Колесо Времени. Книга 7. Корона мечей

Роберт Джордан, 1996

Элайда, сделавшись единоличной правительницей Белой Башни, все силы кладет на то, чтобы расправиться с Рандом ал'Тором, объявленным Лжедраконом. Ранд, плененный по приказу Элайды, при помощи Айз Седай, не подчинившихся власти Престола Амерлин, обретает свободу. Но государства разобщены, смутой охвачен мир, от засухи и жары, наведенных Темным на континент, страдает сама земля. Непосильная задача встает перед Возрожденным Драконом – любой ценой объединить людей и народы, ибо, только сплотившись, можно одолеть Темного, средоточие мирового зла… В настоящем издании текст романа заново отредактирован и исправлен.

Глава 7

Волчьи ямы, капканы и тьма

Ранд ощущал Драконов скипетр в своей руке. Ладонью, на которой была выжжена цапля, ощущал каждую линию вырезанных на скипетре драконов так, будто пробегал по ним пальцами, и все же казалось, это не его рука. Если бы чей-то клинок отсек ее, он почувствовал бы боль, но это была бы чужая боль.

Он плавал в непостижимой, безмерной пустоте, и саидин переполняла его, пытаясь стереть в порошок, обдавая то холодом стали, то жаром, способным расплавить камни. Весь ее мощный поток нес на себе пятно Темного, и порча пыталась завладеть его телом. В глубине души он иногда боялся этого больше всего. Это был не тот страх, от которого прежде его лишь начинало подташнивать. Теперешний был гораздо сильнее. И единственное, что не давало утонуть в этом стремительном потоке огня, льда и порчи, — жизнь. Самое подходящее слово. Саидин пыталась уничтожить его. Саидин клокотала в нем, переполняя его жизненной силой. Она грозила испепелить и… соблазняла. Борьба за то, чтобы остаться самим собой, чтобы не оказаться поглощенным, во сто крат увеличивала радость просто от ощущения жизни. Такой прекрасной, такой сладкой, несмотря на всю ее грязь. Интересно, может ли жизнь быть чистой? Он не мог этого себе представить. Зачерпнуть больше, все, все сполна.

Здесь крылся смертельный соблазн. Один неверный шаг — и он навсегда утратит способность направлять. Одна ошибка — и он потеряет разум или его просто разнесет на куски; может быть, и все вокруг тоже. Сумасшедшая гонка, борьба за существование, которая, однако, сама по себе не являлась признаком безумия. Точнее, это все равно что идти с завязанными глазами над волчьей ямой, утыканной острыми кольями. Опасность создавала ни с чем не сравнимое ощущение наслаждения жизнью, и от одной мысли о том, чтобы отказаться от нее, мир окутывала сумрачная тень. Нет, это не безумие.

Танец с саидин, скольжение в пустоте, обрывки образов и мыслей. Анноура смотрит на него пристальным взглядом Айз Седай. Какую игру затеяла Берелейн? Она никогда не упоминала ни о какой советнице из Айз Седай. И те, другие Айз Седай в Кайриэне. Откуда они явились и зачем? Мятежники недалеко от города. Что придало им решимости на такой шаг? Что они собираются делать? Как он может помешать им или даже использовать их? В последнее время он все чаще с легкостью использовал людей; иногда эта мысль заставляла его чувствовать себя больным. Севанна и Шайдо. Руарк уже посылал разведчиков к Кинжалу Убийцы Родичей, но им удалось разузнать только «куда» и «когда». Хранительницы Мудрости, конечно, могли бы ответить на вопросы «почему», но они не делали этого. Имелось множество «почему», связанных с Севанной. Илэйн и Авиенда. Нет, он не будет думать о них. Только не о них. Ни в коем случае. Перрин и Фэйли. Горячая женщина, настоящий сокол — не только по имени, но и по натуре. Она действительно пошла на службу к Колавир только ради того, чтобы собрать против нее улики? Она попыталась бы защитить Перрина, даже если бы Дракон Возрожденный пал. Она попыталась бы защитить его и от Дракона Возрожденного, если бы пришла к выводу, что это необходимо; ее преданность принадлежала Перрину, но она сама решала, как распоряжаться ею. Фэйли не относилась к женщинам, которые смиренно подчиняются мужу. Если такие женщины вообще существуют. Во взгляде золотистых глаз — вызов и открытое неповиновение. Почему Перрин проявляет такую горячность, когда речь заходит об Айз Седай? На пути к Колодцам Дюмай Перрин провел много времени с Кируной и ее спутницами. Может быть, Айз Седай сделали с ним то, чего все так боятся? Айз Седай. Ранд покачал головой, не отдавая себе в этом отчета. Никогда больше. Никогда! Доверять означает быть преданным; доверие всегда порождает боль.

Он попытался отогнать эту мысль, слишком уж она напоминала бред. Невозможно жить, не доверяя хоть кому-нибудь. Только не Айз Седай. Мэту, Перрину. Если он не может доверять им… Мин. Не сметь даже задумываться о том, можно ли доверять Мин. Ему хотелось, чтобы она сейчас была с ним, а не в своей постели. Дни в плену были полны для нее ужасной тревоги. Больше за него, чем за себя, насколько он ее знал. Дни, когда Галина допрашивала Мин и наказывала, если ее не устраивали ответы. Ранд непроизвольно стиснул зубы. Все это, вместе взятое, плюс напряжение, с которым всегда связано Исцеление, наконец доконало ее. Она оставалась рядом с ним, пока ее держали ноги, потом он вынужден был просто отнести ее в спальню, не обращая внимания на вялые протесты, сводящиеся главным образом к тому, что она ему нужна. Сейчас, без Мин, без ее успокоительного присутствия, без ее умения заставить его рассмеяться, заставить забыть о Драконе Возрожденном, ему оставалась лишь борьба с саидин. И вихрь собственных мыслей, и…

«Их надо уничтожить. Ты должен сделать это. Помнишь, как все было в прошлый раз? То, что произошло у Колодцев, — пустяк, ничто. Города пылали, на всей земле ничего не уцелело. Мы разрушили весь мир! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ? ИХ НЕОБХОДИМО УБИТЬ, СТЕРЕТЬ С ЛИЦА ЗЕМЛИ!..»

Этот голос вопил в его голове. Не голос Ранда ал'Тора. Голос Льюса Тэрина Теламона, умершего более трех тысяч лет назад, теперь звучал в голове Ранда ал'Тора. Почти всякий раз, когда он обращался к Силе, этот голос становился отчетливо слышен, покидая свое место в тайниках его разума. Иногда Ранд удивлялся, как такое вообще возможно. Он на самом деле был Льюсом Тэрином Теламоном, рожденным заново, Драконом Возрожденным, и не отрицал этого, но всякий человек проживал не одну жизнь, а множество — сотни, тысячи и даже больше. Так работал Узор: все умирали и возрождались снова и снова при каждом повороте Колеса, вечно, без конца. Но никто из живших прежде не разговаривал с тем, кем он стал теперь. Ни у кого в голове не звучали голоса. Кроме безумцев.

