Вытащи меня из ямы

Ренат Тажеев

Перемены в жизни требуют смелости.Но что делать, если для перемен достаточно всего одного предложения? Такое предложение и поступает главному герою от подруги детства. Предложение о фиктивном браке. Как поступить, если ты уже давно сам смирился со званием неудачника? А тут ещё и друзья, коллеги и родной брат подливают масла в огонь. Придёт ли главный герой через испытания мук совести и решения чужих проблем к решению или оставит всё на своих местах. Меж тем, мир вокруг вот-вот должен рухнуть. Книга содержит нецензурную брань.

3

Выходной день — время, когда я упорно ничего не хочу делать. В голове назойливо вертится мысль, что сейчас я только и должен, что искать способ улучшить своё положение. Вместо этого я позволяю себе проваляться в постели до обеда, потом думаю, чем бы таким необязательным себя занять.

Дэвид ждёт меня в закусочной «Блимпи» на углу Касс-авеню и Уэст-форест-авеню. Я присоединяюсь к нему и заказываю себе порцию куриных крылышек Буффало и чёрный кофе.

Волосы Дэйва аккуратно уложены на бок, на нём строгий серый костюм в мелкую клетку, голубая рубашка, но без галстука. Это единственное отличие его повседневного наряда от выходного. Когда приносят мой заказ, появляется Крис. Крис — чернокожий парень с наголо бритой головой и острой бородкой. На нём зелёная рубашка поло и широкие спортивные штаны, которые громко шуршат при ходьбе. Он заказывает себе двойную порцию пасты с чили и диетическую колу. По комплекции Крис немного шире нас с Дэвидом.

— Катрин предлагает мне пожениться, — говорю я, когда парни приступают к еде.

Дэвид кашляет, поперхнувшись.

— Что, прости?

— Я говорю, Кат предлагает мне жениться на ней.

Я сморю на друзей и прекрасно понимаю их удивление. Моё же лицо, наверно, не выражает никаких эмоций, поэтому они тупо смотрят на меня и ждут продолжения.

— Ладно, парни, — говорю я, — я не пошутил, прекратите так на меня пялиться.

— С чего это вдруг? — говорит Крис.

— И что ты сам думаешь по этому поводу? — спрашивает Дэвид.

— Пока ничего, — пожимаю я плечами. — Я до сих пор ничего ей не ответил.

— Вот он, новый век новых нравов, — говорит Крис, — всё с ног на голову. Теперь девушки сами предлагают на них жениться. А всё начинается с того, что мы даём им слишком много свободы и прав.

— Что за сексизм, Крис?

— Нет, — подхватывает Дэвид, — всё от того, что мы, наоборот, слишком мало им даём. Они таким образом пытаются нам показать, что вполне самостоятельны. Вот и дошло до того, что они сами делают первый шаг.

— Чушь! Это всё от излишка воли, — настаивает Крис, махая вилкой в воздухе.

— Ты своей Вэл мало воли даёшь? — говорю.

Это должно его немного осадить, но он не успокаивается.

— Да при чём тут это? — возмущается Крис, — я позволяю ей только то, что ей действительно нужно.

— Например?

— Ну, например, я не запрещал ей выходить на работу, когда мы поженились. Она могла бы сидеть у меня на шее и по сей день, но нет. Это просто необходимая мера, выгодная обоим и не более того.

— Да ты, скорее, сам её пнул на работу.

— А ты-то что в этом понимаешь, Рен? Ты не женат. — Крис продолжает чавкать.

— Ну, да, конечно. Разрешить искать работу это такая щедрость, — нарочно подтруниваю я друга.

— А она, между прочим, и не чувствует этого излишка воли. Это закон брака, брат, и он полностью совпадает с моей позицией. Прав больше у того, у кого больше обязанностей.

Дэвид согласно указывает пальцем на Криса и улыбается.

— Вот так-то, — продолжает Крис, — и вся логика. К тому же, предложение делал я, а не она.

Они возвращаются ко мне. Но лучшая защита — это нападение, поэтому я парирую:

— И у неё уже тогда не хватало воли, чтобы сказать тебе «нет».

Отсмеявшись, Дэвид включает свою рассудительность.

