Опасности внезапного замужества

Галина Вильченко

Чтобы ближайшая подруга вышла замуж и не похвасталась подругам? Такого не может быть! Придется найти её и получить объяснение. Но чем глубже подруги погружались в поиски, тем больше запутывались. Хорошо, что есть те, кто всегда подставит плечо и поможет выпутаться из опасной ситуации.

© Галина Вильченко, 2019

ISBN 978-5-4496-5970-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

День строителя — святой праздник для каждого строителя. Праздновать начинали часов в двенадцать дня. И пока шла торжественная часть, где зачитывались приказы о премиях и прочих вознаграждениях, женщины носились с тарелками и мисками. После торжественной части все рассаживались за столом и с нетерпением ждали, когда же это изобилие питья и закуски можно будет уничтожить. Пить мужчины-строители любили и умели. Женщины управления тоже от них не отставали, однако большинство из них почему-то не пьянели. Анастасия Григорьевна Сухарева, высокая стройная девушка с колдовскими синими глазами и золотистыми длинными волосами, не пила водку принципиально. Она работала в строительно-монтажном управлении почти десять лет, и всё чаще и чаще её называли по имени отчеству, чему Ася была совсем не рада. И хотя ей было уже двадцать семь, в душе она всё еще оставалась юной девой.

В углу стола, почти напротив Аси, сидела совсем молоденькая девушка — Наташа Семенова, которая в этом году окончила строительный техникум и по распределению пришла работать в управление в производственно-технический отдел. О себе девушка ничего не рассказывала, однако сотрудницы быстро узнали, что девушка живёт с матерью в коммунальной квартире. Так как мать Наташи увлекалась алкоголем, маленькую Наташу от неё отобрали и определили в детский дом. После окончания школы девушка опять вынуждена была вернуться жить к матери, которая пить стала ещё больше, и частенько обижала дочь. Весь облик Наташи говорил о том, что девушка она весёлая и покладистая. У неё было круглое личико, на котором красовались большие серые глаза, пухленькие губки, по щекам и курносому носику разбросаны редкие, но милые веснушки. Густые светло-русые волосы коротко подстрижены и казались большой лохматой шапкой на её голове. Когда Наташа улыбалась, на щеках появлялись маленькие ямочки, которые придавали ее лицу детскую непосредственность.

Однако, сегодня Наташа выглядела мрачной и расстроенной. Она сидела в уголке, не выходила танцевать и ни с кем не хотела разговаривать, у неё дрожали губы, и она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Ася следила за девушкой с лёгким беспокойством. Вот Наташа взяла граненый стакан, налила в него водки до краев, вздохнула и попыталась выпить одним махом, как иногда выпивали в кино мужчины. Это ей не удалось, она только облилась. Девушка смешно сморщила свой курносый веснушчатый носик и отставила стакан. Потом искоса посмотрела на него, вздохнула обречённо, взяла в правую руку и стала пить маленькими глоточками, смешно оттопырив мизинец.

Лёгкое беспокойство Аси сменилось большой тревогой. «Да, последствий девочка не представляет, завтра точно умрёт. Что же у неё случилось? Надо с ней поговорить по душам, хотя, кажется, уже поздно, через полчаса она будет невменяема от такого количества алкоголя. Придётся девчонку везти домой», — подумала Ася.

— О чём задумалась, Анастасия Григорьевна? — прервал её размышления Андрей Андреевич, начальник управления.

— Да вот наблюдаю за Наташей, что-то случилось у неё. Пытается напиться, думает, будет легче, — ответила ему Ася с печалью и сожалением.

— Наверное, неразделённая любовь, — выразил свои предположения начальник, — ты отвези девочку домой, можешь взять мою машину.

— Хорошо, спасибо Андрей Андреевич, пойду, а то я её потом не подниму.

Ася подошла к Наташе, взяла её под руку и вывела на улицу. День был жаркий и душный, на небе ни облачка.

