Принцесса и ассасин. Том 2

Пелагея Сергеева, 2022

Глава Аррани, брат Коннор – как они оказались в столь жестоком мире под названием "клан ассасинов Огня"? Кто были их учителя и чем жили двое мальчиков, взрослея с каждым годом? Здесь и навсегда они стали лучшими друзьями, братьями.

Лучшие друзья

Глава 1

…13 лет назад…

Деньги в этом мире решают многое. Короли, вассалы, военнослужащие и другие люди высших чинов прекрасно об этом знают и не стесняются злоупотреблять своим положением. Такова природа некоторых людей, с этим редко можно что-либо сделать. Обиженные, оскорблённые, раненные в самое сердце, эти люди страдают внутри себя, не осознавая этого, и добавляют страданий окружающим их самих. Простые крестьяне, которые только и знают, что в жизни ты не сможешь долго продержаться, если не будешь работать в поте лица и зарабатывать себе на хлеб. Им не приходит в голову, что жестокий барин или тот же правитель окунает бедных крестьян на самое дно социального статуса человека и отбирает последние гроши, возможно, не просто так. Мир людей полон загадок, причин, следствий и непониманий. Конюху всё равно, что дети министра сегодня получат наивысшие баллы в школе; генералу армии не важно, что будет на обед у бедняка из соседней деревни. Так и устроена жизнь. В прошлом хороший друг короля Асонии, который частично помог ему встать на престол, убедился в этом уже достаточно давно. Его жена умерла от тяжкой болезни, детей у них не было, а окружающие его люди не могли понять его боль и разочарование во всём хорошем, что есть на свете. В один миг человек потерял всё, что у него было, и никто не смог прийти ему на помощь. Долгое время этот человек скитался от города к городу, не видя цели своего существования. Это происходило до тех пор, пока его сердце не закалилось грубой сталью и стало настолько жёстким, что ни одно пламя не смогло бы его растопить. Он встретил короля в этот год. Позабыв о давних связях и былой дружбе между ними, ему пришлось лишь с натянутой улыбкой говорить, что у него всё хорошо, хотя он нигде не работает. Его Величество не смог стерпеть такой вид близкого некогда человека, поэтому предложил ему место у себя в княжестве и назначил его одним из приближенных министров. Сделка состоялась. Король был доволен, что бывший друг снова был рядом с ним. Его душа радовалась, как никогда. Он рассказал своему другу, что у него прекрасная жена и сын-наследник: умник, с характером! Министр слушал его, но ни одна мышца на его лице не дрогнула…

Так, прошёл год. Теперь у министра было всё, чего бы он мог только пожелать: деньги, девушки, внимание. Однако, как и многие одинокие люди, ему не хватало лишь одного: внутреннего успокоения. Ему по-прежнему не с кем было разделить радости и горести. Закрытость его сердца вылилась в самый ужасный порок высшего общества — в тщеславие, жадность и злоупотребление властью. Ему всегда было мало, поэтому деньги, предназначенные на нужды народа, невольно текли в его казну с невероятной частотой. Люд не мог не заметить перемен в повседневной жизни, и только король не хотел верить в происходящее и не верил. Одного года хватило, чтобы нашёлся человек, который нанял ассасинов на устранение пиявки высшей власти.

****

Атмосфера в клане Огня стояла напряжённая. Ассасины шептались о каком-то очень важном задании. Старейшины молчали, а старшие никогда не вдавались в подробности. В этот день глава клана встал довольно поздно для своего обычного времени. Проснувшись от продолжительного крика орлов, мужчина встаёт с лежака в озадаченных чувствах. Его жена мирно спит рядом и, кажется, не собирается просыпаться. Ничего, пусть отдыхает, занятия с дочерью отнимают много сил в последнее время. Приметив, что ребёнок отсутствует в палатке, глава настораживается и начинает прислушиваться к орлам. Он выходит наружу. Прохладный ветерок обдувает его со всех сторон и придаёт чувство свежести и снимает все остатки сна. Посмотрев в небо, глава клана убеждается, что орлы в действительности бьют тревогу. «Плохой знак», — думает про себя мужчина.

К нему быстро подходит пара рядовых:

— Глава, наша помощь нужна? Наши птицы явно чем-то взволнованы…

— Нет, спасибо. Я разберусь.

После ответа глава клана Огня следует за орлами. Те, наконец, получив его внимание, направляют его в сторону дочери. В этом мужчина убеждается, когда слышит очень тихий плач ребёнка. Орлы приводят его к реке, которая течёт совсем недалеко от их лагеря. Он благодарит напарников и отпускает обратно в полёт. Маленькая девочка, лет пяти, со светлыми волосами, блестящими на поднимающемся солнце, стоит возле воды и смотрит на другой берег, похлюпывая время от времени.

— Малышка! — кликает её. Девочка вдруг перестаёт всхлипывать и поворачивается в его сторону. Глава подходит к ней вплотную и берёт на руки. — Почему ты здесь стоишь? Убежала от нас с мамой в такую рань…

— Ом и Ум всё лавно полетели за мной.

— Конечно. Они же не могли отпустить мою дочку одну далеко от лагеря. Поэтому, — он дёрнул её за нос, — когда вернёмся, ты должна будешь их поблагодарить. Это они сказали мне, где ты. Поняла?

Она кивнула и попросила опустить её на землю. Мужчина взял дочь за руку, и они отправились обратно.

— Пап, слушай.

— М?

— Когда выласту, я тоже хочу себе о… о-о, — она начала мило пытаться выговорить «р», как это обычно бывает, — о-рла!

Первый раз в жизни выговорив эту злосчастную букву, она вместе с отцом застыла на месте, округлив глаза.

— Малышка! Да ты умница! Ты сделала это.

— Да, папа, я смогла. Смогла! Получается, я и за это должна сказать «спасибо»? — её взор маленьких глаз устремился на родителя.

Тот кивнул и не переставал улыбаться до прихода в лагерь ассасинов.

Днём, когда шло распределение старших и рядовых на задания, смотрители донесли, что возле владений ходит подозрительный человек, будто выискивающий что-то. При этом в руках он держит красную нить, принадлежащую ассасинским кланам. Глава тут же направляется к нему навстречу, попутно прихватив несколько собратьев с собой. Новопришедшим оказывается очередной заказчик.

— Предлагая нам работу, Вы знаете, что и Вам придётся умереть? Никто не должен знать, кто мы такие, а верить людям на слово у нас не принято, — спрашивает глава у человека.

— Я готов на что угодно, только если вы избавите наш народ от этого человека.

— Я Вас понял. Как только задание будет выполнено, мы найдём Вас.

— Как я узнаю, что всё кончилось?

— Что Вы хотите в качестве подтверждения? Его вещь или голова?

— Принесите мне ключ, который всегда висит у него на шее. Этот ублюдок носит его при себе и днём, и вечером: не хочет, чтобы кто-то получил доступ к его сейфу с золотом.

Глава принимает его и уверяет ни о чём не беспокоиться. Всё будет исполнено в наилучшем виде.

Ближе к ночи ассасины выдвигаются в Асонию. Достигнув владений короля, ассасины, посланные главой, незаметно проникают к покоям министра и уже оказываются у самых дверей. Однако далее происходит неожиданная сцена: не успев, как следует, прислушаться к посторонним звукам в замке, рядовые замечают стражников короля, и тут их же застают врасплох. Двое падают замертво, а третий, избежав меча, отбивается всеми силами и сбегает. Чтобы не наделать лишнего шума, стражники короля не гонятся за ним.

Раненый ассасин добирается до владений только под утро. Глава встречает его. По виду ассасина становится ясно, что что-то пошло не так. Мужчина хмурится, что не предвещает ничего хорошего. Он сопровождает брата к лекарю. Внутри ассасин всё рассказывает. Пока ему перевязывают рану, в домике лекаря собираются старшие клана и пара старейшин.

— Что произошло? — наконец, спрашивает глава.

— Стража короля поджидала нас у покоев министра. Похоже, Его Величество знал о нашем приходе.

— Ты пришёл один. Значит, два наших брата мертвы? — подаёт голос один из старейшин.

Рядовой грустно кивает. Глава сжимает руки в кулаки. Его жилки надуваются от злости. Такого удара в спину он от короля не мог ожидать.

— Что ж. Все факты указывают на то, что король предал нашу договорённость, — делает вывод старший. — Глава, что мы предпримем?

— Нам ничего не остаётся, кроме как сделать то, что предписывает нам Закон ассасинов. Такой правитель нашему королевству не нужен, — после этих слов он обращается глазами ко всем. — Это первый раз на моём веку, когда нам предстоит пойти против правителя. Если кто-то против, заявите сразу.

В доме на минуту наступает мертвая тишина. Старейшины проводят круг по всем присутствующим и что-то думают про себя. Наконец, обращают внимание на себя:

— Итак, как и сказал глава, это наша обязанность как блюстителей справедливости. Совет старейшин хотел бы, чтобы старшие ассасины занялись этим.

Глава клана Огня соглашается с условием Совета. В это время из-под окна дома выглядывает ассасин и пулей направляется в сторону тропы, ведущей к выходу из владений клана.

Наступает вечер. Старшие и глава клана собираются выдвигаться. Погода даёт о себе знать. На ночном небе собираются большие скопления облаков. Тучи образовываются над головами ассасинов за считанные минуты. Вдали уже слышатся звуки грозы. Собратья уходят вперёд, а главе приходится немного отстать.

— Папа, ты снова уходишь? — глава клана слышит внезапный вопрос дочери позади себя. Он разворачивается к ней и подходит ближе.

— А почему мы не спим, м? Давно уже пора. Если не будешь хорошо высыпаться, не сможешь стать такой же сильной, как папа.

— Ты не ответил, — будто нарочно пропуская мимо ушей все ласковые нашёптывания родителя, произносит малышка. В такие моменты она уже понимает, что улыбаться ни к чему.

— Тебя, как обычно, не проведёшь. Я совсем ненадолго. Вот увидишь, мы быстро вернёмся. Даже проснуться не успеешь, — он треплет её по голове и гладит по ручке.

За этот разговор маленькие капли дождя успевают превратиться в настоящий ливень. Поднимается сильный порывистый ветер, а мощные капли в союзе с шумом деревьев не даёт расслышать обычную речь.

— Глава! — внезапно кричит один из ассасинов.

Мужчина резко оборачивается и в последний момент уворачивается от летящего в него кинжала. Старший принимает удар на себя. Перед ними совершенно неожиданно появляются король собственной персоной и его вооруженные приближенные. Мужчина видит, что его дочь схвачена одним из них, и уже было хочет броситься ей на помощь, но король останавливает его, перебивая шум ветра и ливня:

— Стой, где стоишь, если хочешь, чтобы она осталась жива!

Ассасин замирает на месте и переводит на него взгляд. Перед этим он без слов кивает дочери, чтобы та молчала.

— Что всё это значит? Отпусти ребёнка немедленно!

— Нет, глава, ты не понимаешь! Затеять против меня заговор было самой большой ошибкой в твоей жизни! Я не прощаю подобного! Ты слышишь? НЕ ПРОЩАЮ!

Вдруг, тот, кто держал девочку в тисках, получает удар сзади по голове и падает на мокрую землю. Жена главы клана безупречно отрабатывает свои навыки и освобождает дочь. Глава не упускает возможности взять контроль над ситуацией:

— Ми, БЕГИ! БЕГИ, МАЛЫШКА!

Использовав этот краткий миг, когда ассасин отвлёкся на дочь, король успевает вонзить ему холодное оружие прямо в сердце.

Девочка никогда не перечила словам родителей. Но ещё никогда она не была так напугана не только за свою жизнь, но и за жизнь мамы и папы. В этот раз она тоже не осмелилась ослушаться приказа отца и тут же помчалась прочь отсюда, не разбирая дороги. Всё было бы совсем по-другому, если бы она смогла вернуться в клан, смогла бы рассказать о случившемся. Но жизнь штука непредсказуемая. Она сама расставляет приоритеты, и в данный момент инстинкты сказали маленькой дочке ассасина бежать, куда глаза глядят. Бежать, пока ноги не перестанут тебя слушаться.

— Не смей ввязывать в это ребёнка! Ты сам отец, не делай этого! — кричит ошеломлённая от шока жена главы королю.

Тот останавливается и про себя решает не трогать девчонку. Все равно она не сможет выжить в таких условиях без посторонней помощи.

От шока, мути в глазах из-за ливня, боли и ненависти женщина не может сделать и шага. Какой бы сильной она ни была, чувства контролировать порой бывает очень сложно. И вот сейчас её сердце было выжато досуха, а душа опустошена навечно: у неё забрали любимого и чуть не убили родную кровь. В этот момент она больше не могла ни о чём жалеть. Она поддалась воле судьбы и даже не стала сопротивляться, перед смертью смотря на отдаляющийся силуэт дочери — всей радости её жизни.

— Убить её!

Так звучал последний приказ короля Асонии в эту тёмную и неспокойную ночь. Под звуки грозы и мечущихся из стороны в сторону деревьев вершилась история. История, которая породит много тайн и загадок.

Вернувшиеся за главой ассасины успевают отправить помощников короля на небеса, но самого правителя упускают. Но они убеждаются, что видели именно короля на коне, мчащегося прочь от места происшествия.

****

Утро в замке короля всегда начинается для молодого принца с того, что он первым встаёт с кровати и проверяет покои родителей. И в этот раз он заглядывает к ним в спальню, но видит только мирно посапывающую королеву. Он поспешно будит её.

— Мам, мама, проснись!

— Ммм? Что такое, сынок? — женщина переворачивается на кровати, протирая сонные глаза.

— Папы разве нет с тобой?

— Что? — она принимает сидячее положение и оглядывается по сторонам. Королева также не видит хотя бы одежды мужа и понимает, что здесь его точно нет. — Его нет, — потом она обращается к мальчику. — Я не знаю, где папа. Помню, что засыпала я первая. Твой отец еще работал над чем-то. Странно.

— Может, что-то случилось?

— Так, давай не будем угадывать. Подожди, пока я оденусь, и мы спустимся поискать его, хорошо?

Она целует сына в лоб и провожает взглядом.

Через пару минут первая женщина королевства отдаёт распоряжение служанкам и выходит к мальчику. Они осматривают комнаты, где бы мог быть Его Величество. Последней комнатой становится гостиная на первом этаже. Пока королева заканчивает проверку в другом месте, молодой принц доходит до большой гостиной и находит отца там.

— Отец!

— О, сын. Что такое? Ты чем-то встревожен?

— И не он один, — отвечает королева. — Твой сын и я не нашли тебя в постели некоторое время назад. Это не похоже на тебя… — она переводит глаза на его одежды. — Ты ходил куда-то? Почему ты весь мокрый?

Это явно задевает короля. Он хмурится и не спешит отвечать. Королева напрягается и, отодвинув сына в сторону, подходит к мужу вплотную.

— Тебя не было в замке всю ночь, я права?

— Отец! — услышав предположение матери, вмешивается принц.

Король останавливает речь наследника жестом руки и глубоко вздыхает.

— Да, меня здесь не было. Дорогая, прости, что не сказал. Ты уже крепко спала, когда я уходил. Мне не хотелось тебя будить. Послушай, я позже тебе всё объясню, хорошо?.. Сын?

Он приглашает его выйти на балкон. Они выходят на свежий воздух. Королева стоит позади, скрестив руки. Она уже в предвкушении объяснений своего супруга.

— Я слушаю, отец. Не пугай нас с мамой. Ты сегодня очень странно себя ведёшь.

— Прости, прости. Я лишь хотел сказать, чтобы ты был готов к важным переменам в твоей жизни, если со мной что-то случится.

Наступает томная пауза. Королева резко расцепляет руки и ждёт дальнейших слов с изумлённым видом.

— О чём ты, пап? Что с тобой может случиться?

— Просто будь всегда собран. Наш мир полон зла и коварства. Ты должен понимать, что я не всегда буду восседать на троне этого королевства. Всё перейдёт к тебе. Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать это, правда?

Молодой принц ухмыляется. Его коралловые глаза блестят от излучающей его самоуверенности.

— Конечно! Ты не должен сомневаться во мне. Я стану достойным правителем в будущем. И ты обязательно доживёшь до этого дня и будешь мной гордиться! Уверяю тебя.

Король улыбается уголками губ, и недавнее событие на время отступает в его сознании на второй план. Однако радоваться приходится недолго. Правитель чувствует что-то неладное в данную минуту.

— Хорошо. Мам, я пойду, приведу себя в порядок.

— Иди.

Женщина берёт сына за плечо, и они уходят вместе. Король тоже поворачивается в сторону прохода.

Бесшумное проникновение всегда было основным козырем ассасинов. Даже при свете солнца, в лёгкой дымке тумана они прятались среди него, словно мышки в норках. Знал ли молодой принц, что этим утром его жизнь тоже перевернётся на 180 градусов и уже никогда не будет прежней? Истошный предсмертный звук, который только что издал бывший правитель Асонии, заставляет остальных членов семейства обернуться и увидеть ужасающую картину перед собой. В спине мёртвого короля покоится кровавый кинжал, подтверждающий, что это отнюдь не сон. Королева, увидев подобное, кричит во всё горло. И пока стража слышит эти крики и бежит сюда, старшие ассасины клана Огня, пришедшие за местью, объясняют королеве, что здесь происходит. Женщина в страхе падает на пол, машинально задев ногу сына, который смотрит то на людей в плащах во все глаза, то на труп отца и не до конца понимает, что произошло прямо на его глазах. В это время один из ассасинов наклоняется к королеве и шепчет ей на ухо:

— Твой муж поплатился за дело. Если не хочешь, чтобы мы убили тебя так же, как твой супруг убил нашего главу и его жену, отправляйся туда, где тебя никто не знает и не сможет найти. Поверьте, Ваше Величество, а… то есть госпожа вдова, мы умеем добираться даже в пасть ко львам.

— Ч…Что вам нужно?

— ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ С НИМ?! — наконец обретает дар речи молодой принц.

Он с отчаянным видом набрасывается на ассасинов, но достойно сопротивляться им у него не хватает сил.

— Угомоните его, — тихо приказывает главный.

Собрат грубо отталкивает мальчишку от себя. Он падает без сознания. Женщина резко подаётся вперёд и тянется к сыну.

— НЕТ!

Главный хватает её за протянутую руку и не даёт ей подойти к мальчику. Он туго сжимает ей запястье и смотрит прямо в глаза.

— Уж прости, но нам придётся взять его с собой. О, не беспокойся, память мы ему сотрём, — после этих слов он кивком даёт добро брату.

Ассасин подходит к принцу, наклоняется над ним, большим и указательным пальцами зажимает его виски и сильно надавливает на них.

— ХВАТИТ! ПРЕКРАТИТЕ!!! — пытается кричать королева, но её затыкают и заламывают уже обе руки назад, чтобы не сопротивлялась и терпела боль, не имея возможности на крики. Она плачет, вынужденно утыкаясь лицом в пол.

— За то, что твой муж сделал с нашим кланом, он будет расплачиваться даже на небесах. Твой сын станет тому подтверждением. Мы оставим тебя в живых и дадим шанс самой рассказать ему о его настоящем происхождении. Но выбора у тебя всё равно нет: после того, как расскажешь ему, отправишься вслед за мужем. Это я тебе обещаю. Если сегодня же не уберёшься из страны, пеняй на себя. Никто тебе уже не поможет. А когда принц узнает, что родная мать бросила его и сбежала из королевства, интересно, что он тогда почувствует?

Не умея выражать даже самые мерзкие эмоции, которые обычно показывают злодеи, ассасин сильнее вдавливает женщину в пол, а затем отпускает её. Стража уже на подходе. Собратья замечают это и спешат откланяться.

— Что ж, Ваше Величество, было неприятно поболтать с Вами. Спасибо за ещё одни молодые руки в нашем клане!

Они берут мальчика на руки и скрываются в рассеивающемся тумане. Бывшая королева так и остаётся лежать на полу, захлёбываясь в собственных слезах. Когда стражники и слуги находят её и труп короля, она продолжает не двигаться с места. Приближенным приходится насильно поднимать её. Всё время, пока они приводят её в порядок, женщина невыносимо молчит, будто ей навсегда зашили рот. На вопросы о случившемся она также отказывается отвечать, всё время смотря в одну точку, перед собой. Лекари разводят руками. И только тогда, когда жандармы и прочие органы регулирования жизнедеятельности уходят, вдова медленно встаёт с постели и зовёт советников короля.

— Королева… — обращаются к ней.

— Сейчас же объявите народу о выборах. Я покидаю королевство.

— Подождите, королева!

Но женщина снова замолкает и больше ничего не говорит. Она в спешке собирает свои вещи и без всякой помощи покидает замок. Все пытаются остановить её и просят объяснить, в чём дело. В конце концов, она сейчас единственная из королевской семьи, кто должна урегулировать нехорошие подвижки в королевстве. Ведь слухи имеют свойство быстро распространяться. Однако ничто не может её остановить. На более упрямых и настойчивых людей она реагирует криком и грубым поведением, чем отталкивает от себя людей, лишь бы они не трогали её. Больше ей ничего не остаётся. Её характер не позволяет бросить всё и вернуться на своё законное место. Да, она понимает, что вот так бросила сына на произвол судьбы и даже не попыталась его защитить, но разум подсказывал, что она ничего не могла сделать: они бы убили её. А если она будет мертва, то у её сына больше никого не останется, когда он снова всё вспомнит. И почему она была так уверена, что ассасины действительно способны на такое действие, как стирание памяти? Без понятия, может, из-за суеверности. Во всяком случае, она была тверда в своих решениях и решила перебраться в соседнее королевство к отцу, где о ней уже давно никто ничего не слышал.

****

На Совете старейшин.

В просторном покрытом здании находится большая часть клана Огня. Все важнейшие члены клана собрались на Совете, чтобы решить дальнейшую судьбу их общества. Начинает разговор кто-то из старейшин:

— Итак, все в курсе, что произошло недавно. Бывший король Асонии посягнул на самое важное, что у нас было: главу клана. Он убил не только того, кто направлял нас вперёд и поддерживал всё это время, но и его жену. Теперь прошу старших ответить, что известно о дочери главы?

