Шкатулка королевы

Робин Каэри

Наследие прошлых лет, архив переписки королевы Марии Медичи угрожает благоденствию нескольких королевских домов Европы. Отыскать шкатулки с этим архивом прежде, чем их вскроют враги – миссия, доставшаяся двум братьям как долг чести и любви.Продолжение романа «Перстень принцессы». Март 1661. Франция, Кале.

Глава 1. Возвращение во Францию

Март 1661г. Гавр

Любое путешествие рано или поздно приводит путников к цели, и как бы ни хотелось оттянуть наступление этого момента, но якорь брошен, сквозь туман на рассвете призывно мерцают огни портового города, и нет пути назад: невозможно повернуть вспять ни время, ни пройденный путь, ни беспокойную судьбу.

— Прибыли! — выкрикнул один из матросов по-французски.

Но для де Руже, наблюдавшего за происходящим, стоя на носу корабля, и без того было понятно, что они достигли цели их путешествия — впереди виднелись огни Гавра.

— Якорь лёг!

Вот так. Теперь уже всё окончательно и бесповоротно — они достигли французского берега. Для Армана де Руже это означало, что всё произошедшее между ним и Генриеттой теперь навсегда оставлено по ту сторону пролива.

— Мы дома! — воскликнул с радостным облегчением Данжюс и показал на матросов, которые спускали веревочную лестницу для подъёма на корабль офицера таможни. — Мы снова во Франции! Глазам своим не верю!

— Я тоже, — проговорил Арман, думая о своём.

Он не хотел, да и не был готов ещё отпустить воспоминания об их короткой встрече с Генриеттой в саду Уайтхолла перед тем, как под покровом ночи он тайно покинул Лондон.

— Лейтенант Удаль, таможенная служба его величества! — отрапортовал офицер, после того как он и сопровождающие его четыре охранника поднялись на борт корабля.

— Капитан Фаулз, — не вынимая изо рта трубки, представился капитан. — Добро пожаловать на борт моей посудины, господа! Я к вашим услугам!

Он приблизился к лейтенанту нарочито небрежной походкой, и весь его вид, и тон речи свидетельствовали о том, что он всего-навсего моряк, командующий судёнышком, которое перевозит пассажиров и товары.

Однако от зорких глаз офицера таможни не укрылись ни военная выправка боцмана, наблюдающего за происходящим на палубе из-за плеча капитана, ни цепкий взгляд самого Фаулза, который явно оценивал возможности пришвартовать судно к портовым докам в гавани. И только ли с целью разгрузки?

— Эти господа — ваши пассажиры? — лейтенант вопросительно кивнул в сторону де Руже и Данжюса.

— Точно так, сударь, — без видимого почтения к незнакомым ему людям подтвердил Фаулз.

— С кем имею честь, господа? — Удаль обратился к де Руже формально и вежливо также, как разговаривал бы с любым пассажиром прибывшего в порт судна.

Слегка выдохнув, прежде чем отвечать, Арман с облегчением подумал о пользе путешествий инкогнито: можно не соблюдать условности и правила, связанные с его титулом и положением. Вся процедура встречи с властями Гавра сводилась к формальному изучению документов, которые были при нём.

— Вот наши рекомендательные письма, — де Руже протянул Удалю сложенный втрое и перевязанный бечёвкой пергаментный лист вместе с подорожными документами, которые были составлены для него и для Данжюса на вымышленные имена.

— Граф де Маньэглиз. Это вы, сударь?

Пристальный взгляд, обращённый на него, не смутил Армана. Наоборот его охватило радостное нетерпение и желание поскорее спуститься в шлюпку, чтобы высадиться на берег, даже если бы ему пришлось самому сесть на вёсла. Ещё несколько минут, и всё пережитое останется позади, растворится, как силуэт корабля в сизом тумане, клубящемся над волнами! А впереди выполнение возложенной на него миссии, помимо обязанностей, возложенных на него при несении военной службы. И больше никогда и ничего личного!

— А этот господин? — Удаль всего лишь мельком взглянул на Данжюса, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу, и вслух прочитал второе имя, вписанное в документе:

— Виконт де Сенневиль. Это он и есть?

— Да, это я! — радостно откликнулся на своё новое имя Данжюс, которому также не терпелось покинуть палубу раскачивающейся на волнах шхуны, добраться до берега и вновь почувствовать под ногами земную твердь.

