Завещание

Рекс Стаут, 1940

Ниро Вулф, страстный коллекционер орхидей, большой гурман, любитель пива и великий сыщик, практически никогда не выходит из дому. Все преступления он распутывает на основе тех фактов, которые собирает Арчи Гудвин, его обаятельный, ироничный помощник с отличной памятью. Родственники не согласны с завещанием, по которому практически все состояние погибшего миллионера должно перейти к его любовнице, однако вскоре выясняется, что миллионер убит, а любовница задушена…

Глава 3

По моим прикидкам, на своем веку — по работе или вне ее — я имел дело не менее чем с сотней куколок. И потому был практически уверен, что мой визит к Наоми Карн в пятом часу вечера просто добавит единицу к этому числу. Но я заблуждался. В дом на Парк-авеню неподалеку от Семьдесят четвертой улицы меня допустили после того, как я назвался посланником от мистера Прескотта. Горничная провела меня по просторному шикарному холлу квартиры на двенадцатом этаже и впустила в прохладную комнату, где царил полумрак и мебель пряталась под стильными летними чехлами. Как только я приблизился к женщине, стоящей возле пианино, и всмотрелся в ее лицо, то сразу понял, как сильно я заблуждался.

Она улыбнулась. Я бы не сказал, что она улыбнулась мне, нет: она просто улыбнулась.

— Мистер Гудвин? С поручением от мистера Прескотта?

— Именно так, мисс Карн.

— Пожалуй, не стоило впускать вас. Только я не люблю так поступать, считаю это снобизмом.

— Почему вам не стоило впускать меня?

— Потому что если вас послал мистер Прескотт, то, значит, вы пришли запугивать меня. Не так ли?

— Запугивать в связи с чем?

— Да перестаньте. — Она опять улыбнулась.

Я подождал секунду, понял, что Наоми Карн не собирается ничего объяснять, и сказал:

— На самом деле я приехал не от Прескотта, а от Ниро Вулфа. Сестры Ноэля Хоторна наняли его, чтобы обсудить с вами завещание их брата.

— От Ниро Вулфа? Это детектив?

— Он самый.

— Как интересно! Когда же он намерен посетить меня?

— Он никогда никого не посещает. Ему не нравятся передвижения. Вулф принял закон, что его выход из дому — это уголовное преступление против его ног, за исключением редких случаев, и никогда — в связи с работой. Он нанял меня для того, чтобы я мотался по городу и приглашал людей приехать к нему.

Ее брови взлетели кверху.

— То есть вы приехали, чтобы пригласить меня?

— Точно. Но никакой спешки, не волнуйтесь. Сейчас всего половина пятого, а Вулф ожидает вас не раньше чем без десяти шесть.

— Какая жалость! — качнула она головой. — Было бы интересно поговорить с Ниро Вулфом.

— Так поедем.

— Нет.

Это было сказано твердо. Более того, ничего тверже этого «нет» я никогда еще не слышал.

Я посмотрел на нее внимательно. В ней не было ни единого намека на куколку. Наоми Карн была для меня чем-то новым. Не простушка и не красавица. Волосы скорее темные, чем светлые, но и брюнеткой ее не назовешь. Ни одна из ее черт не дотягивала до разряда звездных, но почему-то по отдельности ее черты вы не замечали, а видели ее саму. Должен признаться, что, обменявшись с ней несколькими фразами, я приуныл.

За девять лет работы детективом я настолько очерствел, что считал откровенное разглядывание любого лица, которое только могла выдумать природа, не более чем частью своих обязанностей. Но то ли в глазах Наоми Карн, то ли где-то еще таилось нечто такое, что заставляло меня искать ее взгляд и одновременно уклоняться от него. Это не было старое доброе соблазнение, этакое «добро пожаловать» на коврике у двери, которым пользуется мать-природа; на меня такие штучки не действуют уже давно. Да, в облике и манерах мисс Карн было что-то женственное, как и в соблазне: она не пряталась от взгляда мужчины, а открывалась, но дело было не только в этом. Еще в ней чувствовался дерзкий ум, бросающий дерзкий вызов. Я знал, что не принял его, и знал, что она знает это, отчего мне стало совсем тошно.

— По правде говоря, — выдавил я, — к вопросу подошли некомпетентно. Как я понимаю, тот парень, Штауффер, заявился к вам утром и сказал, что если вы не поделитесь с ними, то вдова Хоторна пойдет в суд.