— Эх, сейчас бы на речку! — мечтательно произнесла Ася.

Она подвела Наташу к машине, открыла дверцу и тихонько подтолкнула её в салон на заднее сиденье, сама села рядом с водителем.

— Никита, вначале мы отвезём юную леди домой, а затем подбрось меня на речку, пожалуйста, — попросила Ася водителя.

— И на какую же речку ты намылились? — поинтересовался Никита.

— Всё равно, лишь бы была прохладная вода, и в этой воде можно было купаться. Наташ, ты где живёшь?

— Нигде, — Наташа, не мигая, смотрела перед собой.

Никита и Ася разом обернулись и удивлённо посмотрели на неё.

— Как нигде? А куда же мне тебя везти? — спросил её Никита.

Ася внимательно посмотрела на девушку. Заплаканное личико, не совсем чистые волосы, не свежая одежда. И глаза девушки! Они были полны тоски и безысходности.

— Вот что, Никита, давай ко мне, а там посмотрим, скорее всего, на речку сегодня я не попаду, — с сожалением произнесла она.

Жила Ася рядом с управлением, и буквально через три минуты Никита подъехал к подъезду и остановил машину.

— Приехали, — Ася повернулась к Наташе. Та всё так же не подвижно сидела и, не мигая, смотрела перед собой, ничего не замечая вокруг.

Ася вышла из машины, открыла заднею дверцу и потянула Наташу за руку. Она думала, что ей придется тащить девушку, так та будет пьяна, но Наташа сама вышла из машины и пошла за Асей. Ей было всё равно куда идти. Она устала, хотела как следует помыться и спать, спать, спать…

Ася зашла в квартиру, подождала, пока зайдёт Наташа, и захлопнула дверь.

— Что будешь делать в первую очередь: рассказывать, что случилось с тобой, принимать ванну или просто спать? — спросила Ася девушку.

— Ванну, — коротко ответила Наташа.

Ася дала ей полотенце и свой старый махровый халат. Наташа залезла в воду и затихла. Через полчаса Ася заволновалась:

— Наташ, ты жива? — крикнула она из кухни.

— Пока жива, но мне, кажется, становиться нехорошо, глаза слипаются, — ответила девушка.

— Открой мне! — велела Ася.

— А я не закрывалась.

Ася вошла в ванную. Наташа лежала в горячей воде, и ей совсем не хотелось шевелиться.

— Слушай, ты давай, мойся, а то тебя сейчас так развезёт, что умереть захочется. Это надо же выпить целый стакан водки! Жуть!

— Нет, это вода была. Кто-то из наших пьющих и не пьянеющих женщин додумался вместо водки налить в бутылку обыкновенную воду, — Наташа впервые засмеялась, — вода в бутылке нагрелась и стала ещё противней водки, так что морщились наши выпивохи вполне естественно. Гадость, это вода в бутылке, необыкновенная!

— А я когда увидела, как ты борешься с этим стаканом, испугалась за тебя: всё, думаю, завтра девочка умрет, — засмеялась Ася.

— Нет, я водку не люблю, она мне в горло не лезет, если захочу напиться, выпью бокал шампанского, я от него всегда пьянею почему-то. А воду пила, чтобы нервы успокоить, моя подруга Алька так делает, говорит, что если выпить стакан холодной воды — помогает. Только или вода была не холодная, или я её выпила мало, но мне не помогло.

— Ты мойся, а я пойду поставлю чайник, все вопросы лучше решать за крепким чаем. Мы с Ларисой всегда так делаем.

— А Лариса — это кто?

— Подруга, раньше за стенкой жила, а теперь перебралась к жениху, в дом через дорогу, так что мы часто видимся. У неё есть брат, не женат, хороший мальчик, я тебя с ним сейчас познакомлю. Всё, я пошла ставить чайник и звать Виктора.