— Отвечу я! — вызывается лекарь клана. — Поскольку у меня были близкие отношения с женой нашего главы, я отвечу. Клан Огня, я заявляю, что малышка пропала без вести. Никто не знает, что с ней могло случиться во время такой погоды. Видимо, силы природы решили забрать её у нас. Даже поисковые отряды не смогли найти её в пределах наших владений и леса в частности.

— Мудрейшие, — решает разрядить повисшую тишину старший ассасин, который забрал принца из замка. — Виновный в смерти семьи нашего главы мёртв. Закон ассасинов не нарушен. Он понёс достойное наказание. И будет нести груз ответственности даже будучи мёртвым.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает самый старший из старейшин.

— Я взял на себя смелость забрать у бывшего короля самое ценное, что у него было: его 10-летнего сына.

— Сумасшедший! — взрывается старейшина, остальные ему вторят. — Кто дал тебе право решать судьбу королевства подобным образом?! Наша страна осталась без законного правителя! — в силу возраста он разрывается в кашле и садится на место.

— Мудрейший, — обращаются другие старшие ассасины, — мы считаем это правильным решением. Пусть виновный поплатится своей кровью: его сын станет таким же ассасином, как и все мы. Мы воспитаем его в наших суровых условиях жизни и покажем ему, насколько этот мир может быть несправедлив и жесток. После этого мы дадим его матери рассказать ему всю правду.

Некоторые старейшины поддержали такое решение. Убийство главы клана должно было быть отомщено. И это — наивысшая мера наказания.

— Вы все — дурачьё, которое не ведает, что творит. Однако… — продолжает старший старейшина, — раз мальчишка ничего не помнит, будь по-вашему. Ты, — указывает на главного ассасина, — станешь новым главой клана Огня. Возьми на себя ответственность воспитать этого мальчика. Когда ему исполнится 18 лет, ты передашь ему полномочия правления. Таково моё условие. Этот мальчик… не виноват в том, кем родился.

— Мудрейший!

— Я сказал: будет так! — он взмахнул своим посохом и громко стукнул им по полу, давая понять, что это его последнее слово.

Никто не мог с ним спорить. И хотя он уже в двух шагах в могиле, никто не посмеет нарушить его приказ даже после его смерти. Общество ассасинов жестокий, но справедливый народ.

Собрание закончилось в полной тишине, лишь старейший грузно отбивал по полу свои тяжёлые шаги, направляясь к себе в покои.

****

Прошло несколько дней. Новый глава клана вступил в свою должность. Дела в клане постепенно приходили в норму. Единственное, что было пока неясно: что будет с блондинистым мальчиком с коралловыми глазами, который сейчас лежит в доме лекаря на больничной койке?

За принцем ухаживала пожилая лекарь клана, ещё способная на многое в свои годы. Ей помогала её внучка, на пару лет старше мальчика. Молодая ученица не знала, почему этот мальчик оказался здесь, но в то же время была готова следить за ним и поддерживать его жизнь, потому что того требовал моральный закон всех лекарей мира ассасинов. Приученная с детства помогать другим, она не могла бы бросить больного одного. Пока у бабушки были свои, более серьёзные заботы, она следила за парнем. Когда в один день он наконец пришёл в себя, она сразу позвала старших и уже могла сообщить им, что он в порядке. Ему нужно лишь немного поесть и подвигаться, иначе мышцы совсем ослабнут.

Глава клана сел перед принцем Асонии и посмотрел ему в глаза. Мальчик хоть и лишился своих воспоминаний, характер не растерял и остался сильный духом для своих лет.

— Где я? — первое, что он сказал.

— Ты дома. В клане ассасинов Огня. Ты не помнишь, верно?

— Нет, — он помотал головой. — Я не могу ничего вспомнить.

— Не волнуйся. Ты привыкнешь. Главное, помни, ты — ассасин и родился здесь, в нашем клане, — заметив, что он не до конца понимает сказанные слова, глава взял его за плечо. — Ничего, пройдёт немного времени, и ты обязательно поймёшь.

Принц ничего не ответил, ему оставалось лишь согласиться с тем, что говорил ему сидящий перед ним человек.

— Я — глава клана. Здесь все меня так зовут.

— Хорошо. Я это запомню.

— Ну, а твоё имя? Его-то ты помнишь?

— Да… Меня зовут… Аррани.

Глава клана улыбается своим мыслям и протягивает парню руку.

— С возвращением в семью… Аррани.

Глава 2

Спустя лишь месяц настроение в королевстве Асония сменяется раз за разом: советники убитого короля, как и приказала им в последний раз бежавшая королева, устроили в стране выборы, хотя это и противоречило абсолютно всем порядкам Асонии. Никто до этого момента не знал и даже не думал, что правителей государства можно будет выбирать! Это не до конца укладывалось в сознании как простого люда, так и органов управления. Несмотря на все разногласия и толки, приближенные к королевской семье не посмели нарушить приказ королевы и сделали всё возможное. Напоследок королева также в тайне запросила у жандармов право на неразглашение личной информации и насчёт неизвестного местонахождения молодого принца в частности. Беспокоиться ей не стоило, ибо ассасины, похоже, уже поспособствовали этому вопросу в какой-то мере. Таким образом, внезапное происшествие в королевской семье не стали придавать огласке в народе: теперь это просто-напросто было под запретом.

Выбирали нового короля самым простым и доступным образом: провели собрание всех глав княжеств и по самым высоким оценкам того же народа приняли решение. Новый король, достаточно молодой человек сразу же начал проявлять себя в необычном ключе, стоя у власти целого королевства. Сначала он провёл всеобщие реформы, где сместил многих министров со своих должностей и поставил на их место только проверенных им лиц, а затем, стоило подумать, ради еще большей поддержки со стороны народа, или ради своей жены, и вовсе взял ребёнка на воспитание из приюта. Маленькую девочку пяти лет. Конечно, многие считали, что король проделал такой значимый жест, чтобы смягчить думы приближённых и народа, дабы они видели в нём преобразователя и благодетеля для их страны. Отчасти это было правдой, ведь ни для кого не секрет, что поддержка народа является главным фактором, толкающим человека на дальнейшее развитие. Главное, верное развитие, которое обязательно принесёт пользу всем без исключения. Однако вместе с этим новый король просто был хорошим человеком и не пренебрёг такой возможностью: взять дитя. В конце концов, когда у королевской семьи есть воспитанник, значит, есть наследник. Это только укрепляло положение короля в сознании общества.

На этом все толки разрешились. Асония возвращалась в привычный ритм жизни, события месячной давности постепенно стали забываться, да никто и не пытался снова вернуться в ужасы, которые потрясли её так внезапно. Нужно было продолжать жить дальше, что люди и стали делать, что делают по сей день…

Лето переломного года Асонии было непривычно жёстким. Солнце не опускалось за горизонт долгое время, а облака редко посещали небесные просторы. Даже ветры, доносящиеся с юга, где защитное княжество Ясония граничит с Морским королевством, не доходили до центра и окраин, что значительно сказывалось на сельском хозяйстве Саксонии — главном экономическом княжестве. Урожаи предвещали быть одними из высоких по показателям прошлых лет, но вместе с этим увеличивались проценты природных угроз. Как известно, практически каждое княжество Асонии окружено кольцом лесных массивов, а Саксония славится ещё большим скоплением лесных насаждений не только вокруг входящих в неё городов, но и внутри них.

Так, раздумывая о возможных рисках, глава княжества стоял на балконе своего рабочего кабинета и держал в руках бумаги. Солнце всё так же палило во всю силу. Пот образовывал дискомфорт во всём теле, что затрудняло даже умственный труд мужчины. Близкий друг короля вытер мокрый лоб и шею платком и отложил документы в сторону. Его взгляд был прикован к видневшемуся впереди лесу, который произрастал почти под окнами его дворца. Внизу, чуть дальше от балкона мужчины, во дворе слуги присматривали за играющими детьми князя. Глава Саксонии обратил на них внимание и незаметно улыбнулся. Он видел, как его старший сын прятался от сестры то в деревянном сарае, то у беседки или где-либо ещё, но так, чтобы она точно смогла его найти. Таким уж был его сын, который всегда нарочно поддавался маленькой сестрёнке в различных играх, который любил её крепко-крепко и никогда не давал в обиду. Итак, расслабившись немного, князь вернулся к работе и скрылся с глаз.

Проходило время. Жара и не думала спадать. Но день начинал подходить к своему логическому завершению. Солнце потихоньку садилось, оставляя за собой прекрасный розовато-оранжевый след на небе. Закат в этот вечер был очень красивым. Всё семейство Саксонских собралось за одним столом на ужин. Дети, как и родители, были в прекрасном настроении и позволяли себе немного возни за трапезой. Мама и папа лишь тихонько посмеивались в кулачок, когда их старший измазывал руки и лицо сестры в креме или соусе. Та в ответ вовсе не плакала, а, наоборот, смеялась в голос и тоже пыталась сделать с братом что-то похожее. В целом, вечер проходил в уютной и непринуждённой обстановке. Когда же всё было закончено, мать собиралась отправить детей ко сну.

— Мам, мне уже 10 лет! Я и сам могу о себе позаботиться, — выдавал подобные реплики мальчик, переживая, что мама до сих пор обращается с ним, как с ребёнком.

— Да-да, ты у меня уже такой взрослый, — томно отвечала она, немного поддевая его.

Она накрыла его одеялом и погладила по таким блестящим, коротким огненным волосам, которые являлись отличительным знаком их семьи. Подобный цвет волос передался их детям от дальних предков, подарив семье князя Саксонии потрясающий знак особенности.

— Спи, мой дорогой. Пусть и сегодня тебе приснится самый лучший сон, договорились?

Тот кивнул и поблагодарил её, уверив, что сегодня точно заснёт быстрее обычного. Женщина поцеловала его и вышла из комнаты, направляясь к дочери.

Наступила долгожданная ночь. Глава семейства с женой уже пребывали с царстве Морфея, стража блюла на своих постах, а слуги готовились к завтрашнему дню. Во дворце стояла относительная тишина до тех пор, пока не послышался один единственный звук, исходящий со стороны покоев детей. Старший наследник подсознательно услышал шорохи снаружи и мгновенно подскочил с места. К сожалению, сегодня он не смог заснуть быстро, как обещал матери. Молодой человек встал с постели и приоткрыл дверь в свою комнату, выглядывая в широкий коридор одного из проходов дворца. Он посмотрел направо и заметил маленький силуэт, отдаляющийся от него в сторону выхода из здания. Насторожившись, что это может быть сестра, парень зажёг стоящую на предметном столике возле двери свечу светильника и направился на улицу. Выйдя во двор, мальчик увидел силуэт, направляющийся к деревянному сараю. Он осторожно пошёл следом.

— Сестра… — позвал он негромко, — это ты?

В ответ ему вторила тишина. Он продолжал путь к сараю. Уже дойдя до входного проёма, мальчик медленно остановился перед ним и тут же был грубо сбит с ног тем же силуэтом. Он резко вылетел из сарая, больно толкнул молодого наследника и скрылся за кустами малины. Старший сын упал на траву, выронив при этом светильник. Свеча выпала за пределы своей ограды, а пламя сразу же коснулось лежащих на полу тканей и, не теряя времени, начало распространяться по всей площади сарая. Пока сын князя приходил в себя и пытался найти светильник, огонь довольно быстро разросся до внушительных размеров. Мальчик понял, что застрял практически в кольце огня только тогда, когда полностью очнулся от туманивших разум мыслей о силуэте. Удушающий дым постепенно наполнял лёгкие, глаза наливались слезами. Он пытался кричать, звал родителей, постоянно смотрел по сторонам и искал хоть малейшую щёлку, чтобы выбраться из пламени. Одновременно с этим огонь стал переходить на травянистый покров снаружи, через который шёл прямиком к деревьям. Во время того, как люди во дворце и стража заметили начавшийся пожар, парень смог выйти за пределы сарая. Пройдя пару метров от дома, он споткнулся на ровном месте и упал. Сознание стало покидать его, газ распространялся в лёгких, уже не оставляя ему сил звать на помощь. Мальчик закрывался рукавом рубашки и сделал ещё пару шагов вперёд, пока окончательно не выбился из сил и не потерял сознание. Последнее, что он запомнил, был истошный крик мамы, которая не нашла своего ребёнка в постели. Он подумал, что сожалеет, что не смог сегодня заснуть быстрее обычного. Он не сдержал перед ней слово. И это его печалило…

****

В это время совсем рядом с владениями князя проходили патрулирующие ассасины княжества в сопровождении главы клана. Местные рядовые быстро подняли тревогу, узнав о пожаре. Им повезло, что глава был вместе с ними. Собратья, не медля ни минуты, принялись за частичное тушение пожара, пока не явились люди князя и пожарные.

— Глава! — обратился один из них, — видите, там? — он указал на лежащего на земле ребёнка. — Нельзя оставлять его там. Он может задохнуться от дыма.

Глава клана Огня кивнул в знак подтверждения и быстро направился в сторону бездыханного тела. Мужчина наклонился к мальчику и прислушался к его дыханию и сердцебиению. Явные нарушения были на лицо, но спасти ещё можно было. Что ребёнок делает среди огня, подумал тогда глава. Однако времени на размышления долго не было, поэтому, убедившись, что его подчинённые справятся с проблемой, поспешил обратно в клан. Мальчика нужно было срочно показать лекарю.

По прибытию во владения глава разбудил лекарку и показал ей ребёнка. Женщина, увидев обгоревшие волосы на руках и голове, пепельный цвет кожи, округлила глаза и беззвучно спросила, что произошло.

— Мы нашли этого мальчика среди огня. Он лежал без сознания. Ты можешь позаботиться о нём? Кажется, он достаточно надышался…

— Помоги мне вынести его на открытое пространство.

После этого она копошится у себя в закрытых шкафах, находит первую попавшуюся широкую ткань.

— Мария! — зовёт внучку. Та спускается со второго этажа. — Быстро завари травяную настойку. Поторопись. У нас больной.

Затем выходит вместе с главой. Мужчина кладёт мальчика на подстилку. Лекарь присаживается на корточки, расстёгивает пуговицы рубашки, давая доступ лёгких к воздуху, и подносит к носу пострадавшего пузырёк спирта.

Через непродолжительное время, к счастью, сын Саксонии начинает морщиться и, наконец, с трудом открывает глаза. Он прокашливается и ощущает слабость во всём теле. Лекарь меряет ему пульс и спрашивает, как он себя чувствует. Парень не может выговорить и слова. Проходит еще несколько минут. Внучка женщины выносит горячий напиток и передаёт его бабушке. Пока лекарка заботится о том, чтобы дать больному отвар, девочка с тоской в глазах всматривается в новоприбывшего.

— Держи, выпей, — просит лекарь у парня.

Внучка вызывается помочь ему выпить напиток. Она поддерживает ему кружку и держит так до тех пор, пока он полностью не иссушает её содержимое. Покончив с этим, он закрывает глаза и вынужденно засыпает.

— Это нормально? — переживает глава.

— Да. Пульс начинает приходить в норму. Я больше ничего не могу сделать. Газ должен сам выйти из его организма. Нам остаётся только ждать… Глава, — выждав паузу, внезапно задаёт вопрос лекарь, — что ты собираешься делать с ним?

— Я не мог оставить его умирать одного, поэтому забрал с собой…

— Но ты понимаешь, что у него была своя жизнь, и вот так просто взять его в клан немного…

— Посмотрим!.. — перебивает её, повысив тон. — По крайней мере, надо подождать, пока он придёт в себя. Мы не имеем права сейчас оставить его в лесу. Пожалуйста, позаботься о нём.

За этими словами он встаёт, отряхивается и уходит.

— Бабушка, — подаёт голос девочка, — он останется у нас? — и указывает на мальчика.

— Да. И сейчас наш долг состоит в чём?

— Вылечить больного и убедиться, что с ним всё в порядке.

Старушка кивает и хвалит её за правильный ответ.

****

Проходит несколько дней с момента происшествия. Князь Саксонии с того момента перестал высыпаться, впрочем, как и его жена. Дочери они пока не стали говорить, куда делся её брат. Тело его сына пока что не нашли, значит, есть шанс, что он ещё может быть жив. Пожар в ту ночь успел дойти только до опушки леса, а пожарные смогли потушить его раньше, чем он бы забрал половину дерева города и ближних жилых домов. Выжженная земля окрасилась в пепельные цвета, а теперь лежащая на этих местах зола угнетала каждый взор человека, который видел эту страшную картину. К счастью для князя, эти земли не являлись экономически значимыми для хозяйств княжества. Да и не это сейчас больше всего мучило главу Саксонии. В ту ночь пропал их старший сын. Судя по опросам, никто не видел мальчика и то, как он в принципе оказался на улице в ночное время, даже стража не смогла отчитаться перед хозяином. Печальное известие глубоко ранило сердца родителей мальчика. Князь уже говорил с женой по этому поводу и пытался убедить себя и, в большинстве, её, что их ребёнок жив, что тело поисковые группы не нашли. Это давало им надежду на лучшее, но чем больше дней проходило, тем тяжелее становилось у них на душе. Группы поиска работали каждый день, практически без перерывов. Сам отец принимал в этом участие, чтобы хоть немного успокоить княгиню. Но ничего не происходило, ничего не помогало. Злополучный сарай, сгоревший дотла, оставил после себя лишь одно доказательство, что их сын действительно был там той ночью: нетронутый светильник, лежащий посреди пепелища. Даже обгоревший, его сразу узнали служанки.

Горе родителей не знало границ. Первые дни княгиня целыми днями оставалась в своих покоях и никого к себе не пускала, за исключением мужа, но только лишь для того, чтобы узнать, выяснил ли он что-то про их ребёнка. Когда же супруг отрицательно мотал головой, она прогоняла его вон и снова заливалась горькими слезами. Мужчина понимал её чувства, поэтому ни в коем случае не принимал отношение жены близко к сердцу. Сейчас им было очень тяжело обоим. За эти дни оба родителя сильно исхудали и попортились во внешнем виде.

В какой-то из дней, когда супруга первый раз решила выйти из покоев и нормально поесть, слуги ужаснулись её виду: худые руки и щёки, растрёпанные волосы, безразличный взгляд и огромные мешки под глазами. Женщина не боялась выйти в таком виде, потому что её не волновал свой внешний вид. Когда твоя голова забита мыслями и переживаниями за свою кровинушку, не важно, что подумают другие. Это не имеет никакого смысла. Князь же держался лучше. Частично из-за того, что он мужчина, и плюс к тому ему приходилось выходить в свет к коллегам по работе и сообщать о семейной трагедии. Работа не ждала, нужно было заниматься делами и дальше. Князь Саксонии понимал, что если не будет заниматься привычными вещами, то, скорее всего, сойдёт с ума. А он не мог допустить, чтобы кто-то из них двоих с женой впал в подобное состояние, потому что у них осталась их не менее дорогая дочка. Мужчина держался и ради неё тоже. Он был главой семейства, поэтому имел некие обязанности и ответственности.

Слухи о трагедии семьи Саксонии разлетелись по княжеству, а затем и по всем остальным. Никто не стал скрывать важное событие в жизни Саксонии. Каждый глава знал о делах своего коллеги. Многие из них после произошедшего присылали гонцов со словами сопереживания и соболезнования, причём также предлагали всевозможную помощь. Это немного подбадривало несчастных родителей.

Наступил решающий момент в деле сына князя Саксонии. Поисковые отряды проверили каждый возможный уголок, но так мальчика и не нашли. С тяжёлым грузом это сообщалось князю. Было сделано всё возможное: реки, обрывы, овраги, каналы и самые невозможные места не прошли мимо глаз людей. Нигде не было найдено и следа пребывания молодого наследника. Ситуация приняла самый ужасный оборот. Не в силах предпринять что-либо ещё, оставалось только сдаться и принять неприятную новость. Выслушав полный доклад своих людей, князь Саксонии опускает руки и голову от безысходности. Он протирает глаза руками и глубоко выдыхает. Поблагодарив работников за тяжкий труд все эти дни, мужчина откланивается им и выходит из пожарного участка. Так не вовремя наступившая долгожданная прохлада обдувает мужчину и отрезвляет мысли. Князь понимает, что он действительно больше ничего не может сделать, они действительно потеряли своего ребёнка…

Весь день князь проходил по всем своим владениями, по городу, размышляя, что делать дальше. Когда солнце начало садиться, а темнота наступать, он всё-таки решился вернуться домой и наконец рассказать семье об окончательном вердикте. У ворот его встречают слуги и стража. И те, и другие по глазам хозяина понимают, что это конец. Не волнуя его своими расспросами, самостоятельно всё понимая, они помогают ему переодеться и отходят по другим обязанностям. Мужчина оказывается перед дверью своей спальни, где сейчас наверняка находится его жена. С тяжёлым камнем на сердце он открывает её, замечая, будто она сделана не из лёгкой породы древесины, а из плотного куска стали. Оказавшись внутри, он видит супругу, сидящую в кресле, смотрящем на открытое окно. Он подходит сзади, трогает её за плечо, привлекая внимание. Та не спеша оборачивается. На её лице читается уставшая улыбка. Без слов пара понимает друг друга. Князю не приходится выдавливать из себя эти злополучные слова.

— Я знала это. Просто… нам не хватало духа признаться самим себе, что нашего сына… больше нет, — последние слова вылетели в глубокую дыру тишины, затягивающую всё на своём пути.

Слова были проглочены ею и даже приглушены в конце, что вряд ли бы кто-то смог их расслышать. Эти слова ставили жирную точку в отношении пропажи молодого наследника Саксонии.

— Дорогая, нам осталось сделать только одну вещь: рассказать всё нашей дочери. Она не должна быть в неведении, иначе всю жизнь потом будет нас ненавидеть за то, что скрыли такую важную часть в её жизни…

— Ты уверен, что нам обязательно делать это сейчас? Ей всего 5 лет, вряд ли она сможет смириться с такой потерей…

— А мы… думаешь, сможем? — задаёт логичный вопрос на её реплику муж.

Женщина понимающе молчит и только сильнее сжимает руку супруга, прижимая её к своей щеке, держа себя в руках.

Позвав дочь к себе, родители садятся напротив неё. Мама берёт ладошки девочки в свои и неспешно поглаживает их. В её глазах стоит грусть, а слёзы снова наворачиваются в этот не менее важный момент.

— Пап, мам, а когда братик уже придёт? Я соскучилась и хочу поиграть с ним. Я успела наделать так много бумажных самолётиков, что мне не терпится показать их ему.

