха, насмешливого взгляда и строгих выволочек.Неожиданно Маша приглашает меня на свою помолвку в ресторан. Руки трясутся, на щеках румянец, ведь я точно знаю, что сегодня встречусь с ним. Только вот что выйдет из этой встречи? Есть ли шанс вернуть всё, как было?

-4-

Тепляков приехал через пятнадцать минут. Я не смогла выставить Александра за дверь и вместо этого предложила ему чай. В конце концов, больше я не обязана слушаться Ростислава. А гость вполне себе безобидный.

Тепляков приехал вместе со встревоженным риэлтором. Похоже, ему сильно досталось от Ростислава Андреевича. Риэлтор поздоровался с нами и сказал:

— Александр, вы этажом ошиблись. Ваша квартира 13, а Вы вломились в 15. Ну что ж Вы такой невнимательный? Напугали девочку, сорвали занятого человека, — он с опаской покосился на Ростислава Андреевича, у которого было зверское выражение лица. Мне показалось, что Тепляков хочет накинуться на Александра и растерзать его в клочья. Конечно, не из-за меня, а из-за того, что тот оторвал его от дел.

Сказать по правде, Ростислав пугал меня гораздо больше, чем вежливый Александр.

— Ох, простите, — Александр поднялся со стула и послал мне извиняющуюся улыбку.

— Да ничего, — нервно сглотнув, отвечаю я. — Все нормально.

— Пойдемте, я вас провожу, — сказал риэлтор, положив парню руку на плечо. — Берите свой чемодан.

Риэлтор извинился еще раза три и наконец закрыл за собой дверь. Мы остались лицом к лицу с Ростиславом. Он засунул обе руки в передние карманы джинс и в упор смотрит на меня. Его взгляд не предвещает ничего хорошего.

— Как ты додумалась до того, чтобы впустить в дом не пойми кого? — спрашивает рассерженно. — О чем ты думала?

— Я… я растерялась, — нервно облизываю губы. — Думала, что это ты все подстроил, чтобы унизить меня.

— Что-о?? — грозно сверкает глазами. — Да как ты смеешь думать обо мне так, глупая девчонка? Разве я тебя когда-то унижал?

Молчу, смотрю куда угодно, только не на него. Он страшно зол, и его эмоциональное состояние посылает мне импульс: «Эй, берегись!»

— Что ты молчишь? Нечего сказать? Так я и думал.

Поворачивается ко мне напряженной спиной и идет в сторону двери.

— Слава! — останавливаю его криком у двери.

Он резко оборачивается и выжидающе смотрит на меня.

— Прости за то, что я сейчас сказала, — говорю тише.

Он качает головой и исчезает в полутемном коридоре.

***

Нервно нажимаю на кнопку вызова лифта и прислушиваюсь. Он вообще работает?! Как эта несносная девчонка может думать, что я мстительный и мелочный тип? Когда я давал ей такой повод? Когда закрыл подаренную ей карту Теплобанка?

Створки лифта открываются, и я вхожу внутрь. А что я должен был делать? Продолжать содержать ее и ее любовника? Этого не будет никогда!

Она даже не догадывается, что мое заявление о том, что квартира оплачена наперед до конца учебного года — ложь. Я продолжаю ежемесячно переводить риэлтору деньги. Просто потому, что мне по-человечески ее жаль. А она считает меня злопамятным монстром, способным на подставу. Разве не я выручал ее столько раз из беды?

Выхожу из дома и сажусь в машину. Полное фиаско по всем фронтам — секс не удался, еще и девчонка разозлила. Достаю из бардачка успокоительное, которое прописал врач, и выпиваю сразу две таблетки. Теперь главное быстро доехать до дома, чтобы не уснуть за рулем.

Дома меня поджидает Маша. Да не одна, а со своим щенком.

— Папа, мы хотим тебе кое-что сказать, — говорит Маша тоном, не сулящим ничего хорошего.

— Я стану дедом? — шучу, криво усмехаясь.

— Нет, конечно, — таращит глаза дочь. — Мы с Владом приглашаем тебя в субботу на ужин в ресторан.

— Кто платит за банкет? Ты? — киваю дочери.

— Папа, уймись! Конечно, платит Влад.

— Мм, и по какому поводу сбор? — скрещиваю руки на груди и сверлю обоих подозрительным взглядом.

— По поводу нашей помолвки, — встревает Влад.

— Опять двадцать пять! — говорю с досадой. — Ну сколько можно повторять тебе: моя дочь не будет выходить замуж в восемнадцать лет!

Снова завожусь. Толку от этого успокоительного, меня уже ничего не берет с этими девицами. То одна отчебучит что-нибудь, то вторая!

— Папа! Это мне решать. Свадьба будет в следующем году. Сейчас только помолвка!

— Надеюсь, до следующего года ты передумаешь, — говорю мрачно. — Молодец, Востриков, так хочется поскорее стать моим замом, да?