— Ладно. Хорошо, — говорит он, — если ты согласишься, и вы поженитесь, что будет дальше?

— А что обычно происходит дальше?

— Как вы жить собираетесь? На что? Или ты, наконец, сменишь работу?

— Так далеко я ещё не заходил, — отвечаю.

— А вот стоило бы. Если она сама делает предложение, говорю тебе, она точно ждёт какого-то шага и от тебя.

Глаза Криса округляются.

— Погоди, — говорит он, — а она случаем не беременна?

А это хороший вопрос, почему я сам не догадался подумать об этом? Помню, как Кэтрин упоминала о каких-то там таблетках, которые она принимает, но эта адская смесь из химии и женской анатомии так запудрила мне мозги, что я ни черта не понял из этой спонтанной лекции по контрацепции. Ясно только одно: становиться матерью в ближайшее время она не собирается. От себя добавлю, что на роль человека, который должен её обрюхатить, она бы вряд ли выбрала именно меня. И этому обстоятельству я рад.

— Она не беременна, поверь мне, — говорю.

Крис выдыхает:

— Слава богу. Иначе бы мне пришлось тебя убить, стань ты отцом быстрее меня.

— Так она любит тебя, так? — не успокаивается Дэвид.

— Она что?

— Ты слышал.

— Не любит она меня.

— А ты? Ты её любишь?

Я трясу головой. Аппетит совсем пропал.

— Тогда не понимаю, зачем жениться, если вы оба не влюблены?

— Я в душе не ебу, — говорю.

— Я её плохо знаю, — говорит Крис, — но мне не кажется, что она настолько отчаянно стремиться пойти под венец, чтобы предлагать это тебе. Тут явно что-то не так.

Я допиваю кофе.

— Так и что вы хотите сказать? — спрашиваю.

Дэвид качает головой, отодвигает в сторону тарелку с гамбургером и чуть подаётся вперёд.

— Мы хотим сказать, — говорит он, — что она определённо что-то от тебя хочет. Точнее, от этого брака.

— Например, что?

Он пожимает плечами.

— Я могу лишь предположить, что у неё есть какой-то конкретный план. Вполне возможно, это будет фиктивный брак.

— Ты серьёзно? — смеюсь я. — На кой чёрт? Я же не иммигрант какой-нить, мне не нужно гражданство.

Крис хлопает себя ладонью по лицу.

— Подумай об этом, дружище, — продолжает Дэвид. — Она явно что-то замышляет, и это может быть не в твоих интересах. Будь осторожен с этим.

— Не-е, не думаю, — говорю я. — Нет, ты, конечно, может быть и прав, но я уверен, что завтра она передумает или просто забудет об этом.

— Уверен?

— Нет. Но с другой стороны, она была довольно серьёзна, рассуждая об этом. Я просто…

— Так спроси её об этом.

— Не знаю, — говорю. — Может быть, так и сделаю. Но не понимаю, почему вообще я должен её о чём-то спрашивать?

— Давайте предположим, — Дэвид кладет локти на стол. — Она не беременна, вы оба не любите друг друга, и она знает, что ты со своей дерьмовой работой не можешь обеспечить ей нормальную жизнь. Вы просто друзья, или кто вы там друг для друга, я не знаю, но она сделала тебе предложение. Значит, у неё есть на то причина.

— Да это даже толком предложением не назвать! — вдруг повышаю я голос. — Чёрт, парни, что за херня?

— Но ты же зачем-то нам об этом рассказывал, — говорит Крис. — Ты хотел услышать наше мнение, ты его получил.

— Ни хрена! Я хотел, чтобы вы просто меня поддержали. Ну типа, эй, ты не такой уж и плохой парень, кто-то тоже может тебя захотеть.

— Послушай, — Крис тычет в меня пальцем. — Просто послушай. Как мы поняли, твоя Катрин не так проста. А мы просто хотим, чтобы ты немного раскинул мозгами, прежде чем сказать свое «да.» Мы не хотим, чтобы ты попал в беду. Потому что это дерьмо незаконно. Понял?

Его рука опускается.

— Да, — добавляет Дэвид. — И ты должен узнать, чего она хочет.