Наоми Карн улыбнулась:

— Да, Осси пытался сказать что-то в этом духе.

— Осси? Ему подходит это имя.

— Мне тоже так кажется. Рада, что вам нравится.

— Очень. Но Осси обманывал вас. Проблема гораздо серьезнее, чем судебное разбирательство, и последствия могут быть куда более болезненными.

— Неужели? Вы меня встревожили. Что же это?

— Не могу вам рассказать, — затряс я головой. — Но эта комната — самое прохладное место из всех, где я сегодня бывал. Вообще-то, я мог бы дать вам пару отличных советов, будь у меня такое желание. А что это за штуки такие на четырех ногах? Стулья?

С ее губ слетел легкий смешок.

— Прошу вас, садитесь, мистер…

— Гудвин. Арчи.

— Присаживайтесь.

Она тронулась с места. Если бы не мое задетое самолюбие, то я наблюдал бы за движениями мисс Карн с истинным наслаждением. Не столь грациозная и ослепительная, как Эйприл Хоторн, она тем не менее была столь же легка и куда более открыта, без каких-либо фокусов и капризов. Она нажала кнопку:

— Что бы вы хотели выпить?

— Не отказался бы от стакана молока, благодарю вас.

Я выбрал стул в двух шагах от того, на котором сидела мисс Карн. Вошла горничная, и ей были даны указания принести стакан молока и бутылку минеральной воды. Мисс Карн отказалась от сигареты, предложенной мною. Когда я закурил, она заметила:

— Знаете, вы встревожили меня. Ужасно встревожили. — Однако, судя по голосу, она забавлялась. — Молоко прибавит вам желания дать мне совет?

— Я уже испытываю такое желание. — Я встретился с ней взглядом и не отвел глаз. — Мой совет вам таков: не встречайтесь с Ниро Вулфом. С моей стороны это предательство, разумеется, но я по природе своей вероломен, а кроме того, мне не нравится, как все они на вас ополчились. Я еще до встречи с вами так думал, но теперь… — Я взмахнул рукой.

— Теперь вероломство сладостно.

— Может быть.

— Как это мило с вашей стороны! Почему же вы советуете мне не видеться с Ниро Вулфом?

— Потому что я знаю, какую ловушку он готовит. На самом деле вам нужно найти себе адвоката, хорошего адвоката, и пусть Вулф разговаривает с ним, а не с вами.

Она наморщила нос:

— Не люблю адвокатов. Слишком хорошо их знаю — проработала в адвокатской конторе три года.

— Если завещание опротестуют в суде, вам придется нанять адвоката.

— Ну да, наверное. Но вы сказали, что мне угрожает нечто более существенное, чем суд, и что Ниро Вулф готовит мне ловушку. Какую?

Я ухмыльнулся и покачал головой. Вернулась горничная с подносами, и после того, как минеральная вода мисс Карн оказалась в стакане вместе с кубиками льда, я пригубил свое молоко. На мой вкус, оно было холодновато, и я обхватил стакан ладонями, снова ухмыльнулся и сказал:

— У вас тут необыкновенно уютно и прохладно. Я прекрасно здесь себя чувствую. А вы?

— А я нет! — ответила она с неожиданной резкостью в голосе. — Мне плохо. Умер мой хороший друг — всего три дня назад. Мистер Ноэль Хоторн. Другой человек, которого я тоже считала своим другом в некотором смысле — в любом случае не врагом, — повел себя гнусно. Мистер Гленн Прескотт. Он приходил сюда вчера вечером и сообщил мне об условиях завещания самым оскорбительным тоном. Теперь он открыто вступил в сговор с семьей мистера Хоторна против меня и даже подослал ко мне Штауффера с угрозами. Он подослал и вас, с вашим детским лепетом о ловушках и вероломстве. — Она фыркнула с презрением. — Молоко вам понравилось?

— Спасибо, да. Простите, но дела у вас действительно обстоят из рук вон плохо. Не хотите ли обсудить это более подробно?

— У меня нет никакого желания обсуждать это с вами. Единственная разумная вещь, которую вы сказали за все время, — это то, что дело повели неправильно. Это надо же, послать ко мне Осси с угрозами! Да он начинает заикаться, стоит мне взглянуть на него! Между прочим, с вами мне такое не удалось.

