Трехликая сторона

Роксана Форрадаре, 2023

Непримечательный поход в лес оборачивается для пятерых друзей непредвиденным происшествием: они переносятся в другой мир, где землю делят могущественные кланы ассасинов, рыцарей и магов.Им предстоит заглянуть в глаза своему страху, пройти суровые испытания, пересмотреть свои приоритеты и сделать выбор.Или выбор не имеет значения, если ты предназначен?..Источник изображения: нейросеть Midjourney.

Глава 4

Стоял приятный безоблачный день. Пообещав Юну вернуться с охапкой полезных трав и традиционно отложив его поручения на потом, я побрела во внутренний дворик замка, предполагая застать там Егора и Свету. Здесь было мало света, солнечные лучи обрезались острыми вершинами замковых башен, однако именно здесь проходили тренировки ассасинов. Светы не оказалось на привычном для нее пункте наблюдения в отдалении от площадки, зато Егор был на месте и чему-то очень радовался. Приблизившись, я догадалась, что торжество его вызвано победой над Диникой. Ученик Лися считался старшим из синих плащей и уже давно рассчитывал на повышение, а это значило, что Егор практически одолел ассасина. Радоваться точно было чему. Тщательно скрывая свое разочарование, Диника поднял с земли отобранный в честном бою клинок. Они посмотрели на меня одновременно: Егор с триумфом во взгляде, а Диника удрученно, точно задаваясь вопросом, сколько еще человек придет сюда сегодня поглазеть на его постыдный проигрыш новичку. Я мгновенно почувствовала себя неловко, не представляя, кому выразить предпочтение: похвалить довольного по уши чемпиона или утешить проигравшего? Вряд ли Диника жаждал унизительной жалости, а вот Егор, очевидно, готовился к россыпи комплиментов. И все же внутреннее благородство не позволило мне отвернуться от моего раздосадованного юного помощника — я ободряюще подмигнула ему. Зато Лись сострадания не проявил и смерил мальчика излишне суровым взглядом.

— Похоже, рановато тебе проходить финальное испытание, змееныш.

Антею явно польстило, что его ученик всего за пару месяцев достиг столь высокого уровня и из раза в раз показывает хороший результат. Он удовлетворенно похлопал Егора по плечу — тот засиял сильнее прежнего, — затем, мягко улыбаясь, повернулся к Лисю и прогудел:

— Ты слишком строг. Не забывай, Диника гораздо младше Егора.

Они следили за тренировочным боем из особенно темного угла площадки, в котором я не сразу рассмотрела еще одну черную мантию.

— Возраст — не оправдание.

Нодред редко наблюдал за обучением подрастающих ассасинов, однако сегодня он был здесь. Обычно, издалека завидев его или Коина во внутреннем дворе замка, я спешно прощалась с планами посмотреть на Егора и удалялась прочь. Желание удрать возникло и теперь, но я удержалась, потому что рядом находились те из обитателей Танатра, которым я всецело доверяла и при которых, я знала наверняка, со мной ничего не могло случиться.

— Для тебя — нет, — Антей уважительно кивнул Нодреду. — Но не каждому суждено родиться гением своего дела. Егор имел перед Диникой ряд преимуществ, взять хотя бы их рост.

Я машинально глянула на синие фигуры учеников, чтобы удостовериться, что ученик Лися и впрямь уступает моему сокурснику в целую голову.

— Мне не просто повезло, Антей! — Егор в гордом возмущении вскинул подбородок. Он был твердо уверен, что победил не благодаря каким-то там преимуществам. — Я готов пройти испытание!

Сердце тревожно екнуло в груди. Я заметила, как укоризненно покосился на Егора Диника, как приподнял брови Лись, и закусила изнутри губу. Лучше бы он молчал.

— Нет, — отрезал принц. — Тебе еще как минимум год учиться.

— Какой в этом смысл, если я уже способен сравниться с ассасинами?

— Егор!

Он не услышал мой предостерегающий оклик.

Выровняв тренировками здоровье, обзаведясь вполне сносной мускулатурой и личным кинжалом, откормившись на похвалах короля и наставника, Егор сделался самоуверенным. Не злым, не презирающим других, но беспрецедентно убежденным в собственном превосходстве. Я подняла подол юбки повыше, чтобы он не мешался под ногами, и ступила на тренировочное поле. Мне хотелось подбежать к другу раньше, чем черные мантии расслышат надменный вызов в его голосе.

