(Не)зачет, Хулиганка!

Рин Скай, 2020

Неуд по зельеварке, незачет по духоведению и по химии любви я нахимичила что-то не то. Правда, ректор обещал помочь всё перехимичить и ради этого даже пригласил меня к себе в гости… Правда, он в конце концов заявил, что нельзя перехимичить любовь обратно, но почему бы не попытаться?

Глава 9

— Провожать меня не нужно! — хлопнул дверью Жуковски так, что даже я вздрогнула и покачнулась на ветке.

Паучата встрепенулись, быстро попрятались ко мне под футболку. Мохнатка заползла на спину, щекоча позвоночник и поясницу цепкими лапками.

Ректор же оставался спокойным внешне, но потом он шумно выдохнул, ослабил петлю галстука и выкинул его на пол. Рваными движениями содрал с себя сюртук, расстегнул пуговицы на рубашке и отшвырнул ее в сторону. Сейчас его красивое мощное рельефное тело скрывала лишь нательная майка, через которую прорезался каждый кубик его мощного пресса.

Впечатленная увиденным, я сглотнула. Ничего себе, ректора нам прислали! Да он же настоящая фотомодель, ему только боксеры дорогих фирм рекламировать с такими-то мышцами и фигурой!

Ректор тем временем потянулся, разминая каждую мышцу, провел ладонью по волосам, убирая их с широкого лба назад, и, распахнув окно, высунулся на половину, втягивая свежий воздух в огромную раскачанную грудь.

Я затаила дыхание, затихнув ни жива ни мертва и очень надеясь, что листва скроет меня от его глаз. Наши лица были всего лишь в полуметре друг от друга, и тут Мохнатке вздумалось поменять дислокацию. Она начала перебираться с поясницы на живот нестерпимо щекоча бок, где проходят самые чувствительные нервы. Я терпела изо всех сил, но нервы пересилили меня. Я пошевелилась, стараясь согнать паученка левее, но ветка предательски хрустнула подо мной и начала стремительно опускаться вниз под тяжестью моего тела.

Коротко вскрикнув, я беспомощно замахала руками в воздухе, и уже приготовилась к неминуемому падению, как чья-то сильная рука ухватила меня за футболку, словно котенка за шкирку.

— Хватайте меня за руку! — раздался знакомый голос ректора. — Вот, так, держу!

— Пожалуйста, не отпускайте! — взмолилась я, держась за широкую горячую мужскую ладонь, точно за последнюю соломинку.

— Держу, не бойтесь!

Кристиан протянул мне вторую руку, перехватил покрепче, и рывком втянул меня в окно. Сила инерции рывка не дала ему возможности устоять на ногах, и вместе мы полетели вниз, он приземлился на пушистый бежевый ковер около письменного стола, а я прямо на широкую твердокаменную мужскую грудь.

— Цела? — тяжело дыша, Кристиан ощупывал мою спину и то, что пониже, правда когда осознал, что наминает кое-что упругое и пикантное, постоянно жаждущее приключений, то тут же ладонь свою горячую убрал, порозовев. Снял меня с себя, и оставив на полу тут же выпрямился во весь свой двухметровый рост.

— Как это понимать, мисс Сандерленд?

— Э-э-э… — я потирала ушибленный при приземлении на твердого, почти железного ректора бок и лихорадочно соображала, чего бы придумать на этот раз.

Так и не дождавшись от меня ничего вразумительного ректор нагнулся, подал мне руку, как истинный джентльмен. Кряхтя и переживая, не придавила ли там своих паучат, я встала на ноги, стараясь не глядеть на красавчика-ректора в одной лишь майке. Тот бросился к полу, подобрал рубаху и немедленно надел ее на себя, прикрыв таким образом великолепные мышцы от глаз одной хулиганской студентки, стесняшка.

— Мисс Сандерленд, вы не ответили на мой вопрос.

— Я…

— Вы подслушивали? — заломил ректор красивую бровь, — Подсматривали? Как часто вы этим занимаетесь, юная леди? — и хотя его голос был суров, но в черных глазах была какая-то едва заметное восхищение и… нежность?