Я не знаю, что еще сказать. Единственный звук, нарушающий наступившую тишину, — Крис, сосущий колу через пластиковую трубочку.

Дэвид встает и достает бумажник.

— В общем смотри сам, — наконец говорит он. — Тебе решать, приятель. Но помни о том, что мы тебе сказали.

— Да, я вас понял. Мы можем уже пойти?

— В любом случае, тебе следует все прояснить, брат, — добавляет Крис. — Потому что такой неудачник, как ты, может стать для нее легкой добычей.

— Ну вот, опять, — бормочу я и откидываюсь назад. — Ты мне не помогаешь, Крис.

— Именно это я и делаю.

— Не знаю, блин! Меня это мало волнует. Может вообще ничего не будет.

— А я бы хотел, чтобы это случилось, — вмешивается Дэвид. — Может быть, это наконец тебя к чему-нибудь подтолкнет.

Обед закончен и пора отправляться на подвиги. Именно так я называю своё бесцельное шатание по опасным для белых парней районам города. Мы расплачиваемся и выходим из закусочной. Я сыт и пока проблемы подождут. Дэвид и Крис садятся по машинам и уезжают по своим делам. Я остаюсь стоять на обочине. В кармане ещё есть кое-какие наличные, и я, плюнув на всё, понимаю, что неплохо бы их просто пропить.

Впереди у меня ещё один выходной. Полдня я уже потерял в этой душной закусочной с людьми, которые называют себя моими друзьями. Я чувствую, как меня наполняет обида на них. Помню, когда каждый из них сообщил мне о своём намерении жениться, я был искренне рад за каждого из них. А я всего лишь хотел помощи в виде конструктивного диалога, в результате которого сложится моё окончательное решение.

А с другой стороны, чего я должен был от них ожидать?

Они давно уже распланировали и расписали свою жизнь на годы вперёд и им нечему удивляться. Все их опасения теперь позади. Теперь самим можно иногда корректировать сценарий семейной жизни и всё будет в порядке. Например, Крис так часто говорит о том, как хочет детей, что кажется, его жена Вэл не поднимается с постели и сама не следит за своей овуляцией. Всем этим, наверняка, занимается Крис.

Завидую ли я друзьям и их статистическому счастью? Нет. Это обозначало бы конец честной дружбы.

Катрин не отвечает на звонки. Я пишу ей сообщение, что хочу её видеть, но ответа не приходит. Наверно, когда я буду достаточно пьян, надо попытаться ещё раз.

В баре негромко играет лёгкая музыка и по лицам некоторых посетителей можно догадаться, что они тут находятся со вчерашнего вечера. Барная стойка грязная и липкая. Подтягиваю к себе единственную пустую пепельницу и с удовольствием затягиваюсь. В этом месте я уже пару раз засветился, возможно, кто-то из персонала меня и запомнил.

Три шота появляются передо мной, я махом выпиваю первый. Так и есть, бармен узнаёт меня. Я делаю вид, что не помню его.

— Ты редко тут бываешь, приятель. Как дела? Случилось что-нибудь?

— Настроение ни к чёрту, — отмахиваюсь я.

Зачем тебе знать, что я хочу и чувствую? Я сам этого не знаю. Не старайся, я всё равно не оставлю тебе чаевых. Я снова звоню Катрин, она всё так же молчит. После первых трёх шотов я хочу послать её к чёрту, но увидеть её я хочу ещё сильнее. Она умеет облегчать мои муки мозговой активности.

Катрин объявляется только спустя два часа моего тупого просиживания в баре. Я пьян и мне не стыдно признаться, что я испытываю некое облегчение, когда её номер высвечивается на моём телефоне.

— Привет, Рен, — говорит она своим ровным голосом.

— Привет, Кат.

— Привет. Я увидела пять твоих пропущенных. Извини, но не могла позвонить или ответить раньше. Ты чего-то хотел?

— Да, — говорю, я — хочу, чтоб ты забрала меня отсюда.

— Откуда?

— Эмм. Я сейчас в баре… — пытаюсь вспомнить название.

— Что случилось?

— Я сегодня немного повздорил с Крисом и Дэвидом, в чём, кстати, виновата ты.

— Очень интересно. Чего ты хотел?