«А как же я?» — подумал Ранд. Одна рука сжимала Драконов скипетр, другая — рукоять меча. «Как же ты? Чем мы отличаемся от других?» — мысленно спросил он Теламона.

Ответом было молчание. Довольно часто Льюс Тэрин не отвечал. Может, было бы лучше, если бы он замолк навсегда.

«Ты на самом деле существуешь?» — удивленно спросил наконец голос.

Сомнения в существовании Ранда повторялись так же часто, как отказ отвечать.

«А я? Я разговаривал с кем-то. Во всяком случае, мне кажется, что разговаривал. Находясь в каком-то ящике. Сундуке».

Хриплый, мягкий смех.

«Я умер или, может быть, сошел с ума? Не важно. Я, конечно, проклят. Я проклят, а это, наверно, Бездна Рока? Я… п-п-проклят, — теперь смех стал диким, — а эт-то — Бездна Ро…»

Ранд приглушил голос до жужжания насекомого, этому он научился, пока сидел связанным в сундуке. Один, в темноте. Только он и боль, а еще голос давно умершего безумца. Этот голос иногда даже служил утешением. Единственный товарищ. Друг. Что-то вспыхнуло в мозгу. Не образы, просто яркие движущиеся вспышки. Непонятно, почему они навели Ранда на мысли о Мэте и Перрине. Эти вспышки начали появляться, еще когда он сидел в сундуке, — вспышки и галлюцинации. В сундуке, куда Галина, Эриан, Кэтрин и остальные запихивали его каждый день, а предварительно как следует избивали. Ранд покачал головой. Нет. Теперь он не в сундуке. Пальцы стиснули скипетр и меч. Это всего лишь воспоминания, а воспоминания не имеют силы. Он не…

— Если ты не желаешь поесть перед дорогой, тогда давай отправляться. Все уже давно поужинали.

Ранд удивленно посмотрел на Сулин, и она попятилась под его взглядом. Сулин, которая не побоялась бы встретиться один на один с леопардом! Ранд постарался придать лицу спокойное выражение. Оно ощущалось как маска — не его лицо. Чужое.

— С тобой все в порядке? — спросила Сулин.

— Я задумался. — Ранд постарался незаметно расслабиться. Куртка, которая была на нем сейчас, выглядела куда уместней той, что он носил после битвы у Колодцев Дюмай. Темно-голубая, без всякого узора. Даже приняв ванну, он не чувствовал себя чистым, ведь саидин находилась внутри его. — Иногда я слишком сильно задумываюсь.

В одном углу комнаты с темными панелями и без окон теснились двадцать или даже больше Дев. Восемь позолоченных светильников-торшеров стояли у стен, перед зеркалами — для усиления света. Ранд был рад этому; ему больше не нравились темные помещения. Трое Аша'манов тоже находились тут, айилки в одном углу комнаты, Аша'маны — в другом. Джонан Эдли — родом из Алтары, хотя имя не алтарское, — стоял в глубоком раздумье, скрестив руки и нахмурив брови, похожие на черных гусениц. Будучи всего года на четыре старше Ранда, он жаждал одного — заработать серебряный меч посвященного. У Эбена Хопвила стало чуть больше мяса на костях и чуть меньше прыщей на лице по сравнению с тем временем, когда Ранд впервые увидел его, хотя нос и уши по-прежнему казались самыми выдающимися чертами его облика. Он поглаживал пальцами значок в виде меча на воротнике с таким видом, точно удивлялся, что он здесь. У Федвина Морра тоже был бы приколот к воротнику меч, не будь он одет в зеленый кафтан с серебряной вышивкой на отворотах и манжетах, более подходящий для преуспевающего купца или захудалого вельможи. Одного возраста с Эбеном, но более коренастый и почти без прыщей, он явно был недоволен тем, что его черный мундир засунут в лежащую у ног кожаную суму. Эти трое относились к числу тех, кто приводил в бешенство Льюса Тэрина, — они и все остальные Аша'маны. Аша'маны, Айз Седай — любой, кто мог направлять Силу. Все они просто выводили Льюса Тэрина из себя.

— Слишком сильно задумываешься, Ранд ал'Тор? — Руки Энайлы были заняты; в одной она сжимала короткое копье, в другой держала щит и еще несколько коротких копий. И все же голос ее прозвучал так, точно она погрозила ему пальцем; Аша'маны хмуро уставились на нее. — Твоя беда в том, что ты вообще не думаешь.

Некоторые Девы негромко засмеялись, но она явно не шутила. Энайла была ниже остальных Дев по крайней мере на ладонь. Волосы такие же пламенные, как и характер. К Ранду она, как и ее подруга Сомара, относилась своеобразно. Сомара, айилка с волосами цвета соломы и выше Энайлы больше чем на голову, кивнула, соглашаясь.

Ранд ничего не ответил, но от вздоха не удержался. Сомара и Энайла были хуже всех, но и остальные Девы никак не могли решить для себя вопрос, Кар'а'карн ли он — и тогда следовало ему повиноваться, — или просто единственный сын Девы, о котором, возможно, им известно, — и тогда следовало воспитывать его и заботиться о нем. Как о брате или как о сыне, в зависимости от возраста. Даже Джалани, которая совсем недавно сама играла в куклы, казалось, воображала, что Ранд — ее младший брат, а Корана, седая и почти такая же морщинистая, как Сулин, вела себя с ним как со старшим братом. Хорошо хоть, что они позволяли себе такие вольности, только находясь среди своих, не там, где их могли слышать другие айильцы. В сражении он, конечно, станет для них Кар'а'карном. И он в долгу перед ними. Они шли на смерть ради него. Хотели они того или нет, он в долгу перед ними.

— Я не собираюсь всю ночь торчать здесь, пока вы наиграетесь в «поцелуй маргариток», — сказал Ранд.

Сулин одарила его одним из своих взглядов — все женщины, платье они носят или кадин'сор, способны метать такие взгляды; им это не труднее, чем фермеру разбрасывать семена, — но Аша'маны перестали таращиться на Дев и повесили ремни сум на плечи. Держи их в ежовых рукавицах, так он говорил Таиму, преврати их в оружие. И Таим был согласен с ним. Хорошее оружие послушно поворачивается в ту сторону, куда его направляют руки человека. Если бы только Ранд мог быть уверен, что в один прекрасный день оно не повернется против него самого.

В эту ночь он наметил побывать в трех местах, но одно из них должно было остаться неизвестным для Дев. Да и вообще для всех, кроме него самого. Какое из двух других будет первым, он решил еще раньше и все же сейчас колебался. Об этой прогулке все равно вскоре станет известно, но ему хотелось, чтобы тайна сохранилась как можно дольше.

Когда проход открылся здесь, прямо посреди комнаты, через него тут же просочился сладковатый запах, знакомый любому фермеру. Конский навоз. Сморщив нос, прежде чем поднять вуаль, Сулин рысью повела половину Дев через проход. Бросив на Ранда взгляд, за ними последовали Аша'маны, зачерпнув столько Силы из Истинного Источника, сколько могли удержать.

