Потерянные жизни

Рим Юсупов

Содержание настоящего сборника «Потерянные жизни» – это очерки, рассказы и повести, события которых исходят из жизненной яви, в чьих днях, автор, работая судьёй, запечатлев эти события, на их основе, создал произведения, исходя из своей судебной практики.Книга может заинтересовать многих людей и, хотя она не содержит явно выдуманных, детективных хитросплетений, однако её явственная правда могла бы уберечь от жизненных ошибок, и взрослых людей, и особенно молодых, выбирающих свой жизненный путь.

14

Хотя Виталию опостылел весь этот мир и все его люди, в которых он находил для себя лишь одно разочарование, он вынужден был мириться с существованием этого мира. Да и куда ему было деваться, поскольку он всё ещё оставался частичкой этого мира, но частичкой, как будто уже оторванной от действительности. Люди жили, работали, стремились к какой-то цели, добивались её осуществления. Для каждого из них смысл жизни был понятен. Их всегда влекло к новым, неповторимым явлениям, к новым открытьям. Их манило будущее. Они радовались своим детям. Они старались ни в чём не сомневаться, любуясь сиянием каждого дня. Их не мучили вопросы — зачем, почему. На все сомнения у них находились жизнеутверждающие ответы. Они

отвергали покой, стараясь жить весело, радостно и даже шумно, находя в себе веселье и в звонких песнях, и в быстрых танцах и во многом другом. Но более привлекал их труд, который им нравился и в котором они находили своё удовлетворение. Их привлекал спорт. Их осеняла любовь. Их возвышало искусство. Им сопутствовало творчество. Они не торопились зря вперёд, но шагали в ногу со временем.

От всего этого Виталий был далёк. Он как будто бы выпал, как птенец из гнезда, из человеческого общества. Остался один, не прислушиваясь к зову времени, к призыву людей вступить в их жизнерадостный круг, в котором можно было бы найти, не только удовлетворение для души и сердца, но и настоящую, живую радость человеческого бытия. Его словно бы отпугивала

человеческая энергия, жизненный всплеск людей, торопящихся к осуществлению, продиктованных им временем, непередаваемых желаний, исполнением которых могли бы осуществится их заветные мечты. Человечество уже успело добиться многого — новые открытья поражали ум и сознание людей. Появились видеомагнитофоны, телевизоры новых поколений, компьютеры, беспроводные телефоны, распространившиеся по всему миру, смартфоны, интернет и другие диковинные, но практически полезные изобретения. Всё это постоянно усовершенствовалось. Всемирная сеть интернета, стирая границы государств мира, объединяла людей разных государств, дав им возможность общаться, и видеть друг друга. Жизнь людей стала гораздо интересней, чем это было раньше. Люди жили в ожидании других, может быть ещё более заманчивых, экзотичных, но при этом полезных открытий.

Отчего же, Виталий остался вне всего этого прогресса? Конечно, все эти диковинки прогресса, появлялись не сразу. Первоначально они привозились из других развитых стран, чья индустриальная технология была передовой, по сравнению со многими странами. Здесь же, где жил Виталий их было недостаточно. Но те люди, которые стремились приобщиться к мировому прогрессу, у которых было желание пользоваться новыми изобретениями человечества, искали и находили эти приборы или аппараты, тем более что с годами их становилось всё больше и больше. Но Виталий, был равнодушен ко всему этому. Ведь даже книги его не занимали. Нельзя сказать, что он был умственно не развит. Но эгоистическое направление его мыслей, сузило круг желаний и ему ничего не хотелось кроме свободы, которое он ошибочно находил в покое.

Все люди разные и не поэтому ли каждый из них ценил по-своему собственную жизнь. И некоторые из них, подобно Виталию, боялись новизны, нашествия прогресса, потому что всё это могло оттеснить их от привычной спокойной жизни.