Ася вышла из ванной, на душе у неё отлегло: что делать с перепившими девушками, она не имела ни малейшего понятия. Ася несколько раз ударила в стенку, через минуту в квартиру ворвался заспанный парень.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил он.

— Ничего страшного, Витя, просто я решила, что тебе пора жениться, потенциальная невеста в ванной.

— Что, прямо сейчас? — с ехидцей в голосе поинтересовался Витя.

— Нет, сейчас я вас просто познакомлю, а то вдруг ты ей не понравишься?

— А, может, она мне не понравиться? Тогда что?

— А это, Витенька, не важно. Если Наташе ты приглянешься, быть свадьбе. Я всё сказала! Сиди тихо и не рыпайся.

— Аська, сколько раз я вам с Ларисой говорил, что сам найду себе невесту?! — возмутился Виктор. — Я вам что, ребёнок неразумный?!

— Что ты так взбесился? — усмехнулась Анастасия. — Я же тебя не в Загс веду, а пока только предлагаю познакомиться с будущей женой. Витя, мы с твоей сестрой не варвары какие-нибудь, чтобы тебя сразу женить. Ты познакомься с Наташей вначале, а уж потом вы сами решите, стоит вам создавать ячейку общества или нет.

Через минут пятнадцать Наташа появилась на кухне. Халат, что дала ей Ася, был маловат в ширину, но зато великоват в длину.

— Да, узковата кольчужка, — пошутила Наташа.

— Ничего, зато длинновата, — в тон ей ответила Ася.

Попивая крепкий и душистый чай, Наташа рассказала о своей жизни.

Сколько себя помнила, она всегда жила в детском доме. О своей маме маленькая Наташа не думала, она считала, что все маленькие дети живут в группах и их воспитывают и за ними ухаживают воспитатели и няни, которых малыши и зовут мамами. Однако девочка взрослела и со временем стала задумываться о своих родителях. Об отце ничего известно не было, а вот сведения о маме кое-какие были. Маму звали Семёнова Екатерина Семёновна, и её адрес находился в личном деле девочки. Воспитательница помогла написать маме письмо, опустив его в почтовый ящик, девочка уже на следующий день прибежала на почту за ответом. Однако, письма не было. Не было его ни через неделю, ни через месяц. Воспитательница объяснила ей, что мама, скорее всего, переехала в другой город и её адреса теперь никто не знает. Но через полгода Наташа получила письмо. Оно было не от мамы, а от брата Миши, который старше её на два года, учился в каком-то интернате, приехал на каникулы домой и нашёл письмо сестры. Никаких вестей от мамы Наташа так ни разу и не получила, зато брат ей писал, правда, не регулярно. И ещё у неё нашёлся отец. Он не приезжал к девочке, но к каждому празднику присылал подарок. Когда Наташа заканчивала восьмой класс, стал вопрос: где учиться дальше и какую профессию получать. Наташа хотела пойти учиться на шофёра. Ей нравились машины, детдомовский грузовичок она водила не хуже мальчишек, шофёр дядя Коля её очень хвалил. Но последовал звонок из самого областного центра, и Наташу оставили в детском доме заканчивать десятилетку. После школы девочка поступила в строительный техникум и собиралась учиться в институте. Она хотела стать инженером-строителем. Пока училась в техникуме, жила в общежитии, но после учёбы остро стал вопрос: где жить? Она обратилась в отдел социальной защиты и ей объяснили, что за ней сохраняется то жильё, которое она имела до детского дома, и Наташу поселили к маме. Мама работала дворником и жила в коммунальной квартире, в которой проживали ещё двое: совсем старенькая баба Тая, и тоже пожилая, но ещё не считающая себя старой, тётя Глаша. Одной было восемьдесят два года, второй семьдесят один. Баба Тая имела маленькую беленькую собачку Тапку, а тётя Глаша — большого пушистого белого кота Сугроба. И собачка, и кот были такими же старыми, как и их хозяйки. Соседки Катьку не любили, она была скандальная и крикливая женщина, а когда напивалась, ещё и лезла в драку. Куда только старушки не обращались — всё бесполезно.