Поэтому, когда они проходили мимо него, Ранд сумел почувствовать степень возможностей каждого. В ином случае потребовалось бы приложить усилия, чтобы вообще определить, способен ли мужчина направлять Силу, да и тогда тот должен быть открыт для такой проверки. Среди Аша'манов не было ни одного настолько сильного, как он сам. Все намного слабее — пока. Впрочем, нельзя сказать наверняка, насколько силен мужчина, пока он не разовьет свои способности. Из всех троих самый сильный Федвин, но у него было то, что Таим называл преградой. В глубине души Федвин не верил, что может с помощью Силы воздействовать на что-то, находящееся на изрядном расстоянии. В результате уже в пятидесяти шагах его способность начинала ослабевать, а в сотне он не мог сплести даже нитку из саидин. Мужчины развивались быстрее, чем женщины, и быстрее обретали мощь. Каждый из этих троих был достаточно силен, чтобы создать проход нужного размера; пожалуй, только в Джонане Ранд не был полностью уверен. Каждый Аша'ман, которого Ранд оставил при себе, мог сделать это.

«Убей их, пока не поздно, пока они не сошли с ума, — прошептал Льюс Тэрин. — Убей их, выследи Саммаэля, Демандреда и остальных Отрекшихся. Я должен убить их всех, пока не стало слишком поздно!»

Последовал момент борьбы, когда Льюс Тэрин попытался вырвать у Ранда Силу и потерпел неудачу. В последнее время он стал чаще предпринимать попытки завладеть саидин. Это казалось очень опасным. Ранд сомневался, что Льюс Тэрин сумеет отрезать его от Истинного Источника; но у него не было уверенности, что сам он сможет проделать то же с Льюсом Тэрином, если тот дотянется до Источника раньше его.

«А как же я?» — снова подумал Ранд. Это прозвучало у него в мозгу почти как рычание, не менее злобное, чем то, которое издавал его недавний противник. Ранд был окутан Силой, и гнев сплетал свою паутину — огненное кружево — по ту сторону Пустоты.

«Я тоже могу направлять. Меня ожидает безумие, но ты уже безумен! Ты убил себя, Убийца Родичей, но сначала ты убил свою жену, и своих детей, и один Свет знает, сколько еще народу. Я не стану убивать без крайней необходимости! Ты слышишь меня, Убийца Родичей?»

Никакого ответа.

Ранд глубоко, со всхлипом вздохнул. Та огненная паутина замерцала — словно молния вдалеке. Он никогда не разговаривал с тем человеком — Льюс Тэрин ведь человек, не просто голос; человек, со всеми своими воспоминаниями, — никогда не разговаривал с ним так прежде. Может, теперь он избавится от Льюса Тэрина навсегда? Половина болтовни этого безумца представляла собой стенания по умершей жене. Хочет ли он в самом деле прогнать Льюса Тэрина? Единственного друга, который был с ним в том сундуке.

Ранд обещал Сулин досчитать до ста и лишь тогда отправиться следом за Девами и выполнил свое обещание, считая, однако, через пять. Потом, сделав всего один шаг, он перенесся более чем на сто пятьдесят лиг и оказался в Кэймлине.

Над королевским дворцом распростерлась ночь, лунные тени укрыли изящные шпили и позолоченные купола, но мягкий ветерок ничуть не уменьшил жары. Почти полная луна заливала все вокруг призрачным светом. Девы в вуалях торопливо скользили мимо повозок, выстроившихся в ряд позади самой большой дворцовой конюшни. Запах навоза давным-давно въелся в дерево повозок, на которых его вывозили из конюшни. Аша'маны прикрывали лица руками, а Эбен даже зажал нос.

— Что-то слишком быстро считает Кар'а'карн, — пробормотала Сулин, опустив вуаль.

Вряд ли здесь их ожидали сюрпризы. Ночью около повозок оставались только те, кто должен тут находиться по долгу службы, да и они, скорее всего, спали.

Как только прямо следом за Рандом прошли оставшиеся Девы, он позволил проходу закрыться. Когда проход замерцал, исчезая, Льюс Тэрин прошептал: «Ее больше нет. Почти». В его голосе звучало облегчение; в Эпоху легенд не существовало уз между Стражами и Айз Седай.

На самом деле Ранд, конечно, продолжал чувствовать Аланну, почти так же, как все время с тех пор, когда она против воли связала его с собой узами, хотя ощущение ее присутствия в глубине сознания стало заметно слабее. Это не мешало Ранду всегда знать, какие чувства она испытывает. Чем ближе к ней, тем сильнее он ощущал ее эмоции и то, как она себя чувствует физически. Он знал, где она находится, так же хорошо, как знал, где находится его собственная рука, но точно так же, как обстояло дело с рукой, ему не надо было специально думать об этом — он просто знал. Расстояние оказывало, конечно, некоторое воздействие, но он все еще чувствовал, что она находится к востоку от него. Он не хотел бы потерять ее из вида. Даже если бы Льюс Тэрин замолчал навсегда и все воспоминания о пребывании в сундуке стерлись из памяти Ранда, эта связь напоминала бы ему: «Никогда не доверяй Айз Седай».

Внезапно до него дошло, что Джонан и Эбен все еще удерживают саидин.

— Отпустите! — приказал Ранд — это была команда, которую использовал Таим, — и тут же почувствовал, что Сила покинула их. Хорошее оружие. Пока.

«Убей их, пока не поздно», — пробормотал Льюс Тэрин.

Ранд бережно и неохотно отпустил Источник. Ему всегда неприятно было прерывать эту живую связь, полную внутреннего противоборства, но придававшую всем жизненным ощущениям необыкновенную остроту. Однако внутренне он был крайне сосредоточен и напряжен, как перед прыжком, готовый в любой момент снова обратиться к Силе, если понадобится. Сейчас так же, как всегда.

«Я должен убить их», — прошептал Льюс Тэрин.

Заглушив его голос, Ранд послал во дворец одну из Дев, Нерилию, а сам принялся расхаживать вдоль ряда повозок. Мысли снова закружились в голове, быстрее, чем прежде. Не следовало приходить сюда. Нужно было отправить Федвина с письмом. Мысли вертелись бешеным водоворотом. Илэйн. Авиенда. Перрин. Фэйли. Анноура. Берелейн. Мэт. Свет, ему не следовало приходить сюда. Илэйн и Авиенда. Анноура и Берелейн. Фэйли, и Перрин, и Мэт. Цветные вспышки, быстрое движение, неуловимое для взгляда. Далекое гневное бормотание безумца.

Постепенно до Ранда стало доходить, о чем переговаривались между собой Девы. О запахе. Намекали, что он шел от Аша'манов. Если бы Девы хотели, чтобы их никто не слышал, то прибегли бы к языку жестов; лунного света вполне хватало. Сияния луны было достаточно и для того, чтобы увидеть, как покраснел Эбен, а Федвин сжал челюсти. Может, они уже не дети, особенно после Колодцев Дюмай, но им ведь всего по пятнадцать или шестнадцать лет. Джонан стоял, хмуро глядя на Дев. Хорошо хоть, что никто из них не обратился снова к саидин. Пока.

Ранд шагнул было к мужчинам, но потом просто повысил голос. Пусть все слышат.