Её тонкий голосок эхом отдаётся в сердцах родителей. В этот момент они ещё чётче осознают, что это происходит в самом деле, что это всё не сон. Теперь они должны жить ради дочери, ради неё они выдержат всё, что угодно. Во всяком случае, их сын придерживался того же мнения. Он бы никогда не позволил сестре грустить и хотел бы, чтобы они позаботились о ней вместо него. Да, они сделают это и ради него тоже. Будут жить дальше. Наконец, отец начинает:

— Милая, — он прикасается к её щеке, — братик больше не придёт…

— Почему? Он обиделся на меня, потому что я плохо себя вела?

— Нет, дорогая, — продолжает мама, — его больше нет с нами. Твой брат… теперь живёт на небесах…

— Что? Зачем ему там быть? Он может вернуться к нам.

Эти слова звучат из уст маленькой девочки очень по-взрослому. Говоря это, её лицо выражает серьёзность, как никогда раньше. Родители первый раз видят такое поведение младшей дочери и удивляются, насколько проницательно она говорит им это. Но отец отвечает ей с той же серьёзностью:

— Нина, ты уже понимаешь, что мы имеем в виду. Твой брат погиб: мы больше его не увидим.

— Братик Коннор… умер?..

****

Сын Саксонии с трудом разлепляет глаза. Поднять тело становится для него тяжелой задачей. Он принимает сидячее положение и сразу же чувствует неприятное ощущение в голове и груди. В горле немного першит, но дышится ему свободно. Парень оглядывается по сторонам. Голова гудит. Мысли спутаны. Он совершенно не помнит, что с ним происходило за последнее время. Не может вспомнить ничего. В комнату заходит пожилая женщина, в руках которой находится мокрое полотенце. Видимо, думает он, это для него.

— А, ты пришёл в себя?

Как ни в чём ни бывало, она подходит к нему и начинает мерить температуру, прислонившись к его лбу. Что-то про себя поняв, она с довольной улыбкой выходит на минуту и возвращается уже с наполненной отваром кружкой. Горячий напиток манит парня выпить его. Лекарь отдаёт ему кружку. Спасительная жидкость не обжигает горло, ибо пьёт он осторожно, доверяясь инстинктам. Похоже, его кто-то учил относиться к горячему с особой осторожностью. Мальчик делает ещё один глоток и спрашивает:

— Что со мной произошло? Где я?

— Подожди здесь. Я схожу кое-куда и вернусь, договорились?

Женщина уходит. Она направляется в палатку к главе клана. Найдя его внутри, она сообщает ему, что мальчик пришёл в себя и может говорить. Глава клана Огня рад этой новости. Они вместе возвращаются в домик лекаря.

— Здравствуй, — приветствует его. — Чувствуешь себя лучше?

— Да, спасибо. Только голова немного болит.

— Представишься?

— Меня зовут Коннор. Я… — на этом он запинается и некоторое время молчит. Кажется, он хотел было продолжить свою реплику, но отсутствие воспоминаний не даёт ему это сделать. — … не знаю…

Приветственное доброе лицо главы сменяется на растерянность. Неужели ситуация повторяется снова?

За короткий промежуток времени Совет старейшин снова приходит в действие. Снова большая и значимая часть клана сидит в храме старейшин и с особым вниманием вслушивается в слова говорящих. На этот раз решается судьба мальчика, спасённого из пожара. Сама причина Собрания сидел возле места главы клана. Он до сих пор не знал, где находится и кто все эти люди. Самое обидное, что про себя он тоже мало чего знал. Воспоминания были затуманенные.

— Итак, глава, — говорит мудрейший, — ты утверждаешь, что несколько дней назад нашёл этого мальчишку среди огня?

— Да, мудрейший. Как Вы знаете, в Саксонии внезапно разгорелся пожар. Я был там в это время. Тогда-то мы с братьями и заметили его. У меня не было выбора, кроме как забрать его сюда и передать в заботу нашему лекарю. Моя совесть не позволила оставить ребёнка умирать посреди огня.

— И он тоже ничего о себе не знает?! — с грубым подтекстом намекает старейший.

— Всё верно, — немного раздражённо отвечает глава.

— Ха! Неслыханная дерзость судьбы снизошла до нас, неблагословенных ассасинов! Кто бы мог подумать, что она покарает нас подобным образом. Не думаю, что это простое совпадение. Вы согласны со мной, братья мои?

Старейшины вторят ему и переговариваются в голос. Старшие ассасины молчат, но думают про себя то же.

— Глава, что ты собираешься делать с этим мальчиком?

— Я уже взял на себя одну ношу, возьму и другую. Это было моё решение.

— Что ж, раз ты так решил… Если в клане есть возражения, осведомите нас сейчас же.

Но никто не говорит слова «против». Перечить решениям главы клана не принято. К тому же, в клане просто прибавилось рабочих рук. Это понимали все, поэтому особых проблем не возникло и на этот раз.

— Извините! — вдруг среди гула раздаётся голос сына Саксонии.

Все удивлённо устремляют взгляд на молодого парня и затихают. Глава и мудрейший слушают, что он скажет дальше, с особой внимательностью. Старейший даже приподнимается с места, чтобы лучше его расслышать и слегка приоткрывает рот.

— Могу я узнать, что со мной будет? Я понял, что у меня нет выбора: уйти или остаться, поскольку всё равно не знаю, кто я такой.

Мудрейший произносит что-то вроде: «Он будет отличным помощником будущего главы…» и затихает, прикрыв глаза. Он встаёт с места, опирается на свой посох и делает им 3 удара о землю, показывая свои намерения.

— Закончим Собрание на этом. Мальчик остаётся в клане и становится одним из нас.

После Совета все снова расходятся по своим обязанностям. Глава клана трогает Коннора за руку и приглашает его следовать за ним, сказав, что всё ему лично расскажет и покажет. Проходя мимо тренировочной площадки, парень замечает смотрящего на них, с виду, его же ровесника: блондина со стеклянными коралловыми глазами.

Глава 3

Рядом с главой клана, как выразились остальные люди этих земель, Коннор чувствовал себя неуютно. Это и понятно, ведь 10-летнего мальчика просто так «выбросило» в совершенно новую жизнь, о которой он ничего не знал, как и не знал о прежней. Это угнетало его сильнее всего. «Кто он? Почему помнит только своё имя и возраст? Где его родители и есть ли вообще? Его никто не ищет? А если и ищут, то почему не находят, ведь прошло уже несколько дней, как он здесь оказался, судя по словам женщины, которая за ним ухаживала?» Именно такие мысли буквально ежедневно наполняли его разум и не давали покоя, однако, с каждым последующим днём становясь всё слабее и слабее.

Сейчас мальчик шёл за главой, поскольку тот обещал ему рассказать всё, что знает о нём. Почему-то Коннору не приходили сомнения насчёт этих людей и обстановки в целом. По крайней мере, никто ещё не осмелился обидеть его. Единственное, что он уже успел заметить, это лишь взгляды некоторых ассасинов, смотрящие на него сверху вниз. Несмотря на это, парень ни разу не увидел, как кто-то из них произносит какие-то оскорбительные или недоумевающие слова в его сторону: они просто молчали и, возможно, проговаривали, что хотели бы, про себя. За короткий промежуток времени Коннор подметил, что ассасины имеют свойство молчать, что как-то выделяло их наравне с другими кастами людских группировок. Ему даже в какой-то момент показалось, что во владениях стоит некая тишина, совсем не свойственная скоплению множества людей на одной территории. Пока мальчик шёл за своим провожатым, он думал об этом и ещё кое о чём, точнее — о ком. Блондин. Его провожающий взгляд совсем не понравился новому члену клана Огня. Будь это кто-то другой, он, наверно, и не заметил бы, но его внимание привлёк именно этот мальчик и заставил задуматься над его пристальным взглядом: что он хотел от него? А может и не было ничего такого, и он просто себя накручивает?..

За своими размышлениями парень не заметил, как глава клана уже остановился и развернулся к нему лицом, поэтому он невольно почти врезался в старшего. К счастью, ассасин обладал хорошей реакцией, как и все здесь живущие, поэтому осторожно остановил мальчика ладонью. Коннор встряхнул головой и осмотрелся вокруг. Он и не заметил, как они успели отойти от главной площади клана, если так можно было выразиться. Сейчас он видел лишь лесной массив позади себя, а впереди — широкую реку, которая мирно жила своей жизнью и даже не думала беспокоиться из-за усиливающегося ветра. Затем мальчик мельком взглянул на главу и заметил, что тот слегка нахмурился, посмотрев на другой берег реки. «Неприятные воспоминания?» — подумалось ему. Глава клана Огня отбросил непрошенные думы и обратил свой взор на нового члена клана. Сначала ему показалось, что подросток не представляет собой хороший материал, из которого можно было бы воспитать истинного ассасина, однако только сейчас он смог разглядеть потенциал в этом мальчике: от его глаз не ускользнул взгляд Аррани на них, затем дальнейшие мысли Коннора об этом, а также его самоуверенность на Совете старейшин. В целом, мальчик хорошо держался после тотального отравления лёгких: он ходил, говорил, думал и задавал вполне логичные и адекватные вопросы, несмотря на то, что всё забыл. Только вот, «всё», что это? Этого не знал даже сам глава. Но он всё равно считал необходимым рассказать Коннору о том, как тот оказался среди них. Глава, наконец, пригласил его присесть на траву.

— Итак, Коннор… — начал он, специально делая паузу, чтобы внимание парня полностью сосредоточилось на нём, но, прежде чем начать своё повествование, решил ещё раз убедиться в догадке о том, что парень является потенциальным стратегом, — не хочешь сначала спросить меня, почему я привёл тебя сюда, а не, к примеру, в мою палатку?

— Думаю… — на секунду напрягся мальчик, — это связано с тем, что я пока что никто в ваших владениях: всего лишь потерявшийся мальчик без чего-либо. К тому же, мне показалось, что Ваши люди не горят желанием признавать меня как нового человека.

Глава усмехнулся и довольно улыбнулся: он всё правильно понял. Коннор умеет мыслить наперёд и связывать на вид простые вещи в сложные. Эта мысль очень порадовала мужчину, потому что получить не просто мешок с костями в виде нового ассасина, а получить мыслящего ассасина — вот истинное предназначение главы ассасинов.

— Прекрасно. Ты угадал. Но вместе с этим я просто хотел проводить тебя немного по нашим владениям, хотя тебе в будущем всё и так покажут старшие ассасины…

— Кстати, — перебил Коннор, — извините… глава, — будто пробуя на звучание, запнулся тот, — я могу узнать, что Вы всё-таки из себя представляете? «Ассасины, глава клана»: эти понятия ставят меня в тупик, и я не могу разобраться до конца, как сейчас вести себя.

— Это хороший вопрос. Что ж, теперь слушай: признаюсь тебе честно, я без понятия, кто ты такой. Я нашёл тебя среди огня на опушке леса без сознания, поэтому и решил подобрать. Было видно, что тебя никто не искал, а раз так, ты мог бы просто умереть. Мне совесть не позволила оставить ребёнка умирать. Но вместе с этим ты должен понимать одну очень важную вещь: мы, то есть, я и все те, кто находятся на этих землях — ассасины. Мы владеем большим разнообразием холодного оружия, учимся быть хладнокровными убийцами с детства, принимаем заказы на устранения нежелательных личностей, не забыв при этом выяснить, достоин ли этот человек смерти на самом деле. В нашем сердце не должно быть никаких чувств, а владение сюрикенами и дротиками — в крови.

— Тогда почему Вы спасли меня? Сами сказали, что совесть не позволила, — намекая на проявление чувств, ничуть не испугавшись после всего сказанного, спросил Коннор.

— В конце концов, мы тоже люди, но и не люди одновременно. У каждого из нас есть свои мысли, не считая тех, кто лишён чувств и собственных раздумий посредством подобного воспитания: воспитания машины для бездумного убийства. Со временем ты поймёшь, что сначала Общество ассасинов было создано именно для таких целей, но с веками всё менялось. Теперь же, в разных кланах по-разному относятся к Закону ассасинов, где прописано, что истинный ассасин не имеет каких-либо чувств и всегда действует только на благо клана, не думая о личных мотивах. Скажу про себя: как я уже сказал, совесть не позволила мне оставить тебя умирать среди огня, но при этом я подумал, что ты будешь очень кстати в клане, потому что молодые члены нам так же важны, как и уже сформировавшиеся ассасины.

— И много в клане таких же, как я?

— На самом деле, не так много, как могло показаться. Хоть мы и не против молодой крови, переизбыток тоже ни к чему. 5-6 человек вполне хватает, так что мы не гонимся за воспитанием всех подряд. Впрочем, им и взяться-то особо неоткуда. Многие наши воспитанники такие же, как ты, которые не имеют ничего за спиной или просто потеряли всё то, что было важным в их жизни, поэтому им ничего не оставалось, кроме как набрести на наш клан и с этого момента служить на его благо, чтобы была хоть какая-то цель.

— То есть я для клана являюсь лучшим вариантом развития событий? У меня нет никаких воспоминаний, соответственно, людей, к которым я мог бы вернуться, поэтому мы ничем не обязаны друг другу? — после вопроса Коннор взял первый попавшийся камень, лежащий на земле, и кинул его в воду.

Его рука изогнулась так, как будто помнила, как правильно нужно кидать камушки в воду. Плоский кругляшок, попав на водную поверхность, неожиданно сделал пару отскоков и благополучно опустился на дно, тем самым на пару секунд нарушив спокойное течение реки. Она недовольно отозвалась расползающимися волнами. Похоже, это был один его навык, которому он обучился до того, как всё забыл.

— Верно. Не буду тебе врать: хотя я не бездумная машина, я считаю, что ассасин должен делать всё возможное ради клана, поэтому отчасти из-за этого я подобрал тебя. И с этого момента у тебя нет выбора, потому что мудрейший уже озвучил своё слово, судя которому, ты теперь состоишь в нашем клане. Но даже если бы у тебя был выбор, мне бы пришлось всё равно тебя убить, потому что никто из обычных граждан королевства не должен знать, кто мы такие и что в принципе существуем. Поверь, верить людям на слово, что они никому не расскажут о нас, мы не умеем и не хотим учиться, потому что это всегда плохо кончается для обеих сторон.

Глава клана вдруг встал с места, отряхивая руки. Мальчик встал следом.

— Теперь, что ты решил?

— Глава, мне всего 10 лет, и я не знаю, кто я такой и откуда взялся, поэтому вряд ли у меня есть к Вам какие-либо предложения. К тому же, хоть Вы и сказали, что у ассасина не должно быть никаких чувств, сейчас я этого не познал, поэтому у меня есть чувство благодарности по отношению к Вам и к вашему лекарю, который лечил меня. За это… я хочу отдать Вам долг: получается, долг своей жизнью, потому что останусь в клане, несмотря на то, что мысль об убийствах меня не сильно радует.

Мужчина понимающе закивал. Он положил ладонь на его плечо и посмотрел прямо в глаза. Глава прочитал в них решительность и самоуверенность, хотя вместе с ними вперемешку шли страх за будущее и настоящее. Он подумал, что этот ребёнок совсем не похож на сына бывшего короля, невзирая на то, что оба парня оказались в похожих ситуациях. Судьба, как сказал мудрейший, преподнесла клану Огня двух молодых людей, связав их между собой похожей историей. В этом глава клана не сомневался.

— Хорошо. И пару наставлений: я — глава клана, обращаться так ко мне всегда; старшие ассасины — собратья или братья. Мы все равны.

Закончив разговор, глава возвращается в лагерь по своим делам, поскольку знает, что теперь о Конноре позаботятся и без него, а парень решает остаться у реки и дать себе поспать: большой поток новой информации порядком изматывает его, поэтому его так и клонит упасть где-нибудь и забыться. Так он и делает, подойдя к ближайшему широкому дереву с крупной кроной, которая будет защищать его от непрошенных гостей. Едва парень снова оказывается на земле, облокотившись о ствол, как веки сразу же смыкаются, и он уносится глубоко в темноту.

Во сне ему приходят неизвестные ему образы. Он догадывается, что видит каких-то людей явно из высшего общества. Они сидят за столом втроём: женщина, мужчина и маленькая девочка. Однако он не может прочитать эмоции на их лицах: он не может различить их очертания. Единственное, что цепляет молодого человека — необычный огненный цвет волос малышки, впрочем, как и у него самого. Когда же девочка поднимает руки из-под стола, он мимолётно замечает что-то блестящее на её пальце. Разглядеть вещь подробнее не даёт следующий внезапно возникший сюжет его сна: люди всё те же, обстановка другая. Но на этот раз Коннор не может понять, где эти люди находятся. Красивый сад из роз и тюльпанов, зерновые поля с уже появившимися колосьями, которые потрясающе блестят на солнце и колышутся на ветру — всё, что ему видно сейчас. Он слышит, как смеётся маленькая девочка и радостно зовёт кого-то, но на глаза ему так и не попадается. А затем солнечная погода резко сменяется на пасмурную, даже ужасно режущую глаза: грозу с проливным дождём, а вместе с ним и густой дым от огня. «Как такое возможно? — подумал бы мальчик, если бы был в сознании. — Как может огонь полыхать ярким пламенем на фоне сильного дождя?..»

Он просыпается так же резко, как и засыпал до этого. Подскочив на месте, Коннор понимает, что весь вспотел: из-за ощущения реального присутствия обволакивающего его дыма или из-за странности в его последнем видении?

— Это место очень странное, — шепчет себе, ещё раз осматриваясь по сторонам. — Это оно послало мне дождь с огнём одновременно? И глава тоже был не в восторге…

Чёрт, почему это так запутанно? Дав себе слово не возвращаться к подобным раздумьям, он только сейчас замечает кольцо на указательном пальце правой руки. Сын Саксонии подносит ладонь ближе и внимательно рассматривает ценность в деталях. Оценив прочность изделия и красивый внешний вид, он обнаруживает маленькую выгравированную букву «К» на внутренней стороне. Самое банальное, что можно было подумать, что это первая буква его имени, но он не знал ничего об этом кольце. Лишь чувствовал, что оно очень важно для него, хотя никак не мог объяснить, почему именно. Оно вызывало в нём неописуемые чувства, которые не мог понять сам. Кольцо будто таило в себе все его секреты, возможно даже, о прошлой жизни, которую он не помнит.

Молодой ассасин откидывается на траву. Над ним в небе медленно плывут серые облака. Кажется, будет дождь. Неожиданно вспомнив, что ему надо вернуться в клан, парень поспешно встаёт и, всё же не до конца приготовившись к новой жизни, но с оптимистичными мыслями в сердце, следует ей навстречу.

Его прихода уже ожидают. Один из старших старейшин указывает мальчику подойти к нему. Тот кивает и выполняет приказ. Про себя думает, хорошо, что они не стали отчитывать его за долгое отсутствие, тем самым дав ему прийти в себя и собраться с мыслями. Он понимает, что эти люди — по крайней мере, на ступень выше ассасинов клана, поэтому их слово — это приказ. Коннор также подмечает, что рядом стоящий ассасин держит в руках одежду под его размеры. Что они задумали?

— Раздевайся, — говорит ассасин. — Это твои новые одеяния, — он небрежно бросает белую длинную накидку на землю.

— Брат, забери его личные вещи, — приказывает старейшина.

Ассасин собирается снять кольцо и подвеску на шее мальчика, тот соображает это и внезапно буквально отпрыгивает назад, когда рука собрата уже почти касается его. Коннор прячет руку, недовольно смотря на соклановцев.

— Сопляк! Отдай его по-хорошему! Тебе запрещено иметь что-то, не относящееся к клану!

Но парень упрямится и считает своим долгом ни за что не отдавать кольцо кому-либо, потому что чувство его важности ни на секунду не покидает владельца. Ассасин останавливается и произносит с нажимом:

— Только из побуждений, что ты член клана, я не стану применять силу, поэтому сними кольцо сейчас же. Или хочешь в первый день простоять на коленях до ночи?

Его слова пугают Коннора, но отдавать вещь он всё равно не собирается. Видя это, брат решается на более кардинальные меры. Он ускоряется, буквально залетает мальчику за спину, скручивает его руки за спиной и толкает его вперёд, больно прижимая его к земле. В силу возраста и отсутствия грубой мышечной силы, Коннор не может ничего сделать, лишь неряшливо брыкается в тугих тисках ассасина. В этот момент он в первый раз познаёт на себе всю суть этих людей и невольно ужасается. Тут в спор вмешивается сам подошедший глава клана.

— Брат, отпусти его!

Старейшина недоволен происходящим. Он считает, что глава не должен вмешиваться в их разборки с новичком.

— Глава, по какому праву? — озвучивает он свои мысли.

— По праву главы клана, — подойдя к нему вплотную, тихо произносит главный, дыша ему прямо в лицо.

Он задерживается в таком положении ещё на несколько секунд, а потом переводит внимание на остальных. Старейшина же не может сказать ничего более, потому что все должны знать, что мнение старейшин — самое важное, но приказы главы выполнять обязаны без единого прекословия.

Ассасин выпускает мальчика из крепкой хватки и встаёт. Коннор, покряхтев от боли, упирается в землю ладонями, на что они отзываются жёсткими покалываниями, и неспешно поднимается на ноги. Мужчина обращается к нему:

— Коннор, сними кольцо, — и протягивает перед ним ладонь.

Парень не ожидал такого развития событий. Он не намерен отступать.

— Нет!

— Коннор, — тяжело протягивает глава. — Это мой приказ.

Ему вторит только тишина и упрямый взор мальчика.

— Что ж, — не умеряя тон, продолжает главный, — в таком случае, докажи, что достоин носить его. В нашем клане каждая вещь должна быть отвоёвана потом, а если того потребует ситуация, и кровью тоже. Сначала покажи мне, почему я должен не забирать его у тебя, потом и поговорим.

После этого он оказывается к нему вплотную намного быстрее того же собрата и, грубо вырвав руку Коннора, быстро снимает кольцо с его пальца. Затем отходит на два шага назад, положив при этом ценность парня к себе в карман балахона. Молодой человек даже глазом не успевает моргнуть, как у него уже забирают его единственное сокровище. Ему остаётся только недоумённо и оскорблённо отвести глаза в сторону и выждать паузу.

