Ведьмина тропа

Рената Рид, 2023

После окончания школы Мирослава приезжает на лето к бабушке, в маленькую деревушку посреди тайги.По стечению обстоятельств она узнаёт, что любимая бабушка – самая настоящая ведьма, а вокруг начинают происходить странные вещи, которые напугали бы любого. Но наша героиня не робкого десятка, к тому же под защитой нового друга. Вместе не страшно встретиться и с домовым, и с лешим, и от слуг кикиморы убегать сподручнее.Друзьям предстоит выяснить что же творится в деревне, почему за Мирославой охотится вся местная нечисть, за что бабушка просила прощения, и что скрывает соседский мальчишка Стёпка. Но для этого нужно пройти ведьминой тропой.

Глава 2.

День обещал быть жарким, но, несмотря на это, девушка накинула поверх футболки тонкий чёрный кардиган. Была у неё такая привычка — надевать рубашки или кардиганы даже летом, тогда ей казалось, будто она под защитой, укрыта от посторонних глаз.

Она понимала, что здесь можно и вовсе не заморачиваться по поводу одежды — кто будет смотреть на тебя по пути в деревенский магазин? Бабушки, да дедушки, кошки и соседские собаки?

Ещё любила Мирослава всяческие побрякушки — кольца, браслеты и кулоны, которые и носила в огромном количестве, они тоже создавали для неё иллюзию какой-то защиты, барьера между ней и людьми.

Одним из любимых украшений был подарок бабушки — деревянный круглый кулон с каким-то символом, значение которого Мирослава не знала или просто позабыла — этой вещице было уже много лет. Бабушка подарила его, когда Мирослава была ещё совсем маленькой, и просила внучку всегда носить этот подарок с собой.

Мирослава понимала, что символ на кулоне имеет какой-то защитный смысл, поэтому увлечённая такими вещами бабушка искренне верила в его действие и хотела таким образом уберечь внучку от житейских неприятностей.

По пути в магазин девушка сделала у себя в памяти пометку — спросить у бабушки о значении символа. В последнее время её и саму начинала потихоньку увлекать мистическая тематика, и поэтому было бы интересно послушать что-то от человека, искренне верящего в такие вещи. Жаль, бабушка не особо любила рассказывать нечто подобное, всегда отмахиваясь — мол, это всё старушечьи привычки и суеверия, и нечего девочке забивать себе голову ерундой.

Путь до магазина с незатейливым названием «Перекрёсток» был не близок — дом Глафиры Петровны находился на окраине деревни, от чего создавалось впечатление, будто бабушка живёт в самой глуши, на границе с лесом.

Грунтовая дорога — про асфальт в Кикеевке знали лишь понаслышке — в одном месте выводила прямо к реке Пересмешке. Мирослава спустилась к воде, скинув сандалии, потопталась по кромке воды, смочив ноги и, пожалев о том, что не захватила купальник, решила завтра же утром пойти купаться — было у неё здесь одно любимое местечко.

А сегодня некогда будет — бабушка ещё вчера намекнула на то, что весь день придётся работать. Скорее всего, она отправит Мирославу относить соседям пакеты, в которые девушка никогда и не заглядывала, и без того зная — там или травы, или выпечка. Она давно привыкла каждое лето выполнять подобные поручения, даже не задаваясь вопросом — получает ли бабушка за это деньги, обменивает или просто так раздаёт.

И раз уж речь была о работе, то совершенно точно они будут заниматься грядками в огороде, где росли овощи и много разных трав, которые выращивала, наверное, только Глафира Петровна.

У всех по огородам — петрушка, да укроп, а у них — заросли душицы, котовника, любистока, чабреца, девясила и ещё кучи других растений, заботливо рассаженных в определённом порядке. Одни любят солнце, другие — тень, третьи — растут только у воды, а некоторые не выносят соседство определённых трав. Глафира Петровна знала все эти тонкости, в том числе и как правильно собирать травы, делать из них настои и как сушить.

Но основную часть растений бабушка приносила из леса, куда отправлялась в определённые, ей одной известные, дни и часы. «Каждой траве своё время» — говорила Глафира каждый раз, когда внучка удивлялась выбранному времени для похода в лес. Вот такая знахарка была бабушка Мирославы.

Девушка оказалась права в своих предположениях — вернувшись из магазина, она получила несколько небольших кульков и пояснения от Глафиры Петровны кому из соседей какой пакет отнести.

Быстро справившись с поручением, Мирослава отправилась вместе с бабушкой на огородные работы, где они провели остаток дня с перерывом на обед.

Поужинали около восьми вечера, и так как день был солнечным и длинным, темнело поздно, то Мирослава решила, что всё же отправится искупаться сегодня — очень уж хотелось освежиться в реке после жары и работы в огороде.

Накинув тонкое платье поверх купальника и рубашку, она сообщила бабушке о своём намерении и уже выходила за калитку, когда Глафира Петровна крикнула с крыльца:

— Славушка, ты на карьер не вздумай идти!