— Способен? — Нодред скептически усмехнулся. — Твой ученик рано начал задирать нос, Антей.

— Не издевайся, — Егор выпрямил руку, направляя ее, оканчивающуюся острым клинком, в его сторону. — Будто мудрее и сильнее меня вдвое. Интересно, если ты проиграешь, тоже оправдаешься низким ростом? С тобой-то у нас, кажется, разница поменьше.

Похолодев, я замерла на полпути. В моем понимании, Егор только что, поддразнивая и веселясь, засунул голову в пасть черному дракону с ассасинского флага, решив проверить его покорность. В том, что якобы дрессированный дракон эту самую пасть захлопнет, у меня сомнений не было.

— Я и вправду ниже тебя, — Нодред неторопливо вытащил из-под слоев мантии короткий кинжал с прямой крестовиной. — Еще я тебя младше. Но ты никогда не победишь.

Вызов был принят. Егор сделал быстрый, четко выверенный выпад, практически дотянувшись краешком лезвия до носа противника, и тот неловко пошатнулся. Тогда он перегруппировался и прицелился в грудь, ведь Нодред, защищая голову, инстинктивно выставил под удар живот. Я не поверила в удачу, хотя даже застывшей в благоговейной тишине площадке было очевидно: Егор побеждает. Сейчас он упрется острием в солнечное сплетение оппонента и разразится победоносным хохотом, и можно будет выдохнуть, расслабиться. Но сейчас еще нельзя. Нет, не еще — уже нельзя. Призрачная надежда ускользнула, когда Нодред легко присел и крутанулся в сторону, словно ноги его являли собой пружины, а скорость Егора была для него не более, чем скоростью черепахи. Он ушел от удара без малейших усилий, и стало понятно: потеря равновесия была наигранной, и первая атака моего друга нисколько не выбила его из привычной колеи боевого танца. Короткий клинок Нодреда уперся в спину Егора по истечении десяти секунд от начала боя.

— Наши кинжалы напитаны чрезвычайно ядовитой субстанцией, Антей наверняка говорил тебе об этом, — Нодред отстранился и спрятал оружие обратно под мантию. — Одна царапина — и сейчас ты был бы уже мертв, если бы вызвал меня на настоящий Поединок.

— Надеюсь, ты его не задел? — Антей смотрел уже без улыбки.

Сложно было разобрать, что он испытывал, наблюдая за этим боем. Было ли ему стыдно за Егора? Или, наоборот, он обрадовался, что его поставили на место?

— Разумеется, нет. Я стерегу здоровье ученика принца как зеницу ока.

Они серьезно переглянулись, и Нодред сказал Антею что-то еще, очень тихо, после чего зашагал через поле к дверям, ведущим в замок. Он прошел мимо меня — ледяной взгляд голубых глаз скользнул поверх моей головы, оцепеневшей от ужаса. Пока след его не простыл на тренировочной площадке, я не осмелилась пошевелиться.

— Получается, финальное испытание — это полноценное сражение с ассасином? И пройти его можно, лишь победив? — тем же вечером я обратилась с вопросом к Динике.

От лимонно-травяной смеси, использующейся в Танатре в качестве шампуня, волосы мои стали жесткими и спутанными, и очень скоро я отрезала их до самого подбородка. Однако даже короткие они тяжело поддавались расчесыванию, и в конце каждой процедуры на зубьях деревянного гребня оставалось несколько черных пушистых завитков.

— Верно, — Диня тщательно взбивал мне подушку. — Партнера для спарринга ученик выбирает сам.

— Эй, ты не обязан беспокоиться о моей постели.

Давно прошло время, когда растерянной чужеземке требовался проводник в замке, однако мальчик по-прежнему считал своим долгом присматривать за мной. И я привыкла к его присутствию настолько, что порой мне начинало казаться, что мы познакомились задолго до моего появления в Трехлистном мире. Что он был со мной рядом и где-то в Москве.

— Лись говорит, научиться терпению можно лишь в услужении другому человеку, а терпение — один из важнейших навыков для ассасина.