— Мне надо тебя увидеть. Ты ждёшь от меня ответа, а я туплю.

— Я жду от тебя ответа? О чём ты? — она говорит это так уверенно. — Ты где?

Спрашиваю у бармена адрес. Диктую ей.

Ещё через тридцать минут она уже расплачивается за меня в баре и тащит к себе в машину, которую она специально для этого экспроприировала у тётушки. Катрин спокойна и холодна. Мой пьяный вид её нисколько не смущает и, кажется, она была готова к этому. В машине меня начинает немного укачивать, я держусь изо всех сил.

— Так на что ты там мне хотел ответить? — спрашивает она, когда мы сворачиваем на Темпл-стрит. Это не дорога к моему дому. На всякий случай я уточняю:

— Мы едем к тебе?

— Да.

— Раз такое дело, предлагаю сначала заехать за выпивкой. Я бы выпил ещё.

— Уверен? Может, тебе притормозить?

Я ничего не отвечаю.

— Ну ладно, — сдаётся она.

Откидываю сидение немного назад и провожаю её взглядом до входа в магазин алкоголя. У неё, помимо всего прочего, ещё и красивая походка. Из магазина она возвращается с пакетом, в котором помимо бутылки недешевого виски лежит что-то из еды и пачка презервативов. Вечер обещает быть богатым на развлечения, если это всё, конечно, не предназначено для кого-то другого.

Сегодня тётя Катрин работает в ночную смену, но мне всё равно, даже если бы она была дома, поэтому, когда мы заходим в квартиру я громко рыгаю. Потом я сразу падаю на кровать в комнате Катрин. У неё просторная квартира, обставлена довольно скромно, но со вкусом и я бы даже сказал, что мне здесь уютно.

Она наливает нам выпить, добавляет туда много льда и отправляется готовить ужин. Я слышу, как она гремит посудой и стучит ножами по разделочной доске. Скоро квартиру наполняет запах печеного картофеля с луком и грибами. Я потягиваю виски и смотрю музыкальный канал, где мелькают скучные клипы, я не обращаю на них никакого внимания. Все мои мысли сейчас обращены к тому, как лучше начать разговор с Катрин. В пьяную голову лезет всякая бестолковая хрень, за которой я просто не поспеваю следить.

Резкий удар по лицу возвращает меня к реальности. Я слегка задремал, безразлично пялясь в экран. Быстро просыпаюсь и пытаюсь скинуть Катрин, которая уже пристроилась на меня сверху. В ответ она начинает резко стягивать с меня штаны и носки. Я все ещё не протрезвел полностью, поэтому не сопротивляюсь. Снимает с меня футболку, и я остаюсь в одних трусах. Всё это время она не произносит ни слова, но почему-то хитро улыбается. Это начинает раздражать.

— Какого чёрта ты хочешь? — бормочу я.

— Не ной давай. Потерпи, — Катрин выходит из комнаты, но уже через полминуты возвращается. — Ты должен пойти со мной.

Я, пытаясь побороть сонливость, встаю с кровати и иду за ней в коридор.

— Куда?

— У меня уже почти готов ужин. Иди в душ, или останешься голодным, — говорит она и силой толкает меня в открытую дверь ванной комнаты.

— Я не хочу сейчас мокнуть.

Катрин вплотную прижимается ко мне, её рука оказывается у меня между ног.

— Ладно, сдаюсь, — говорю я, подняв руки вверх, — но ты меня разозлила.

Катрин хохочет.

— Это мы ещё посмотрим, — говорит она и бросает мне жёсткое полотенце. — Приступай.

Струи воды впиваются мне в кожу как тяжёлые иглы, но вскоре я привыкаю к этому и даже испытываю лёгкое облегчение. Я задерживаюсь в душе дольше обычного, в тайне надеясь, что она осмелится присоединиться ко мне. Этого не происходит и, немного разочаровавшись, я выхожу, обернувшись в полотенце. Меня встречает приятный полумрак, запах восточных благовоний и еды. На самом деле, я не сильно голоден, но иду в гостиную, наивно полагая, что Катрин ждёт меня там. В гостиной из освещения горит только ночник и играет лёгкая музыка, которую легко можно принять за саундтрэк к какой-нибудь старой романтической комедии. Я окликаю Катрин, и она откуда-то из коридора говорит пройти в гостиную. Послушно прохожу в комнату и вижу маленькую сервировочную тележку. На ней тарелка с едой, немного фруктов и початая бутылка виски.

