Песни падающих звёзд

Рин Эшоу (2024)

Сказки про вчера и завтра, про море и ветер, про доброе и не очень, про города и сёла, про технологии и чудеса, про монстров, героев, детей, и немножко про всех нас.Сказки с ноткой гротеска, щепоткой юмора, толикой горчинки и перчинки, окутанные шлейфом фантастики. Сказки, в которых каждый найдёт отражение собственной истории, но в этот раз её финал будет другим. И только вам решать, какой из них правильный.

Мелодия забытых дней

Насвистывая незамысловатую мелодию, Виталий кликнул мышкой по отмеченному красным цветом слоту и откинулся на спинку кресла. Влажные от духоты волосы неприятно липли ко лбу, и мужчина, резким движением зачесав их набок, кинул недовольный взгляд на решётку вентиляции. Воздуховоды в подвале дома забились пылью и работали с перебоями, а отопительные трубы пролегали как раз рядом с рабочим помещением Виталия, и оттого в кабинете было нечем дышать.

С наслаждением потянувшись, Виталий отпил томатный сок из старой кружки — с щербатыми краями и почти стертым изображением длинноухой собаки — подарка мамы, и, поморщившись, встал с кресла.

Забронировавшая время пара задерживалась. Их сеанс начинался ровно в семь тринадцать вечера, а сейчас часы показывали уже двадцать минут восьмого. Опоздание было хоть и некритичным — после них время никто так и не занял, и теперь слоты приглашающе мигали светло-зелёным, — но неприятным. Виталий перепроверил оборудование, мысленно проговорил реплику приветствия несколько раз, меняя то интонацию, то порядок слов, то концепцию в целом, но всё равно остался недоволен. В частности, собой.

Его работа — уже пятая за несколько лет после окончания института — в этот раз оказалась своеобразной и неофициальной. Соцпакет отсутствовал как таковой, в налоговую отчисления не отходили, а стаж в трудовой книжке никак не отмечался. Но вопреки всему Виталий давно мечтал работать здесь и, как только узнал через знакомых о вакансии, принялся караулить руководство возле выходов. Это дало свои плоды, и упорного мужчину заметили, а вскоре пригласили занять должность оператора.

Должность обещала быть прибыльной и интересной, с перспективой карьерного роста. Кадровая текучка не смущала Виталия, убеждённого в собственной непоколебимости, и он втайне мечтал о том, как однажды его назовут Виталием Романовичем — если не главой компании, так хотя бы помощником руководителя. И потому сделал всё, чтобы его рабочий день — первый за две недели, в котором клиенты не просто поинтересуются, но и действительно воспользуются услугой — прошёл идеально.

Компания «МЗД» — «Мелодия забытых дней» — предлагала потребителю специфические услуги: при помощи песен, ассоциирующихся с самыми значимыми в жизни событиями, — счастливыми и безмятежными или такими, которые хочется с корнем выкорчевать из памяти, — человек погружался в воспоминания. Сертификация подобных услуг оказалась непосильной задачей: ни гарантией, ни страховкой обеспечить клиента не получалось, по крайней мере, до тех пор, пока система не наладится до автоматизма. Но этого и не требовалось: клиентов оказалось хоть и немного, но они не жалели средств. Это позволяло компании оставаться нелегальной и не обращаться за помощью к пиар-менеджерам, а реклама шла через отзывы в даркнете и «сарафанное» радио.

В дверь постучали. Сначала дважды — тихо и робко, а затем ещё раз — уже сильнее. Сглотнув тугой комок в горле, Виталий откашлялся и, приняв максимально серьезный вид, распахнул створку. За ней, прижимаясь друг к другу, стояла колоритная парочка: высокий крепкий блондин в застёгнутой до горла парке и маленькая, смущённо улыбающаяся девушка в натянутой до глаз вязаной шапочке. Виталий впустил их в комнату:

— Добро пожаловать в «Мелодию забытых дней». Вы — Леонид и Вероника, верно? Меня зовут Виталий, и сегодня я буду вашим оператором. Можете оставить свои вещи здесь, — он указал на криво прибитые к стене крючки. — Думаю, вы уже представляете, что вас ожидает. Нужно лишь выбрать песню, которая ассоциируется с важным для вас днём. Порой музыка — единственное связующее между нами и нашим прошлым. Но не всегда подсознание совпадает с желаниями, так что делайте выбор с умом…

Девушка робко вытянула руку, как провинившаяся школьница, и Виталий осёкся.