— Не удалось, но вы были близки к этому. — Я опять широко ухмыльнулся. — И вы считаете, что еще двадцать минут — и у вас получится. Потому-то вы и предложили мне сесть. Может, вы и правы, но спешу вас заверить: я — совсем не Осси. А вообще я просто убиваю время. Мой босс просил привезти вас к нему на Тридцать пятую улицу без десяти шесть, но я бы не хотел, чтобы мы оказались там раньше десяти минут седьмого. Было бы неплохо преподнести ему урок насчет того, чего следует ожидать от людей, а чего не следует. — Я бросил взгляд на запястье. — И все равно нам скоро трогаться с места. Мне пришлось оставить машину на Третьей авеню.

— Я уже сказала, мистер Гудвин, что мне плохо. Как вижу, вы допили молоко.

— Этого достаточно, спасибо. Так вы не намерены ехать?

— Абсолютно.

— Что вы собираетесь делать? Наберете в рот воды и будете сидеть здесь, пока вам не вручат повестку в суд?

— Я не собираюсь бездействовать. — Ее тон вновь стал резким. — Говорю вам, мне не понравилось их поведение. От миссис Хоторн я не ожидаю ничего разумного, но разве не могла миссис Данн приехать ко мне или пригласить меня к себе, чтобы мы с ней все обговорили? Разве не могла она прямо сказать, что считает завещание несправедливым, и попросить меня подумать над тем, что можно с этим сделать? Или ей не снизойти до признания в том, что она с сестрами считает себя законной наследницей брата по праву родства?

— Они так не считают. Речь совсем не об этом. Сыр-бор разгорелся из-за Дейзи.

— Не верю. Мне кажется, все начал Гленн Прескотт, а сестры помогли ему сговориться с миссис Хоторн. Они думают, что разговаривать со мной можно только посредством запугивания. Сначала они послали сюда мямлю Штауффера, а потом наняли детектива, Ниро Вулфа, который специализируется на поимке убийц. Можно подумать, будто я убийца. Ничего не выйдет. Может, у них есть полное право рассчитывать на свою долю богатства Ноэля… мистера Хоторна, но получат они ее только после соответствующего решения суда.

— Ладно, — закивал я, — тут я с вами соглашусь. Целиком и полностью. Эти сестры — стая стервятников, Прескотт — двуличный крючкотвор, а Штауффер — жалкий Осси. Но могу ли я задать вам один гипотетический вопрос?

— Одним гипотетическим вопросом вы не заставите меня переменить мнение, мистер Гудвин.

— Но я все равно спрошу. Для нас обоих это станет отличным упражнением и позволит с пользой провести время. Давайте скажем, исключительно в качестве гипотезы, разумеется: Ниро Вулф — беспощадный, бесчестный и коварный человек; вы досадите ему, отказавшись приехать и поговорить с ним; он захочет отомстить вам, и ему в голову придет блестящая идея оспорить завещание не на том основании, что оно несправедливое, а на том, что оно поддельное. Он способен…

— Так вот что это такое! — Глаза мисс Карн просвечивали меня насквозь. — Это и есть новая угроза, да? Она ничем не лучше первой, даже еще хуже. Разве не сам мистер Прескотт составил завещание? Разве не у него оно хранилось все это время?

— Все так, в том-то и дело. Ведь вы считаете, что он в сговоре против вас, верно? Поскольку составил завещание Прескотт и хранилось оно у него, кто, как не он, сможет лучше подкрепить заявление Вулфа о том, что произошла подмена и завещание поддельное?

— Нет. Он не сможет. Он же сам заверил подлинность завещания.

— Для кого заверил? Для Вулфа и Хоторнов. То есть для тех самых людей, которые находятся с ним в сговоре.

— Но… — Наоми Карн оборвала себя на полуслове. Ее глаза сузились, и она застыла без движения. Через несколько секунд она медленно произнесла: — Мистер Прескотт не сделал бы этого. В конце концов, он адвокат известной фирмы, его репутация безупречна…

— С каждой минутой вы думаете о нем все лучше и лучше.

— Не важно, что я думаю о нем. Но с другой стороны… Если бы он намеревался сделать мне подобную гадость, то ему достаточно было не обнародовать завещание. Он мог просто уничтожить его.