— Если я могу мириться с глупыми выходками Дев, то и вы сможете.

Лицо Эбена стало еще краснее. Джонан усмехнулся. Все трое поклонились Ранду, прижав кулаки к груди, и повернулись друг к другу. Джонан тихо сказал что-то, посматривая на Дев, и Федвин с Эбеном засмеялись. С тех пор как впервые увидели Дев, они разрывались между желанием постоянно разглядывать эти удивительные создания, о которых раньше только читали, и желанием убежать, прежде чем ужасные айильцы из россказней и всяких историй расправятся с ними. Прежде мало что пугало их. Им необходимо заново учиться испытывать страх.

Девы посмотрели на Ранда и перешли на язык жестов, иногда негромко посмеиваясь. Может, они в какой-то степени и опасались Аша'манов, и все же Девы оставались Девами — Айил всегда Айил. Какой интерес подпускать шпильки, если никто не слышит? Сомара громко пробормотала что-то насчет того, что, будь здесь Авиенда, она бы живо успокоила Ранда; эти слова сопровождались решительными кивками. Жизнь, описываемая в сказаниях, всегда выглядела гораздо проще, чем на самом деле.

Как только вернулась Нерилия с сообщением, что нашла Даврама Башира и Бэила, вождя клана, возглавлявшего айильцев здесь, в Кэймлине, Ранд отстегнул свой пояс вместе с мечом; то же сделал Федвин. Джалани достала большую кожаную суму и, пока туда убирали мечи и Драконов скипетр, держала ее с таким видом, точно это не мечи, а ядовитые змеи или чьи-то давно сгнившие останки. Хотя, по правде говоря, даже в обоих этих случаях она не держала бы суму с такой осторожностью. Надев плащ с капюшоном, поданный Кораной, Ранд сложил руки за спиной, и Сулин туго связала их веревкой, приговаривая себе под нос:

— Это сумасбродство. Даже мокроземцы назвали бы это сумасбродством.

Ранд постарался не морщиться. Сулин, связывая его, стянула ему руки как следует.

— Ты слишком часто сбегал от нас, Ранд ал'Тор. Ты совсем не заботишься о себе. — Сулин относилась к нему как к брату одного с ней возраста, но временами ведущему себя совершенно безответственно. — Фар Дарайз Май заботятся о твоей чести, а ты нет.

Федвин стоял с недовольным видом, пока ему тоже связывали запястья, хотя Девы при этом усердствовали гораздо меньше. Джонан и Эбен хмуро наблюдали за происходящим. Им этот план нравился не больше, чем Сулин. Они считали, что от него будет мало толку. Ну и пусть. Дракон Возрожденный не обязан объяснять свои действия, да и Кар'а'карн редко это делал. Никто из Аша'манов, однако, не произнес ни слова. Оружие не способно проявлять недовольство.

Обойдя Ранда, Сулин бросила взгляд на его лицо, и дыхание у нее перехватило.

— Они делали это с тобой, — тихо сказала она и потянулась к ножу с массивным клинком, висящему на поясе. Этот стальной клинок длиной чуть больше фута был фактически коротким мечом, хотя только глупец назвал бы его так в разговоре с айильцем.

— Натяни капюшон мне на голову, — хрипло ответил Ранд. — Вся соль в том, чтобы никто не узнал меня до того, как я доберусь до Бэила и Башира. — (Она колебалась, не спуская с Ранда глаз.) — Натяни, я сказал, — ворчливо повторил он.

Сулин могла голыми руками убить почти любого мужчину, но ее пальцы двигались очень нежно, расправляя капюшон вокруг его лица.

Засмеявшись, Джалани надвинула капюшон ему на глаза:

— Не сомневайся, теперь никто тебя не узнает, Ранд ал'Тор. Мы поведем тебя.

Некоторые Девы засмеялись.

Все тело точно одеревенело, и Ранд едва удержался от того, чтобы не обратиться к саидин. Едва. Льюс Тэрин сердито заворчал и что-то быстро, невнятно забормотал. Ранд приложил все силы, чтобы выровнять дыхание. Мрак не был полным. Ниже края капюшона он видел лунный свет. Но несмотря на это, споткнулся, когда Сулин и Энайла взяли его за руки и повели вперед.

— А я-то думала, что ты уже достаточно взрослый и умеешь ходить, — с притворным удивлением пробормотала Энайла.

Рука Сулин пришла в движение, и Ранд потрясенно осознал, что она погладила его по плечу.

Ранд видел лишь то, что находилось непосредственно перед ним. Сначала залитые лунным светом плиты конюшенного двора, потом каменные ступени, мраморный пол, освещенный светильниками и кое-где покрытый длинными ковровыми дорожками. Сосредоточенно следя за движущимися тенями, он старался ощутить присутствие рядом саидин или, хуже того, покалывание на коже, говорившее о том, что какая-то женщина неподалеку удерживает саидар. Практически ослепший, он узнал бы о нападении, лишь когда стало бы слишком поздно. Ранд слышал шелест шагов немногочисленных слуг, спешивших по своим делам, — ночью их, конечно, немного, но они есть, — однако никто не выразил удивления при виде пяти Дев, сопровождающих двух пленников. Учитывая, что Бэил и Башир жили во дворце, а их люди поддерживали порядок в городе, за их движением по этим коридорам, несомненно, следили. Ощущение было такое, будто идешь по лабиринту. А что еще он делал, как не переходил из одного лабиринта в другой, едва покинув Эмондов Луг? Даже когда воображал, что отчетливо видит свой путь.

«Способен ли я вообще различать, правильным путем иду или нет? Сумею ли выбрать верную дорогу? — вот что Ранду хотелось знать. — Или я настолько увяз во всем этом, что мне везде будут теперь чудиться ловушки?»

«Нет никаких верных дорог. Только волчьи ямы, и капканы, и тьма».

В ворчании Льюса Тэрина ощущались тревога и отчаяние. Все верно. Путь Ранда именно таков.

Когда они добрались до нужной комнаты и Сулин закрыла дверь, Ранд тряхнул головой, отбрасывая назад капюшон, и наконец снова обрел зрение. Он ожидал увидеть здесь Бэила и Даврама, но присутствие жены Даврама, Дейры, а также Мелэйн и Доринды его удивило.

— Я вижу тебя, Кар'а'карн. — Бэил, самый высокий мужчина, какого когда-либо доводилось видеть Ранду, сидел со скрещенными ногами на полу, выложенном белыми и зелеными плитками, в своем обычном кадин'сор. Вокруг него, как всегда, даже когда он отдыхал, ощущалась атмосфера готовности в любой момент перейти к активным действиям. Вождь клана Гошиен Айил был немолод — обычно вожди кланов немолоды, — с сединой в темно-рыжих волосах, но всякого, кто предположил бы, что годы смягчили его нрав, постигло бы разочарование. — Да найдешь ты всегда воду и прохладу. Я по-прежнему с Кар'а'карном, а мои копья — со мной.