— А есть риск, что мы… не вернёмся?

— Что вы, меня тогда уволят! — наигранно испугался Виталий, хватаясь за грудь, и парочка рассмеялась. Улыбнулся и Виталий, чувствуя, что смог разрядить обстановку и успокоить, наконец, самого себя. — Нет, конечно. Вы не перемещаетесь в воспоминания физически, а лишь видите их, словно сновидения. Но все эмоции и ощущения совершенно реалистичны. Поверьте, порой их невозможно отличить от настоящих.

— Тогда… Я выбираю «Riptide» Вэнса Джоя, — выпалил Леонид и посмотрел на Веронику. Та, непонимающе нахмурившись, переспросила:

— «Riptide»? Погоди… Ты хочешь вернуться…

— В наше первое свидание, — подмигнул парень и улыбнулся. — Эту песню несколько месяцев крутили по радио, и в тот вечер, когда мы с тобой встретились в баре, её диджею заказали… раз тридцать ещё, не меньше.

Ника засмеялась и смешно наморщила носик:

— Вспомнила! Точно, мы даже не допили вино из-за этого! Танцующие девчонки толкнули наш столик, и бокалы упали. Мы потом сразу поехали ко мне, и там… — она густо покраснела, и Виталий, дёрнув уголком губ, тактично сделал вид, что не понимает, о чём речь. — … и там мне плохо стало.

Леонид, скрывая улыбку, ободряюще приобнял девушку и посмотрел на оператора:

— Тогда мы должны будем…

–… просто пройти в кабинки — каждый в свою — и лечь на кушетки, — подхватил Виталий. — Рядом с изголовьем закреплены наушники. Наденьте их, плотно прижмите к ушам и защёлкните замок сбоку. Ободок создан из эластичного материала, и сам подстроится под форму головы. Из-за принудительной адаптации мозга к виртуальной среде могут возникнуть неприятные ощущения: тошнота, головокружение, паническая атака, потливость, судороги. Если понадобится моя помощь или захочется выйти из воспоминания, вам стоит лишь показать «крест» из рук, — мужчина продемонстрировал движение, повернувшись лицом к мигающей под потолком камере, — так, чтобы было видно, и я сразу же приду. Но не думаю, что это потребуется. Поверьте — ещё ни один человек не захотел добровольно покидать своё прошлое. Если вы готовы — прошу за мной!

Переглянувшись, влюблённые крепко взялись за руки и, шагнув в полумрак комнаты, проследовали за Виталием к стоящим рядом кабинкам. Леонид незаметно утёр вспотевшее от волнения лицо и, нащупав в кармане брюк бархатную коробочку, крепко её сжал.

* * *

Юноша расстегнул рубашку и, закатав рукава, принялся мыть посуду. За его спиной, болтая держащимся лишь на пальцах тапочкой, сидела молодая худенькая девушка. Лицо её, бледное и болезненное, в свете лампы казалось почти прозрачным. Девушка что-то писала в блокноте шариковой ручкой, иногда зачёркивая, а порой обводя по два-три раза, и тихонько напевала незнакомую мелодию.

— Не отвлекаю? — Вытерев мокрые руки о полотенце, Леонид подошёл к девушке и, наклонившись, поцеловал оголившееся из-под ночнушки плечо. — Ленусь, это что, стихотворение?

— Почти. — Лена нетерпеливо постучала ручкой по столу и, чуть отодвинувшись, продолжила записывать. — Текст песни. Услышала недавно у водителя такси. Очень понравилась. Хочу выучить на гитаре.

— Можно посмотреть? — Леонид протянул руку, и девушка с готовностью вложила в неё блокнот. — На английском?