— Решайся. Не даю тебе долго думать. Решения нужно принимать достаточно быстро. Хочешь кольцо назад — докажи.

Как глава и не сомневался, новичок дёрнул головой вверх и не стал опускаться до выпрашиваний.

— Как мне это сделать? — спрашивает он.

— Ты ослушался приказа старейшины и моего приказа, поэтому простоишь на этих досках, — с этими словами он сделал полуоборот и указал пальцем на небольшую вышку недалеко от них. Вертикальная постройка представляла собой, на первый взгляд, неприметное строение из дерева без намёка на лестницу. И правда, Коннор её даже и не заметил, когда первый раз оказался на главной площадке. На верхушке постройки располагался деревянный блин с выступающими деталями брёвен. Волнистая, не гладкая, поверхность была не самым лучшим местом для сидения человека. Плюс к этому на вышке висели верёвки, видимо, связывающие по рукам и ногам. — До ночи, — тем временем продолжил глава. — Если не потеряешь сознание к этому времени, я подумаю над тем, чтобы отдать тебе твою вещь.

После глава дал знак собратьям, а сам снова ушёл в неизвестном направлении. Ассасины Огня обступили мальчика. Сам же он ещё не до конца понимал, что сейчас происходит. Они сами переодели его в наряд ассасинов и тут же вместе схватили его, потащив к той самой вышке. Двое взяли его под руки и ловким и мощным прыжком оказались наверху, на оказавшейся такой узкой доске из выступающих брёвен. Коннор молча терпел всё, что с ним делали дальше. Он в какой-то момент решил, что выбора у него всё равно нет, а если будет и дальше упираться, сделает только хуже. И был абсолютно прав. Ассасины взялись за верёвку и привязали кисти и лодыжки парня к вышке, сильно натянув её так, что парень сейчас стоял на коленях, руки были заведены назад в натяжении. Когда они спрыгнули, ведро ледяной воды приветствовало тело мальчика, делая дерево скользким и от этого ещё более угнетающим.

Проходили часы ожидания ночи. Коннор стоял на коленях в самой неудобной позе, какую только можно было представить. Все его мышцы были напряжены практически до предела, ни на секунду не расслабляющиеся, отчего все конечности быстро затекали. Ещё чуть-чуть, думал он, и всё его тело сломается. Запястья и лодыжки болели от тугих узлов. К середине дня его начало мутить, а голова кружиться от нарушенного потока крови в организме. Когда же его сознание начинало теряться в пространстве, его ноги испытывали тяжёлые удары прутом. Но он был даже рад этому, потому что это довольно неплохо отрезвляло. Ему нужно было продержаться в сознании до наступления ночи, а потом он получит надежду на возвращение кольца. Такие мысли подбадривали его и даже питали его небольшой силой.

Никто не смотрел на мучения парня. Ассасины не испытывают жалости, особенно к новеньким. Ты должен понимать, что в жизни бывают моменты, когда надо уметь уступать, а что важнее — исполнять приказы. В этом Коннор был теперь уверен. С трудом терпя невыносимую боль, Коннор начал осознавать, что имел в виду глава клана, когда говорил, что ассасины — это люди и не люди одновременно. Он подумал о том, как они недавно спокойно разговаривали у реки, а сейчас он подвергался жёсткому наказанию по приказу того же главы. Парень понял, что мир ассасинов — сложная вещь, в которой не всегда всё будет однозначно. Здесь от твоего выбора зависит, будешь ты существовать в рамках клана как рядовой, который не создаёт проблем или как бунтарь, не выполняющий приказы старших и портящий атмосферу. Все мы здесь братья, но уважение ещё надо постараться заслужить: вот, что говорил приказ главы клана наказать его.

Единственный зритель, который нашёлся, был тот самый блондинистый мальчик его же возраста. В какой-то час он подошёл к вышке так, чтобы Коннор смог заметить его. Но зритель молчал, с долей неприязни смотря на него. Саксонский не понимал его мотивов. Его взгляд был таким же настороженным, как и в первый раз.

— Что тебе нужно? — не выдержал парень и спросил его. — Нравится смотреть на страдания другого?

— Ты это заслужил, — просто ответил тот.

Его голос оказался даже не грубым, а где-то бархатистым. По правде, его вид говорил об обратном, но в действительности всё оказалось по-другому.

— Как… тебя зовут? — уже с трудом выговаривая слова, поинтересовался молодой ассасин.

Но вместо ответа зритель развернулся и пошёл прочь. Коннор проводил его непонимающим и уставшим взглядом, а потом его голова опустилась вниз, больше не в силах поддерживать вертикальное положение.

Где-то через час, когда солнце уже наполовину село, блондин вернулся на прежнее место. Он снова встал вплотную к вышке, чтобы Коннор мог его, как следует, видеть. Парень не заметил, он почувствовал, что к нему снова пришли, и открыл глаза. Посиневшие конечности он практически уже не чувствовал. Сердце стало биться намного медленней. Однако когда зритель появился снова, оно будто чуть-чуть ожило. Присутствие подозрительного, но всё же человека немного успокаивало парня.

— Что ты сделал главе? — вдруг прорезал тишину блондин.

— Не хотел отдавать вот это, — сам ответил глава клана, неожиданно появившись рядом с задавшим вопрос. Он держал в пальцах кольцо Коннора, показывая парню. — Что ты делаешь?

— Ничего, глава. Просто жду, когда наступит луна. Что будет тогда? — загадками начал изъясняться этот странный тип, промелькнуло в голове Коннора.

Глава клана, похоже, тоже не собирался задерживаться, поэтому, бросив мимолётный взгляд на наказуемого и предупредив, что осталось несколько часов, снова скрылся. Когда же прошёл ещё один час, ушёл и блондин. За это время они не сказали друг другу больше ни слова. Только зритель пристально следил за каждым движением парня.

****

Наконец, приходит долгожданная ночь. Коннор ещё в себе. Но, кажется, его последние силы уже на исходе. В поле его зрения появляются глава, пара старейшин и ассасины. Все вдруг приходят посмотреть на то, чем кончится его наказание. Сам же парень почему-то следит за тем, что делает блондин.

— Коннор, твоё время вышло. Раз ты продержался столько, сколько нужно, я отпущу тебя. Но всё же… ты должен показать мне, насколько это кольцо, — он достал его из кармана и выставил перед владельцем, — важно для тебя, чтобы я без сомнений отдал его тебе. Держи этот нож, — он кинул его почти в самые руки. — Сможешь освободиться хотя бы от верёвок на ногах, я без лишних слов выполню обещание.

Коннор, тяжело дыша, перевёл взгляд с главы на блондина и обратно. Все ждали, что же сделает новичок. Он прекрасно понимал, что у него не осталось каких-либо сил. Колени и ноги болели настолько, что ему казалось, будто брёвна были сделаны из самых настоящих кольев. Руки давно отдали должное и перестали ощущаться. Соображать было трудно, мозг отказывался передавать сигналы конечностям, что в данную минуту сильно затрудняло его положение. Коннор ещё раз посмотрел на блондина, и что-то он увидел в этом взгляде. Зритель выжидал, надеялся!, думал, гадал, как он поступит сейчас. Это осознание помогло ему решиться. Сын Саксонии взял кистями рук, которые ещё как-то поддавались его приказам, одолженный нож и начал подцеплять верёвки, связывающие его ноги. Лезвие сначала показалось парню очень тупым, но с каждым новым движением становилось лучше и лучше, поэтому он стал работать интенсивнее. Процесс занял много времени: сказывались усталость и моральное истощение. Несмотря же на все эти факторы, Коннор сделал невозможную для себя вещь: услышал, как последняя нить верёвки обрывается, и окончательно освободил свои лодыжки от оков. Сразу же после этого глава, как и обещал, целиком освободил мальчика и, взяв на руки, спустил вниз. Поставил его на землю, но ноги Коннора уже не слушались его, поэтому рефлекторно опустился на землю. Глава клана Огня не спешил возвращать вещь парню. Это задело и так выжатого до предела наказуемого, поэтому он предпринял попытку встать. Вслед за этим жестом глаза блондина расширились, и он выступил перед главой.

— Глава, я прошу отдать его кольцо.

Его серьёзный настрой сбивает Коннора с толку. Единственный, кажется, от кого он не ожидал помощи, так это от него. Мужчина же усмехнулся чему-то своему и сделал то, о чём его просили. Он отдал кольцо блондину, чтобы тот лично вручил его новичку.

— Раз даже ты просишь об этом, у меня нет причин отказывать.

Тот принял знак уважения и повернулся к Коннору. К этому времени ассасины успели разбрестись по владениями, ибо исход испытания уже был на лицо: ассасин справился и будет вознаграждён.

— Почему ты это сделал? — спросил Коннор.

Тот помолчал немного, взял ладонь Саксонского и положил в неё кольцо.

— Оно важно для тебя. Вот почему. Я увидел твоё стремление к тому, что имеет для тебя большую значимость, поэтому помог.

После этого он хотел было уйти, но остановился. Повернулся к нему обратно.

— Я не признаю тебя как члена клана, но… меня зовут Аррани.

И в этот раз точно ушёл. Коннор же, глубоко вздохнув, надевает кольцо обратно на указательный палец правой руки.

— Хах, Аррани, значит…

Это были его последние слова на сегодня. Затем он помнит только, как перед глазами образовалась темнота.

— Мария, как хорошо, что Ар сообщил нам, что этому мальчику срочно нужна наша помощь, — быстро подсуетилась лекарь клана и пришла на место испытания. — Давай, его нужно отнести в дом.

— Да, бабушка.

Глава 4

В клане Огня, помимо новеньких в виде сына бывшего короля и сына Саксонии, есть и другие подростки, которые чуть старше мальчиков. Их совсем немного: 3 человека — два парня и одна девушка. Учителем в клане мог стать любой старший ассасин, но не любой рядовой. Так и к этой троице был приставлен один из старших ассасинов клана, который выполнял важную функцию — обучал новых членов. От года в год, от случая к случаю, его старались не менять, поскольку старейшины видели его добротную работу и то, как тот справляется с новобранцами. Глава клана лично представил новых ассасинов учителю и ушёл со спокойным сердцем, потому что хорошо знал учителя, ведь сам был под его предводительством.

Молодые ассасины клана Огня, только-только познающие всё убранство клана и мира ассасинов в целом, встают с первыми лучами солнца, хотя старшие обязаны делать это несколько раньше: так, постепенно, новичков обучают тренировать свой организм просыпаться в тот момент, когда это необходимо хозяину. Аррани и Коннор вливаются в новую среду и стараются следовать каждому наставлению. Вот и сегодня приставленный к ним наставник первым делом объясняет, как ассасин должен относиться ко сну.

— За один или пару раз освоить технику сна невозможно: организм человека не способен за кратчайшие сроки приспосабливаться к какой-либо технике или поведению. На это способны только сверхлюди, если таковые существуют, — объясняет ассасин.

— Учитель, а разве ассасины не сверхлюди? — вклинивается в повествование один из мальчиков, который носит на лице преимущественно презренную улыбку, особенно когда смотрит на новичков.

Девочка с белыми длинными хвостами по бокам и гетерохромными глазами: правый — красный, левый — бирюзовый, в это время молчит и никак не реагирует на вопрос соклановца.

— Помолчал бы! То, что вы трое уже выучили азы, не даёт тебе права умничать, когда попало, — учитель даёт ему шлепок по голове и продолжает, обращаясь к мальчикам. — Так вот, в жизни ассасина день — основная стадия бодрствования, когда он не на задании, но во время них ночь — это ваш верный союзник. Начиная с сегодняшнего дня, вы вдвоём будете должны ложиться рано вечером. Первое время я буду будить вас в начале ночи, постепенно же вы должны будете сами настроиться на такой режим и сами просыпаться, тогда я буду выступать только в роли проверяющего. Предупреждаю сразу: если не научитесь поддерживать активную стадию работы своего организма, как днём, так и ночью, ничего более в нашем мире не сможете добиться. Если же научитесь контролировать период сна, то время суток уже будет неважно, поскольку сможете засыпать тогда, когда нужно и так же просыпаться. Всё ясно?

Аррани и Коннор положительно кивнули.

— Хорошо, тогда приступим к тренировкам.

Новые члены клана трудились настолько, насколько хватало сил. Как и поручил им учитель, они ложились вечером, а просыпались с наступлением ночи, когда на небе появлялись первые звёзды, в лесу стояла зловещая тишина, слышно было лишь текущие ручьи и реки, шелестящие на ветру листья деревьев да уханье ночных птиц, приступивших к ночной охоте. Начало их первых тренировок было таким, как они себе и представляли: жёстким и быстротечным. Учитель гонял их точно так же, как и других подростков, которые знали и умели больше них. Но расстраиваться по этому поводу у бывших сыновей высшего общества не было ни желания, ни сил, ни каких-либо намерений, ни времени. Они должны были поспеть за новым укладом их жизни, иначе бы опустились на дно человеческой души, когда ты не знаешь, как и зачем жить дальше. Каждое утро на занятиях молодняк ассасинов выполнял десятиминутную разминку, на чём настаивал учитель, ибо гибкость тела и тонус мышц является залогом здорового тела и крепкого духа. Без выполнения банальной растяжки или наклонов, наставник не допускал ни одного человека к более серьёзным упражнениям. Впрочем, ни у кого не было выбора. Затем начинались основные нагрузки. Первый этап включал в себя:

— высокие прыжки на месте;

— выпады на обе ноги;

— приседания на носочках.

Каждый раз всё должно было быть выполнено по несколько подходов без возможного передыха между упражнениями. Так ассасины вырабатывали выносливость. В солнечные и сухие дни учитель выводил своих учеников в лес и давал задание упражняться в прыжках между деревьев, чтобы те стали более осторожными, внимательными и более ориентированными на местности. Первое время парни то и дело спотыкались об вертикальные препятствия, ведь прыгать нужно было быстро и без остановки. Малейшая ошибка, и начинаешь заново. В таких случаях учитель брал с собой пару ассасинов себе в помощники: они следили за ходом тренировки подростков.

Со временем, по мере отработки упражнений, наставник давал всё новые и усложнённые варианты. Теперь мальчики выполняли диагональные прыжки, прыжки на 180 градусов, прыжки в длину и тому подобное. Но самыми важными упражнениями стали прыжки с препятствиями и на препятствия. Ими выступали те же деревья, а когда они отправлялись группой к ближайшему городу — бетонные толстые стены. Особенно трудно бывало после дождя или во время него: стенки становились скользкими, и навернуться для учеников было обычным делом. Несмотря на опасность, это был один из пунктов подготовки в клане Огня. Учитель не брезговал подгонять подопечных, когда те останавливались. Прыгая на препятствия перед собой, Аррани и Коннор должны были проходить пару шагов вверх. Старшие ребята справлялись лучше, но те не собирались сдаваться, хотя именно этот элемент выходил у них хуже всего. Старший ассасин видел их особое стремление и всё чаще приводил группу на пустыри со стенами. И даже когда было внеурочное время, Аррани уходил из лагеря, чтобы отточить этот сложный навык. Коннор знал, куда уходит его брат, поэтому частенько следил за его передвижениями, а когда тот заканчивал, сам подходил к зданиям и начинал прыгать. Оба мальчика часто падали на землю, не удержавшись навесу. Они больно приземлялись на все части тела, но даже это не могло остановить их стремление преодолеть очередное препятствие.

Два мальчика, которые были старше Аррани и Коннора, сделали первого своим козлом отпущения. Как-то раз после вечерней тренировки они не упустили шанс нагнать блондина и грубо толкнули его в плечо, привлекая его внимание.

— Эй, белобрысый, — обратился тот, что посмелее.

Аррани остановился на секунду, но, не поворачиваясь, чуть слышно глубоко вдохнул и выдохнул и снова пошёл вперёд. Те, не ожидав такой дерзости, поспешили обогнать его. Затейник выразил на своём лице жуткое недовольство и гнев. Он хотел снова толкнуть парня, только на этот раз прямо в грудную клетку, однако у него ничего не получилось: когда обидчик вытянул ладонь для удара, Аррани ловким движением перехватил её и отбросил в сторону. Тот выгнулся вперёд и по инерции сделал один шаг. Это разозлило его ещё больше. Тогда он не стал церемониться с блондином и решил применить свои навыки ассасина. В клане запрещено применять насилие по отношению к братьям, но в силу своей детской неразвитости он позволил себе это. Подросток на глазах ускорился и обеими руками заломил шею Аррани, бросая его из стороны в сторону. Ар испытал резкую режущую боль и издал уловимый звук страданий. Парень упал на землю, держась за повреждённое место. Те же, довольные подобным раскладом, сели на корточки перед ним.

— Слушай меня, — всё так же руководил ситуацией старший из них, — ты мне не нравишься. От слова «совсем». Кто ты такой, чтобы вести себя так с нами? А? — он хватает его за лицо одной рукой.

Но в тот же момент рука Коннора освобождает его от «пут». Саксонский отталкивает обидчиков от Аррани и встаёт впереди него, защищая.

— Если есть что сказать, скажите мне, — довольно тихо сообщает тот.

— Не вмешивайся!

Спор помогает разрешить кто-то из рядовых. Ассасин встаёт между мальчиками и угрожает обоим, чтобы те прекратили разборки, иначе он расскажет всё их наставнику. Младшим ничего не остаётся, кроме как разойтись каждый своей дорогой.

Аррани встаёт с земли, немного потирая шею. Они с Коннором смотрят друг на друга в упор.

— Зачем ты делаешь это?

— Не подумай лишнего. Ты всего лишь помог мне вернуть моё кольцо, поэтому я сделал то, что посчитал нужным. К тому же… — сделал акцент, — почему ты позволяешь им издеваться над собой? Хоть они и опытнее нас, ты же можешь дать им отпор?

Аррани, однако, проходит мимо парня, бросив напоследок неоднозначный взгляд, а логичный вопрос повисает в воздухе.

Шло время. Аррани и Коннор росли в мрачной атмосфере ассасинского клана. Ежедневные изнуряющие тренировки, нападки со стороны собратьев, поединки между ними двумя, отчуждённость их двоих между собой, периодические походы к лекарю, в частности, в руки её внучки, что было единственным положительным событием в их жизни, наказания за стычки, безмолвное унижение со стороны старших ассасинов в клане, постоянные подъёмы с первыми лучами, ощутимое давление со стороны старейшин как их наказ действовать на благо клана: в такой обстановке проходит целый год, который показался парням вечностью. Однако с течением времени они стали привыкать к новому укладу жизни. За год они чуть вытянулись, стали здоровее, крепче телом. При выполнении какого-либо физического труда, они уже могли прочувствовать каждую жилку своего организма, как и контролировать его. Тренировки дали свои первые плоды. Вместе с первыми успехами настала пора признания двух ассасинов полноценными членами клана Огня. Церемония ограничивалась нанесением клановых татуировок на тело новичков. Этим занимались старейшины. Сейчас в отделённой от основного лагеря пещере Прародителей находился Совет Старейшин, глава клана, лекарь и несколько его главных помощников. Сегодня все ассасины были одеты в огненные балахоны, а старейшины — в чёрные. Коннор ещё тогда подумал, что подобные одеяния им подходят больше, нежели их повседневные белые накидки, подразумевая жёсткое отношение касты старейшин в клане. Он заметил, что лица, на ступень выше старших ассасинов хоть и мудрые старики и взрослые, но всё же ярко отличающиеся от остальных: они принимали чёткие решения, не терпя какого-либо возражения и переубеждения в обратном. Теперь парни выучили наизусть, что слово старейшины неоспоримо, именно они решают, как поступить клану в той или иной ситуации, однако последнее слова всегда лежит за главой клана, ведь старики с посохами, по сути, наученные опытом советники, которые должны направлять главу ассасинов в правильном направлении. Такой порядок царил здесь.

Несмотря на то, что пещера предков находилась на территории владений ассасинов, куда никто посторонний не имел возможности доступа, она была дополнительно качественно замаскирована. То, что могло показаться обычным валуном среди рядом произрастающей растительности, на самом деле и был вход в пещеру, о скрытом проходе которой знали лишь те, кому это было позволено. Внутри пещера тоже была не совсем обычной: поколения ассасинов, которые росли на этой земле, подстраивали её под свои задачи и функции, поэтому на данный момент она была обставлена множеством горящих свечей и парой горящих факелов, которые являлись единственным источником света. На полу расположились метки клана, выполненные в виде окружностей, языков пламени, звёзд и ветвящихся узоров, переходящих друг в друга.

Глава, проводив мальчиков внутрь, приказал им встать в центр большого круга с метками. Собратья обратили внимание на раскалённые железные прутья и «карандаши», которыми, по всей видимости, и выводили татуировки на ассасинах. Так и оказалось.

Глава лично раскалял приборы для выжига и передавал в руки старейшинам. Первым на очереди оказался Коннор.

— Братья! — перед церемонией обратился глава. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы посвятить в истинные члены клана Огня этих двух людей, — он посмотрел на парней и улыбнулся чему-то своему. — Чтобы не терять времени, прошу мудрейших нанести на их тела клановые метки. После того, как всё закончится, — он немного сбавил тон, обращаясь непосредственно к ним двоим, — вы подтвердите своё желание жить на благо клана и приносить ему исключительно пользу своего существования. Посвятите же свои жизни и души нашему общему великому Закону ассасинов!

С этого момента процесс начался. Старейшина подозвал Коннора к себе, усадил его на каменный выступ и принялся за дело. Место татуировки для обоих ассасины выбрали в области шеи. Когда кончик раскалённого докрасна предмета коснулся кожи парня, то в ту же секунду обжёг её до крови. Коннор не выдержал и закричал в голос, стараясь найти какую-то опору, чтобы держаться. Неосознанно Аррани сам подошёл к нему, но ничего не предпринял. Тот сам машинально вцепился в парня мёртвой хваткой. В таком положении будущий глава клана слышал душераздирающие крики, льющиеся прямо в уши. Его сердце билось очень быстро, но мыслей практически не было. Его ждёт то же самое, и ему будет не лучше, поэтому сейчас им оставалось только терпеть морально и физически. И хотя порядки клана запрещали ассасинам иметь близкие отношения и уж тем более демонстрировать их, в этот раз мальчикам это простили. Тем более, что особой связи-то и не было. В конце концов, они ещё в какой-то мере всего лишь дети. Взрослые понимали, что традиция клеймения приносит много страданий, поэтому смягчают свои мысли и не обращают на них внимание. Так, старейшина наконец вывел последний язык пламени на шее Коннора и почти сразу залил татуировку черной жидкостью, которая не только выступала в роли качественного заживителя, но и как средство будущего чёткого проецирования метки. Лекарь клана взяла почти потерявшего сознание Коннора под руки и продезинфицировала рану. Он плохо соображал от пережитого болевого шока, но сумел показать ассасинам, что хочет остаться на месте, рядом с Аррани. Сам брат не придал этому особого значения. И даже тогда, когда «карандаш» коснулся его шеи, он не стал принимать помощь от собрата. Сын бывшего короля просто терпел изо всех сил. И по окончании тоже не потерял сознание, но почти захлебнулся от крови, сочившейся у него изо рта. К счастью, лекарь клана была тут и смогла устранить опасность.