— Так, — Удаль вернул документы де Руже и, указав на пассажиров, отдал приказ своей охране:

— Помогите этим господам спуститься в шлюпку и доставьте их на берег!

— И я, сударь! Возьмите с собой и меня! — послышался голос Лауделла, который замешкался в каюте, собирая свой нехитрый багаж. — Возьмите и меня на берег, сударь! Граф! — он обратился к де Руже по имени, которое случайно услышал всего за минуту до того. — Месье де Маньэглиз, подождите меня! А то я чуть было не остался на корабле.

— Это ещё кто? — вместо того, чтобы справиться у самого молодого человека, внешний вид которого свидетельствовал о том, что он состоял на службе у богатого вельможи, Удаль снова обратился к де Руже:

— Меня предупредили только о двух пассажирах: о вас и о виконте. Кто этот человек? Он с вами?

— Я нанял его в Англии. Он мой секретарь, — ответил генерал и строго посмотрел на Лауделла, — впредь не опаздывайте, сударь!

— Имя? — сухо поинтересовался лейтенант, глядя на Лауделла. — У вас есть при себе подорожная и рекомендательное письмо?

— Да. А как же! От моего прежнего господина. От лорда Суррея, — суетливо похлопывая себя по бокам, ответил виконт и вытащил из-за обшлага рукава сложенный втрое лист бумаги. — А вот же он, чертяка! Всё время забываю, куда спрятал его. Вот! Взгляните, сударь! Тут всё написано честь по чести. Всё как полагается.

Не обращая внимания на суету англичанина, лейтенант стал внимательно вчитываться в рекомендательное письмо, в котором на английском, испанском и французском языках были подробно описаны его внешность, род занятий и занимаемое положение в обществе. На суровом лице Удаля мелькнула усмешка не то сомнения, не то иронии. От взгляда Армана не укрылось и то, что вместо одного раза, лейтенант дважды пробежал глазами по тексту документа, будто стараясь запомнить его наизусть.

— Возьмите, — проговорил он, возвращая бумагу Лауделлу, и повернулся к де Руже. — Странно. Весьма. Но у меня есть приказ во всём содействовать вашей милости. Если вы готовы поручиться за этого человека, то вашего слова мне будет достаточно.

— Естественно, я ручаюсь за моего секретаря! — заявил де Руже, глядя ему прямо в лицо. — И если у вас более нет вопросов ко мне, сударь, то не будет ли вам угодно отдать приказ переправить нас троих на берег?

— Да! Сию же минуту.

Удаль отошёл к сопровождающей его охране и отдал приказ доставить трёх пассажиров, на которых он указал взмахом руки, а также весь их багаж на берег. После этого он отсалютовал де Руже шляпой и вернулся к проверке документов капитана шхуны.

— Теперь займёмся вашим грузом и остальными пассажирами, сударь. Есть ли на борту кто-либо ещё, кроме вас и команды?

Уже спускаясь по верёвочной лесенке в шлюпку, Арман услышал, как капитан сетовал на непогоду, ураганные ветры и шторм, которые застигли их во время перехода через пролив, тогда как оставшиеся на судне охранники, сопровождающие офицера таможни, выкрикивали что-то из трюма корабля. Таможенный досмотр и оплата пошлин за груз не интересовали генерала, но казалось странным то обстоятельство, что их с Данжюсом отправили во Францию с поддельными документами на судне, перевозящем торговый груз, словно они были опасными беглецами, которых преследовали английские власти!

На площади перед пристанью стоял экипаж с парой гнедых. Если бы их масть и стать описывал известный при дворе остряк, маркиз де Лозен, то он наверняка упомянул бы Росинанта, легендарного скакуна славного идальго, — героя всем известного испанского романа о Дон Кихоте.

— Это они нас ждут? — с сомнением в голосе спросил Данжюс и, недоумевая, оглядел широкую площадь в поисках другой кареты с лошадьми из королевских конюшен. — Я-то думал, что мы поедем верхом… Или хотя бы в более приличной на вид карете, что ли.

— Вы кое о чём забыли, мой дорогой Леон, — с улыбкой напомнил ему де Руже, — несмотря на то, что мы отправились в Англию в качестве королевских посланников, мы возвращаемся во Францию инкогнито. А скромным, никому не известным путешественникам и антураж полагается соответствующий.

— Ну да. Эта парочка лошадей как нельзя лучше подходит для провинциалов, — Леон потёр затылок и переглянулся с Лауделлом.

— Дорогой господин де Маньэглиз! С прибытием вас!