Наливаю себе стакан и сажусь на кровать. Я не хочу уже трезветь. Надо ещё больше алкоголя влить в себя, иначе завтрашний день будет смертельно скучным.

В комнату входит Катрин. Она полностью обнажена и это только сильнее меня опьяняет.

— Боже, кто-нибудь ущипните меня. Я снова сплю и мне снится эротический сон?

— Заткнись и налей мне выпить, — строго говорит она.

— Ага, я всё понял. Тогда играем по твоим правилам, — я наливаю ей виски и бросаю туда три кубика льда.

Она подходит ближе, целует меня в лоб и садится на пол возле тележки с едой.

— Да, сыграем в Адама и Еву, — говорит Катрин и хлопает по подушке рядом с собой. — Садись ближе.

Сажусь совсем близко к ней.

— И за какие же грехи, интересно, нас ждёт изгнание из рая? — спрашиваю я.

От неё исходит естественный аромат сексуально настроенной женщины. Такой мягкий и чистый, кажется, он заполняет собой всю комнату. Она стягивает с меня полотенце, и теперь мы оба, голые, сидим на полу и едим фрукты, картофель с луком и грибами и запиваем настоящим шотландским виски двенадцатилетней выдержки. Я забываю о том, что хотел серьёзно поговорить с Катрин о её предложении и о её возможном плане — так сильно меня умиляет эта дешёвая романтика. К тому же, сейчас этот разговор кажется неуместным, а момент, который устроила Катрин, кажется вечным. Поэтому, наверное, не зачем всё портить.

Но, видно, его величество случай решает иначе.

— Так о чём ты хотел со мной поговорить? — спрашивает Катрин.

Я несколько секунд не решаюсь открыть рот. Делаю вид, что тщательно прожевываю пищу.

— Рен.

— Да, — протягиваю я, — хотел, но думаю, сейчас не стоит портить вечер тупыми разборками.

Брови Катрин приподнимаются вверх от удивления.

— Так значит, предполагалось, что это будут разборки?

— Что ты, нет.

— Ну раз уж начал, — продолжай. Обещаю, что я не обижусь.

— У меня и в планах не было обижать тебя, Кат, — говорю я и делаю большой глоток виски. — Просто я тут немного размышлял о твоём предложении и у меня возник ряд вопросов.

— Я тебя слушаю.

— Если быть точным, вопрос у меня всего один, — продолжаю я. — Мне любопытно, что за этим стоит. Наверняка, есть какой-то план. Ну, просто пожениться было бы слишком просто для тебя. То есть, скорее всего….

— То есть, ты хочешь скачать, я предлагаю тебе пожениться фиктивно? — перебивает меня Катрин и в её голосе проскальзывает огорчение.

— Спасибо, Кат. Сам бы я не решился так сказать, — моя улыбка смотрится тупо и не к месту.

Она не сводит с меня взгляд, её обнажённая грудь вздымается и плавно опускается, она пытается дышать ровнее. Затем она залпом осушает свой стакан и выходит из комнаты. Через минуту возвращается, на ней уже нижнее бельё, совсем не эротичное, скорее это похоже на пижаму. Дурной знак. Я машинально накидываю полотенце обратно на себя. Возбуждение постепенно спадает. Катрин закуривает сигарету, делает пару затяжек и отдаёт её мне.

Она садится напротив меня.

— Ну, хорошо, — наконец говорит Катрин, — ты прав. Я не была до конца честна с тобой. Но прежде, чем я расскажу, ты должен мне ответить на вопрос.

— Всё, что угодно.

— Ты уже принял решение?

Я пожимаю плечами и невольно отвожу взгляд.

— Хорошо, — говорит Катрин, — скажи хотя бы, ты больше склоняешься в сторону «да» или в сторону «нет»?

И это тоже сложный для меня вопрос.

— Да не знаю я, Кат. Бывает, когда я не вижу в этом ничего плохого, но иногда мне это кажется таким бредом, что я не понимаю, как ты вообще до такого додумалась.