****

После прохождения обряда ребята были отправлены в дом лекаря на дальнейшее восстановление. Они спали крепким сном. Болевой шок не давал им, как обычно, контролировать свой сон, но сейчас это не имело значения. Глава клана официально временно отстранил их от выполнения своих обязанностей как ассасинов. Это было чуть ли не высшим проявлением милости по отношению к новеньким. Советники клана ничего не сказали по этому поводу, потому что глава не дал вставить им слова.

Первым пришёл в себя Коннор. Сразу после пробуждения он почувствовал по-прежнему сильную боль в шее, но решил осторожно прикоснуться к татуировке, сейчас перевязанной бинтом. Она давно понизилась до температуры человеческого тела, но ему казалось, что она до сих пор может обжечь его. Он чувствовал интенсивную пульсацию в этом месте и с трудом принял сидячее положение. Двигаться было трудно, поэтому он остался на месте. Осмотрелся вокруг. Комната для больных в домике лекаря отливала исключительно светлыми тонами. Как-то её внучка говорила, что это сделано для того, чтобы облегчить моральное состояние ассасинов. «Даже притом, что мы каждый день носим белые балахоны?» — подумалось ему. Достаточно простой интерьер не привлекал внимания. Несколько коек, рядом с каждой были табуреты и маленький столик. Их украшали различные виды цветов в вазочках. Коннор также был в курсе, что за ними ухаживала та же внучка лекаря. Наконец, он обратил взгляд на противоположную кровать, где лежал Аррани. Цветы на его столе источали особенный аромат.

— Почему ты снова помогаешь мне и не берёшь что-то взамен? — вслух произносит парень.

«Ты должен был хотя бы накричать на меня! Почему терпел эту невыносимую боль в одиночку? — уже про себя продолжал Саксонский. — Идиот», — было его заключением. Как он теперь может смотреть ему в глаза? С одной стороны, Коннор недолюбливал этого надоедливого блондина, который постоянно лез не в своё дело и, как последний дурак, старался сделать всё возможное и невозможное, чтобы у него что-то получилось, вспоминая ситуацию, когда тот уходил тренировать прыжки с препятствием в одиночку; с другой стороны, Коннор не мог не замечать, что Аррани делал всё для него не из ложных побуждений. Невзирая на то, что он также понимал обоюдную неприязнь соклановца к нему же, то, как он относился к нему, было не просто помощью. По крайней мере, так считал он сам, и ему нравилось так считать. Аррани всё ещё надоедал ему и его существованию, но мирился с его присутствием и даже был рад привыкнуть видеть его рядом с собой. Где-то глубоко внутри он признавался сам себе, что может полностью отдаться бою только с блондином, а его запал разжигал внутри Коннора свечу надежды на лучшее будущее.

Глава 5

Как говорилось ранее, прошёл целый год с тех пор, как оба парня официально стали членами клана Огня. К 11 годам Коннор частично стал понимать для себя, кем ему придётся стать в этой жизни. Если поначалу всё было для него новым, сложным и запутанным, то теперь постепенно всё стало меняться прямо на его глазах. Вечно бесящий его Аррани после всего того, что тот сделал для него, уже не казался ему ошибкой природы и тем, кем парень считал его до этого. Хотя Коннор совсем не помнил, что было с ним раньше и не помнил самого себя, ему думалось, что он всё же не потерял свою сущность как личности. Молодой ассасин сделал такой вывод, судя по тому, как отреагировал на помощь блондина. Ему оставалось только раз за разом понимать свою душу, свои поступки. Он считал, что таким образом сможет вернуться к прежнему себе только посредством изучения собственного «я». Собирая пазл за пазлом, анализируя поступок за поступком, мальчик надеялся понять того Коннора, который был до клана. И в будущем, если он вспомнит прошлое, то сможет сравнить себя настоящего с вернувшимися воспоминаниями. И не захочет расстроиться, если это будут два совершенно разных человека.

И всё же, всё менялось. Глава клана, которого парень приметил первым делом, стал для него кем-то, на кого бы он равнялся. И, несмотря на то, что его часто не бывало непосредственно во владениях, как, в принципе, и положено главному, Коннор каждый раз, когда заставал такового во владениях, незаметно следил за тем, что делает мужчина. Скорее всего, таким поведением ему хотелось компенсировать некое одиночество в своей душе. Мальчик не понимал до конца терзающие его чувства, но старшие быстро догадывались, что его одолевает глубокое одиночество в клане. Это и понятно. Когда ты совсем никого не знаешь в новом окружении, более того, никто особо и не спешит заговорить именно с тобой, ты будешь чувствовать себя подавленно и думать, что не принадлежишь месту, в котором сейчас находишься. Для подростка это очень тяжёлая ноша, которую нужно обязательно разделить с кем-то, но пока что Коннор не мог найти того, кто бы согласился пережить не самый лёгкий период времени вместе с ним.

Всё менялось. Изнуряющие тренировки на каждодневной основе теперь не вызывали в нём ярого отторжения. Да, он понимал, что если попросту не будет являться на них, то ничем хорошим это не кончится. Однако его мысли и настроение стали другими. Сейчас парень принимает их как должное и не противиться самому себе. Ко всему прочему, наставник, которого к ним приставили, был толковый ассасин, поэтому и тренироваться под его руководством становилось даже интересно. Безусловно, всегда было трудно и тяжело: подготовка ассасинов это не простые прыжки и легкая пробежка по лесу. Всё гораздо серьёзнее. После прохождения и выполнения основ на «отлично», ты переходишь на следующий уровень. Только на этот раз уже не физический. Это будет потом. На уровень моральный, когда тебя учат непосредственно владеть холодным оружием и сознательно применять его на людях. На первых этапах, конечно, используя деревья в виде мишеней, но со временем переходя на реальных объектов, которыми выступали, однако, всё же не простые граждане Асонии, а те же ассасины клана, которые должны помогать с тренировками. Как сказал им учитель на одном занятии: «Вы ещё не окрепшие умом и рукой сопляки, которым никто не позволит подходить к гражданским и на пушечный выстрел, пока не освоите все законы, правила и техники ассасинов, доведя своё мастерство чуть ли не до идеала». Впрочем, большинству это было понятно, как никогда. Никто и не спорил или не решался.

Время текло. Порой Коннору казалось, что с каждым новым днём он строит из себя совсем не того человека, каким бы хотел себя видеть в обществе ассасинов. Как-то раз, патрулируя окрестности клана, он случайно наткнулся на противостояние орла и змеи. Вроде бы, ничего особенного в этом не было. Дети природы боролись каждый за своё место в пищевой цепи, но мальчику тогда виделось в их борьбе нечто более высокое, нежели просто законы леса. Коннор подумал, что он как находящаяся в явном невыгодном положении змея, у которой было мало шансов на спасение. Птица диктовала ей свои права на основе своего преимущества в силе. И мальчик представил, что он тоже, как эта змея, должен бороться за своё место в клане, иначе так и останется простым рядовым без чувств, мыслей и собственного мнения. Просто станет машиной для убийств, которую «съедят» более сильные особи, как орёл, побеждающий змею. Ему подобного развития никак не хотелось. Так, неизбежная картина жизни леса подвигла парня к самосовершенствованию. С тех пор он стал с предвкушением видеть будущее и себя в нём. В его жизни не стало больше положительных моментов, он не перестал чувствовать себя одиноким, депрессия по-прежнему посещала его, а тренировки оставляли ещё больше ран, чем прежде, но теперь ему было, куда стремиться. Коннор пришёл к примирению с самим собой. Парню нужно было двигаться дальше, чтобы увидеть, каким он может стать, если приложит больше усилий.

Время всё преобразовывало. Давние раны Коннора в виде ожогов на теле проходили и сглаживались. С самого начала их было не то чтобы много, однако не заметить их наличие не составляло труда. Лекарь тогда ему сказала, что различимые рубцы останутся с ним на всю жизнь, и он всегда будет их видеть. Такие заявления первое время беспокоили неокрепший ум мальчика, но вскоре сошли на нет. Он смирился и с этим. Зачем было грустить из-за подобного, ведь собственное тело никак не переделаешь и не зашьёшь все нити в прежнее состояние. Парень только понял для себя, что эти шрамы будут вечным напоминанием для него, что ему пришлось пережить и что за этим последовало: пустота и осознание дыры в сердце.

В этот день Коннору ничего не было поручено. Связано это с тем, что периодически младшим давали небольшую разгрузку или же с тем, что в клане бывали серьёзные подвижки, когда глава требовал к себе больше старших ассасинов для выполнения каких-то важных дел, молодой ассасин не знал. Да и пока что было не так важно знать об этом. Ему даже нравилось, что целый день он может посвятить себе и своим мыслям. Отрезвление ума и передышка мышц просто творила с ним чудеса: после такого дня он вставал чуть ли не раньше других младших и спешил на разминку. Голова была чиста, а энергия била ключом, что вот-вот, и он просто взорвётся от переполняющего его энтузиазма. Хотя он старался не показывать своих эмоций лишний раз, и делал это достаточно умело. Никто не спорил, что общество ассасинов требует определённого отношения к жизни. В клане не принято открыто выражать свои эмоции, особенно, когда ты чем-то сильно рад. Ассасин должен быть хладнокровным, практически безэмоциональным и всегда сосредоточенным, несмотря на любые обстоятельства. Младшим подобные перепады зачастую прощались, но чем больше они учились и находились в клане, тем требования становились жёстче. Коннор не мог не заметить, как наставник менял силу удара на тренировке, если что-то долго не выходило. То же было и с завышенным энтузиазмом. Энергии должно быть много, но на лице — камень. В этом и состояла суть истинного ассасина, как говорили все старшие. Как понял парень, это словосочетание являлось важной частью в жизни клана и ассасина в частности. Только истинные ассасины совершенно точно могли стать старшими и, более важно, почитаемыми не только рядовыми, но даже и старейшинами. А получить расположение последних — дело не из лёгких. Всё в клане ассасинов нужно было доказывать. Не тебя учат всему, а ты сам должен показать, что из себя представляешь, и насколько можешь быть предан своим братьям, ведь в этом проявляется твоя полезность для общества.

Итак, сегодня Коннор мог ни о чём не думать и просто наслаждаться сегодняшней свободой от ответственностей. Невзирая на то, что он всего один год в клане, выходить за его пределы, как выяснилось, уже было позволено. Не зря же он ходил за Аррани тренироваться на стенах. Прогуливаясь по родному лесу, он решает заглянуть в соседнее княжество — Накинию. Ему и раньше приходилось быть в городах, но изучить их подробнее — никогда. И сейчас парень мог совершенно не спеша пройти каждую улицу города, каждую закоулочку и каждый трактир. Словом, побывать в каждом заведении и на каждом шагу, однако, не забывая постоянные наставления старших: даже если ты оказался на глазах у толпы, не позволяй никому сосредоточить на себе внимание. От общества никуда не деться, это понимали все. Когда ассасин на задании или выслеживает своего человека в городе, то должен быть предельно осторожен и последователен. Необходимо передвигаться среди люда так, чтобы никто даже и не заметил, что ты вообще ходишь где-то рядом. Это будто быть тенью или обыкновенно невидимым, неощутимым. Молодой ассасин следовал наставлениями, поэтому старался делать всё максимально по-ассасински. Так, заходя в общественные места, он сразу снимал свой большой капюшон и таким образом снимал с себя возможные подозрения, потому что нарочно не скрывал лица. Заказ делал преимущественно короткими фразами, без лишних слов. Заканчивал допивать или есть в кратчайшие сроки, словно спешил куда-то. И это, как ни странно, работало. По крайней мере, никто из встретившихся ему не обратил на него внимания и не спросил, кто он такой. Всем было не до этого, поэтому Коннор справлялся отлично. Это значило, что его не запомнят, хотя и видят лицо.

Коннор гулял по городу не только ради развлечений, но и для души. Ему нравилось прыгать между крышами в каком-нибудь безлюдном районе или просто проходить по главной площади прогулочной походкой с края, чтобы не светиться в центре. Особенно завораживающе было, когда наступал закат. В такие моменты он находил самое высокое здание в городе и забирался на самый его верх. В этот раз это была мечеть с острым возвышением, куда сейчас и взбирался молодой ассасин. Наконец, оказавшись наверху, он нашёл более-менее плоскую поверхность и присел на неё, свесив ноги вниз. Вид открывался просто невероятный. Уходящее солнце и тянущиеся за ним розовые оттенки радовали глаз. Коннор порой думал, что ему не хватает какого-нибудь музыкального инструмента, на котором он бы хотел научиться играть, сидя на вершине и наблюдая закат, который сообщал об окончании очередного дня. С наступлением полной темноты огни города зажигались очень быстро и освещали всё пространство не менее красивыми оттенками. Активность народа вечером не угасала, а иногда только прибавлялась. Были слышны разные звуки: крики, смех, обычные разговоры, шум торговцев, завывания и музыка. Всё это лилось с разных сторон. Коннор слушал переплетение городских голосов, и в его душе на какое-то время наступал покой. Длился он всегда недолго, потому что ассасину нужно было возвращаться в клан рано или поздно. Так он сделал и в этот раз. Мальчик поспешил спрыгнуть на землю, когда до ровной поверхности оставалось всего пару метров, тем самым сократив время спуска. Переведя дыхание, он пошёл в сторону Янцынии, обратно к клану. Побродив так по городу ещё какое-то время, он подмечает у выхода телегу с соломой. Накатившая усталость и сонливость буквально принуждают парня забраться в транспортное средство и слегка вздремнуть. Как он потом подумает, именно из-за таких случаев ассасинов и учат контролировать свой сон. А пока эти времена не наступили, Саксонский забирается в телегу, укладывается на приятное спальное место и благополучно забывается.

****

Повозка направляется в сторону Асонии и, преодолев её территории, останавливается рядом с княжеством Саксония. Пробуждение становится для парня приятным: он за это время хорошенько высыпается, потому что не будит себя по обыкновению собственными силами. Коннор открывает глаза, и ему сразу же кажется, что обстановка вокруг немного другая, нежели несколько часов назад. Осознав, что уже занимается рассвет, он собирается быстро вернуться в клан, но, пройдя пару сотен метров, понимает, что нелёгкая занесла его далеко за пределы родного княжества. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как выяснить у местного люда, где он находится в данный момент. Ассасин останавливает первого попавшегося на глаза старика и спрашивает:

— Извините, я могу узнать, какое это княжество?

— Саксония, голубчик, — приветливо отвечает крестьянин, потрепав того по плечу. И уходит.

Коннор не был бы самим собой, если бы не начал своё пребывание в клане с изучения государства, в котором проживает, поэтому подробное изучение карты Асонии стояло на первом месте в его списке. Сейчас это ему очень сильно пригодилось. Он понял, в какой части страны находится и сколько примерно займёт дорога домой. И без транспорта цифры были неутешительные. До подъёма младших и так оставалось всего ничего, а он только-только пришёл в себя и понял, что быть на построении вовремя никак не сможет. Пока что отгоняя мысли о неминуемом наказании за прогул, Коннор попытался придумать, как скорее добраться до клана. Но в итоге, ничего лучше не найдя, он собрал всю свою выносливость и волю в кулак и просто пошёл.

Путь был неблизкий, но фляги с водой у него не было. Точнее, освежающей воды в ней. Коннор вышел из города и старался ни о чём не думать, чтобы беречь силы для ног. Их также научили, чтобы тело не подводило раньше времени и энергии в конечностях было больше, в экстренные ситуации надо уметь отключать мозг и не питать его лишней энергией. Как всегда, сказать было легче, чем сделать, но парень вполне неплохо справлялся. Однако в какой-то момент он снова припомнил, из какого княжества ушёл и невольно задумался. Саксония. Для него это было будто чем-то знакомым. Он повторял его снова и снова, но ничего более в голову не шло. Ничего не вспомнил. Несмотря на это, его запал повернул в другое русло: Саксонский вдруг решил узнать, как выглядят королевские особы, и бодрым шагом направился к дворцу Асонии. Тем более, он как-то слышал от старейшин, что, возможно, мог быть ребёнком высших слоёв общества. Мысли о подобном вдруг вызывают странную головную боль. Перед глазами начинают мелькать странные образы и мешают обзору. Всё искрится и всё больше тревожит парня.

Так продолжается достаточно долго. За это время он выходит из дубравы и переходит широкую проезжую дорогу. Вдали слышатся звуки копыт лошадей, и вскоре большая каретная повозка появляется в поле зрения мальчика. Жуткое головокружение усиливается. Вот-вот, и он потеряет сознание. Карета привлекает его внимание. Она движется по дороге не слишком быстро, поэтому Коннору удаётся заглянуть внутрь и приметить на руках человека в короне маленькую девочку со светлыми волосами. Она радостно что-то щебечет родителям и слегка подпрыгивает, когда карета нарывается на кочки. Коннор же не придаёт встреченным людям значение. Был бы он в трезвом рассудке, смог бы сразу догадаться, что только что видел королевскую семью. Но всё было не так просто. Сейчас его разум был затуманен, как никогда. Головная боль стала просто невыносимой. Парень прошёл вперёд ещё пару шагов и уже был рядом с зарослями, ведущими в следующую чащу. Не дойдя до неё всего чуть-чуть, Коннор внезапно падает и тут же теряет сознание. В последний момент ему кажется, что рядом потянуло дымом…

****

Прошёл день с тех пор, как Коннор не вернулся на следующее утро после выходного дня. Наставник сразу заметил отсутствие парня, но не стал докладывать главе, хотя тот как раз был в клане. К счастью, надолго тот не задержался и уже снова отправился по своим делам, покинув владения. Аррани приметил, что немного напрягся отсутствием Коннора на тренировочной площадке как обычно. Мария, внучка лекаря, тоже в этот день вышла к молодым ассасинам и справилась о парне, но никто не знал о его местонахождении. Учитель приказал всем держать язык за зубами. По крайней мере, до начала завтрашнего дня. Если Коннор не появится до этого момента, будем бить тревогу.

— Учитель, но Вас накажут, как и нас, в таком случае. Почему Вы не скажете всё сразу? — спрашивает девушка с двумя хвостиками.

— Абби, запомни, что иногда лучше промолчать, чтобы дисциплина в клане осталась на прежнем уровне. Ассасины тоже должны уметь думать.

Было принято решение дождаться Коннора. Двум остальным мальчикам это мало нравилось, но их агрессия в основном была направлена на Аррани. Что до Саксонского, им было, по большому счёту, всё равно.

Коннор объявился только под вечер следующего дня. Вид у него был, мягко говоря, не очень. Парень старался пройти к домику лекаря как можно незаметнее, чтобы никто знакомый не попался на глаза. Ассасин надеялся, что застанет дома Марию, ведь на неё он вполне мог положиться. Коннор вошёл в домик и позвал внучку лекаря, убедившись перед этим, что главной женщины дома нет. На её глаза ему тоже не хотелось попадаться, потому что он воспринимал её как опытную и мудрую женщину, к тому же, весьма понимающую его самого, поэтому он не давал себе права огорчить её очередным своим недомоганием. Её внучка откликнулась достаточно быстро. Девушка спустилась со второго этажа, а когда увидела Коннора, резко подорвалась помогать ему дойти до постели. Она закинула его руку себе на шею и подсобила с другой стороны. Парень сел на кровать и поблагодарил её.

— Боже, что с тобой случилось? — взволнованно спросила она. — Где ты был всё это время?

— Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чём сейчас. Я очень устал.

Мария грустно вздохнула, но кивнула в знак согласия.

— И ещё, не говори своей бабушке, что я в таком состоянии. Не хочу её беспокоить.

— Я скажу наставнику, что ты вернулся.

Она хотела уже уйти, но Коннор остановил её, схватив за руку.

— Тогда положи меня на незаметное место. Вдруг лекарь придёт, когда тебя не будет. Можешь сделать мне одолжение? — уже с трудом выговаривая слова, просит тот.

— Ох, ну что с тобой делать, — бурчит ученица тихо. Она снова кладёт его руку на себя и приподнимает на месте, чтобы он встал. — Придётся подниматься наверх. Бабушка редко ко мне туда заходит, вечно в делах.

Мария с чувством затаскивает парня наверх, укладывает его на своей кровати. Тяжело выдыхает и смешно пригибается от усталости, чем смешит Коннора, что, однако, причиняет ему боль.

— Так, лежи смирно и никаких движений! Я померила тебе температуру, она немного повышена, но не страшно. Ещё я заметила, что у тебя боли в области головы, да? — ещё раз прижав свою ладонь к его лбу, интересуется девушка. Парень кивает в ответ. — Это странно. Я не могу сказать, отчего это происходит. Во всяком случае… надо буде показать бабуш… — она осекается на последнем слове, когда видит недовольный взгляд ассасина. — Ой, нашёл, из-за чего переживать! Она наверняка лучше знает, что с тобой, а ты отпираешься!

— Мария, прости. Не говори ей, прошу. Я, правда… в порядке.

— Ага, вижу я, в каком ты порядке. Еле говоришь, хотя возможность повозмущаться никогда не упустишь! — обиженно заявляет будущий лекарь.

Коннор берёт её за руку и заглядывает в глаза, тем самым в который раз благодаря её за помощь.

— Хорошо, хорошо. Ты должен поспать. Я скажу наставнику, что тебя пока нельзя трогать. Получишь своё наказание позже.

Она устраивает его на кровати удобнее, укрывает покрывалом, приоткрывает окна, чтобы впустить свежий воздух, и спускается на выход.