— Вода и прохлада, может, и неплохи, — сказал Даврам Башир, перекидывая ногу через позолоченную ручку кресла, — но сам я предпочитаю охлажденное вино. — Лишь немного выше Энайлы, он был сейчас в расстегнутом коротком синем кафтане, смуглое лицо блестело от пота. Несмотря на бросающуюся в глаза праздность, в нем чувствовался характер не слабее, чем у Бэила, с этими его жгучими раскосыми глазами и орлиным клювом носа над густыми усами, заметно прошитыми сединой. — Предлагаю отметить твое спасение и твою победу. Но почему ты явился сюда, вырядившись пленником?

— Меня интересует, не навлек ли он на нас гнев Айз Седай, — вклинилась в разговор Дейра. Крупная женщина в платье из зеленого шелка, мать Фэйли не уступала ростом любой Деве, за исключением разве что Сомары. Длинные черные волосы серебрились на висках, нос почти такой же рельефный, как у мужа. Правда, она давала ему сто очков вперед в умении яростно сверкать глазами и очень напоминала Фэйли еще в одном отношении. Она была предана мужу, но никак не Ранду. — Ты захватил Айз Седай в плен! Чего нам теперь ожидать? Что вся Белая Башня обрушится на наши головы?

— Если они сделают это, — резко ответила Мелэйн, поправляя шаль, — то получат по заслугам.

Золотоволосая и зеленоглазая, очень красивая и, похоже, старше Ранда всего несколькими годами, Мелэйн была Хранительницей Мудрости и женой Бэила. В чем бы ни состояла причина, заставившая Хранительниц Мудрости изменить свое отношение к Айз Седай, Мелэйн, Эмис и Бэйр изменили его больше всех.

— Что я хотела бы знать, — сказала третья женщина, — это как ты собираешься поступить с Колавир Сайган. — И Дейра, и Мелэйн отличались величественной осанкой, и все же Доринда затмевала обеих, хотя было нелегко сообразить, за счет чего именно. Хозяйка крова холда Горячие Ключи была весьма солидной женщиной, в чьем облике отчетливо проступало материнское начало, и не просто хорошенькой, а красивой, с морщинками в уголках голубых глаз и со светло-рыжими волосами, как и у Бэила, густо присыпанными сединой. И все же при виде этих трех женщин любой, имеющий голову на плечах и глаза на ней, сказал бы, что именно она здесь хозяйка. — Мелэйн говорит, что Бэйр считает Колавир Сайган не слишком значительной персоной, — продолжала Доринда, — но Хранительницы Мудрости иногда бывают так же слепы, как любой мужчина. Захваченный видом сражения, он может не заметить скорпиона под ногами. — Улыбка, предназначенная Мелэйн, лишила эти слова их яда; ответная улыбка Мелэйн говорила о том, что она ничуть не обижена. — В обязанности хозяйки крова входит отыскивать скорпионов до того, как они ужалят.

Доринда тоже была женой Бэила, факт, который все еще смущал Ранда, несмотря на то что он точно знал — это выбор обеих, и ее, и Мелэйн. Может, отчасти причиной его недоумения являлось как раз то, что это именно их выбор; у айильцев мужчина практически не имел права голоса, когда его жена выбирала себе сестру-жену. И даже у айильцев подобный уговор был не самым обычным делом.

— Колавир будет возделывать землю, — проворчал Ранд; они удивленно посмотрели на него, пытаясь понять, не шутка ли это. — Солнечный трон снова пуст и ждет Илэйн. — Он подумал, не сплести ли оградительный барьер от подслушивания. Однако, если бы кто-то владеющий Силой, все равно, мужчина или женщина, обнаружил этого малого стража, сам факт его существования уже свидетельствовал бы о том, что тут происходит нечто важное. Да и какая разница. Все, о чем будет говориться здесь, достаточно быстро станет известно повсюду, от Драконовой Стены до самого моря.

Федвин уже потирал запястья, а Джалани вкладывала нож в ножны. Никто из присутствующих не взглянул дважды на тех, кто пришел с Рандом; все внимание было устремлено только на него. Он помахал руками, когда Сулин разрезала веревку.

— Я и не подозревал, что у нас будет семейное собрание. — Только Нерилию, похоже, слегка смутили слова Ранда, остальные отнеслись к ним совершенно спокойно.

— Вот подожди, женишься, — с улыбкой пробормотал Даврам, — и поймешь, что нужно очень хорошо подумать, прежде чем решиться скрыть что-то от жены.

Дейра, скривив губы, сверху вниз внимательно посмотрела на Башира.

— Жены — огромное утешение для мужчины, — засмеялся Бэил. — Если, конечно, он не рассказывает им слишком много.

Улыбаясь, Доринда пробежала пальцами по его волосам. И тут же крепко зажала одну прядь, точно собираясь дернуть. Бэил заворчал, но не только из-за того, что делали с его волосами пальцы Доринды. Мелэйн вытерла маленький нож о плотную юбку и вложила его в ножны. Обе женщины усмехнулись, глядя друг на друга поверх головы мужа, в то время как Бэил потирал плечо, где сквозь кадин'сор проступило небольшое кровавое пятно. Дейра задумчиво кивнула; похоже, эта идея ей понравилась.

— Где та женщина, которую я ненавижу столь сильно, чтобы сделать женой Дракона Возрожденного? — холодно сказал Ранд.

Эти слова породили тишину, настолько плотную, что она ощущалась почти физически.

Он постарался обуздать свой гнев. Следовало ожидать, что они уже все знают. Мелэйн не просто Хранительница Мудрости, она — ходящая по снам, точно так же как Эмис и Бэйр. Кроме всего прочего, они в своих снах могли разговаривать и друг с другом, и с другими людьми; очень полезная способность, пусть для Ранда они воспользовались ею лишь единожды. И вообще это касалось только Хранительниц Мудрости. Ничего удивительного, что Мелэйн в курсе всего случившегося. Ничего удивительного, что она рассказала обо всем Доринде, не важно, была та Хранительницей Мудрости или нет. Эти две женщины и лучшие подруги, и сестры. Ну а как только о похищении Ранда узнал Бэил, тот, конечно, рассказал и Баширу. Ожидать же, что Башир сохранит такое известие в секрете от жены, было бы столь же нелепо, как ожидать, что он не сообщит ей о том, что их дом горит. Рассуждая таким образом, Ранд постепенно справился со своим гневом, загнал его внутрь.

— Илэйн объявилась? — Ранд хотел, чтобы этот вопрос прозвучал небрежно, но у него ничего не вышло. Да и не имеет значения. Любому ясно, что у него есть основания тревожиться. В Андоре, может быть, не так беспокойно, как в Кайриэне, но скорейший — а вероятно, и единственный — путь к тому, чтобы навести порядок в обеих странах, состоял в том, чтобы посадить Илэйн на трон.

— Нет еще. — Башир пожал плечами. — Но с севера доходят слухи о каких-то Айз Седай с армией — не то в Муранди, не то в Алтаре. Возможно, это юный Мэт и его Отряд Красной руки, а с ними — дочь-наследница и те сестры, которые сбежали из Башни, когда была свергнута Суан Санчей.