Но теперь уже Виталию было не до прогресса. Он сидел на жёсткой скамье небольшой одиночной камеры, в которой даже окна не было. Вместо окна, ближе к потолку, виднелось небольшое окошко, перекрытое накрест железной

решёткой, через которое даже кошка не смогла бы пролезть. И лишь оттуда в камеру проникал воздух. На левой стороне узкой камеры стояла железная кровать с нетолстым матрацем, небольшой серой подушки и тонким одеялом.

Он уже привык к этой камере. Здесь, ночью, неожиданно он уснул крепким сном и утром проснувшись, удивился — впервые к нему не явилась Анна, видать не смогла проскользнуть сквозь крепкие тюремные стены. Он даже смог съесть принесённый ему завтрак, какую-то кашу с куском чёрного хлеба, запив всё это кипятком из железной кружки. В камере было тихо и спокойно. Здесь, где, по мнению других людей, казалось, что человек оторван от свободы и ему невыносимо тяжело, Виталий, наоборот нашёл для себя ту, неповторимую свободу, о которой может быть, и мечтал всю жизнь. Он мог

лежать, спать, или ходить по комнате, сидеть на скамейке, о чём-то думать, отбросив от себя все былые переживания. Здесь ему не нужно было тревожиться за то, что его могут разоблачить и раскрыть его тайну. Не нужно

было придумывать какие-то отговорки для тёщи. Принуждать злым взглядом Веру молчать о том, чего она могла знать. Даже на работу не нужно было идти с раннего утра. Здесь он мог не бояться нежелательных встреч от надоевших ему людей. В этой тюремной камере, Виталий словно бы перевоплощался в другого человека. Теперь он и не собирался отрекаться от приобретённой им, новой свободы и покоя, которую неожиданно почувствовал в тюремной камере. В нём вдруг возродилась уверенность, что теперь его жизнь может измениться, даже к лучшему. Не зря наверно, он вспомнил, что однажды, перелистывая какую-то книгу, наткнулся на описание монаха-старообрядца, который бежал от людей в лесную пещеру. Он стал сравнивать свою камеру с пещерой. И мысль эта его поразила. Хотя не сам он бежал от людей, а его привезли в эту мрачную камеру, но и здесь не было людей. Правда, не пели здесь над ним птицы, не шумели деревья, как над монахом, но ему и не нужно было этого. А всех остальных людей, теперь прикасающихся к его судьбе, таких как надзиратель, конвойные, и иных, с которыми поневоле приходилось сталкиваться ему, Виталий ощущал, не как людей, а как явления природы. При этом он мог разговаривать с ними, отвечать на их вопросы, но не признавал их в своей жизни. Нет, вовсе не отказывался Виталий от жизни, но он хотел жить по-своему, пренебрежительно отмахиваясь от навязываемых условий. Но своё пренебрежение не выказывал и старался выполнять все требования, предъявляемые к нему работниками правовой системы, зная, что и следствие и суд закончатся и его могут отвезти в места столь отдалённые, где мало людей, и где, возможно он найдёт для себя долгожданный покой. Надеялся он на это ещё и потому, что адвокат, явившийся к нему, как обязанный государством защищать его, наметив план защиты, обнадёжил, что будет просить суд, с учётом его чистосердечного признания, не назначать ему наказания более пятнадцати лет. До этого адвокат надеялся, что Виталия признают невменяемым, но его ожидания не оправдались. Следователь, ещё до его ходатайства, в начале следствия назначил психиатрическую экспертизу,

в результате которой обвиняемый был, признан вменяемым, и способным давать отчёт и своим словам, и своим действиям. Адвокат, в ходе следствия ещё пытался изменить квалификацию действий Виталия, утверждая, что убийство Анны было совершено им в состоянии сильного душевного волнения, в припадке ревности, так как он увидел, как незнакомый мужчина целует его жену. В этом ходатайстве ему было отказано, на основании того, что преступление было совершено, гораздо позднее факта невинного прощального поцелуя Анны водителем. Но, адвокат решил всё-таки и в суде, защищая интересы Виталия, просить о переквалификации его действий и предложил ему утверждать в суде, что он, именно из-за ревности к мужчине, привёзшего Анну на своей машине и целовавшего её, совершил это убийство.