— Я знаю, бабуль! — Ответила девушка, удивившись про себя тому, насколько у бабушки развито чутьё на подобные вещи. Ведь она и правда подумала пойти купаться на карьер, потому что до Пересмешки путь был не близкий, а она устала, к тому же, скоро стемнеет.

Под пристальным взглядом Глафиры Петровны, она пошла в сторону реки, но за поворотом свернула в узкий, заросший бурьяном, проулок между огородами, вышла на соседнюю улицу и направилась в обратную сторону — к карьеру.

С детства она наслушалась баек про это место, но как обычно, не принимала их всерьёз, так как ни разу не видела своими глазами ни одного подтверждения этим рассказам.

А рассказывали о том, что когда-то давно на этом карьере утонула девушка, найти её так и не смогли. Спустя несколько лет она стала по ночам появляться на берегу, или купающейся в камышовой заводи. То есть, стала русалкой. С тех пор вроде как на карьере не положено купаться, боялись, что русалка на дно утащит.

Мирослава же объясняла это тем, что на озере просто не было подходящего места для купания — берег в основном крутой, обрывистый, кроме одного места, где песок плавно уходил в воду, к камышам. А детям запрещали здесь купаться из-за большой глубины, вот и придумали страшилки. Тут разве что рыбакам хорошо могло быть, но и те почему-то редко приходили сюда, предпочитая рыбачить на Пересмешке.

Наверное, год-два назад Мирослава не пошла бы сюда в одиночку, но сейчас в ней часто подавал голос бунтарский дух, который, как известно, требует идти наперекор всему, в том числе и здравому смыслу. Поэтому, вспомнив по пути рассказ о русалке, девушка лишь скептически усмехнулась.

Солнце еще не скрылось за лесом, когда Мирослава вышла к озеру, остановилась, оглядывая берег. Стояла тишина, нарушаемая лишь пением птиц, да шелестом листвы над головой. Вода зеркалом раскинулась перед незваной гостьей и словно манила к себе, соблазняя прохладой.

После Мирослава вспоминала, что на какую-то долю секунды тревожное чувство всё же кольнуло в глубине души, но она его проигнорировала, скидывая платье и ступая в воду.

Сначала она зашла в камыши, где вода достигала до талии, постояла, плеснула на грудь и плечи, привыкая, а затем уверенно поплыла. Далеко от берега она, разумеется, не рискнула заплывать, но здесь уже был не страх перед бабкиными сказками, а неуверенность в собственных силах, несмотря на то, что в Браженске Мирослава посещала бассейн. Одно дело — плавать в бассейне, где ты видишь дно, а рядом находятся другие люди и инструктор. И совсем другие чувства испытываешь, оказавшись в тёмной озёрной воде, а до дна, возможно и не достать, даже если хорошо ныряешь.

Выбравшись на берег, девушка поняла, что ей не хочется уходить — так хорошо было здесь, у воды. И, передохнув, решила сделать ещё круг, несмотря на то, что уже наступали сумерки. Но ведь до дома близко, и она наверняка успеет вернуться до темноты.

Когда, сделав заплыв, она уже повернула к берегу, то вдруг вздрогнула от ощущения прикосновения к ноге чего-то склизкого и холодного. Она резко отдёрнула ногу и обернулась, вглядываясь в тёмную воду.

— Рыба, наверное… — шепнула, успокаивая саму себя, но стоило ей снова повернуть к берегу, как страх накрыл волной. Её нога за что-то зацепилась и Мирослава не сдержала громкого крика. Попыталась вырваться, но что-то крепко опутало её щиколотку.

Понимая, что её никто на самом деле не тянет на дно, а скорее всего она запуталась в водорослях или старой сети, Мирослава сначала попробовала свободной ногой коснуться дна. Если получится встать, то будет легче освободиться.

Попытка оказалась безуспешной, и тогда девушка попыталась дотянуться рукой до щиколотки и при этом удержаться на плаву. Вскрикнула снова, когда пальцы коснулись чего-то не понятного, и богатое воображение тут же нарисовало скользкое щупальце подводного чудовища или перепончатую руку той самой русалки.

Мирослава выругалась, что делала весьма редко в отличие от большинства сверстников, и попыталась сорвать непонятные оковы, с силой потянув ногу на себя. Всё тщетно.

А солнце между тем и вовсе пропало с горизонта — окружающий лес медленно погружался во мрак. Держась на воде, Мирослава похолодела, понимая, что искать её будут на Пересмешке. Разве что бабушка догадается о том, что внучка обманула её и отправилась на карьер.

— Отпусти, пожалуйста… — Тихо сказала она, чувствуя себя абсолютно глупо — не может быть такого, что её удерживает…нечто живое.

Она не понимала, сколько времени прошло, но вода начинала остывать, пробирать холодом. Несколько раз девушка звала на помощь, но ответом ей было лишь эхо — здесь очень редко ходили люди.

Мирослава готова была расплакаться, когда вдруг на крутом берегу справа послышался шорох — кто-то явно приближался. Она не сдержала радостного возгласа, когда к озеру вышел и в недоумении замер парень. Наверное, принял её за ту самую русалку.