— Что тебе не нравится?

— Сама посуди, Кат. У меня сейчас откровенно дерьмовое положение, не уверен, что эта затея меня спасёт. Это скорее сделает ситуацию ещё хуже. Я, конечно, не люблю тонуть один, но я не настолько мудак, чтобы тащить за собой того, кто мне хоть как-то дорог.

Катрин продолжает смотреть на меня в упор. Мне кажется, что в глазах у неё поблескивают слёзы.

— Но вот, что я тебе скажу точно, — внезапно для самого себя говорю я, — даже, если я и соглашусь, мне абсолютно наплевать, фиктивный это будет брак или нет. Мне просто нужно было узнать, стоит ли за этим что-нибудь кроме простого желания угодить твоей мёртвой матери.

Теперь Катрин смотрит на меня, она словно не решается что-то сказать.

Я докуриваю сигарету и наливаю себе очередной стакан виски. Сейчас я почему-то совсем не пьянею.

— Это правда? — спрашивает Катрин

— Да, — киваю я.

— Не знаю, почему я хотела от тебя это скрыть, но ты, действительно должен это знать, раз я предлагаю тебе пойти на такой шаг.

Она запускает руки в свои волосы.

— Две недели назад я встречалась с маминым нотариусом, и он открыл мне ещё одно условие её завещания. Дело в том, что там, оказывается, есть новые тонкости, о которых я раньше не знала. И это одно из желаний мамы.

Катрин выдерживает паузу, я вижу, что ей трудно говорить об этом.

Она продолжает:

— Когда мамы не стало, мне достались кое-какие её сбережения, в том числе и эта квартира. Но, как оказалось, это было не всё. У мамы есть целое состояние. И это состояние должно перейти ко мне не раньше, чем мне исполнится двадцать пять. А для получения этого наследства есть следующее условие, — я должна быть замужем.

— Интересно, а в завещании случайно не оговаривалось, кем должен быть твой муж? — не без сомнения спрашиваю я.

— Нет.

— Хм, я всегда подозревал, что твоя мать не лишена странностей.

— Это уж точно. Для меня самой это было довольно неожиданно и, тем более, непонятно. Но я ничего не могу с этим поделать. Я видела бумаги, подписанные мамой, где всё именно так и написано. Ошибки никакой быть не может.

— Я понял, — говорю я, — поженимся, ты получишь своё наследство, а дальше можем развестись.

Катрин криво улыбается и кивает.

— В общем, да, — подтверждает она. — Но я всё равно считаю, что это может изменить твою жизнь.

Я улыбаюсь.

— Да. После того, как окажусь в тюрьме за мошенничество с фиктивным браком.

— Ну об этом можешь даже не переживать. Видишь ли, мы не делаем ничего незаконного.

— Ну не знаю.

— И кстати о документах. Об этом тоже не беспокойся. Всё будет сделано, я оплачу все пошлины. Всё, что тебе нужно сделать, это явиться в офис окружного секретаря-регистратора и получить разрешение на брак.

После небольшой паузы, я говорю:

— Знаешь, я никогда не думал, что мною можно так изящно воспользоваться.

Катрин эта шутка не кажется смешной.

— Теперь, когда ты всё знаешь, ты можешь принять любое решение.

На самом деле, сейчас я не хочу принимать никаких решений. Я чувствую себя так, словно разрешилась какая-то непосильная задача, и волна облегчения прокатывается по всему моему телу.

— Так тому и быть, — говорю я и делаю глоток. Поднимаюсь с пола, сбрасывая с себя полотенце. — Я принимаю решение заняться любовью со своей милой подругой. Возражения не принимаются.

Катрин наконец-то снова смеётся.

Утром следующего дня я звоню ей и даю ей своё согласие. Пусть хоть кому-то повезет, и я готов этому поспособствовать. А ведь я даже не узнал, о каком именно состоянии идёт речь. Я догадываюсь, что не должен этого знать, пока Катрин сама не решит поставить меня в известность. Конечно, как человек находящийся в нужде я могу просить своей доли, но это не даст мне спокойно спать.

Меньше всего я хочу опускаться до чего-то подобного.