Ранд помассировал запястья в тех местах, где их стягивала веревка. Он затеял эту глупость, изображая пленного, только потому, что надеялся обнаружить здесь Илэйн. Илэйн и Авиенду. Тогда он мог бы прийти и уйти, а они даже не догадались бы о его появлении в Кэймлине. Может быть, он даже нашел бы способ незаметно взглянуть на них. Может быть… Дурак, да и только.

— Ты намерен заставить и этих сестер дать тебе клятву? — Голос Дейры был так же холоден, как и лицо. Ранд ей не нравился. Как она понимала, ее мужа вынуждали к действиям, в результате которых голова Башира с большой долей вероятности могла оказаться на пике над воротами Тар Валона, и именно Ранд толкал его на этот путь. — Белая Башня вряд ли оставит без внимания то, что вы принудили к этому Айз Седай.

Ранд отвесил ей небольшой поклон, и чтобы ей сгореть, если она сочла его за насмешку.

Дейра ни Галине т'Башир никогда в разговоре с Рандом не употребляла никаких его званий, даже не называла по имени. Точно таким же тоном она могла бы разговаривать с лакеем, к тому же не очень умным и не заслуживающим особого доверия.

— Это был их выбор — присягнуть мне, вот почему я принял их клятву. Сомневаюсь, что многие из них так уж страстно желают вернуться в Тар Валон. Окажись их выбор иным, никто не препятствовал бы им уйти на все четыре стороны. Конечно, при условии, что они не выступят против меня.

— Белая Башня сама выступила против тебя, — сказал Бэил, положив кулаки на колени и наклонившись вперед. Его голубые глаза смотрели с таким выражением, что по сравнению с ними голос Дейры казался теплым. — Враг, который пришел раз, будет приходить снова и снова. Если его не остановить. Мои копья последуют за Кар'а'карном, куда бы он их ни повел.

Мелэйн, конечно, кивнула, соглашаясь. Она, похоже, очень хотела, чтобы все до последней Айз Седай оказались отрезаны от Истинного Источника, под стражей и на коленях, а еще лучше — связанными по рукам и ногам. Но Доринда тоже кивнула, и Сулин, а Башир задумчиво пригладил костяшками пальцев усы. Ранд не знал, смеяться или плакать.

— Не кажется ли вам, что у меня хватает забот и без войны с Белой Башней? Элайда попыталась схватить меня за горло и получила по рукам. — Земля взрывается огнем и разорванной человеческой плотью. Во́роны и стервятники пируют. Сколько людей погибло? — Если у нее хватит ума на этом остановиться, я сделаю то же самое.

И если Айз Седай не станут требовать, чтобы он доверял им. Сундук. Ранд покачал головой, наполовину осознавая, что Льюс Тэрин неожиданно жалобно забормотал что-то о тьме и жажде. Он мог не принимать близко к сердцу эти воспоминания, он даже должен поступать именно так; но ни в коем случае не забывать и не доверять.

Предоставив Бэилу и Баширу спорить о том, хватит ли у Элайды ума остановиться сейчас, Ранд подошел к столу около стены, на котором были разложены карты. На стене висел гобелен с изображением какого-то сражения; на ткани рельефно выступал Белый лев Андора. Судя по всему, эта комната служила Бэилу и Баширу чем-то вроде штаба. Порывшись среди карт, Ранд нашел нужную, скатанную в большой рулон; на карте был изображен не только весь Андор от Гор тумана до реки Эринин, но и часть стран, расположенных южнее, — Гэалдан, Алтара и Муранди.

— Женщины, взятые в плен в стране древоубийц, должны держаться тише воды ниже травы. Почему же нельзя требовать этого и от других? — сказала Мелэйн, по-видимому в ответ на что-то, чего Ранд не слышал. В ее голосе явственно звучал гнев.

— Мы будем делать то, что должны, Дейра т'Башир, — спокойно сказала Доринда; она редко выходила из себя. — Собери все свое мужество, и мы отправимся туда, куда нужно.

— Когда прыгаешь с обрыва, — ответила Дейра, — ничего не остается, как только собрать все свое мужество. И надеяться на то, что угодишь в телегу с сеном, случайно оказавшуюся внизу.

Ее муж усмехнулся, будто это была шутка, однако слова Дейры звучали серьезно.

Развернув карту и придавив ее углы чернильницами и флаконами с песком, Ранд измерил расстояние пальцами. Мэт двигался не слишком быстро, если, как утверждают слухи, он в Алтаре или Муранди, а ведь он всегда гордился мобильностью своего Отряда. Может, Айз Седай со своими слугами и повозками замедляли его продвижение. А может, сестер оказалось больше, чем тот предполагал. Осознав, что руки у него стиснуты в кулаки, Ранд расслабил их. Ему нужна Илэйн. Чтобы посадить ее на трон здесь и в Кайриэне; вот зачем она нужна ему. Только по этой причине. Авиенда… Она ему вообще не нужна, совсем не нужна, и она достаточно ясно дала понять, что и он ей не нужен. Вдали от него она в безопасности. Чем дальше от него, тем безопаснее для них обеих. О Свет, если бы он мог хоть одним глазком взглянуть на них! Однако Мэт ему просто необходим, раз Перрин заупрямился. Конечно, Мэт не такой уж дока в сражениях, но даже Башир считался с его мнением. В военных вопросах, по крайней мере.

— Они обходились с ним как с да'тсанг, — проворчала Сулин, и остальные Девы тоже невнятно заворчали себе под нос, точно эхо.

— Мы знаем, — мрачно сказала Мелэйн. — У них нет чести.

— Как он сможет держать себя в руках после всего, что ты описала? — недоверчиво спросила Дейра.

Нижний обрез карты проходил севернее Иллиана — Ранду не удалось обнаружить на столе ни одной карты, которая изображала бы хоть часть этой страны, — но рука Ранда скользнула вниз, за Муранди, и он легко представил себе Дойрлонские холмы, находящиеся уже в Иллиане, неподалеку от границы. И линию фортов на этих холмах. Любой армии, вторгшейся в Иллиан, придется преодолеть их сопротивление. А в двухстах пятидесяти милях на восток, за равниной Маредо, — армия, подобной которой не было с тех пор, как в Айильскую войну все народы собрались под Тар Валоном, а может, даже со времен Артура Ястребиное Крыло. Тайренцы, кайриэнцы, айильцы — все сплелось в туго затянутый узел именно здесь, в Иллиане, в один могучий кулак, который должен нанести решительный удар. Если Перрин не поведет армию, тогда это должен будет сделать Мэт. Одно плохо — не хватает времени. Всегда не хватает времени.

— Сгори мои глаза… — пробормотал Даврам. — Ты никогда ни словом не упоминала об этом, Мелэйн. Леди Каралайн и лорд Торам разбили лагерь прямо под городом, и благородный лорд Дарлин тоже с ними? Они не могли оказаться одновременно в одном и том же месте случайно, нет, никак не могли. Ничего себе соседство! Гадюшник прямо у порога!

— Позвольте алгай'д'сисвай станцевать, — ответил Бэил. — Мертвые гадюки никого не ужалят.