— Нет, что вы, господин ректор? — почему-то этот его взгляд смутил меня, уж лучше бы обругал, как всегда. — Я это, занималась… укусами красоты!

— Чем?! — опешил мужчина.

— Ну так вы не читаете наверно модных журналов…

— Нет, я предпочитаю аналитические издания.

— Так вот, а сейчас в моде пухлые губки! Повезло тем, у кого они такие от природы. А что делать остальным, кого природа не одарила подобной красотой?

— Заняться делами! — предположил ректор.

— Нет, это можно исправить. Укусами пчел, например! Покусают тебя два-три раза и красавицей неделю ходишь!

Самое смешное, что я не врала. Инъекции из пчелиного яда и вправду стали популярны в последнее время. Но чтобы вот так, так сказать натурально, укусами, думаю ни одна модница не пошла бы посидеть около улья, надув губки, даже ради красоты. Но ректору этого знать не обязательно.

— А причем здесь это дерево и мое окно? — всё не унимался ректор.

Вот это да! Вот это невнимательность! К нему что, ни одна пчела в комнату не залетала?! Они же у него под окнами ульи, словно новую общагу построили!

— Ну как же, господин Ротенбергский, — победоносно улыбнулась я, — выгляните в окошко, да посмотрите, кто у вас в соседях!

— Ох-хо-хо… — неопределенно простонал Кристиан и несильно ударил себя ладонью по лбу.

— Осы, мисс Сандерленд!!! Это — ОСИНЫЕ гнезда, не пчелиные! Ос еще не стали в вашей косметологии применять?

О-о… вот это я затупила! А ведь правда! Паучков именно осами кормить надо, и лазя на дерево, я тоже это знала. Но вот так вот врать. Хорошо, что ректор считает меня глупой и мое вранье принял сейчас за чистую монету.

— Простите, господин ректор, — улыбнулась я, призвав на помощь все свое девичье обаяние. — Я больше не полезу на дерево, обещаю вам.

Хоть бы не выгнал теперь… Но вместо этого, ректор вдруг подался ко мне, положил две разгоряченные ладони на мои голые предплечья, и как то странно посмотрев на меня, пробормотал:

— Мисс Сандерленд, вы очень красивая. Поверьте, я — тоже мужчина, и я знаю толк в женской красоте. Так вот, я заявляю вам со всей ответственностью: вы — прекрасны!

Ох ты ж жучки-паучки, ложки-матрешки… это что он сейчас делает? Он мне в любви признается? Ой, нет, не может быть, но эти его сильные руки на моих… они такие огромные и горячие, что у меня аж в животе щекочется все… ай, не могу!

— Не майтесь дурью, от падения с дерева и укуса ос вас спасло чудо. Пообещайте, что…

В животе летали не просто бабочки, а, а… паучата! Мохнатка активировалась, отчаянно щекоча меня в районе пупка, словно пыталась сгрызть колечко пирсинга.

Я дернулась в руках ректора. Тот тут же отпустил меня, сложив ладони в кулаки.

— Ох… — простонала я в голос, — ох, не могу!

— Что случилось, мисс Сандерленд? — озабоченно глядя на меня спросил ректор.

— Мохнатка! — выпалила я на автомате. — Мохнатка, зараза, чешется!

Что тут случилось с ректором… я еще ни разу не видела столь очевидной кожной реакции. Все его лицо, вся кожа под аккуратной бородкой сделалась густого свекольного оттенка.

— Мисс Сандерленд! Наверно оса все-таки укусила вас! — выдавил из себя Кристиан, — Позвольте я посмотрю, возможно она забралась к вам в…

Одним властным движением ректор потянул меня на себя. Секунда и я оказалась прижатой к твердому мужскому телу, очень хорошо пахнущему дорогим парфюмом, между прочим.

Но тут я дернулась от того, что зазудело в районе моих первых девяноста.

— Блохи! — зашипела я на тройняшек. — прекратите немедленно!

Как ни странно, но на паучат это не произвело никакого впечатления, зато ректора эти слова явно отрезвили. Он отпустил меня, извинился, и быстро удалился из комнаты, бросая на ходу:

— Сами себя осмотрите! Если будут укусы, я внизу!