Мария спешит сообщить учителю, что Коннор наконец объявился. Тот спрашивает, где он сейчас. Девушка говорит ему, что оставила его в своём домике, и пока что к нему нельзя.

— Вы бы видели, в каком состоянии он пришёл ко мне. Посмотришь, тоска набегает. Я осмотрела его, и внешних повреждений не нашла. Единственное, что его беспокоило, это небольшая температура и головные боли. Учитель, я думаю, Вы сами знаете, что при мигренях трудно чем-то заниматься и соображать в принципе. Так что простите его на время, пока он не придёт в себя, хорошо?

За разговором следят все молодые ассасины. Аррани вслушивается в слова Марии с особой внимательностью, сам того не осознавая. Он стоит к ним ближе всех с опущенным капюшоном, чтобы лучше слышать.

— Договорились. В конце концов, я не могу перечить тебе как лекарю, — отвечает старший. Его высказывание слегка смущает Марию, но она не подаёт виду, только про себя расслабляется, что он даст Коннору передых. — Тогда скажешь мне, когда он поправится.

— Конечно.

На этом они расходятся. Младшие тоже. Лишь Аррани не спеша догоняет девушку и привлекает её внимание. Она оборачивается к нему с недоумённым, но одновременно… смущённым видом?

— Аррани, ты что-то хотел? — её голос резко становится на тон выше, глаза опускаются вниз, и она начинает слегка трепать свою блузку пальцами.

Блондин недолго молчит, видимо, решаясь задать ей вопрос.

— Коннор… Он в порядке?

— Я могу проводить тебя к нему, и сам всё посмотришь…

Договорить она не успевает, потому что парень тут же срывается с места и проходит мимо неё в ускоренном шаге. Мария поворачивается в его сторону и разводит руками. «Что это было?»

На следующий день Коннор приходит в себя уже с помощью своего навыка. Он решает проснуться на час раньше положенного времени, чтобы объясниться с наставником. Поднявшись, он только сейчас вспоминает, что напросился к Марии на кровать, и ему сразу становится стыдно. Он также замечает, что сама девушка спит в кресле напротив, мирно сложив руки. Коннор ухмыляется, чувствует благодарность за вчерашнее, поэтому оставляет ей записку на столе и невесомо переносит её на законную постель, после укрыв. Затем он выходит на улицу и направляется в сторону палатки старшего. Аррани в это время случайно замечает парня и следит за ним из-за дерева. Коннор находит ассасина. Тот не спит, будто ждёт прихода парня именно в это время. Саксонский становится перед ним на колено.

— Учитель, прошу прощения за случившееся…

— Молчать, — тихо, но грубо перебивает его. — Ты не только не пришёл к назначенному времени, явившись только через день, но и заставил Марию прикрывать тебя. Как думаешь, мне следует спрашивать, что случилось за то время, пока тебя не было?

Коннор молчит и не решается рассказывать наставнику о своих падениях в обморок. Он понимает, что его будет мучить этот недуг ещё долгое время и что он отнимает у хозяина добрые в среднем два дня жизни. Ещё он не может понять, что может спокойно приходить в себя на том же месте совершенно нетронутым. Хоть на этом спасибо. Поэтому сейчас молча терпит выговор старшего, не говоря о настоящей причине. Аррани видит это, и внутри него что-то коварно зарождается. Ему не нравится, что парень не хочет говорить причину своего отсутствия, как и не нравится, что учитель всё равно накажет его, несмотря на то, что он это вполне заслужил. Видимо, думает Ар, у него могли быть свои домыслы не разглашать о чём-то.

— Что ж. Ты не делаешь попытки оправдаться. И это уже хорошо. Но мне в любом случае не остаётся выбора, кроме как назначить тебе наказание. Сам понимаешь, дисциплина — это главное сейчас для вас… Главе я не стал сообщать, что тебя нет. У него и так дел по горло, но что будет в следующий раз, не могу ручаться.

— Следующего раза не будет! — уверенно заявляет Коннор, однако сам не до конца в это верит.

По крайней мере, попытается бороться с проблемой.

Учитель кивает и даёт ему знак подняться.

— Вижу, тебе стало лучше. Это хорошо. Потому что сегодня «от и до» выдраишь все покои старейшин.

Затем старший уходит. Парень же про себя говорит учителю спасибо, потому что это меньшее, что можно было поручить сделать. Да, уборка — обязанность каждого в клане, но внеплановая — наказание, тем более, в здании старейшин, самом большом здании клана. По высоте и ширине оно не уступает главному дворцу Асонии. Убраться во всех помещениях за день — это подвиг. Несмотря на сложность, Коннор даже с радостью принимает приказ. Приняться он за него сможет только после пробуждения старейшин, а они встают самыми последними, так что времени остаётся меньше. Ничего, он справится. Постарается ради себя и ради учителя. Ведь он не сказал главе клана о нём. Только за это Коннор мог безоговорочно исполнить любое поручение.

****

Королевский дворец. Покои короля с королевой.

— Дорогой, тебе не показался знакомым тот мальчик, которого мы видели недавно, когда возвращались домой? — сидя за вышивкой, спрашивает королева.

— Какой мальчик? Что был на дороге? — в свою очередь отзывается супруг.

— Да. Мне ещё тогда подумалось, что он точно был не в порядке. И вот теперь переживаю, что надо было остановиться и помочь. А мы так просто проехали мимо…

Король отрывается от выбора костюма на вечерний банкет и подходит к жене со спины. Обнимает её за плечи и слегка дует в ушко. Та, не ожидав подвоха, подпрыгивает от неожиданности на месте и смеётся. Женщина поворачивается к нему лицом, оставив работу на коленях, и мимолётно целует мужа с улыбкой на устах.

— Не дурачься! — мило поддевает его.

— А что? Ты уже превратилась в занудную старушку, которая только и делает, что пьёт по вечерам чай и раскладывает карты? — тоже с усмешкой спрашивает правитель.

— Ты!.. — напирает королева.

— Ваше Вичество!

В покои врывается маленькая девочка с белоснежными волосами и радостно бежит в распростёртые объятия короля. Мужчина успевает среагировать и сразу же раскрывает свои руки, чтобы малышка могла в них прыгнуть. Он подхватывает её на лету и усаживает к себе на плечо, поднеся ближе к супруге.

— Айю, кто это к нам пришёл? Наша дорогая малышка? — на глазах преображается королева при виде своего ребёнка.

Хотя небеса не дали ей возможность рожать самой, она вместе с мужем заимела себе прекрасную дочь и полюбила её, как родную.

— Дочка, сколько я буду учить тебя правильно произносить: Ваше Ве-ли-чес-тво! — делает акцент правитель.

— Милый, — шлёпает мужа по руке супруга, — она же ещё такая малышка. Конечно, она неправильно это скажет.

— Всё равно, — возражает он, — ты должна называть меня «папа», — резонно замечает король, уже обращаясь к дочери.

— Я буду сталаться… ой, то есть стараться, — поправляет себя же малышка.

— Милая, — привлекает внимание мама, — ты раньше не умела выговаривать «р», да?

Она кивает.

— Ну, ничего. Постепенно привыкнешь. Обещаю, мы с папой позаботимся о тебе.

Дочка радостно обнимает обоих и смеётся самым счастливым смехом ребёнка. А её воспоминания о настоящих родителях, о которых она боится говорить и не решается в принципе рот открывать, когда её об этом спрашивают, потихоньку начнут ослабевать и затем глубоко забудутся…

Глава 6

С тех пор, как Аррани пришёл в себя, будучи в домике лекаря клана, мальчик постоянно задавался вопросом: «Зачем он здесь?» Глава клана объяснил ему, что он родился в клане Огня и воспитывался всё это время старшими ассасинами. Однако парень не до конца понимал, где же были его родители. Ему казалось весьма странным, что никто из ассасинов не обращает на него внимания, и даже младшие его возраста постоянно отмалчиваются насчёт него либо ведут себя очень агрессивно и высказываются так, будто его здесь никогда и не было. Спустя продолжительное время Аррани поймёт, что дружеские отношения в клане ассасинов иметь запрещено, потому что это мешает основной работе и хладнокровности рядового в принципе. Именно поэтому старшие клана никак не реагировали на него, когда он пытался выяснить что-то про себя. И всё же, эта недосказанность, непонятливость и неизвестность своей прошлой жизни в клане никак не давали ему покоя. Сердце и душа, порой, разрывались между собой. Одна половина говорила, что всё образуется, другая — что этот мир слишком жесток для ребёнка, но он жил в этом мире и дожил до такого возраста. В любом случае, как бы ни было ему интересно узнать чуть больше про собственную личность, Аррани не стал постоянно донимать главу или кого-либо ещё, потому что достаточно чётко уяснил для себя, что этим заниматься точно не стоит. Ассасины и старейшины клана выполняют свои обязанности — готовят его к становлению будущего главы, и в этом состоит их обязанность. Блондин быстро осознал эту простую истину и считал, что досконально изучать себя прошлого не имеет смысла хотя бы потому, что теперь он достаточно взрослый, чтобы думать о таких вещах, как тренировки, сражения и Закон ассасинов. Обычное детство проходит в беззаботном состоянии, а про это не так увлекательно слушать. Вот Аррани и остановился на этом. Пускай, плотная чёрная завеса его сознания до злосчастного пробуждения в доме лекаря как-то, да напрягала, но не настолько, чтобы она могла выбить его из обычного хода жизни. Несмотря на то, что Аррани решил шаг за шагом идти вперёд, куда его направляли старшие, полного осознания себя в этом обществе у него не было. От этого парень был замкнутым, необщительным и практически всегда ходил с каменным лицом. Ещё бы, когда не с кем просто поговорить, и не с такой миной преподнесёшь себя окружающим. Прибавить к этому то, что и сами окружающие никак не шли на контакт. Единственным человеком, с которым Ар мог бы общаться, была внучка лекаря — Мария. Она сразу сказала ему, что заботилась о нём, пока он был без сознания. И вправду, первое лицо, которое он увидел, было её. Мария тогда похвасталась, что её учили никогда не оставлять больного без присмотра. Но это была лишь часть того, что девушка сделала для него. Самым важным делом, которое, Аррани думал, она сделала, было то, что помогла ему заново освоиться в клане. Ему ещё тогда показалось странным, что она не знала его, хотя, как потом сама рассказывала, росла в клане Огня с пелёнок. С другой стороны, внучка лекаря редко появлялась непосредственно в клане, потому что бабушка часто водила её в лес или в поле для изучения разнообразных трав, ягод и растений. Когда же она училась основам врачевания, помощниками в этом выступали исключительно взрослые ассасины. Такие выводы звучали убедительно, поэтому парень не стал заострять на этом внимание. Главное, он был очень благодарен Марии за то, что часто помогала ему понять некоторые правила клана и социальную иерархию. Этому младших учили постепенно, в процессе обучения, но со знаниями девушки усваивать материал было гораздо легче, потому что она всё-таки была старше него. Впрочем, даже не это было самым значимым для Аррани. Он был признателен ей за то, что она просто говорила с ним на любые, посторонние от дел клана темы. Они могли забраться на большое и широкое дерево прохладным вечером и, смотря на появляющиеся в небе звёзды, разговаривать. Подобные моменты он любил больше всего. Однако и тут есть свой недочёт — эти встречи были редкими. Не то, чтобы Мария не хотела иметь с ним какое-то дело, просто, как и у него самого, как и у неё, были и есть собственные обязанности и дела, поэтому они оба не могут постоянно быть вместе. К тому же, старшие и старейшины чутко следят за тем, чтобы между рядовыми, в особенности между младшими не образовывались связи выше, чем того позволяли порядки ассасинов. За малейшее замеченное проявление чувств обоих участников жестоко наказывали и даже делали так, чтобы эти двое стали, если не ненавидеть, то, по крайней мере, сторониться друг друга или просто не обращать внимания. Когда Мария и учитель рассказывали ему об этом, Аррани невольно думал, что это довольно серьёзные меры, что общество ассасинов, где он живёт — ещё та сложная атмосфера, которую нужно постигать и постигать своему юному разуму.

С приходом в клан Коннора действия и чувства Аррани стали меняться кардинальным образом. С первого взгляда он разглядел в новеньком нечто, что одновременно отталкивало его от общения с ним, но и притягивало по непонятным причинам. Была ли его заинтересованность в Конноре следствием того, что он тоже ничего не помнил о своём прошлом и был с ним одного возраста, т.е. в той же ситуации, было не ясно. Начиная с внешности, когда парень смотрел на его совершенно дикие, по его мнению, огненные пряди с очень короткой чёлкой на лбу и совсем не вписывающиеся в общий образ жёлтые глаза, на чуть вытянутое худощавое лицо с глубокими скулами, заканчивая его поведением, когда Коннор старался незаметно следить за главой клана, за тем, что тот делает, отчего Аррани не понимал его больше всего. Сам блондин решил не быть обузой для клана и для главы в частности, поэтому постоянные действия новенького по отношению к остальным, было для него странным и неуместным. Неприязнь с первой встречи укрепилась в его уме тогда, когда парень чётко дал понять Ару, что тоже не в восторге от него. И если отбросить всё предшествующее, Аррани выводило из себя сильнее остального то, что Коннор знал, чего хотел, хотя тоже был выброшен из собственных воспоминаний и начинал, по сути, такую же новую жизнь, как и блондин. Его категорически не устраивало, что тот пытается сделать всё возможное, чтобы найти себе предназначение в клане. Как сказали старейшины, Коннора спасли от смертельной опасности и забрали в клан оттого, что не смогли бросить ребёнка умирать одинокой и невиновной смертью. Зная об этом, парень не стал отчаиваться и решил служить клану в знак своей благодарности за то, что был вырван из лап неминуемой смерти, несмотря на потерю памяти. Это всё видел и осознавал в своей голове Аррани и оттого ужасно завидовал ему. К тому же, у молодого ассасина уже было что-то ценное для него — его кольцо, за возвращение которого он стоял грудью, за которое выдержал поистине тяжёлое для младшего испытание. Аррани помог ему вернуть важную для него вещь, понимая, что она чего-то стоит для Коннора. Блондину было трудно понять, почему тот так держится за него, несмотря на то, что совершенно о нём ничего не знает. Эта ситуация сбила Аррани с толку, но в то же время и придала ему чувство некого уважения к парню. У него самого чего-то подобного не было и в помине. Ни материальной вещи, ни человека, которого он мог бы помнить, словом, абсолютное ничего во всей своей красе. Чёрная дыра в его разуме заставляла Аррани испытывать к имеющему хотя бы один дорогой для него предмет Коннору не самые положительные эмоции. В силу того, что ему были чужды отрицательные эмоции, он понимал, что винить Коннора или просто завидовать ему, дело вовсе неправильное, но он ничего не мог с собой поделать. Отсутствие в его жизни смысла давало свои плоды.

****

Со временем тренировки становились жёстче и утомительнее, чем прежде. Младшие учились и совершенствовались. Вместе с тем Аррани заметил, что после процесса клеймения отношение Коннора как-то поменялось. Он не помнил, как долго восстанавливался, но по рассказам Марии знал, что его неприятель всегда вставал раньше и выздоравливал намного быстрее и лучше, чем он сам. Теперь каждый раз, когда наставник объявлял время поединка, Коннор стал вызываться чаще и активнее и только в паре с ним. Учитель всегда был поощрён запалом Коннора, однако не всегда позволял ему подобное, потому что соперничать лишь с одним человеком не самое выгодное дело. Несмотря на это, они бились между собой постоянно. И всё же с недавних пор, когда глубокие раны на их шеях, но значащие намного больше, чем просто татуировки, перестали жутко донимать здоровье и душевное состояние мальчиков, Коннор как-то переменился. Если его поддержка в той ситуации, когда он первый раз помог ему отделаться от двух донимающих его младших, была воспринята как отдача долга за то, что Аррани помог ему вернуть его кольцо, то теперь неприятель стал специально следить за поведением этих двоих по отношению к нему. Всякий раз, когда надоедливая парочка снова была недовольна блондином, рыжеволосый появлялся незамедлительно и всегда говорил предъявить их претензии ему. Честно, Аррани это никогда не нравилось. Он считал, что самостоятельно может постоять за себя, а то, что не каждый раз защищается и даёт сдачи, это его личное дело, которое не должно касаться кого-либо ещё. В конце концов, так учил их Закон ассасинов. Командный дух и поддержка собратьев — вещь хорошая и поощрительная кланом, но быть самому способным отвечать за себя также возвышалось. Вот Аррани и старался проявлять свои личностные навыки, а парень постоянно мешал ему.

Так случилось и в этот раз. Но сегодня в конфликт вмешался наставник. Он отвесил двоим ассасинам и Коннору подзатыльники.

— Что вы творите? Я уже который раз замечаю, что вы никак не можете оставить Аррани в покое! Разве этому нас учит Закон ассасинов? Вы соклановцы и должны быть заодно! — потом его взор переходит на Коннора. — А ты, сколько раз ты будешь вмешиваться в дела Аррани? Ты не видишь, что он сам может решить возникшие проблемы?

— Учитель, я считаю подобные ситуации лишь признаком несправедливости, поэтому пресекаю такое поведение братьев, — в свою очередь оправдывается он.

— Хватит уже! — вдруг взрывается Ар. — Тебе не понятно, что мне не нужна твоя помощь? — он встаёт к нему вплотную с высоко поднятой головой. Кажется, будто накопившиеся чувства выходят из него единым потоком.

— Аррани, Коннор, прекратить сейчас же! — наставник уже повышает голос, потому что ещё одна драка вне тренировки не сулит ничем хорошим, однако кто-то из старших на этот раз останавливает его, положа руку на плечо.

— Оставь их. Пусть разберутся, — говорит тот.

В это время двое младших, увидев, что ситуация принимает нетипичные обороты, решают замять свои претензии, тем более, видя, что учитель недоволен, да и другие старшие поблизости. Они оставляют Аррани, но с площадки не уходят. Вместе с подругой ребята недалеко садятся на скамьи и следят за ходом разворачивающихся событий. На пустой площади, преимущественно состоящей из тонкого слоя песка и мелких камней, специально очищенной от растительности и других объектов под тренировочное поле, друг напротив друга стоят два молодых ассасина. Посмотреть будущее сражение собираются рядовые, учитель всё больше натягивает брови вниз и становится недоволен происходящим. Возле враждующих появляется Мария, напрягшаяся в ответ на слишком внезапное движение в клане и даже глава клана. Он молча даёт знак наставнику, чтобы тот не беспокоился и дал мальчикам выяснить отношения. Тому ничего не оставалось, кроме как повиноваться, про себя отметив неопределённую улыбку на лице главы. Мужчина остался стоять на ногах, скрестив руки. На плече у него сидел один из лучших орлов клана Огня и вместе со всеми наблюдал за двумя ассасинами.

Аррани, приметив самого главу клана, понимает, что их битва пройдёт не напрасно на все сто процентов. Коннор же думал о том, что вся эта ситуация и поведение брата задевают его. В данный момент ему совсем не хотелось драться с Аррани, более того, он считал для себя абсолютно противоположное. Он хотел помогать парню в каком-либо деле, особенно, когда без поддержки никак нельзя было бы обойтись. Однако, вместе с этим он не собирался сдаваться и убегать от предстоящего. Сейчас им обоим предоставлялся хороший шанс выяснить между собой всё, что они имели друг против друга. Эта битва предвещала быть не такой же, как на тренировках. Здесь им давалась свобода действий, а это значило, что можно было зазря не размениваться любезностями и сразу атаковать. Аррани стал по характеру явным нападающим и идущим напролом ассасином, однако довольно требовательным к чёткому исполнению плана, а Коннор, напротив, стал проявлять признаки умелого стратега, как и предполагал глава клана. Это был его дар, его предрасположенность. В принципе, частично из-за этого тот же глава объявил старейшинам, что он в будущем станет правой рукой Аррани, который будет поправлять правителя ассасинов клана Огня в трудную минуту.

Так, ни у кого не было полномочий начинать и заканчивать схватку, поэтому отправной точкой стал сам Аррани, который, по сути, и настоял на бое. Мальчик мельком пробежался по всем присутствующим и резко сорвался с места, сильно оттолкнувшись от земли одной ногой так, чтобы его тело буквально оторвалось от поверхности и «взлетело» на небольшое расстояние. Блондин нацелился на ключевую точку тела противника: грудную клетку. Эта часть была его любимой, потому что быстро защитить руками небольшую область посередине себя стоило больших энергетических и физических затрат. К тому же, как он заметил, Коннор имел трудности насчёт этой зоны. И, казалось бы, первый удар должен был стать по определению удачным, но Саксонский от природы быстрее будущего главы клана, поэтому тот ловко уворачивается от удара. Удлинённые рукава его балахона нечаянно проходятся по руке Аррани гладкой волной, чем второй и пользуется, схватив ткань в кулак и потянув на себя. Молодой ассасин не ожидал подобного действия, потому за долю секунды ему нужно было тут же найти выход. На радость Ара, у него это не получилось, и он получил смачный удар в висок. Коннора отбросило на пару метров. Сознание он не потерял, но инстинктивно взялся за больное место и прошипел про себя, что это было достаточно болезненно. Мария, наблюдавшая за этим, скрестила руки, а на её лице сразу же отразилось чувство грусти и сопереживания. Аррани, тем временем, как воспитанный ассасин, ждал, пока собрат встанет и продолжит поединок. Коннор не заставил долго ждать и поднялся с колен, помогая себе одной рукой. Тряхнув головой, парень посмотрел блондину в глаза и беззвучно сказал ему этим: «Нападай». Как-то само собой было установлено, что парни не будут использовать своё ассасинское оружие, любое. То, чем они могут пользоваться — собственная смекалка и кулаки. Это честный и равноправный бой, который несёт в себе значение не просто схлестнуться каким-то отработанным приёмом, а именно выяснить отношения между этими двумя. И частично по этой причине глава клана остался в зрителях. В конце концов, он дал слово своему клану, что воспитает обоих мальчиков, поэтому их взаимоотношения друг с другом касались его, как никого другого. Сейчас мужчина был доволен раскладом событий. Он видел, что у этих ассасинов особые отношения, поэтому подобное должно было случиться рано или поздно. Глава предполагал что-то такое ещё с тех пор, когда они проклеймили ребят. Не заметить, как они явно поддерживали друг друга без слов, было просто невозможно. Только слепой бы не заметил.

