Сент-Ив

Роберт Льюис Стивенсон, 1897

«В мае 1813 г. я имел несчастье попасть во вражеские руки. Благодаря знанию английского языка на меня возложили тяжелую обязанность, и это было причиной моих бед. Хотя, мне кажется, солдат не может отказаться от даваемых ему поручений, не имеет права стараться отделаться от той или другой опасности, – быть повешенным за шпионство дело далеко не привлекательное, и я вздохнул с облегчением, когда сделался военнопленным. Меня поместили в Эдинбургскую крепость, которая стоит на крутой скале. Туда же заключили несколько сотен таких же несчастных пленников, как я, таких же рядовых солдат. Почти все они были людьми простыми и невежественными…»

Глава X

Гуртовщики

Мне приходилось делать некоторое усилие, чтобы идти рядом с моим спутником, хотя он безобразно раскачивался на ходу и с виду шел не особенно скоро, но мог по желанию передвигаться очень быстро. Мы смотрели друг на друга: я с выражением естественного любопытства, он, по-видимому, с чувством сильного неодобрения. Потом я узнал, что Сим был предубежден против меня: он видел, как я опустился на колено перед дамами, и вследствие этого признал меня идиотом.

— Итак, вы в Англию? Да? — спросил он.

Я ответил утвердительно.

— Ну, мне кажется, что дорога для нас хороша, — заметил погонщик и погрузился в молчание, которое не нарушалось в течение четверти часа; двигались мы не спеша.

Наконец мы вышли на зеленую долину, вившуюся между горами и холмами. Посередине ее текла маленькая речка, образовавшая множество чистых, прозрачных заводей. Подле одного из дальних разливов я рассмотрел косматое стадо и пастуха, казавшегося двойником Сима. Второй пастух завтракал хлебом с сыром. Завидя нас, Кэндлиш (впоследствии я узнал, что двойника Сима звали Кэндлишем) встал нам навстречу.

— Он пойдет с нами, — сказал Сим, обращаясь к товарищу, — старуха Гилькрист пожелала этого.

— Хорошо, хорошо, — ответил второй пастух; потом, вспомнив об учтивости, он с серьезной усмешкой посмотрел на меня и заметил: — Какой прекрасный день.

Я согласился с ним и осведомился о том, как он поживает.

— Славно, — послышалось в ответ.

На этом обмен любезностями прекратился; погонщики принялись сгонять скот. Это, как вообще все, что касалось управления стадом, исполнялось с помощью двух красивых, умных собак. Сим и Кэндлиш давали им только немногосложные приказания.

Мы спускались с холма по крутой зеленой тропинке, которой я сначала не заметил. Кругом раздавались крики болотных птиц, слышалось, как скот жевал и чавкал; животные ели и, по-видимому, все не могли насытиться, а потому мы продвигались вперед утомительно медленным образом. Мои спутники шли среди стада в полном молчании, которым я мог только восхищаться. Чем больше я смотрел на погонщиков, тем более меня поражало их сходство, доходившее до смешного. Оба они были одеты в грубое платье из домашней ткани, оба держали по одинаковой палке, у обоих под носом виднелись следы табака; оба несли по пледу, сделанному из материи, которая называется пастушьим тартаном. Глядя на Сима и Кэндлиша сзади, было положительно невозможно различить их одного от другого, и даже смотря им в лица, я находил между ними значительное сходство. Несколько раз старался я вызвать моих спутников на обмен мыслями, хотел, по крайней мере, заставить их произнести какие-нибудь человеческие слова, но в ответ мне слышались только «да» или «нет»; но затронутая тема замирала без звука. Я не скрою, что это опечалило меня, и когда через некоторое время Сим предложил мне табаку, лежавшего в бараньем роге, с вопросом: «Вы употребляете это?», я ответил со значительным оживлением: «Сэр, я готов был бы понюхать табаку, чтобы немного сблизиться с вами, право». Но и этой шутки не раскусили мои спутники, или, по крайней мере, она не смягчила их.

Конец ознакомительного фрагмента.