— У него и в мыслях такого не было. Моя гипотеза состоит в том, что Вулфу приходит идея и все ему подыгрывают. И я с самого начала говорил, что это всего лишь гипотеза.

— Да, говорили. — Она прищурилась. — Так это гипотеза? Или это ловушка, которую готовит мне Ниро Вулф?

— Вам лучше спросить его самого, мисс Карн, — пожал я плечами. — Мне известно только то, что он хочет побеседовать с вами. Его наняли, чтобы убедить вас прийти к некоему соглашению. Я еще не встречал человека, который выиграл бы что-то от отказа побеседовать с Ниро Вулфом, когда тот просит об этом.

Секунд десять она смотрела мимо меня, а затем внезапно поднялась и, не извинившись, вышла из комнаты. Я тоже встал и приблизился к двери, где постоял, навострив уши, в надежде услышать, как она говорит по телефону, например. Однако то ли квартира была слишком велика, то ли звукоизоляция слишком хороша, но мои расчеты не оправдались. Так прошло минут пятнадцать, и я уже собрался в ознакомительный тур по квартире, как вдруг раздались шаги. Я едва успел вернуться на середину комнаты, когда появилась мисс Карн. Она переоделась в голубое льняное платье и накинула легкий палантин того же цвета, а на голову нацепила что-то вроде шляпки. Тоном диктора она объявила:

— Я еду не потому, что напугана. Впрочем, вас это не касается. Ваша работа — привезти меня туда. Пойдемте.

Не было никакого сомнения в том, что эта женщина схватывает все на лету и предпочитает брать быка за рога. Когда мы оказались на улице, я обнаружил, что шагать рядом с мисс Карн весьма приятно. На данном этапе развития событий она не могла относиться ко мне лучше, чем скворец к гадюке, но поскольку мы вместе шли по тротуару, она предпочла делать это как партнер, а не как противник. Большинство девушек, оказавшись с мужчиной на многолюдном тротуаре, либо висят на нем, либо забегают вперед, либо тянут назад, и я не знаю, что хуже.

Мы не разговаривали, даже когда сели в «родстер» и нырнули в поток автомобилей. Меня это устраивало. Гамбит, с помощью которого я выманил мисс Карн, был импровизацией. Благодарности от Вулфа он мне не принесет, да еще предстояло сообразить, каким образом донести до него чисто гипотетическую природу сделанных мной заявлений. Не то чтобы он стал возражать против того, что его назвали беспощадным, бесчестным и коварным, но ему определенно не понравилось бы то, что я представил его простаком, которого водит за нос его же подчиненный. Я надеялся, что смогу оставить мисс Карн в гостиной и обмолвиться парой слов с Вулфом прежде, чем приглашу нашу гостью пройти в кабинет. Еще лучше было бы поговорить с ним в оранжерее, но об этом речь не шла, так как прибыли мы в четверть седьмого, к каковому часу он уже спустился и ждал нас за своим столом.

Мой план не удался. Три машины, припаркованные у обочины, предупредили меня о наличии конкурентов. Я открыл дверь своим ключом и провел Наоми Карн в прихожую. Там ожидал Фриц Бреннер, явившийся, чтобы сопроводить нас к Вулфу.

— Он не один? — спросил я.

— С ним леди и джентльмены, которые уже были у нас сегодня, — кивнул Фриц. — Они вернулись. Приехали без трех минут шесть.

— Не докладывай о нашем приходе. — Я обернулся к мисс Карн. — Досадное недоразумение, простите. Боюсь, вам придется подождать несколько минут. — Я двинулся в гостиную. — Здесь, конечно, не так прохладно, как в вашей квартире…

Она тоже тронулась с места, да так быстро, что я безнадежно отстал. Наверное, следовало быть настороже, но откуда мне было знать, что она направится прямо к кабинету, шестым чувством вычислив нужную дверь, и сразу туда ворвется? Я бросился за ней, но, когда достиг порога, она уже стояла внутри, на виду у всех собравшихся. Мне оставалось только нажать на тормоза и предоставить событиям развиваться своим чередом.

Они приехали все в полном составе, за исключением вдовы под вуалью. Сестры Хоторн уставились на нежданную гостью с удивлением, но молча, Сара Данн что-то пискнула, а Осрик Штауффер и Гленн Прескотт не удержались от удивленных восклицаний. Мисс Карн не обратила на них ни малейшего внимания, прошествовала к столу и спокойно обратилась к Вулфу:

— Вы Ниро Вулф? Я Наоми Карн. Мне сказали, что вы желаете обсудить со мной какой-то вопрос.