— Егору, похоже, именно его и не хватает, — пробурчала я негромко.

После драки с Нодредом я выругала друга, выругала по-матерински, как подростка-хулигана, нарывающегося на конфликты со старшими. Затем явилась с пустыми руками к Юну и услышала, что ничего другого лекарь от своей непутевой помощницы и не ожидал.

— Кого ты хотел бы выбрать в соперники на испытании, Диня?

— Принца Антея, — уверенно ответил мальчик.

— Разве не следует выбрать кого-нибудь менее сильного? Что будет, если ты проиграешь?

— Мое обучение затянется еще на год, но искать легкие пути — удел трусов, — отрезал Диника. — Ассасином не может стать трус.

— Обход препятствий — это скорее хитрость, чем трусость, — не согласилась я. — Ведь именно хитростью славится ваш клан. В смысле наш.

— Вы рассуждаете, как Нодред, — он поправки не заметил или сделал соответствующий вид. — Он говорит, что в пекло лезут лишь рыцари, чтобы побаловать свою гордость, но из его слов выходит, что у ассасинов вообще не существует представления о чести, а я отказываюсь мириться с этим.

— Ты хороший парень, Диня. Мне повезло встретиться с тобой.

Время неумолимо неслось вперед, непривязанное к календарям, будням и выходным. Оно буквально утекало сквозь пальцы — до третьего месяца я вела подсчет дней, которые провела в Танатре, однако теперь я сбилась. Мне было неясно, на что ориентируются трехлистники, говоря такие слова, как «месяц» и «год», и как они вообще следят за своим возрастом. Я помнила, что Диника упоминал какие-то Листопады, но даже когда Варго рассказал мне про них, намного понятнее не стало.

— Года у нас считаются по Листопадам. Промежуток между двумя Листопадами — и есть год. Измерение получается довольно приблизительным: иногда Листопады запаздывают на пару лет, а иногда случаются раз в десять месяцев, однако они — наш единственный ориентир. Вот так и судят. Следующий Листопад будет еще нескоро…

Света так и не приспособилась. Она таяла, точно хрупкая свеча перед раскаленной печью: часто болела, питалась через силу крошечными порциями и каждый вечер задавала мне вопросы о доме, ответить на которые я была не в состоянии. Ее подавленные настроения передавались всем, мимо кого она проходила сгорбленной тенью, и я частенько прикрикивала на нее, заставляя взять себя в руки, утверждая, что нам еще предстоит найти Алекса и Сержа и вернуться в наш мир, а потом запиралась в своей комнате и утыкалась лицом в подушку, сглатывая горький привкус лжи с языка.

После подобных разговоров чувство безысходности не покидало меня еще очень долго.

— Ты совсем раскисла, Кира, — голос Юну пронзительно отбарабанил над моим ухом. — Уверен на сто девятнадцать процентов: тебе нужно освежиться. Держи список трав, добудь, по крайней мере, половину к завтрашнему дню, у меня кончаются запасы.

— Да, — вяло согласилась я.

На первом месяце работы у лекаря мне казалось, он попросту издевается, чуть ли не ежедневно утверждая о том, что его запасы якобы на исходе. Лишь позднее, лично пронаблюдав за тем, сколько душицы уходит на подхватившего бронхит ассасина по имени Крамир, я оставила подозрения насчет специфического чувства юмора Юну.

Путь к лошадиному стойлу пролегал через грязевое облако органических животных удобрений, взглянув на которые, расплакался бы даже Геракл. Ранее белая подошва моих кроссовок безвозвратно окрасилась в бурый, однако я неизменно выбирала именно их, если требовалось выйти за пределы крепости, будто бы только с ними на ногах ощущала себя защищенной. Я вывела под открытое небо коня Лися и научено закрепилась в седле. Поводья ненадолго выскользнули из ладоней, когда конь вдруг тряхнул буйной головой, — обычно он реагировал на возможность поразмяться со смиренной радостью, и потому столь беспокойное поведение с его стороны показалось мне подозрительным. Даже недобрым, словно конь предупреждал, что это путешествие не приведет нас ни к чему хорошему. Погладив его по холке, я сгребла поводья обратно и направилась к воротам. На выезде из замка мне повстречался вернувшийся из патруля Диника. Он очень вымахал за то расплывчато неисчислимое время, что я провела в Трехлистном мире, — около полугода, как мне казалось. Изменился, как Егор, только его изменения случились больше за счет возраста. Он как раз подбирался к своему совершеннолетию, а в это время все подростки обязаны были вытягиваться и обрастать первой редкой щетиной, еще светлой и очень тонкой, но уже различимой. Окинув меня оценивающим взглядом, Диника заметил мое пасмурное настроение и предложил составить мне компанию. Бок о бок мы выехали на извилистую дорогу, и за нашими спинами смиренно ухнули закрывающиеся ворота.