Саммаэль всегда был сильнее всего в защите — воспоминание Льюса Тэрина, еще со времен Войны Тени. Если в одной голове находятся вместе два человека, то вполне можно ожидать, что их воспоминания начнут просачиваться от одного к другому. Иногда Льюс Тэрин совершенно не к месту вспоминал овец, пасущихся на лугу, или рубку дров, или вкус жареного цыпленка. Сейчас в его бормотании, еле слышно доносившемся до Ранда, ощущалось неистовое стремление убивать, разрушать. Всякий раз, вспоминая Отрекшихся, Льюс Тэрин приходил в ярость.

— Дейра т'Башир права, — сказал Бэил. — Мы не должны сворачивать со своего пути, пока не будут уничтожены либо наши враги, либо мы.

— Я не совсем это имела в виду, — сухо ответила Дейра. — Но ты прав. Теперь у нас нет выбора. Пока не погибнут наши враги — или мы.

Смерть, разрушение, безумие — все это вертелось и кружилось в голове Ранда, пока он изучал карту. Как только армия нанесет удар, Саммаэль тут же объявится на этих фортах. Саммаэль, со всей своей мощью Отрекшегося и знаниями Эпохи легенд. Лорд Бренд, как он сам называл себя, один из членов Совета девяти. Лорд Бренд, как называли его те, кто отказывался верить, что Отрекшиеся вырвались на свободу. Но Ранд знал, что это он. Опираясь на воспоминания Льюса Тэрина, он знал, как выглядит Саммаэль, будто видел его перед собой воочию.

— Что намерена предпринять Дайлин Таравин в отношении Ниан Араун и Элении Саранд? — спросила Доринда. — Признаюсь, я совершенно не понимаю такого обращения с людьми.

— Что бы она ни делала, это вряд ли имеет значение, — ответил Даврам. — Меня беспокоит то, что она спелась с этими Айз Седай.

— Дайлин Таравин глупа как пробка, — пробормотала Мелэйн. — Она верит слухам о том, что Престолу Амерлин удалось поставить Кар'а'карна на колени. Она даже волосы не расчешет без разрешения Айз Седай.

— Ты заблуждаешься насчет нее, — убежденно сказала Дейра. — Дайлин достаточно сильна, чтобы править Андором; она доказала это в Арингилле. Конечно, она прислушивается к мнению Айз Седай — только глупцы этого не делают, — но прислушиваться еще не означает повиноваться.

Нужно снова обыскать фургоны, доставленные от Колодцев Дюмай. Где-то в них должен отыскаться ангриал в виде фигурки маленького толстяка. Никто из сбежавших Айз Седай не мог даже догадываться о том, что это такое. Разве только какая-нибудь из них сунула его в суму как сувенир на память о Возрожденном Драконе. Нет. Он должен быть где-то в повозках. С ангриалом Ранд будет так же силен, как любой Отрекшийся. Без него… Смерть, разрушение и безумие.

Неожиданно что-то привлекло его внимание. То ли увиденное, то ли услышанное, но тут же исчезнувшее.

— Что это было? — спросил Ранд, резко отвернувшись от инкрустированного драгоценной поделочной костью стола.

Удивленные лица повернулись к нему. Джонан, который стоял, прислонившись к дверному косяку, напряженно выпрямился. Девы, отдыхающие сидя на корточках, неожиданно беспокойно задвигались. До этого они лениво переговаривались, теперь все как одна настороженно смотрели в сторону Ранда.

Поглаживая пальцами ожерелье из резной кости, Мелэйн взглянула на Бэила и Даврама и решительно сказала, прежде чем кто-либо успел открыть рот:

— Девять Айз Седай остановились в гостинице под названием «Серебряный лебедь», в тех кварталах, которые Даврам Башир называет Новым городом. — Мелэйн непроизвольно выделила слова «гостиница», «кварталы» и «город». До того как оказаться по эту сторону Драконовой Стены, Мелэйн знала эти слова только из книг. — Даврам и Бэил считают, что мы должны оставить их в покое, пока они не предпринимают никаких действий против тебя. Думаю, Ранд ал'Тор, тебе стоит знать об этих Айз Седай, которые чего-то ждут.

— Это моя вина, — вздохнул Башир, — если тут вообще есть чья-то вина. Мелэйн не согласна с той позицией, которую мы занимаем, но лично я ума не приложу, что тут можно сделать. Да и она, по-моему, тоже. Восемь Айз Седай остановились в «Серебряном лебеде» почти месяц назад, сразу же после того, как ты исчез. Время от времени то появлялись, то исчезали другие, но никогда их не собиралось больше десяти сразу. Они держались вместе, не причиняли хлопот и не задавали вопросов, насколько удалось выяснить Бэилу и мне. Появлялись в городе и Красные сестры — дважды. У всех, кто остановился в «Серебряном лебеде», есть Стражи, но не у посетительниц. Две или три из тех, что приходили, расспрашивали о мужчинах, направляющихся в Черную Башню, а спустя день-другой скрылись. Вряд ли им удалось много разузнать, так мне кажется. Черная Башня умеет хранить свои секреты. Никто из Айз Седай не доставлял нам хлопот, и я не был склонен беспокоить их без крайней необходимости.

— Я тоже не собираюсь этого делать, — задумчиво произнес Ранд.

Усевшись в кресло напротив Башира, он с такой силой стиснул резные подлокотники, что у него заныли суставы. Айз Седай здесь, Айз Седай в Кайриэне. Случайность? Льюс Тэрин, точно дальний гром, сердито забормотал о смерти и предательстве. Ранду следовало предостеречь Таима. Не об этих Айз Седай из «Серебряного лебедя». Таим о них, несомненно, уже знает. Интересно, почему он не предупредил об этом? А о том, чтобы Аша'маны держались подальше от них? Не надо больше никаких столкновений. Пусть то, что произошло у Колодцев Дюмай, подведет черту под всеми противоречиями, но для этого не следует начинать все сначала. Слишком многое расползалось у Ранда под руками. И чем больше сил он прикладывал, стараясь собрать все воедино, тем быстрее, казалось, все рассыпалось. Позже или раньше все выскальзывало из рук и разбивалось вдребезги. От этой мысли у Ранда пересохло в горле. Том Меррилин когда-то учил его жонглировать, но Ранд не слишком преуспел. А сейчас ему приходилось заниматься именно этим, и притом как можно лучше. Неплохо бы промочить горло.

Ранд не осознал, что произнес эти слова вслух, однако Джалани внезапно поднялась и неторопливо зашагала через всю комнату туда, где на маленьком столике стоял высокий серебряный кувшин. Наполнив украшенный серебряной чеканкой кубок, она с улыбкой подала его Ранду. Он ожидал услышать обычную грубость, но, взглянув в ее лицо, понял, что ошибается. Сказав лишь: «Кар'а'карн», Джалани вернулась на свое место среди остальных Дев, держась с таким достоинством, будто подражала Доринде или по крайней мере Дейре. Сомара что-то быстро сказала на языке жестов, и внезапно все Девы покраснели и прикусили губы, едва сдерживая смех. Все, кроме Джалани, у которой лишь жарко вспыхнули щеки.