— Ростислав Андреевич, — краснея, отвечает парниша, — мне это не нужно. Вы итак сделали меня начальником отдела. Чего мне еще желать в мои годы?

— Как чего? — усмехаюсь. — Отправить меня на пенсию и возглавить Теплострах.

— Папа, хватит наговаривать на моего жениха, — встревает дочь.

— Маша, на два слова, — хватаю дочь под руку и тащу на кухню.

Наливаю себе стакан воды, выпиваю залпом и поворачиваюсь к ней:

— Ты разве не понимаешь, почему он хочет на тебе поскорее жениться?

— Из-за твоих денег? — ядовито спрашивает дочь.

— Да. Ты богатая невеста. У тебя будут еще толпы желающих — только пальцем ткни в любого понравившегося.

— У нас с Владом любовь.

— Еще каких-то полтора месяца назад у тебя была любовь с щенком Токаревым, теперь с щенком Востриковым. Какая же ты любвеобильная, Маша!

— Прямо как ты, папа!

— Не смей так со мной разговаривать! — ставлю кружку в раковину, и она издает страшный грохот. Твою мать, разбилась.

— Ты в чужом глазу соломинку замечаешь, а в своем бревна не видишь! — кричит в ответ Маша.

На минуту я прихожу в себя и понимаю, что мы стоим на кухне и орём друг на друга. Чтобы на это сказала Машкина мать? Она всегда умела мастерски погасить любой конфликт между нами. Одно-два ласковых слова — и мы уже мирно пьем чай.

— Ладно, — вздыхаю. — Делай, что хочешь, дочь. Я тебя предупредил.

— Ты думаешь, Ксения тобой не пользовалась, а? Твоими деньгами!

— Замолчи, Маша, — цежу сквозь зубы.

— Купил ей самый крутой телефон, снял квартиру, карту дал безлимитную! И машинку, наверное, пообещал, да? Как сдаст на права. Какой-нибудь Порш?

— Маша, немедленно закрой рот. Я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему.

— Только не помогли твои денежки, она променяла тебя на молодого и красивого!

Правая рука без моей команды замахнулась и ударила ее по щеке. Маша с ужасом посмотрела на меня и выбежала из кухни вон. Я тяжело опустился на стул и спрятал лицо в ладони. Вспышка гнева прошла, и я дико сожалел о том, что ударил дочку. Она вывела меня из себя. День тяжелый по всем фронтам, еще и разговор на повышенных тонах. Я поймал себя на мысли, что мысленно обращаюсь к своей покойной жене: «Прости меня, Валерия, что ударил нашу дочь. Скажи, ну что мне с ней делать? Как поступить?»

«Поступай мудро, Слава», — говорит во мне голос Леры.

Мудро — это значит, поддаться ей, пустить все на самотек? А что если Маша намылилась замуж, только затем, чтобы вырваться из-под моего контроля? Значит, моя забота ей поперек горла уже стоит.

Вижу этого щенка Вострикова насквозь — его интересуют Машкины деньги. Дочь генерального — лучшей партии не сыскать. Обычно зятья становятся правой рукой тестя, его первым заместителем. Черт, ну как мне до нее достучаться?

— Вы не можете бить Машу! — слышу за спиной разъяренный голос Вострикова.

Оборачиваюсь и вижу, что он стоит совсем близко, сжав кулаки. Хм, неужели ударит меня — своего босса? Встаю со стула и подхожу к нему вплотную.

— Ты что-то сказал, щенок?

Спокойно выдерживает мой взгляд. Не боится?

— Если Вы еще раз хоть пальцем ее тронете, клянусь, я заберу ее к себе домой. Она не будет терпеть Ваши побои.

— Побои? — усмехаюсь.

— Она плачет сейчас в своей комнате. Закрылась изнутри.

Толкаю Влада плечом и выхожу из кухни. Поднимаюсь на второй этаж и стучусь в спальню дочери:

— Маш, открой.

— Уходи! — слышу голос сквозь рыдания.

— Маш, прости меня, родная. Я погорячился. Давай поговорим? — прислоняюсь лбом к холодному дереву. — А помнишь, когда ты была маленькая, ты залепила мне пощечину? Мне тоже тогда было обидно, Маш.

Дверь резко открывается, и я вижу заплаканную дочь.

— Я ударила тебя тогда из-за того, что ты купил мне не того медвежонка, — сквозь слезы улыбается Маша.

— Да, точно. Повод забыл, но леща помню, как будто это вчера.

— Меня мама наказала в тот день. Сказала, чтобы я не смела поднимать руку на отца.

— Прости, дочь. Я очень жалею о случившемся. Я приду в ресторан на вашу помолвку. Обязательно приду, — касаюсь лбом Машкиного лба и обнимаю ее за плечи.

— Спасибо, пап.