— Значит, через неделю испытание?

— Через полторы, — педантично поправил он.

Я с сомнением уставилась в его расслабленный затылок.

— Ты совсем не переживаешь?

— Я слишком долго ждал, чтобы переживать. Что мы ищем?

— Овечье ухо, для начала. Это такой цветок…

— Я знаю, как он выглядит.

— Правда? — воспрянула духом я. — Может, как отыскать кварцевые нити, ты тоже знаешь?

— Знаю, — спокойно кивнул Диника. — Эта трава прорастает рядом со мхом, где много влаги.

— Черт, я учу сборник Юну уже битый месяц, а ты все равно знаешь его лучше меня!

— Вы же чужеземка, — пожал плечами он и внезапно смутился. — Простите, я не хотел вас обидеть. Наверное, в окрестностях Низула растут другие виды трав, да?

Он словно уличил меня в преступлении и тотчас, испугавшись собственной бестактности, предложил хлипкое алиби. Я глубоко вздохнула, отбрасывая лживые слова, уже готовые сорваться с подсохших на ветру губ. Нет, не стану больше подыгрывать и изображать выходца из Низула, повредившегося рассудком в плену у рыцрей. Не перед Диникой.

— Сильно бросается в глаза? Что я другая?

— Не думаю, что каждому. Я провожу с вами много времени, — он быстро глянул в мое сомневающееся лицо. — Вы можете ничего мне не объяснять. Я очень хорошо отношусь к вам, и это не изменится.

Бодрой трусцой мы двигались к границе с Листом рыцарей, в сторону Южного леса. Только под тенистыми деревьями, согласно утверждениям Диники, можно было отыскать пучки кварцевых нитей. Конечно, он не мог знать, что значит для меня это место. Затаив дыхание я наблюдала за приближающимися зелеными очертаниями чащи. Прежде мне не удавалось вернуться сюда. Сначала было не до того: нужно было привыкнуть к обстановке и обжиться; затем Варго боялся отпускать нас далеко от замка, еще позднее Егор ударился в тренировки, и снова сделалось не до того. Апатичные причуды Светы в виде отказа выезжать за пределы безопасной крепости и занятость Егора в совокупности лишили меня возможности взяться за исследование Южного леса на предмет порталов, потайных ходов или чего-то иного, виновного в нашем чудесном перемещении, потому что рыскать по неохватным территориям Трехлистного мира в одиночку я откровенно опасалась. Раньше опасалась.

Мы спешились, обнаружив первую поросль полупрозрачной тонкой травки, похожей на хрустальную вермишель. Из сборника Юну я помнила, что кварцевые нити незаменимы при отравлениях.

— Только недолго, — попросил Диника. — Мы далеко от дома. Если хотим до заката вернуться в Танатр, через полчаса следует повернуть обратно.

Я бросила в рюкзак охапку собранных трав и задумчиво покосилась на него. Почему бы не признаться ему во всем? Прямо сейчас, когда есть небольшие запасы провизии и можно не торопиться в замок еще целые сутки, когда так близко то значимое место, где мы впервые столкнулись с рыцарями и ассасинами, которое нужно, просто необходимо исследовать. По отношению к Динике я ощущала всепоглощающее доверие — сила этого доверия разрушала даже страх оказаться непонятной. Он был рядом с самого первого дня, и он обещал, что ничего не сломает нашу с ним добрую дружбу.

— Диня, я хочу кое-что тебе рассказать…

— Подождите.