— Ага, — по-детски кивнула Лена. — Что могу разобрать — записываю… Потом перепроверю в интернете. Решила записаться на курсы. Очень хочется и язык подтянуть, и гитару освоить, и на вождение пойти… — она вздохнула, и Леонид почувствовал, как в груди сжимается тугая пружина. — Как только меня выпишут после операции — непременно всем этим займусь! Знаешь, так странно: у меня за спиной двадцать лет жизни, из которых последние пять я только гуляла, веселилась, бегала из клуба в клуб… А ведь могла столько всего узнать! Мир такой огромный, оглянись! — она взмахнула руками и, пошатнувшись, чуть не упала со стула, но Леонид вовремя поддержал. — Ой, опять…

— Голова закружилась? — Леонид обеспокоено посмотрел на девушку. — Лен, надо отдохнуть. Пойдём, я уложу тебя. А хочешь, сделаю чай? Сладкий-сладкий, с мёдом и облепихой?

— Нет, — Лена поморщилась, прикладывая пальцы к вискам, и тихонько шепнула: — Можно просто водички. И включи, пожалуйста, эту песню. Очень хочется ещё раз послушать.

Подхватив девушку на руки, Леонид отнёс её в комнату и, аккуратно положив на кровать, укрыл толстым пушистым пледом. Лена прижалась к его руке холодным липким лбом и, тяжело дыша, прикрыла глаза. Леонид легко гладил её по волосам, с тоской отмечая, что с удовольствием разделил бы боль, а то и вовсе забрал целиком.

На фоне тихонько играла песня и, казалось, время замерло на мгновение, впитывая в себя звуки голосов: хриплого, со свистом — Лениного, высокого и задорного — у певца.

В тот день ни Лена, ни Леонид не знали, что виделись в последний раз.

* * *

Вероника глубоко вдохнула тёплый морской воздух и, сделав глоток фирменного кофе ресторана, подозвала официанта:

— Можно мне ещё…

Темноволосый мужчина покачал головой и, произнося слова с заметным акцентом, подметил:

— Вероника, это четвёртая порция. У тебя сердце остановится.

Ника покосилась в сторону бара, но тут же отвела взгляд и, притворно вздохнув, улыбнулась:

— Мам, я уже большая. Ещё один капучино и, обещаю, на этом всё.

Официант шутливо погрозил пальцем:

— Придёт Катерина — расскажу ей, что очень много пьёшь кофе, — он проследил взглядом за действиями девушки и добавил: — И куришь.

Вероника повела плечом, выпуская колечко дыма, и ничего не ответила.

Официант отошёл, и спустя минуту-другую в ресторан вошла Катерина — подруга Ники — и, заприметив девушку, поспешила к ней.

— Так и знала, что ты тут! Всё выжидаешь? Короче, писал Андрей, у него самолёт завтра прилетает в три. Нет, ну прикинь, мы все вместе — и в отпуске! Ой, напьёмся завтра-а-а… Кстати, может, попросим Николая встретить? Устроим сюрприз со всякими штуками-дрюками типа гавайских ожерелий. Я видела, что над балконом цветёт какое-то дерево красивое. Глициния, что ли, ну или что-то подобное.

— Давай, — рассеяно кивнула Ника, снова осматривая барную стойку. От глаз Катерины это не укрылось. Оглянувшись, девушка хмыкнула и, вытащив из пачки сигарету, закурила тоже:

— Мать, ты дырку просверлишь в стойке.

— Как думаешь, — протянула Ника, не обращая внимания на реплику подруги, и затушила сигарету в пепельнице, — что…

— Он сзади, — шикнула Катерина и, округлив глаза, кивком головы указала направление. — Не оборачивайся!

Ника напряглась всем телом. Лицо моментально покрылось мелкими бисеринками пота. Сердце стучало так сильно, что, казалось, его было слышно во всем зале. Даже всплески волн находящегося неподалёку моря были тише и спокойней. Настоящее море — манящее, опасное, сильное, сметающее всё на своём пути — бурлило где-то в душе Вероники.

Катя наблюдала за действиями за спиной подруги и, покачав головой, прикрыла глаза ладонью. Позади Ники раздался шуршащий звук, затем треск — и всё затихло. Вопросительно посмотрев на подругу, Вероника чуть повернула голову, пытаясь уловить движение за спиной. Но там уже никого не было.

