Гвенди и ее волшебное перышко

Ричард Чизмар, 2019

С тех пор как Гвенди Питерсон в последний раз видела таинственного незнакомца в аккуратной черной шляпе, минуло пятнадцать лет. Она давно стала взрослой женщиной, известной писательницей и конгрессменом – и вполне довольна своей жизнью. Впереди же ее ждут рождественские каникулы в родном Касл-Роке в уютном семейном кругу… Но незадолго до отъезда в ее рабочем кабинете вновь появляется тот самый пульт управления! Как он к ней попал? Почему именно сейчас? И сможет ли он помочь теперь, когда в Касл-Рок пришла новая беда: маньяк по прозвищу Зубная Фея уже похитил двух девочек. Шериф Норрис Риджвик и его команда ведут отчаянные поиски, а времени остается все меньше, чтобы вернуть девочек домой живыми…

1

В четверг, 16 декабря 1999 года, Гвенди Питерсон просыпается до рассвета, одевается потеплее — на улице холодно — и выходит на утреннюю пробежку.

Давным-давно, в незапамятные времена, она ходила, еле заметно прихрамывая на поврежденную правую ногу, но полгода интенсивной физиотерапии и ортопедический вкладыш в любимых кроссовках «Нью бэланс» решили эту проблему. Теперь Гвенди бегает три-четыре раза в неделю, предпочтительно — на рассвете, когда город только готовится к пробуждению.

Многое произошло за пятнадцать лет с тех пор, как Гвенди окончила Университет Брауна и уехала из родного Касл-Рока, штат Мэн, но обо всем — в свое время. А сейчас мы вместе с ней пробежимся по городу.

После легкой разминки на бетонных ступенях своего арендованного таунхауса Гвенди бежит по Девятой улице, подошвы кроссовок мерно стучат по присыпанному солью асфальту. На пересечении с Пенсильвания-авеню она поворачивает налево и бежит дальше, мимо Мемориала военно-морского флота и Национальной галереи искусства. Даже в разгар зимы фасады музеев ярко освещены, гравийные и асфальтовые дорожки расчищены; деньги налогоплательщиков не пропадают зря.

На подходе к Национальной аллее Гвенди слегка ускоряется, ощущая приятную легкость и силу в ногах. Ее собранные в хвост волосы торчат из-под вязаной шапочки и шуршат при каждом шаге, соприкасаясь с толстовкой. Гвенди бежит вдоль Зеркального пруда (летом здесь живут утки и прочие птицы, но зимой они улетают в теплые края, и без них даже вроде как скучно) к мемориалу Джорджа Вашингтона. Она делает круг по освещенной дорожке вокруг обелиска и берет курс на восток, к зданию Капитолия. На этом участке корпуса музейного комплекса Смитсоновского института тянутся вдоль аллеи с обеих сторон, и Гвенди вспоминает свою первую поездку в Вашингтон.

В то лето ей было десять, родители привезли ее в Вашингтон, и три долгих жарких дня они бродили по городу с утра до ночи. Под вечер возвращались в гостиницу, в изнеможении падали на кровати и заказывали ужин в номер — небывалая роскошь для семьи Питерсонов, но у них просто не было сил принимать душ и идти в ресторан. Утром последнего дня в Вашингтоне папа сделал семейству сюрприз: купил билеты на экскурсию на велотакси. Им было тесно втроем на сиденье, но все равно весело: они ели мороженое, и смеялись, и глазели по сторонам, а гид, крутивший педали, катал их по Национальной аллее.

Даже в самых смелых мечтах Гвенди не представляла себе, что когда-нибудь будет жить и работать в столице. Если бы ей сказали об этом еще полтора года назад, она бы решительно заявила, что такого не может быть. Жизнь — странная штука, размышляет она теперь, направляясь в сторону Девятой улицы. Жизнь полна сюрпризов — и не все сюрпризы приятные.

Национальная аллея осталась позади. Гвенди полной грудью вдыхает морозный воздух и ускоряет темп, выходя на финишную прямую к дому. Улицы потихонечку оживают, появляются первые прохожие, из картонных коробок выползают бездомные, гремят мусоровозы, объезжающие квартал. Гвенди уже видит впереди разноцветные огоньки рождественской гирлянды, мерцающие в ее эркерном окне. Пора поднажать для финального спринтерского рывка. Сосед из дома напротив что-то кричит ей и машет рукой, но Гвенди не видит его и не слышит. В это морозное декабрьское утро ее ноги движутся с силой и изяществом, но ее мысли далеко-далеко.