Он вдруг резко выпрямился и застыл, точно дикий зверь, уловивший своим чутким слухом какой-то подозрительный звук. Я послушно замолчала, хотя и не поняла, что именно его насторожило. В воздухе витало лишь монотонное шуршание, с которым кони, оставленные на опушке, искали на земле пропитание. Чуть более громкое и близкое, чем минуту назад, но ничуть не странное.

— Что случилось?

— Бегите. Сейчас.

Непривычные для Диники напряженные интонации заставили меня подчиниться сразу, не задавая лишних вопросов. За спиной моей усилился лошадиный топот, и вскоре стало очевидно, что издают его не только два наших коня. Там, на опушке, был кто-то еще. Спотыкаясь об острые коряги и собственные ноги, я пронеслась метров двести, углубляясь в лес, и казалось, этого было достаточно, чтобы почувствовать себя в безопасности, однако низкий голос, выстреливший мне вслед, прозвенел угрожающе близко.

— Вернись, или мальчишке конец!

Я замедлилась и шмыгнула за толстенный ствол лениво раскинувшего свою крону кедра. За этим статным деревом поместилось бы по меньшей мере две меня, но я сжалась, будто он был тонкой березой, мечтая втянуть помимо живота еще и плечи. Неужели Диника не успел спрятаться? И кто вообще был в состоянии угрожать ему, почти полноценному ассасину?

— А ну позови ее, паршивец.

Я с опаской выглянула из своего хлипкого убежища. Голос по-прежнему звучал категорически близко, но обладатель его был скрыт в тени листвы.

— Язык проглотил, выродок ассасинский? Я сейчас тебе его отрежу, раз ты им не пользуешься.

Это был уже другой голос, а значит, врагов было несколько. Дожидаться, пока они исполнят свою угрозу, мне не хотелось. Вряд ли в моих силах было помочь Динике, однако и просто оставить его я не могла. Спасительный кедр остался позади. Я выбралась на поляну, где еще недавно собирала кварцевые нити, и неуверенно приподняла руки. Увидав меня, Диника раздосадовано качнул головой. Рядом с ним дежурили два рыцаря с длинными мечами, а еще четверо толпились возле лошадей, ворошащих траву черными копытами, и посматривали в разные стороны. Они явно выискивали меня, а когда обнаружили, переглянулись с облегчением.

— Здесь пролегает граница и действует перемирие, — наконец подал голос Диника. — По какому праву вы нам угрожаете? Мы не заходили на вашу территорию.

Его проигнорировали. Рыцари собрались в кружок — те трое, которые ничем не были заняты. Четвертый сгреб мои волосы в кулак, заставляя сесть перед ним на колени.

— Они могли его видеть…

— Нет, они бы уже были на полпути в Танатр, если бы узнали…

— Риск велик…

Я почти не вслушивалась в их переговоры, зато с заметным усердием вслушивался Диника. Его сосредоточенное лицо и деловитый тон, с которым он обращался к рыцарям, внушали надежду, что сегодня он отделается от них так же просто, как много месяцев назад почти на этом же месте от них отделался Нодред.

— Но убийство на границе…

— У нас нет выбора…

Диника задумчиво прищурился. Ему явно не нравилось, куда скатывается обсуждение троих, стоящих у лошадей, но вмешиваться в него он больше не пытался. Еще через секунду он отчетливо моргнул, глядя прямо на меня. Я затаила дыхание. Это был сигнал к действию, и нужно было как можно скорее понять, к какому. Рыцарь, держащий меня за волосы, пробормотал что-то скользкое и пошлое про мои губы и про то, какое славное применение он бы им нашел. Затем потрогал меня по лицу грязной рукой — я отстранилась с отвращением. И тут Диника активизировался.