Появление Наташи старушки встретили настороженно, но с каким-то непонятным волнением. На мать девочка была совсем не похожа, ни внешне, ни по характеру. Наташа во всём противостояла матери. Она светлая — мать тёмная, у неё лицо круглое — у матери овальное. Она не высокая, но складная — мать высокая и костлявая. Наташа сразу взяла под свою опеку старушек. Она убирала места общего пользования, бегала за продуктами и всегда предлагала чашку горячего чая, если видела, что бабушкам совсем плохо. Мать на старушек ворчала, могла толкнуть или ударить, лазала к ним в холодильник и воровала продукты. Наташа подкармливала Тапку и Сугроба, жалела их. Животные чувствовали её доброту и жались к её ногам. Мать их ненавидела, постоянно пинала и выбрасывала на улицу. Саму дочь мать признавать не хотела, называла нахлебницей, отбирала деньги. Две слабые соседки защитить девушку не могли, а дать отпор Наташа почему-то не решалась. Всё-таки мать.

Однажды, придя с работы домой, Наташа застала в комнате маленького плешивого человечка. Мать накрывала на стол, она была в нарядной блузке, на шее бусы, губы накрашены ярко-красной помадой. Человечек удивлённо уставился на девушку и спросил хриплым голосом:

— Это кто такая? У тебя новая соседка?

— Да вот, навязали мне на шею нахлебницу, говорят дочка. Заняла целую койку, за постой не платит, да ещё соседок против меня настраивает, — пожаловалась ему Катерина.

— А ты гони её в шею, не было у тебя никакой дочки, и не будет.

Мать повернулась к Наташе:

— Это мой муж, он не хочет, чтобы ты тут жила, нам и самим места мало, а пойдёшь жаловаться, он тебе быстро язычок укоротит, — зловеще говорила Катерина дочери, — так что уходи, покудова жива — здорова, и чтобы мы тебя больше не видели.

Наташа не была робкого десятка. Она дерзко взглянула на парочку и сказала:

— Я здесь на законных основаниях, у меня прописка, а вот вы кто такой? — Наташа подбоченилась и в упор смотрела на мужчину.

— Катя, она мне грубит! — возмутился тот. — Меня здесь не любят, пойду к Шурке, та мне всегда рада.

— Нет, Рудик, я тебя люблю! А эту девку я выгоню, — мать грозно стала надвигаться на Наташу. — Пошла вон, самозванка!

Она схватила какую-то палку и набросилась на девушку. Та закрывалась от ударов руками, потом не выдержала, выхватила палку и стукнула ею разъяренную мать. Та охнула и рухнула на пол.

— Убила! Люди, помогите, убила! — закричал Рудик.

Посмотрев на лежащую без движения мать, Наташа испугалась и бросилась вон из квартиры. И вот она уже неделю живёт на вокзале, прячется от милиционеров, моется в вокзальном туалете и мечтает выспаться.

Закончив свою печальную историю, Наташа грустно посмотрела на Асю и спросила:

— Что мне теперь делать, идти в тюрьму?

— Успокойся, ничего ты своей матери не сделала, ну может, синяк поставила или шишку, за это в тюрьму не посадят.

— Нет, я её убила! Я же видела, как она упала, лежала и не двигалась.

— Ты что, всерьёз думаешь, что милиция не в состоянии тебя найти, если было бы совершено убийство? Да тебя уже через час арестовали бы! Можешь мне поверить, я хорошо знакома с некоторыми милиционерами. Значит так, сегодня уже поздно, начнём действовать завтра. Жить будешь пока у меня. Не возражай! — слегка повысила голос Ася, заметив несогласный взгляд девушки. — Надо забрать твои вещи, одни мы с тобой не пойдём к твоей матери, нам нужна помощь. Есть у меня на примете один хороший человек, которому твоя матушка побоится слова сказать. И ещё, надо обратиться к Андрею Андреевичу, попросить, чтобы тебе дали общежитие. Но это всё завтра, а сейчас спать!