Винный пунш имел привкус сливы. Ранду вспомнились крупные сладкие сливы, они росли в садах за рекой. Он был молод и карабкался по деревьям, чтобы нарвать их… Откинув голову назад, он осушил бокал. В Двуречье росли, конечно, сливовые деревья, но не целые сады и, уж конечно, не за рекой. «Держи свои проклятые воспоминания при себе», — мысленно проворчал он, обращаясь к Льюсу Тэрину. Человек в его голове засмеялся над чем-то, известным только ему одному.

Нахмурясь, Башир посмотрел на Дев, перевел взгляд на Бэила, потом на его жен и покачал головой. Он хорошо ладил с Бэилом, но айильцы в целом ставили его в тупик.

— Поскольку никто не предлагает мне выпить… — сказал он, встал и подошел к столу, чтобы налить себе пунша. Сделал большой глоток, намочив густые усы. — Вот теперь он охладился… Методы, с помощью которых Таим вербует новобранцев, похоже, привлекли к нам всех, кто хотел бы присоединиться к Дракону Возрожденному. Его усилиями у меня собралась отличная армия. Это мужчины, начисто лишенные способностей, которыми наделены твои Аша'маны. Все они, широко распахнув глаза, болтают о невесть каких проходах, но ни один и рядом не стоял с Черной Башней. Как раз то, что нужно. Такие примерно соображения высказывал молодой Мэт, и я с ним согласен.

Ранд поставил пустой кубок и перевел разговор на другую тему:

— Расскажите мне о Дайлин. — (Дайлин из Дома Таравин была следующей в ряду претенденток на трон, случись что-то с Илэйн.) — Если она воображает, что сможет захватить Львиный трон, у меня и для нее найдется ферма.

— Захватить трон? — недоверчиво переспросила Дейра, а ее муж негромко засмеялся.

— Я не всегда понимаю поступки мокроземцев, — сказал Бэил, — но не думаю, чтобы она предприняла такую попытку.

— До этого далековато, конечно. — Даврам Башир принес кувшин, чтобы налить Ранду еще пунша. — Некоторые лорды и леди, не из самых значительных, заискивая перед ней, провозгласили ее правительницей Арингилла. Она растет прямо на глазах, леди Дайлин. В течение четырех дней она повесила двух заводил — за измену дочери-наследнице Илэйн, а еще двадцать человек приказала высечь. — Башир одобрительно засмеялся.

Его жена презрительно фыркнула. Может, представила себе длинный ряд виселиц, выстроившихся на всем протяжении от Арингилла до Кэймлина.

— Тогда что это за разговоры насчет того, что она достаточно сильна, чтобы править в Андоре? — настойчиво спросил Ранд. — И каким образом Эления и Ниан оказались в тюрьме?

— Они тоже пытались заявить претензии на трон, — сказала Дейра, ее темные глаза гневно вспыхнули.

Башир кивнул. Он был намного уравновешеннее жены.

— Всего три дня назад. Как только пришло известие о коронации Колавир и слух о том, что ты в Тар Валоне, начал приобретать бо́льшую реальность. С возобновлением торговли между Кайриэном и Кэймлином носится столько голубей, что иногда они затмевают солнце. — Поставив на место кувшин, Башир вернулся в свое кресло. — Ниан заявила, что претендует на Львиный трон, утром, Эления — в полдень, а на закате Дайлин, Пеливар и Луан арестовали обеих. И уже на следующее утро Дайлин была объявлена регентом. От имени Илэйн и до ее возвращения. Большинство Домов Андора выступили в поддержку Дайлин. Полагаю, некоторые вовсе не против, чтобы она сама заняла трон, но Арингилл даже самых влиятельных заставляет придержать языки. — Прикрыв один глаз, Башир ткнул пальцем в Ранда. — О тебе, например, они вообще не упоминают. Хороша погода или плоха — вот, как считают эти мудрецы, самая подходящая тема для разговора.

На лице Дейры появилась холодная улыбка.

— Эти… подхалимы… которым ты предоставил свободу и отпустил из дворца, сбежали из города. По слухам, кое-кого из них вообще уже нет в Андоре. Ты должен знать, что все они были либо за Элению, либо за Ниан.

Ранд осторожно поставил полный кубок на пол рядом с креслом. Он всего лишь позволил Лиру, Аримилле и другим остаться здесь и попытаться склонить Дайлин и тех, кто ее поддерживал, к сотрудничеству с ним. Они никогда не оставили бы Андор на милость лорда Лира и его сторонников. Но план Ранда мог бы еще сработать — было бы время и вернулась бы Илэйн. Однако все шло не так, как задумано; вертелось, кружилось, все быстрее и быстрее, выскальзывая из рук. Хорошо, что оставалось еще хоть что-то, над чем он пока властен.

— Федвин — Аша'ман, — сказал Ранд, кивком указывая на него. — В случае необходимости он сможет доставлять в Кайриэн сообщения для меня.

Ранд пристально посмотрел на Мелэйн, которая ответила ему одним из своих самых нежных взглядов. Дейра воззрилась на Федвина с таким выражением, с каким могла бы глядеть на мертвую крысу, которую сверхдобросовестный пес принес к ее ногам. Даврам и Бэил просто смотрели; Федвин подтянулся под их взглядами.

— Никто не должен знать, кто он такой, — продолжал Ранд. — Никто. Вот почему он не в черном. Этой ночью я оставлю еще двоих у лорда Семарадрида и благородного лорда Вейрамона. Они понадобятся, когда дело дойдет до столкновения с Саммаэлем на Дойрлонских холмах. Мне нужно время, чтобы разобраться, как обстоят дела в Кайриэне.

«А может, и в Андоре тоже», — мысленно добавил Ранд.

— Намерен ли ты наконец бросить копья в дело? — спросил Бэил. — Ты отдашь приказания этой ночью?

Ранд кивнул, и Башир громко засмеялся:

— Вот теперь у нас есть славный повод выпить глоток хорошего вина! Если, конечно, оно достаточно охладилось, чтобы кровь мужчины не стала от него густой, как овсяная каша. — Смех перешел в гримасу. — Чтоб мне сгореть, но хотел бы я оказаться там, когда все начнется! Впрочем, Кэймлин нужен Дракону Возрожденному, и сохранить город для него — не такой уж пустяк.

— Ты всегда хочешь быть там, где обнажают мечи, муж мой, — почти нежно проговорила Дейра.

— Пятая часть, — сказал Бэил. — Ты отдашь нам пятую часть в Иллиане, когда с Саммаэлем будет покончено?

Обычай позволял айильцам взять пятую часть добычи, захваченной ими с помощью оружия. Здесь, в Кэймлине, Ранд отказал им в этом; он не собирался отдавать Илэйн город, разграбленный хотя бы частично.

— Пятая часть — ваша, — сказал Ранд, но думал он в этот момент не о Саммаэле и не об Иллиане.

«Побыстрее привези сюда Илэйн, Мэт». Эта мысль молнией промелькнула у него в голове, заглушая кудахтанье Льюса Тэрина. «Привези ее побыстрее, до того как Андор и Кэймлин взорвутся и обрушатся на мою голову».