Он не по-человечески выгнулся, проскальзывая под вражеским мечом, стерегущим его на уровне груди. Из-под синей мантии появились два блестящих кинжала с простенькими деревянными рукоятками и врезались в затылки его сторожей. Один из совещающейся троицы крикнул что-то паническим голосом, однако его призыв очень быстро растворился в реве разверзнувшейся бойни. Поляну целиком накрыл оглушительный лязг металла. Я повисла на ноге своего рыцаря, когда тот выпустил мои волосы и сделал шаг в сторону освободившегося Диники. Схватилась за его колено обеими руками, стремясь обездвижить, — он выругался и ударил меня в ответ по голове. От боли перед глазами все сразу помутилось, и я неуклюже уткнулась носом в траву. Казалось, даже она насквозь пропахла железом и ржавчиной. Когда мне удалось подняться вновь, Диника уже расправился с тремя врагами и замахивался метательным ножом на четвертого — он угодил рыцарю прямо в глаз, и тот, страшно вопя, отбросил меч, чтобы дотронуться дрожащими ладонями до своего окровавленного лица. Выглядела эта картина омерзительно, и я торопливо отвернулась. Диника же направился к пятому рыцарю, последнему, оставшемуся на поляне.

Последнему? Нет, лошадей было шестеро. Врагов было шестеро. Не доставало того, кто держал меня за волосы. Он подкрадывался к мальчику со спины, скрывая свою кольчугу за ближайшими кустами, и ее серебристый отблеск я заметила слишком поздно. Тяжелая рука рыцаря нанесла Динике сокрушающий удар тесаком. Смертельный удар.

Я пронзительно вскрикнула и тут же замолчала, поперхнувшись собственным ужасом. Мальчик упал на землю лицом вниз. Сзади его мантия вся потемнела от крови, сделавшись похожей на черную, на ту, которую он заслуживал и до которой не успел дожить буквально несколько дней.

— Чародейское отрепье, он положил четверых, — чертыхнулся рыцарь, которого только что спасли от верной гибели. — Почему ты так медлил?

— Полез бы я сразу, он и нас бы укокошил, — отрезал его подельник с тесаком и вдруг расхохотался. — А знатно ты обделался, да? Уж я твою рожу видел…

— Пошел ты!

Их осталось всего двое, не считая постанывающий полутруп с ножом в глазу. На него посмотрели с вежливым сочувствием и поспешили избавить от страданий. Лишь когда рыцари ненадолго оборвали свой разговор, я поняла, что разносящийся над поляной надсадный вой вырывается из моего горла.

— Что с ней делать будем?

— Используем по назначению, да прикончим.

— Она не похожа на мещанку, — возразил тот, у которого в руках не было тесака. — Вдруг она из ассасинской знати? Найдут ее труп — будут проблемы. Неизвестно, как Эзикий отреагирует.

— Отпускать тоже нельзя, — убийца Диники всерьез задумался. — Возьмем с собой, потом разберемся. Эй, заткнись уже.

Меня вновь ударили по голове — вой обернулся жалобным писком, но я так и не замолчала. Меня не испугал ни этот удар, ни то, что могло за ним последовать. На мгновение я будто бы потеряла чувство реальности, и ничто сейчас не могло достучаться до меня. В одночасье все сделалось ненастоящим, как много месяцев назад, когда мы только попали в Трехлистный мир. Я прекрасно слышала, о чем говорят рыцари, но принимала их слова за бессмыслицу; я видела мертвого Динику, но не верила, что он действительно погиб.

Меня легко подняли с земли и поволокли к лошади. Я больше не скулила, хотя и размышлять трезво еще не могла. Мне мерещилась театральность, нарочитая и жестокая; рыцари сняли шлемы, чтобы проветрить лица, и даже глаза их показались мне стеклянными и незрячими. Место бойни постепенно скрылось за пышными ветвями деревьев. Тело Диники растворилось в лесной чаще. Я усердно обдумывала мысль, что его больше нет, и искренне не понимала, как такое могло произойти. Ведь все было хорошо. Мы просто собирали травы.

Руки мне стянули грубой веревкой, а ее привязали к седлу; теперь я должна была поспевать за бодрой походкой коня без права на отдых или воду. Танатр оставался позади — единственное место, где было безопасно. Рыцари вели прочь от него и прочь от Южного леса. Волоча за собой беспомощную пленницу, они проехали мимо наших с Диникой лошадей — его конь не повернул головы, зато тот, который принадлежал Лисю и на котором приехала сюда я, заметив меня, побрел следом. Испугавшись, что рыцари причинят ему вред, я дважды громко шикнула на него. Он замер, озадаченно склонив свою умную голову, и стоял так еще очень долго, наблюдая за тем, как я углубляюсь во вражеские земли.