— Нет, Ася, не надо мне общежитие, — вдруг испугалась Наташа.

— Почему? — удивилась Ася. — Так и будешь скитаться по вокзалу?

— Тогда все узнают, что я детдомовская. А как к нам относятся? Где что пропадёт, сразу на нас думают, и увольняют без всякого суда и следствия. А мне у вас работать нравится, я сама что-нибудь придумаю. Меня Алька к себе жить зовёт.

— Наташка, какая же ты наивная! Да все уже про тебя давно всё знают, и про детский дом тоже, просто ничего не говорят, потому что тебя любят. И потом, хочешь ты или нет, но три года тебя никто не уволит, как молодого специалиста, таков закон. Три года обязана отработать там, куда у тебя было распределение.

— Правда!? Так вот почему меня всё время подкармливают, — Наташка засмеялась.

Виктор пил чай, внимательно слушал рассказ Наташи, не перебивал, хотя у него и возникали кое-какие вопросы. Если отец помогал девушке в детском доме, то куда он делся во время её учёбы в техникуме? Связи у него, видно, были большие в верхах, если Наташу оставили заканчивать десятилетку в детском доме, но почему её поселили к алкоголичке матери, почему не решили проблему жилья? Что-то здесь не так. И куда делся этот мифический брат Миша? То письма писал, то вдруг пропал.

— Наташа, а ты где живёшь? — спросил он. Девушка назвала свой адрес.

— Ладно, девчонки, пойду спать. Организм у меня молодой и растущий, мне спать и есть надо, а то вы своими разговорами спать мне не даете, а кормите одним чаем, даже бутерброда с копченой колбаской не предложили, жадюги, — он поднялся, пожелал всем спокойной ночи и ушёл в свою квартиру.

— Пойдём и мы спать, у нас с тобой завтра поход к твоей матушке запланирован, день тяжёлый будет, — Ася потянулась и заразительно зевнула.

Они направились в спальню. При виде Асиной огромной кровати, Наташа присвистнула:

— Ничего себе коечка!

— Да, кровать, к сожалению, у меня только одна, я надеюсь, мы как-нибудь поместимся, — засмеялась Ася.

***

Виктор спать не ложился, ходил по квартире и о чём-то думал. Он несколько раз посмотрел на часы, потом решился и снял телефонную трубку. На том конце к телефону долго не подходили, наконец, раздался недовольный голос:

— Гришаков слушает, что там ещё у вас?

— Володь, это Виктор. Тут такое дело, мне надо кое-что узнать у тебя…

— Что ты там мямлишь? — тревога в голосе исчезла, однако появилось раздражение и недовольство. — Ты что, по ночам кроссворды разгадываешь?

— Нет, что ты! Володь, у вас убийство на улице Гражданской было?

— Когда?

— Примерно неделю назад.

— Нет, во всяком случаи я о таком не знаю. Я твоё любопытство удовлетворил?

— Да.

— А теперь ты удовлетвори моё. Что это тебя вдруг так заинтересовала Гражданская улица во втором часу ночи?

— Я тебе потом расскажу, это личное.

— У тебя что, там любовница живёт, и её муж вас застукал? Боишься, что он её жизни лишил? — засмеялся Гришаков. — Так у тебя квартира в полном распоряжении, можешь своих краль водить, сколько захочешь, и не придётся в окно прыгать при появлении соперника. Иди спать, герой-любовник! Ты не забыл, мы завтра на природу с утра едем?

— Спокойной ночи, — пожелал Виктор и повесил трубку. Он довольно потянулся и отправился спать. Заснул сразу и разбудил его только трезвон будильника и телефона одновременно. Пора собираться на природу, отдохнуть, поесть шашлыков и хорошенько продумать судьбу Наташи.