С этим приветствием из окна кареты выглянул рыжеволосый молодой человек. Он тут же распахнул настежь дверцу, но вовсе не для того, чтобы пригласить так называемого господина де Маньэглиза и его спутников занять места внутри. Вместо этого он вытянулся вверх и, бесцеремонно хлопнув пятернёй по крыше кареты, громко крикнул дремлющему на козлах кучеру:

— Эй, Монжон! Хорош спать! Слезай уже и подними багаж. Да закрепи надёжнее!

— Сударь! — в голосе де Руже прозвучали строгие нотки.

Он хоть и прибыл в Гавр всего лишь инкогнито, но ожидал формальной вежливости со стороны человека, посланного ему в помощники по распоряжению префекта парижской полиции.

— Доброе утро, граф! — рыжеволосый молодой человек весело улыбнулся, кивнув сурово смотрящему на него генералу, и дружелюбно указал на жёсткое сиденье с двумя подушками по бокам, — мне сказали, что вы прибудете утром. Но уж как-то вы припозднились. Прошу вас, располагайтесь с удобством, господа, и едем уже! Не знаю, как вы, а вот я смертельно голоден. Я ждал вас с самого рассвета.

— Ещё бы, — поняв намёк, скрытый в прищуренных глазах молодого человека, де Руже без лишних слов поднялся в экипаж и сел у окна, оставив рядом с собой место для Данжюса.

Лауделл забрался в карету последним и занял оставшееся свободным место рядом со встречающим их незнакомцем.

Поскольку багажа у путешественников оказалось немного, то кучеру не пришлось долго возиться, крепко привязывая бечёвкой дорожные сундуки и саквояжи к задней стенке кареты. Всего через несколько минут над всей площадью раздалось ритмичное цоканье копыт и грохот колёс экипажа, лихо катившего по мостовой, мокрой после короткого утреннего дождя.

— Мы отправляемся в Кале? — спросил Арман.

— О нет! Ведь вы же граф де Маньэглиз. А это значит, что вы из здешних краев. Так что для начала мы отправимся в ваш городок и заглянем в корчму. Там подают изумительные пироги. Когда я получу сообщение о том, что за нами никто не увязался, то мы отправимся туда, куда вам необходимо. Верхом.

— А что будет с багажом? — спросил Лауделл.

— Багаж мы отправим на барже вверх по Сене. В Париж.

— А как же наши вещи? — недоумевая, спросил Данжюс. — Я не готов встречать кортеж принцессы в таком виде!

Он посмотрел на де Руже, который только пожал плечами.

— Не беспокойтесь! — ответил Леону их шумный провожатый. — В Кале в эти дни можно встретить всех самых модных портных из Парижа. Сам мэтр Савари прибыл! И даже месье Гатто прислал в Кале своего приказчика с образчиками самой лучшей галантереи. Вы сможете заказать для себя новый гардероб, и я уверяю вас, вы получите всё самое лучшее прямо в Кале.

Когда их карета наконец проехала мимо городской заставы, этот молодой человек сменил тон легкомысленного провинциала и, вежливо наклонив голову, обратился к де Руже:

— Я прошу прощения за мои манеры, ваша светлость. Мне дан приказ соблюдать инкогнито. А теперь позвольте представиться! Я помощник префекта…

— Лучше предоставьте ваши рекомендации, — холодно ответил генерал, строго глядя в лицо молодого человека. — Я думаю, что вы прекрасно понимаете, что я не вправе слепо доверять вам.

— Совершенно верно, — с этими словами помощник префекта достал из-за отворота камзола несколько писем и протянул их де Руже. — Кстати, я не спросил вас о вашем втором сопровождающем. Я счёл это уловкой для отвода глаз. Но в Гавре ждали только двух путешественников, а не трёх.

— Резонно, сударь. Это виконт Роланд Лауделл. Я взял его к себе на службу, — лаконично ответил де Руже и сосредоточил всё своё внимание на адресованных ему письмах от брата — маркиза дю Плесси-Бельера, а также от префекта парижской полиции Ла Рейни и обер-камергера королевского двора графа де Сент-Эньяна.

— Есть ещё одно сообщение для вашей светлости, — заговорил после недолгого молчания помощник префекта. — Теперь, когда я представлен вам тремя уважаемыми людьми, я могу наконец-то назваться и передать вам это сообщение. Оно на словах.

— И? — одним этим словом прекратив спектакль из взаимных любезностей, Арман вопросительно посмотрел в лицо молодого человека.