— Привет. — Смущенно буркнул он, засовывая руки в карманы и, наверняка тоже вспоминая все страшилки об этом месте.

— Ты…. Умеешь плавать? — С надеждой спросила Мирослава, проигнорировав приветствие, и продолжая кружиться на одном месте с ощущением того, что невидимые тиски плотнее сжимают ногу.

Он молча кивнул и, кажется, начиная и без подсказок что-то понимать, принялся спускаться по крутой насыпи.

— Меня что-то удерживает, и я не могу…выбраться на берег! — Крикнула ему Мирослава, чувствуя себя глупее некуда, и в тоже время радуясь тому, что ей не придётся быть грустной частью истории про русалку.

Ей показалось, или, услышав её слова, парень вдруг заторопился, на ходу сбрасывая рубашку и кроссовки? Он хорошо держался на воде, и в считанные секунды оказался рядом.

Сделав глубокий вдох, нырнул, и она почувствовала, как его руки ощупывают ногу, пальцы пытаются разорвать путы, но все эти попытки оказались бесполезны. Он вынырнул на поверхность, провёл рукой по лицу, стирая капли воды, отдышался, на секунду встретившись взглядом с Мирославой и, не говоря ни слова, снова исчез под водой.

С часто бьющимся сердцем девушка ждала — что если у него ничего не получится? А если нужны инструменты, чтобы разрезать оковы, и ему придётся идти за ними, а она останется одна в темноте и в холодной воде? Как долго она еще сможет держаться наплаву?

Но вдруг нечто, опутавшее её ногу, исчезло, а парень вынырнул, и они поплыли к берегу. Мирослава тут же рухнула на песок, едва слышно шепнула"спасибо", и несколько раз судорожно втянула воздух в попытке сдержать слёзы облегчения, которые грозили политься в три ручья. Еще никогда она не была так близко к гибели.

Незнакомец невозмутимо стоял в сторонке, снимая мокрую футболку и надевая рубашку, и отжимая джинсы прямо на себе, затем закатал их до колена.

Немного успокоившись, Мирослава поднялась, накинула платье и обернулась к парню, повторив:

— Спасибо.

Он махнул рукой — как будто занимался спасением девчонок каждый день.

— Нет, правда, — её голос предательски дрогнул, — я думала, что просижу здесь как минимум до утра. Слава богу, что ты оказался тут.

–Ты не продержалась бы до утра. Разве не знаешь, что здесь нельзя купаться с наступлением темноты? — Спросил он. Голос был низкий, с лёгкой хрипотцой.

— Знаю, но я не собиралась так…задерживаться. — Мирослава надела рубашку, разглядывая в сумерках своего спасителя. Примерно одного с ней возраста, он был выше почти на голову, темноволосый, спортивного телосложения. Девушка пыталась понять — были они когда-то прежде знакомы или нет. Но не находила в лице знакомых черт.

— Ты не местная, наверное? — Вдруг спросил он, натягивая кроссовки. — Наши здесь и днём-то не купаются. Знаешь, какие слухи ходят об этом месте?

— Ты про утопленницу-русалку? Знаю, конечно, только не верю я в такие сказки.

— А кто тогда держал тебя там, под водой? — В его голосе проскользнула усмешка, глаза чуть прищурились.

— Не знаю, ты нырял, разве не видел, что это было?

— Не видел, вода мутная. — Ответил парень таким тоном, что Мирослава и не поняла — правду говорит или просто хочет её ещё больше напугать. Тем не менее, от его ответа у неё по спине поползли мурашки.

Он вдруг слегка улыбнулся, увидев новую волну страха в глазах девушки — достаточно с неё на сегодня, наверное, на полжизни вперёд натерпелась ужаса:

— Да шучу я. Сеть там была, старая, вся в тине, скользкая, еле снял. Как ты так умудрилась?

Мирослава с подозрением посмотрела на парня — что-то в его интонации насторожило, но лишь на секунду. Она отмахнулась от странного чувства, будто он на ходу придумал про сеть — ну не русалочью же руку он там снимал, в самом-то деле?

— Сама не понимаю. — Пожала плечами девушка. — Ты извини, мне идти нужно, бабушка уже, наверное, тревогу подняла. Спасибо тебе еще раз.

— Тебе куда?

— На Зелёную.

— Ты там живешь? — С сомнением спросил парень.

— Да, а что?

— Просто и я на этой улице живу, а тебя ни разу не встречал. Меня, кстати, Саша зовут.

— Мирослава. — Представилась девушка. — Я к бабушке в гости каждое лето приезжаю. Но тебя тоже не помню.

Они вместе направились к дороге, отмахиваясь от начинавших одолевать комаров.

— А кто твоя бабушка?

— Тюрина Глафира Петровна.

— Тогда и вовсе странно, что мы не знакомы, ведь Глафира Петровна — подруга моей бабушки.

— Быкова Надежда Ивановна — твоя бабушка? — Удивилась Мирослава, потому что настоящая подруга у Глафиры Петровны была одна, да и жила она не далеко, всего через несколько домов. Как же вышло так, что при этом внуки не знакомы?