Катя вздохнула и, понизив голос, пояснила:

— Он сидел позади и переключал аквариумы с омарами на другой удлинитель. А после просто уставился на тебя — и замер, как истукан. И, знаешь, что? Вы — два стеснительных придурка. Ладно он — официант всё-таки, как к клиенту подойдёт? Ну ты-то хоть не отворачивайся так демонстративно, а то со стороны кажется, что он вообще тебя не интересует.

— Перестань! — Ника, зардевшись, широко улыбнулась и, сделав последний глоток кофе, отставила чашку. — Не хочу больше кофе, и так уже давление поднялось. Ой, а можешь включить «Шазам»? Песня офигенная играет, хочу её себе закачать…

* * *

Виталий сдвинул тумблер вниз, постепенно отключая систему, и переслал данные на жёсткий диск. Ползунок загрузки двигался медленно, и, как только отметка достигла ста процентов, экран, мигнув, погас. Сеанс, продлившийся три минуты и двадцать четыре секунды, был закончен.

Они вышли из своих кабинок почти одновременно. Оба — улыбались. И оба упорно пытались это скрыть. Виталий переводил взгляд с девушки на мужчину, стараясь разгадать их эмоции, и в очередной раз удивлялся, как хорошо работает человеческая мимика.

Леонид не мешкал ни секунды. Выудив из кармана маленькую коробочку, он открыл её и протянул Нике:

— Выходи за меня?

— Я… Я согласна! — Ника захлопала в ладони, радостно подпрыгивая на месте, а после с готовностью протянула руку. — Милый, это самый счастливый день в моей жизни!

— И мой. И песня об этом напомнила. Ты же, как и я, видела нашу первую встречу?

— Конечно, а что же ещё!

Они крепко обнялись и, безостановочно улыбаясь, двинулись в сторону выхода. Их восторженными возгласами наполнилась вся комната, и Виталий изо всех сил тоже пытался почувствовать хоть капельку искренней радости.

Но его, наблюдавшего чуть ранее за воспоминаниями на экране компьютера, не покидало ощущение: единственное, что возлюбленные сейчас делали — это лгали. И не только своему партнёру. Также Виталий чувствовал, что они снова вернутся сюда, уже по очереди и скрывая это друг от друга. Потому что люди осознают, что были действительно счастливы, лишь когда настоящее перестаёт существовать, плавно переходя в прошлое.

Заперев дверь, Виталий устало опустился на кресло и потёр руками лицо. Увиденное, как бы он не хотел хорохориться, подкосило и напомнило о собственных проблемах. До конца рабочего дня оставалось полчаса, и они показались мужчине самыми длинными в его жизни. И самыми короткими — как только он принял решение уволиться.

Вновь окинув взглядом свою кружку, Виталий, поколебавшись, достал мобильный телефон и, найдя в контактах нужное имя, набрал номер.

На том конце провода ответили сразу:

— Здравствуй, сыночек. Что-то случилось?

— Нет-нет, — поспешно успокоил женщину Виталий, и чуть помолчал. Слова давались ему с трудом. — Мам, я тут подумал… Можно я в гости сегодня приеду?

— Ко мне? Ко мне домой? Конечно! Конечно, сыночек, приезжай!

Он слышал, как обрадовалась мать, как, не сдержавшись, всхлипнула, и мысленно обругал себя.

— Сделаешь лимонад? Вкусный который, черносмородиновый?

— Сделаю! Обязательно сделаю! И пирог с яблоком и корицей испеку!

— А потом включим музыку и будем танцевать, как раньше, да? — Виталий зажмурился, представляя картину, и, казалось, даже услышал песню. Ту самую, нежно любимую мамой — «Мой друг, художник и поэт».

— Давай! Придумала, сыночек, давай Никольского на пластинке?

— Ага.

— Сыночек, только скажи честно, — на секунду голос женщины сорвался, и она запнулась, стесняясь своих эмоций. — Правда ничего не случилось? Не обманываешь? Просто ты так редко…

— Правда, мам, — Виталий улыбнулся тепло и искренне, чувствуя, как начинает щипать в глазах. — Не обманываю. Подумал, что у нас с тобой совсем мало общих воспоминаний. А я не хочу жить прошлыми. Лучше будем создавать новые! Вместе.