Аррани снова сделал выпад, но нацелился в этот раз в левое плечо. Коннор старался придерживаться скрытной тактики ведения боя, то есть возникать из-за укрытия и заставать противника врасплох, когда тот не ждёт удара, но в данных условиях это было просто невозможно, поскольку они соревновались на открытой местности. Это прибавляло очки Аррани, не ему. И даже несмотря на все факторы не в его пользу, парень заблокировал удар бывшего сына королевства и задержал его на месте. Аррани наткнулся на его ладонь, а затем приложил больше усилий и надавил на него, пытаясь вдавить соперника в землю. Постепенно сила ног Коннора стала подводить хозяина, поэтому он сдвигался на сантиметр с каждой секундой всё быстрее. Глаза обоих за раз наполнились кровью благодаря напряжению и бушующим чувствам внутри каждого. В какой-то момент Коннор ослабил защиту и позволил Аррани сломить его, но не до конца. После ослабления хватки, он резко вцепился в его руки и, собрав все свои силы, перекинул парня через себя, слегка оттолкнув его от себя, за счет чего Аррани не только сделал круг в воздухе, но и совершил невесомый отлёт вперёд, жёстко врезавшись в землю. Рядовые и глава клана не смогли сдержаться и испустили одобрительный непродолжительный гул. Аррани поспешил встать и вытереть образовавшуюся кровь на лице. Опять же это увечье не проскользнуло мимо глаз Марии, поэтому она раздосадовано вздохнула, держа руки у сердца. Боль блондина являлась для неё самой мучительной пыткой. Аррани сплюнул немного крови и снова всмотрелся в глаза своего противника. Наступила минута тишины и затишья. Никто из них не стал сразу же продолжать серию ударов и приёмов. Они просто стояли вдали друг от друга. За это время Коннор почувствовал, как удар в висок повлиял на него: стала кружиться голова, а зрение затуманиваться. Он понял, что сейчас нельзя останавливаться, необходимо двигаться, чтобы последствия не выдали себя так быстро. Глава клана догадался об этой незаметной детали и слегка улыбнулся своим мыслям. Аррани вдруг тоже это заметил, потому… просто расслабился и встал абсолютно прямо, что на языке ассасинов значило конец собственных боевых действий. Когда ассасин не напряжён и не думает о чём-то, его поза тоже имеет весомое значение. Все зрители стали бурно перешёптываться в ответ на действия блондина. Глава клана сделал три хлопка в ладоши и скрылся с помощниками из вида: здесь ему больше нечего было делать, он понял дальнейшее развитие событий и вернулся к своим обязанностям. Наставник мальчиков неслышно облегчённо выдохнул и направился прямо к ним. Коннор держался стойко, поэтому не упал на одно колено из-за наступающей боли. Он смотрел на Аррани в упор и без слов спросил его, почему он это делает. Бой окончен нечестно, нужно продолжить начатое. Аррани же не сменил своего настроения и устремился от поля битвы большими и быстрыми прыжками. Мария хотела было его окликнуть, но не успела, видя, что парень уже далеко от них. Вместо этого она подбежала к Коннору и сходу стала осматривать его. Девушка взялась за его виски и аккуратно ощупала каждую сторону. Саксонский никак не реагировал и по-прежнему смотрел в одну точку, куда только что ушёл Аррани.

****

Поначалу Коннор был ужасно зол, потому что не менял своего мнения по поводу случившегося. Он считал бой незаконченным и совершенно не понимал, почему Аррани оборвал его так внезапно. «Неужели заметил, что я вот-вот могу упасть в обморок?» — думал он, но постоянно гнал от себя такие мысли, потому что это было не в духе блондина. Это он сам хотел быть на его стороне, никак не Ар. Всё же, для него были непонятны мотивы парня. Несмотря на это, спрашивать напрямую он не стал. Гордость на этот раз взяла верх и не допустила, чтобы он в очередной раз унижался перед неприятелем. Сам блондин тоже не спешил идти на контакт и разъяснять их дальнейшие отношения. Жизнь входила в своё русло обратно.

Что же касалось бывшего сына королевства, всё было не так однозначно на первый взгляд. Аррани ушёл с поля боя и долго не возвращался в лагерь. Это время он потратил на раздумья над своими поступками. Парень чётко осознавал для себя, что Коннор для него никто, что он мог бы с лёгкостью доказать ему, что не нуждается ни в его поддержке, ни в его помощи в целом, но, в конце концов… не сделал этого. Что руководило им в тот момент, он не знал. Просто сердце сказало ему остановиться и не продолжать этот ставший бессмысленным бой, потому что доказывать своё превосходство путём причинения страданий другому не входило в его планы. Ему просто не хотелось этого делать. По крайней мере, как ассасин он мог бы пойти на это, если бы дело было в заказе, но не в случае с Коннором. Коннор — собрат по клану. Рука Аррани не поднималась сделать с ним что-то более жёсткое и непоправимое, даже если у него могло бы такое быть в мыслях. С другой стороны, чувство зависти всё также не покидало его. У Коннора есть то, чего нет у него: то, ради чего он стал жить после потери памяти — дорогое ему кольцо, наверняка связанное с его прошлой жизнью, и отдача долга клану за то, что спасли его из огня и от смерти соответственно. Сейчас Аррани нужно было сделать выбор для себя самого: кем он хочет стать для клана? Начать стараться на его благо и процветание, сделать всё возможное, чтобы в итоге стать достойным главой клана в будущем? Такая перспектива рассматривалась им, но будто чего-то не хватало для того, чтобы парень окончательно понял для себя, что это именно то, что ему нужно.

С подобными мыслями Аррани проходил достаточно долгое время и забрёл на болото, о котором ничего не знал. Не знал, что в их лесу оно вообще есть. Это открытие дало голове некую передышку от трудных раздумий.

Наступал закат. Мальчик поспешил убраться отсюда, но со всех сторон видел лишь зыбучую массу и толстые деревья, намного темнее и мрачнее обычных. Поскольку почву под ногами он перестал уверенно ощущать, было принято решение поскорее забраться на дерево и передвигаться в дальнейшем по ним. Он сделал сильный толчок, но это стало для него роковой ошибкой. Поглощающая всё и вся масса не отпустила человека так легко. Ботинки полностью ушли в темный затягивающий слой торфа. Ещё пара шагов, и дело приобрело бы самый худший исход.

— Спокойно, Аррани, — успокаивал себя парень. — Это первый твой опыт подобной ситуации, но ты не можешь погибнуть здесь и сейчас. Это будет так глупо. Ты должен собраться и хорошенько подумать.

Максимум слов и минимум движений возымело свой эффект: блондин застыл на месте и напряг свои извилины, чтобы что-то придумать. Он осмотрелся по сторонам в поисках какой-нибудь крепкой опоры. К счастью, в паре шагов от него была толстая ветка, свисающая прямо над упругой массой. Аррани осторожно освободил руку от рукава и вытянул её вперёд настолько далеко, насколько позволяли силы. Нащупав пальцами спасительную ветку, он так же аккуратно хватался за неё, а затем стал понемногу подтягивать себя. От напряжения его ладони вспотели, поэтому держаться стало опасно. Но он не сдавался.

–… ни… — вдруг послышалось ему. Кажется, его кто-то звал. И снова, только чётче: — … ра… ни…

Сейчас нельзя было поддаваться эмоциям. Аррани просто начал кричать в ответ, чтобы к нему пришли на собственный голос. Когда звук стал совсем близко, Аррани различил в пришедшем Марию. Девушка всё ещё оглядывалась по сторонам в его поисках.

— Мария, я здесь! — со всей силы прокричал он.

— Он здесь, скорее сюда! — также услышал парень.

Это был Коннор. Наверное, они пришли вместе. Что ж, двое лучше, чем один в такой-то ситуации.

Он показался перед блондином, прыгнув с ближайшего дерева практически вплотную к парню. Коннор присел на корточки и посмотрел на него.

— Сможешь ещё держаться за ветку?

— Да. Силы ещё есть, но становится труднее.

— Не двигайся. Я поищу что-нибудь длинное и крепкое.

Пока рыжеволосый исчезает на время из виду, рядом появляется Мария. Она видит, в какую историю попал Аррани, и ужасается.

— Боже, Аррани! — говорит она, на секунду прикрыв рот руками. — Как ты вообще здесь оказался? Хорошо, что Коннор не забыл, в какую сторону ты пошёл… — добавила она.

— Это получилось само собой. Мои мысли привели меня сюда, — пытался отшутиться парень, подумав про себя, что Коннор опять поступает нелогично для себя и приходит ему на помощь. В этот раз в очень нужный момент.

— Когда мы вытащим тебя, я не пожалею сил и врежу тебе по самое «не хочу»! — возмущается девушка и надувает щёки.

Аррани ухмыляется и обещает быть послушным. Наконец, возвращается Коннор с длинной толстой палкой. Блондин замечает порезы на его ладонях и понимает, что ему пришлось обрубать эту ветку с дерева специально, потому что ничего лучше не нашлось. Почему-то у него не было сомнений, что он сделал это ради него.

— Мария, сможешь подойти к нему ближе, а я буду тебя страховать сзади?

— Конечно, — она берёт из его рук палку и потихоньку спускается к Аррани на свисающей ветке. — Давай, хватайся!

Аррани не медлит и резко вцепляется в спасательный предмет. Коннор, держащий девушку сзади, напрягает свои мышцы и, больно сдавливая талию Марии, тянет обоих к себе. Девушка терпит и примечает, что руки парня могут быть настолько сильными. Ещё один рывок, и Аррани на свободе на пару секунд, за которые он успевает зацепиться за ствол другого дерева и повиснуть на нём, в кровь сдирая кожу под ногтями. Саксонский подхватывает Марию и обеспечивает им равновесие. Будущий глава карабкается вверх по стволу и наконец оказывается на твёрдой поверхности. От перенапряжения он садится и тяжело вздыхает, проведя рукой по копне волос. Остальные присоединяются к нему, появившись рядом. Внучка лекаря, как и обещала, заряжает Аррани хорошую пощёчину и из последних сил сдерживает навернувшиеся слёзы. Слёзы обиды за поступок парня и слёзы счастья от того, что с ним всё в порядке.

Проходит немного времени. Трое ассасинов идут по лесу в направлении лагеря клана. Гнетущая атмосфера осознания, что буквально недавно молодой ассасин мог спокойно попрощаться с жизнью, всё ещё витала в воздухе. Ар шёл впереди всех. Шли молча и не спеша. В какой-то момент он остановился и затормозил остальных таким образом. Повернулся к ним. В глазах читался стыд.

— Мария, Коннор… — сразу перешёл к делу. — Я должен поблагодарить вас за сегодня. Если бы не вы, я бы наверно сейчас расставался с жизнью.

— Не смей так говорить! — ощетинилась девушка. — Просто скажи «спасибо», и этого будет достаточно. Ты понимаешь, как мы переживали за тебя? Это нормально, что ты ушёл куда-то совершенно один, но будь особо благодарен Коннору, потому что его инстинктивные чувства подсказали ему, что с тобой что-то не так!

— Прости, Мария. Не плачь… — он поддался эмоциям и сделал то, о чём никогда бы в жизни не подумал: обнял девушку и погладил по волосам.

Он впервые за свою сознательную жизнь кого-то заключил в объятия. Ему не хотелось, чтобы кто-то страдал из-за него, особенно соклановцы, близкие по духу.

— Теперь-то ты расскажешь, что тебя мучает всё это время? — дождавшись нужного момента, вклинивается Коннор. — Ни за что не поверю, что ты прервал наш поединок только из прихоти. Должна быть причина.

Аррани отпускает Марию. Та сдерживается и успокаивается. Ей тоже интересно послушать его ответ.

— Ты уверен, что хочешь знать? Тебя это настолько волнует?

— Я уверен, как никогда раньше, — стоит на своём.

Такое упорство ничего не оставляет блондину. В конце концов, терять ему нечего, и тот недавно спас его. Хотя бы по этой причине в этот раз он расскажет, что у него на душе.

— Помнишь, как ты отчаянно боролся за своё кольцо в первые дни?

Парень посмотрел на него и снова поднял взор на молодого ассасина. Кивнул.

— В тот момент я понял, что эта вещь очень важна для тебя. У тебя есть цель, ты знаешь, к чему стремишься. У меня же… такой уверенности нет.

Повисает молчание. Мария не вмешивается в разговор, потому что понимает: пока что ей здесь нет места.

— Разве служба на благо клана не является для тебя чем-то дорогим? Ты вырос здесь, хотя и не помнишь об этом. Старейшины объявили о том, что воспитают тебя как главу клана Огня. Разве это не может быть твоей целью, к которой ты мог бы стремиться?

Этот вопрос задаёт ему сам Коннор. Тот вопрос, который Аррани сам задавал себе не так давно. Вот тот момент, то «что-то», чего он ждал, чего ему не хватало, чтобы принять себя. Решающее слово было за парнем. Именно оно придало ему уверенности в своём будущем. Внутри будто что-то засверкало новыми красками, каких раньше не было. Аррани осознал что-то, что помогло бы ему принять самого себя и то, кем он является прямо сейчас и кем сможет стать в будущем: великим главой клана Огня. Эти мысли радуют его, и он невольно растягивает улыбку на лице, неосознанно смотря на… друзей?

— Чему ты улыбаешься? — прерывает секунды успокоения Коннор.

Блондин тут же принимает серьёзный вид обратно и отворачивается от них. Продолжает путь. Недоумённо переглянувшись, ребята следуют за ним. Завершающее их разговор слово отпускает тот же Саксонский:

— Так тебе всё-таки нужна моя помощь?

Вопрос остаётся без ответа. Они достигают владений клана. Мария спешит уйти, сказав, что бабушка должна её уже ждать. Прежде чем тоже уйти, Коннор берёт парня за плечо.

— Послушай. Не знаю, что в итоге ты для себя решишь, но хочу, чтобы ты знал: мне дорого не только моё кольцо, но и наши отношения. Они не меньше. Просто поверь мне. Может, для тебя это тоже станет чем-то особенным, как и для меня?

— Почему ты говоришь мне это? Что нас связывает? — Аррани как будто ждёт от него чего-то определённого. Чего-то, чего не может дать он сам, но не против, чтобы это сделал Коннор.

— Нас связывает хотя бы то, что мы едины мыслями. Мы оба не знаем, кто мы такие и почему оказались здесь. Так почему бы не извлечь из этого выгоду и держаться вместе? Ты так не считаешь? Двое наших собратьев, сам видел, не горят желанием помогать новеньким, но чтобы выжить в этом трудном мире, в котором мы оказались, не лучше ли будет делиться всем друг с другом?

Молчаливым в дальнейшем прославится именно Коннор, но в это время постоянно ничего не отвечает будущий глава.

Глава 7

Со времени стычки парней проходит неделя. Лето в Асонии вступает в самую тяжелую для людей фазу: самый пик сезона, когда даже в лесах нет возможности скрыться от палящего солнца. Периодические дожди немного спасали ситуацию, поэтому растения и деревья чувствовали себя не так угнетенно по сравнению с теми периодами, когда живительная влага вовсе не поступала на землю. Ассасинам порой казалось, что даже животные и птицы не в состоянии выполнять свои функции и просто существовать при очень высокой температуре, поскольку в борах и дубравах стояла мёртвая тишина. В такие дни клан зачастую оставался на месте, и никто лишний раз не выходил за его пределы. Единственным исключением были патрули. Младшие чередовали рядовых практически каждый день. Глава специально сделал так, чтобы Аррани и Коннор обязательно патрулировали вместе. Это приказ главного, они не могли этому противиться. В конце концов, в таком важном деле, как обход собственных владений, требовал не столько словесного контакта, сколько зрительного и частично физического, на уровне жестов и знаков. Если Коннор начинал вливаться в роль тактика, и ему подобные обязанности даже нравилось выполнять, то с Аром всё было немного по-другому. Нет, он не отлынивал и не сбивался с заранее намеченного пути их следования, просто мальчику иногда было скучно преодолевать лесные массивы владений клана и прочие территории. Цель-то у них была, даже очень определённая, выполнялась она со всей точностью, как и любил Аррани, но сам процесс не вызывал в нём тех положительных эмоций, как на тренировках, когда он был точно уверен в том, для чего он это делает. В будущем собственная сила и смекалка ему обязательно пригодятся, но стирать ноги, обходя собственные просторы, виделось ему не в лучшем свете.

Так продолжается достаточно долго. До тех пор, пока в один прекрасный день Коннор и остальные младшие не видят блондина в их ряду в обычное время на очередной тренировке. Все собираются возле боевого поля и по обычаю выстраиваются в цепочку рядом друг с другом. Первым в очереди всегда стоит первый, затем его друг, их подруга Абби, а в конце и сам парень. Только в этот день с одной поправкой: Аррани тут нет. Ребята не могли не заметить его отсутствие, потому что все знали, что, во-первых, пропуск занятий сулит ассасину последующей приличной взбучкой от наставника или другого старшего, во-вторых, Ар не такой человек, чтобы попросту не приходить. Однако первое время все держат рот на замке и лишний раз не вмешиваются туда, куда им не говорили лезть. Вскоре на площадке появляется наставник. Его внешний вид говорит о том, что недавно он уже где-то был и чем-то занимался: белый летний балахон слегка потрёпан, руки лежат по швам (обычно держит их за спиной), на лице еле заметно проскальзывает толика усталости, а сандалии вымазаны в какой-то грязи (а учитель всегда приходил достаточно опрятным). Такие мелкие детали помогли ребятам понять, что именно этот день будет не таким, как все предыдущие. Старший ассасин наконец встаёт в центр перед учениками, отряхивает пыль с груди и бёдер.

— Итак, хорошие мои, — как бы издалека начинает он. — Я думаю, вы уже заметили, что в ваших рядах нет только одного человека.

— Да, учитель, я бы хотел знать… — вдруг встревает Коннор.

— Помолчи немного, — тут же перебивает его на полуслове. — Понимаю, что ты беспокоишься за Аррани, но прояви немного сдержанности и дослушай до конца. Вообще, запомните раз и навсегда: если не научитесь вовремя делать паузы и просто держать язык за зубами в нужное время, в будущем проблем не оберётесь. Что нам говорит Закон ассасинов?

— Собственный язык ассасина — его единственный враг! — хором отозвались младшие.

— Совершенно верно. Теперь я продолжу. Как я уже сказал, среди вас нет Аррани. Поскольку он ваш брат, моим долгом и даже обязанностью считаю сообщить, что его режим тренировок с этого момента будет отличаться от привычного. Все вы в курсе того, что старейшины и глава намерены подготовить его к наследию нашего клана. В связи с тем, что прошло достаточно времени, чтобы он усвоил большинство азов, глава назначил ему особые занятия, врозь с вашими. Это ясно?

Молчание служило ему ответом. Все досконально поняли всю суть. На лицах первого и второго отразилась злобная ухмылка. В их головах всплыли отнюдь не добрые и поддерживающие такую идею мысли. Первый не удержался и очень тихо проговорил:

— Ну конечно, этому мелкому засранцу только почести и подавай!

— Что ты сказал? — моментально активизировался мужчина. — Тебя что-то не устраивает?

Тут первый совсем осмелел в своих поступках и сделал шаг вперёд.

— Да, не устраивает! Почему именно он? Чем остальные хуже него? И вообще, как такой хилый ассасин может стать главой клана? О чём думают старейшины? — после упоминания советников клана, даже второй, до этого только поддакивающий, понял, что это были последние слова, выходящие за всевозможные рамки, которые его напарник мог озвучить.

Поэтому второй быстро дёрнул друга за рукав и заставил встать на место, но тот был непреклонен. Он лишь с недоумением посмотрел на парня, грубо отпихнул его руку и с поднятой головой снова вышел из строя.

Наставник не стал сразу говорить свои мысли. Вместо этого он медленно подошёл к смелому ученику и встал к нему почти вплотную. Мужчина был на пару голов выше парня, поэтому это смотрелось так, будто учитель смотрит на него сверху вниз в прямом и параллельном смыслах. Старший ассасин кладёт ладонь на плечо первого, сильно сжимает его и резко кидает младшего себе за спину. Тот, не ожидав нападения, успевает лишь удивиться и одновременно испугаться. Первый больно приземляется на то же плечо и морщится от неприятных ощущений. Во время падения сдирает себе руки и марается в пыли поля. Ребята, наблюдающие событие, всё это время стоят смирно и не смеют сделать и шага, поскольку перебивать учителя не может в данный момент ни один из них. Коннор, молчавший до этих пор, лукаво ухмыляется про себя, но виду не подаёт. Ему совершенно определённо нравится, что первый получает по заслугам. Сам он давно мечтал преподать ему урок, но открыто вызывать ассасина на поединок ему не позволяли правила клана, которые парень уверенно соблюдал. В этой же ситуации его всё полностью устраивало и радовало. Ко всему прочему, наказание первый получал от абсолютно логичного для данного события человека — самого наставника.

— Я надеюсь, никто из вас не забыл, что мы живём в клане ассасинов. Мы убийцы, хладнокровный народ, но это не значит, что мы можем поливать грязью своего собрата. Если у кого-то тоже есть претензии, могу лишь предложить наведаться в покои старейшин и самостоятельно озвучить все свои мысли насчёт будущего Аррани, — он повернулся к первому. Тот уже начал вставать, но учитель нахмурил брови и запретил ему это делать. — Я не давал разрешения, чтобы ты поднялся.

Молодой ассасин всё ещё недоумевал. Уже давно он не видел наставника в таком настроении. И даже мысли о том, что это было вызвано его поведением, в голову ему не пришло.

— Так, ребята, ещё есть вопросы по поводу Аррани?

Руку поднимает только Коннор.

— Да, говори.

— Это надолго? И мы останемся под Вашим руководством?

— Безусловно, я ваш наставник. Насчёт времени… думаю, что уже навсегда, пока он не освоит весь курс и не сможет действовать самостоятельно.

— Мы больше никогда не потренируемся с ним? — тоже вставляет своё слово Абби.

— Отчего же. Сейчас то время, когда вы ещё молоды и неопытны, поэтому периодические спарринги между вами будут служить хорошей практикой… Всё, довольно слов. В конце концов, время уходит, а мы ещё даже не разминались.