— Я — личный помощник префекта. Но об этом знают только господин Ла Рейни, граф де Сент-Эньян, маркиз дю Плесси-Бельер и лейтенант королевских мушкетёров граф д’Артаньян. Для всего остального мира я — виконт Жан-Люк д'Эстен, секретарь графа де Сент-Эньяна.

— Моих спутников вы знаете, — де Руже лишь вежливо кивнул виконту и сложил вчетверо прочитанное им рекомендательное письмо от графа де Сент-Эньяна. — В чём состоит ваше сообщение на словах?

— Оно от лейтенанта д'Артаньяна. Он также посвящён в это дело и просил передать, что два человека, которые интересуют вашу светлость, прибыли из Дувра в Дюнкерк. Одного из них видели в Кале, а второй, возможно, отправился в Париж. Но может быть он уехал только для отвода глаз, а сам остался в Кале.

— Вот как? Вполне вероятно, что во Франции они решили разделиться, — задумчиво проговорил де Руже, — с тем, чтобы запутать следы.

— Да! — согласился д’Эстен. — Судя по донесениям из Дюнкерка, там их встретили двое, один из которых сразу же направился в Париж.

— И что лейтенант думает о намерениях этих людей? — де Руже продолжал расспросы, обдумывая про себя полученные ответы. — Какова вероятность, что они в состоянии предпринять попытку сорвать встречу кортежа принцессы в Кале? Или следует ожидать от них неприятностей в самом Париже?

— Об их планах нам пока ещё ничего не известно, — покончив с формальностями, д’Эстен закинул руки за голову и откинулся на спинку сиденья. — В Париже за ними пристально следят люди господина префекта. Никаких приготовлений к каким-либо действиям пока не было замечено.

— «Не замечено» и «не было вовсе» — это далеко не одно и то же, — холодно заметил ему де Руже.

— Понимаю, — стушевался под его строгим взглядом виконт. — Пока это всё, что нам известно. Граф д'Артаньян больше ничего не передал.

— А указания? — спросил де Руже. — Он посоветовал что-либо предпринять?

— Вам, ваша светлость, пока что следует оставаться в Кале и следить за происходящим издали, не показываясь на людях.

— Как? Мы не примем участия во встрече принцессы в Кале? — разочарованно спросил Данжюс.

— Ну, вы-то будете, Леон, — тихо проговорил Арман.

Про себя он подумал, что столь заметная личность, как его ординарец, не смог бы скрыться в толпе, не привлекая к себе внимания. Было бы лучше, чтобы Данжюс встретился с друзьями сразу же по приезде в Кале прежде, чем его заметит кто-то из них. Не хватало ещё, чтобы друзья графа стали насмехаться над ним из-за нелепого маскарада.

Задумавшись, Арман всего на миг позволил себе вспомнить о Генриетте. Ему пришла в голову мысль о том, что, заметив среди приветствующих её дворян Данжюса, принцесса примет это как добрый знак, а может быть сочтёт за своеобразное приветствие от него самого. Конечно же, Данжюс должен появиться на встрече её кортежа!

— Но лейтенант дважды повторил, что вам лучше сохранять инкогнито, — возразил д'Эстен.

— Я и не собираюсь нарушить этот совет. А вот что касается графа Данжюса, то помимо службы в качестве моего ординарца, он является одним из приближённых герцога Орлеанского, — произнёс Арман непререкаемым тоном. — В Кале граф будет находиться в компании дворян герцога, которые прибудут для встречи кортежа. Только и всего.

— Да. Пожалуй, — не зная, что задумал генерал, д’Эстен счёл за лучшее согласиться, а между тем проследить, чтобы счастливчик Данжюс ненароком не раскрыл бы их планы.

— Скоро уже? — зевнув, спросил Леон, чувствуя по тону разговора, что важные обсуждения уже закончены. — Я смертельно голоден! Признаюсь, я отдал Ла-Маншу всё, что успел съесть за время нашего пребывания в Лондоне. Я чувствую себя полностью опустошённым.

— Немного терпения, и вас порадуют самым сытным обедом по эту сторону Ла-Манша, господа! — пообещал д'Эстен, после того, как выглянул в окошко кареты. — Всего несколько миль пути, и вы будете вознаграждены за пережитые вами злоключения и неприятности, мой дорогой граф!

— Скорее бы уж! — пробормотал Данжюс и, перестав бороться со сном, задремал, устроив голову на плече у де Руже.