Первый же остаётся сидеть на земле до самого конца, пока учитель не даёт ему право встать. Напоследок он отвешивает ему пару тумаков и отпускает, наказав, что завтра парень будет стоять на коленях весь день, и чтобы подобного больше не повторялось.

Во время тренировки Коннора не отпускали думы про блондина. Он уже так привык, что рядом мелькает его светлая шевелюра, что теперь пустота возле него казалась ему давящей. Теперь парни не будут видеться так часто, как раньше, скорее всего, не будут патрулировать, как обычно, ведь теперь у Ара урезалось его свободное время младшего ассасина. У него наверняка прибавилось обязанностей, раз он не видел его уже полдня. Коннору становится не по себе от внезапных нововведений. В душе он не до конца принимает перемену событий. Это происходит не из-за того, что Саксонский считает Аррани недостойным нового положения в клане, скорее, наоборот, он даже в какой-то мере рад за парня: за него взялись серьёзно, теперь его будут обучать на более высоком уровне, чтобы он смог стать хорошим главой в будущем. Ведь стать главой клана это большой труд и большая ответственность. Рядовые ассасины отвечают исключительно за себя, старшие — за обстановку в клане, а глава — за всех ассасинов разом, и за тех, кто находится всё время вне владений, т.е. тех ассасинов, которые приставлены ко всем княжествам Асонии. Следить за порядком, по сути, всего королевства, очень сложная задача, к которой нужно быть готовым на все сто процентов. К тому же, от главы клана ждут гораздо больше, чем от тех же старейшин, которые только отживают свой век и служат, по большей части, советниками и направляющими клан. Коннор предвещает Аррани достойное будущее и верит в него, просто их отношения становятся для него намного важнее, чем раньше, он хочет работать вместе с ним, а не быть порознь и совсем не контактировать. Ему хочется видеть, на что способен его соперник, какой новой мудрости, мысли или технике он обучился сегодня или что-то подобное. Вот это ему интересно. А отделение Ара от остальных не даёт Коннору душевного спокойствия.

На следующий день огненный мальчик, так и не встретившись с приятелем вчера, решает проследить за тем, куда тот будет уходить. Спальни младших, как и старших, располагаются на противоположном конце от главного здания старейшин. Сами же дома выстроены из светлого камня и имеют 3 полноценных этажа с небольшими балконами. Все стены увиты плющом, виноградом и прочей висячей растительностью, что придаёт постройкам зеленоватый оттенок. Окон, как и дверей, дома не имеют, только пространства под них. А чуть вдалеке от спален находится как раз та самая пещера Прародителей, где проходят посвящения все новые члены клана. И вот, Коннор будит себя рано утром, выходит в затемнённый от нехватки освещения коридор и проходит к соседнему квадрату. На месте Аррани не оказывается. Тогда молодой ассасин оказывается снаружи, вдыхает приятный утренний воздух, ещё наполненный водяными парами мороси, оглядывается по сторонам и по стабильно стоящей тишине убеждается, что все спят, даже старшие ассасины. С раздумьями о том, куда Аррани мог так рано уйти, парень проходит до колодца, набирает воды и смывает с себя остатки сна. Тряхнув кистями рук, освобождаясь от воды, он решает проверить вход во владения, может блондин только что ушёл. Но не дойдя даже до смотрительной вышки, мальчик улавливает какое-то движение, исходящее недалеко от него. Саксонский идёт на звук. Когда он становится намного чётче, парень сбавляет шаг и повышает осторожность на максимум. Наконец, он понимает, какие звуки привели его сюда: Аррани отрабатывал удары на деревянном тренажёре. Поодаль от него стоял их наставник, опершись о ствол дерева. Через пару минут наблюдений он также примечает второго старшего ассасина, который следит за ходом тренировки с крыши ближайшей зоны отдыха и медитации, чем является длинное невысокое здание, выстроенное из чёрного дерева с выдвигающимися дверями и тканевой основой на стенах. В какой-то момент Коннор скрывается из виду и уходит от того места обратно. Сна ни в одном глазу. Лишь смешанные эмоции. Получается, Аррани заставляют подниматься раньше рядовых? Парень успел разглядеть небольшие синяки под глазами блондина. Это, и не только, заставило Коннора заволноваться ещё больше прежнего. Ему определённо стало не нравиться то, что происходит с его приятелем. На завтра, послезавтра и на пару дней вперёд он также увидит, что теперь Аррани не только встаёт раньше всех, но ещё и завтракает быстрее прежнего, перестаёт появляться в поле зрения в принципе, терпит болезненные удары прутом или палкой за малейшую ошибку в движении или требующемся поступке, чаще выходит за пределы владений вне сопровождения кого-либо (по-видимому, его встречают уже снаружи), возвращается к себе зачастую весь взъерошенный и грязный, а иногда и в очень бросающейся в глаза крови, что говорит о том, что к лекарю он совсем не заглядывает. «Так требуют его наставники или он сам не идёт?» — думает про это парень. Его беспокойство с каждым днём только нарастает.

Проследив подобным образом за парнем несколько дней, Коннор, в конце концов, не выдерживает и решается поймать Аррани и обо всём его расспросить. Серьёзно, он не мог просто сказать ему «привет», потому что тот, если и мелькал перед ним, то всего на каких-то пару секунд. Блондина было очень трудно словить на месте, если совсем невозможно. Но Саксонский всё же решился попытать удачу и специально лёг вечером спать раньше положенного. В этот день жара немного спала: старшие были заняты преимущественно своими делами и вообще постепенно переставали так откровенно следить за младшими. Это было на руку, поэтому никто не заметил, как парень спокойно вернулся к себе в спальню и не выходил до утра. Коннор поднялся даже не с первыми лучами солнца, а ещё раньше, т.е. поздней ночью, когда звёзды на небе ещё можно было чётко различить, а спасительная прохлада отходила на второй план.

Коннор распахнул глаза и принял сидячее положение. Нужно ещё долго практиковаться, чтобы зрение и разум работали сразу после пробуждения. А пока он заглянул в комнату Аррани и, о счастье, наконец-то обнаружил там спящего ассасина. Даже с расстояния пары метров ему было видно, как измучен его напарник. Балахон небрежно валялся на полу рядом с футоном, а минимальные части мебели интерьера в виде табурета и столика с растениями стояли в разброс друг от друга. Если для обычного человека это ничего бы не значило, то в жизни ассасина — весьма и весьма. С малых лет ребят учат опрятности и всем тонкостям обычного быта, поэтому небольшой хаос может легко поведать о некотором состоянии владельца. Картина была неутешительная. Коннор вздохнул и не успел сам уйти, как увидел, что Ар собирается вставать. Тогда он резко отошёл, накинул капюшон и направился к выходу, чтобы выждать парня снаружи. Через пару минут Аррани показался на глаза, правда, без спешки. Коннор, сидящий прямо над головой парня на крыше, тихо спрыгнул на землю, заглушая звук приземления, как их учили, и двинулся за бывшим сыном королевства. На удивление, парень последовал не к обычному месту своей тренировки, а прямиком к пещере предков. Коннор, поняв, что времени у него в таком случае остаётся мало, принимает быстрое решение. Он за доли секунды появляется перед Аррани, но тот ничуть не пугается. Кажется, он давно заметил следившего за ним, просто не показывал вида.

— Ты следишь за мной? — без каких-либо эмоций спрашивает он.

— Естественно. Тебя невозможно нигде найти. Знаешь, сколько мы не виделись?

— Я бы предпочёл и дальше не видеть твоего лица, — грубо отпускает в ответ и хмурится от раздражения. — В любом случае, что тебе нужно от меня? Учти, пойдёшь за мной и дальше, не уверен, что учитель оставит это на твоё усмотрение.

— Я видел, как ты теперь тренируешься, — начал сразу с главного. — И у меня возник только один вопрос: почему ты терпишь подобное отношение?

— Какое «такое»?

— Не придуривайся! — восклицает Коннор и всплёскивает руками, чем задевает своё одеяние, и оно плавно всплывает в воздух и быстро опускается вниз. — Подъём неизвестно во сколько, жёсткие удары при каждой твоей ошибке, посмотри хотя бы на свои глаза и руки: первые настолько опухли от усталости, что без слёз не взглянешь, вторые — все в мелких обрубках и ранах. Ты давно к Марии хотя бы ходил?

— Тебя не касается то, что делают старшие, — огрызается он. — В конце концов, не мне предъявлять какие-то претензии, когда всё итак уже было решено главой. И вообще, почему я должен тебе это рассказывать? Сам внушал мне всё это время, что надо стараться на благо клана, прикладывать все силы и прочее. Я решил серьёзно отнестись к своему настоящему и будущему положению. Сейчас я делаю то, считаю должным, то, к чему лежит моё сердце. Заметь, и ради тебя тоже, потому что мы с тобой являемся частью клана Огня. Он стал для нас домом и оберегом. Разве это не твои слова?

— Да… но то, что я вижу сейчас… тебе не кажется, что это слишком большие жертвы? — Коннор кладёт руку ему на плечо и заглядывает в глаза, поднятые на уровень его лица, в которых отражается сам Саксонский. Аррани без резких движений берёт ладонь парня, отводит от себя, прижимает к его сердцу, а затем с нажимом толкает его в грудь и опускает руки вниз.

— Повторяю для особо непонятливых: прекращай вмешиваться туда, куда тебя не просят.

Коннор держится за область в районе сердца и провожает Аррани взглядом. Тот уходит ему за спину и поспешно скрывается. Молодой ассасин понимает мысли напарника, но всё равно считает, что он жертвует слишком многим. Узнала бы Мария, что он делает с собой ради цели в жизни, точно бы врезала, как следует. Хотя… в этом случае, наверное, даже её тумаков не хватило бы. Но стоило ли здоровье Аррани настоящего? И почему наставники так жестоки с ним, ведь это совершенно очевидно, что такими темпами парень долго не протянет. Разве они не понимают этого? Коннор не собирается так просто сдаваться. Если старшие ждут чего-то, как один из вариантов, он даст им это «что-то». Ассасин не может сидеть, сложа руки. Если ему необходимо помочь Аррани, то он так и сделает.

Эта минута решает для него очень важную часть его души и жизни в целом: он определённо станет помогать напарнику, несмотря на все толки и неприязни. Его внутреннее нутро не хочет мириться с несправедливостью жизни, а его мотивы могут трактоваться достаточно просто: Коннору не по себе, когда кто-то страдает, а разделить все невзгоды и трудности с человеком, которого он видит перед собой, которого заслуженно считает достойным уважения человеком, видит достаточно логичным и обоснованным. Можно ли это считать за неосознанное проявление черт своей прежней личности? Коннор не мог точно ответить себе, потому что не был уверен в правильности своих рассуждений по поводу прежнего себя. В любом случае, сейчас его не устраивало, что Аррани единственный, кто лезет из кожи вон и старается на сто процентов ради достойного будущего.

****

Проведя ещё какое-то время в раздумьях, Коннор точно решает действовать на стороне друга. Определённо, он стал уверен в самом себе, и это наполовину также была заслуга блондина. Его план состоит в том, чтобы проявить настойчивость и предъявить старшим за напарника. Так, на следующий день он снова встаёт практически вместе с Аррани в одно время, ждёт, пока начнётся его тренировка, и следует на место встречи за ним. Парень открыто заявляется на тренировку, появляется у всех на виду. Место сбора, как обычно, территория рядом с зоной отдыха. Учитель показывает Аррани один из его сегодняшних приёмов. Второго наставника рядом не наблюдается, однако, когда ассасин приближается к соклановцем вплотную, тот сразу же появляется, будто из темноты, и тоже подходит. Аррани обращает внимание на рыжеволосого и беззвучно спрашивает, что тот здесь забыл.

— Брат Коннор, почему ты здесь? — на чуть повышенном тоне спрашивает наставник.

— Старшие братья, — он выставляет сложенные руки в кулак вперёд в знак уважительного обращения, — смею огласить, что хочу заниматься вместе с братом Аррани.

— Тренировки твоего брата индивидуальны и направлены на его подготовку наследия правления кланом. Позволь узнать, с чего ты решил вмешаться? — задаёт логичный вопрос второй старший.

— Я вижу, как брат Аррани старается ради будущего клана, поэтому хочу поддержать его. Считаю неправильным, что ему приходится нести на себе такую тяжёлую ношу в одиночку.

— Прекрати врываться в мои личные дела! — вступается за себя Аррани. Он удивлён поступком парня и теперь гонит его.

Но Коннор непреклонен. Он качает головой и снова поднимает глаза на старших в ожидании.

— Я прошу вашего разрешения, — и встаёт на одно колено, опустив голову.

— Мы ценим то, что ты проявляешь командный дух и хочешь помочь своему напарнику, но позволить тебе это всё равно не можем. Возвращайся к своему обычному расписанию, — отрезает старший и заканчивает все разъяснения.

Внезапно на месте сбора появляется молодой старейшина. При виде его старшие и ребята отдают честь уважения. Мудрейший отпускает жест не беспокоиться об этом и возобновляет разговор. Обращается сначала к старшим:

— Не спешите с выводами…

— Старейшина! — тут же возражает учитель.

Тот останавливает его дальнейшую речь выставленной ладонью, закрывает глаза и вздыхает. Ассасин в возрасте внимательно изучает обоих мальчиков, касается Коннора и поднимает его на ноги.

— Позвольте ему сделать так, как он хочет, — наконец, говорит он. — Оглашаю это решение как право голоса старейшины.

Ассасины переглядываются между собой и не знают, что возразить. Заветное слово хотя бы одного мудрейшего — серьёзное заявление. Что-то сказать находит Аррани:

— Старейшина, разве прежде не стоит посоветоваться с главой клана?

— Я лично сообщу ему, не переживай, — успокаивает мужчина. — Сейчас же чётко оглашаю для вас двоих, — обращаясь уже к старшим, продолжает, — младший Коннор, возможно, станет первым помощником будущего главы, поэтому проявление именно такого настроя и отношения к делу требует правая рука главы. Если мальчик уже в таком возрасте говорит о своих намерениях помогать тому, кто станет главным в клане, то к чему лишние переживания и недосказанность? Просто дайте ему то, чего он хочет. Закон ассасинов не запрещает отказывать нашим подчинённым в подготовке к взрослой жизни, ведь так? Сейчас я вижу, что только младший Коннор вызывается разделить с младшим Аррани большую ответственность, потому своим словом разрешаю им тренироваться бок о бок.

Коннор смотрит на молодого старейшину по-новому, с большим уважением в глазах, чем к остальным его собратьям. Аррани устаёт возмущаться и просто молчит.

— Что ж, — снова подаёт голос учитель. — Всё же, мне следует оповестить главу клана о переменах, так что отменим на сегодня занятие. Тебе и правда нужен отдых. Старейшина, Вы со мной?

Мужчина кивает и одобряет их поступок. Старшие ассасины уходят вперёд, а советник клана задерживается. Он кладёт руки на плечи обоим мальчикам.

— Запомните: вы должны быть вместе до самого конца, ибо только истинная, крепкая связь может удержать наш клан на пике рассвета и благополучия. В одиночку ни один правитель или направляющий остальных не сможет ничего сделать грамотно и без серьёзных ошибок. Только вместе вы преодолеете все трудности жизни. Поняли меня?

Кивает только Саксонский, слегка подняв уголки губ в знак благодарности. Старейшина заканчивает здесь и удаляется вслед за старшими. Парни остаются наедине. Аррани по-прежнему хранит гордое молчание, а второй просто не спешит уходить. Сейчас его сердце билось, как никогда раньше. Более опытные ассасины и даже старейшина, не последний человек в клане, приняли очень важное решение: дали ему добро. На положительный ответ он мало рассчитывал, если признаваться честно. Однако всё получилось более, чем удачно. Затянувшееся молчание кончилось, и Ар соизволил выдавить из себя слова, но всё же несущие давящий характер:

— Коннор, ты пожалеешь о том, что довёл до этого. Тебе не стоило ввязываться в это дело.

— Позволь мне самому решать, что для меня лучше. Это мой выбор. Ещё посмотрим, кто из нас будет прав. И я не собираюсь оставлять без внимания то, что ты сделал для меня. Моя совесть не позволяет пропустить это мимо, мне надо как-то отплатить.

Скептически цокнув, блондин делает выпад и на пару секунд задерживает кинжал у горла напарника. Затем, в привычной для него манере, скрывается.

В душе будущего главы клана бушуют противоречия. С одной стороны, он, на самом деле, рад такому раскладу событий. Коннор добровольно согласился быть его напарником. Признаваясь самому себе, Аррани понимал, что в реальности очень страдает от режима тренировок. А неимение какой-либо отдушины, поддержки или сочувствия со стороны, становится только хуже. Сердце парня тоскует и выживает исключительно за счёт поставленной цели: быть полезным братьям. Он осознаёт, что Коннор тоже, в свою очередь, идёт в разрез со своими привычками и своим укладом ассасина, но именно из-за этого молодому ассасину по-настоящему легче. Когда ты знаешь, что кто-то делит с тобой какую-то мечту или трудное дело, всегда уверен, что можешь положиться на этого человека. Особенно, если тот сам так решил. С другой стороны, он так окончательно и не может принять дружелюбное отношение парня к нему как что-то должное. Казалось бы, вот, человек идёт тебе навстречу, с лучшими побуждениями, но что-то внутри всё равно не даёт права отдаться свободному потоку и плыть по течению. Какая-то маленькая чёрная дырочка всё рушит и постоянно тормошит сознание.

Устав от очередного потока раздумий, Аррани, как всегда бывает, когда ему всё надоедает, уходит в лес. В массивных растениях с твёрдыми стволами и душистым ароматом смешанных запахов он предается уединению и расслабляется. Душевное пение птиц и звуки развевающейся листвы действуют на него положительно. Разум очищается от ненужного мусора. Возвращается парень только под самое утро, как раз к началу тренировки. Он приходит к отдалённому участку поля и встречает уже проснувшегося и довольно бодрого Коннора. Напарник встречает его взглядом и лёгким кивком головы. Аррани встаёт на месте и застывает на какое-то время без эмоций. Рыжеволосый теряет хороший настрой, видя, что отношение друга никак не поменялось. Но потом происходит то, что он ждал всё это время. Блондин равняется с ним, встаёт практически вплотную, мимолётно касается его плечом, поворачивает к нему голову. Улыбается. Аррани улыбается! Этот маленький жест даёт Коннору больше, чем что-либо ещё. Они без слов понимают друг друга, как и положено истинным ассасинам. Аррани наконец принимает его! От осознания такой простой истины, парень разрывается от смеха, что даже запрокидывает голову вверх, совершенно не переживая, что старшие могут увидеть. Такой поступок заражает и самого Ара, и они смеются над всей этой ситуацией. Тогда в их головах всплывает одна и та же мысль: «Как они дошли до такого?» Несмотря на все разногласия, они пришли к единому мнению и сплотились. Наступила отправная точка их настоящей связи.

Глава 8

Проходит ещё один долгий, запутанный, неоднозначный, сложный год двух выброшенных из привычного мира ребят. 12-тилетие, по сути, ничем особым не знаменуется. Как и прежде, мальчики упорно трудятся. Уже бок о бок, с тех пор, как решают стать настоящими друзьями, ни в коем случае не сообщая об этом старшим и старейшинам. Единственной, кому они могли поведать о своих истинных отношениях, была Мария, но даже её они частенько старались игнорировать, ибо всё же не до конца знали её настоящую натуру, поэтому доверяли, но не во всём. Впрочем, Аррани всегда говорил другу, что Маре (так он ласково называл её) можно довериться без опасений. Коннор первое время был против и осторожничал. Мария — девушка, которая была не только старше них, но и росла в обществе хладнокровных ассасинов с самого детства, а это уже многое значило. Мало ли, чему ещё её учила бабушка, помимо врачевания.

В один из дней, когда у парней закончилась тренировка, наставник велел Аррани идти по своим делам, а Коннора попросил задержаться на разговор. Блондин, мимолётно бросив взгляд на приятеля, поклонился учителю в знак прощания и скрылся.

— Учитель, Вы что-то хотели?

— Брат Коннор, у нас с главой для тебя есть особое задание. Завтрашним утром тебе нужно будет отправиться в королевское княжество. Твоя главная задача: собрать информацию о приближённых короля: его министрах, политиках, военнослужащих, близких друзьях и прочих. Как ты знаешь, уже прошло 2 года с тех пор, когда в королевстве произошёл кардинальный переворот власти. В связи с этим клану необходима сводка насчёт людей, ведущих дела страны. Всё ясно?

— Да. Можете положиться на меня.

— Ах да, Коннор, — останавливает его в последнюю секунду. — Это только наше дело, которое мы поручаем тебе. Твоё задание должно быть строго между нами.

Он специально сделал акцент на секретности поручения, потому что хотел донести до парня, что подобное задание он даёт ему только вместе с главой. В курсе только он, глава клана и сам Коннор. Парень понимающе кивает. Про себя же думает, что Аррани он всё равно всё расскажет и из-за этого одновременно чувствует некий стыд за то, что, скорее всего, причисляется к скрыванию от старших такой важной детали, как дружба с соклановцем. Впрочем, они с Аррани уже договорились о том, что никому не будут показывать и рассказывать о своей связи. Остальным это ни к чему. Что за последствия их могут ожидать, если об этом узнают все до единого, не хотелось представлять вовсе.

Как только Коннор убедился, что поблизости никого нет, а учитель ушёл достаточно далеко от него, чтобы ничего не слышать, парень прошёл к спальному зданию и завернул за его ближайший угол. На заднем дворе, где не было ничего, кроме пустого пятачка травы и пары деревьев, ребята могли спокойно встречаться здесь и обсуждать все важные и неважные вопросы. Они выявили, что именно это место является самым непосещаемым ассасинами клана, поэтому оно стало идеальной точкой сбора. Блондин уже ждал его на самодельной скамье. Простейшую мебель они сделали собственноручно, чтобы как-то обустроить их тайное место. Коннор раздвинул толстый слой кустарника и оказался на пятачке. Он прошёл к другу и сел на траву, скрестив ноги и руки, расстегнул свой плащ, чем частично обнажил торс, что постепенно станет его отличительной привычкой, откинул капюшон назад и провёл пятернёй по взъерошенным волосам.

Конец ознакомительного фрагмента.