Джун пробормотала себе под нос:

— Боже праведный!

Мэй вытянула шею, чтобы лучше видеть происходящее. Эйприл же громко расхохоталась и заявила:

— Браво! Занавес.

Губы Вулфа были плотно сжаты, и прежде чем он раскрыл рот, мисс Карн уже развернулась к Гленну Прескотту:

— Это правда, что вы участвуете в сговоре, чтобы завещание объявили подложным? Отвечайте!

Адвокат так и ахнул:

— Что? В сговоре? Подлог? Что за бред?

— Настаиваю — занавес, — повторяла Эйприл.

Хором заговорили обе старшие сестры, Штауффер пытался утихомирить младшую, а Прескотт и мисс Карн устроили настоящую перебранку, в которой не было сказано ни слова по существу. Наконец все перекрыл громогласный окрик Вулфа:

— Достаточно! Леди и джентльмены! Это мой кабинет, а не рыночная площадь. — В мою сторону полетел пылающий гневом взгляд. — Чтоб тебя, Арчи! — Затем он переключился на адвоката. — Мистер Прескотт, приношу свои извинения за то, что нанял на работу человека, чье необузданное воображение имеет склонность к таким клише, как зловещие заговоры и подложные завещания. Что же касается вас, мисс Карн, то вы, полагаю, сочли себя дерзкой и бесстрашной…

— Пенфесилея^[3], не иначе! — вставила Мэй.

Вулф проигнорировал это замечание:

–…когда ворвались сюда как на пожар. Взять быка за рога! Пф! Казалось бы, не так уж трудно придерживаться общепринятых норм поведения, даже когда борешься за состояние. И казалось бы, не так уж трудно девушке со столь умными глазами, как у вас, догадаться, что мистер Гудвин бессовестно морочит вам голову. Не отрицаю, у вас имеется причина для огорчения: вы приехали сюда в расчете на частную беседу со мной, а застали здесь множество людей. В этом нет ни моей вины, ни их. Они не знали о том, что вы будете здесь, как и я не знал об их визите. Они приехали без предупреждения, чтобы рассказать о том, что миссис Ноэль Хоторн, выйдя из моего кабинета, тут же наняла адвоката и тот уже послал мистеру Прескотту официальное требование предоставить копию завещания. Как видите, вы не единственная… В чем дело, Фриц?

В своей величественной манере Фриц замер на пороге кабинета, чтобы объявить о приходе новых гостей, но церемония была безнадежно испорчена, так как его толкнули в спину. Я с удивлением увидел, что толкнул его, пробираясь вперед, не кто иной, как наш старый друг инспектор Кремер из отдела по расследованию убийств. Следом за ним показалось воплощение пессимизма — прокурор Скиннер, а замыкал колонну костлявый коротышка с усами и прошлогодней соломенной шляпой в руках. Фриц, восстановив равновесие и поняв, что объявлять ему нечего, отошел в сторону и мужественно попытался проглотить негодование.

Вулф встретил гостей иронией:

— Добрый день, джентльмены! Как видите, я занят. Не будете ли вы так любезны…

— Все в порядке, мистер Вулф. — Владелец хриплого баса, Скиннер, встал перед Кремером и оглядел лица присутствующих. — Миссис Джон Чарльз Данн? Я окружной прокурор Скиннер. Мисс Мэй Хоторн? Мисс Эйприл Хоторн? У меня для вас есть одна… неприятная новость. — В его тоне слышалось извинение. — Необходимо было найти вас немедленно…

— Позвольте, сэр, это недопустимо! — отчеканил Вулф. — Мы совещаемся по очень деликатному вопросу…

— Приношу свои извинения, — сказал Скиннер. — Поверьте, мне очень жаль. У нас дело чрезвычайной важности, а иначе мы не стали бы вваливаться в ваш дом подобным образом. Мы желаем уточнить несколько деталей касательно смерти мистера Ноэля Хоторна в прошедший вторник. Это случилось в вашем загородном доме в Найеке, не так ли, миссис Данн?

— Да. — Темные глаза Джун сверлили прокурора. — Что вы… Почему вам нужно что-то уточнять?

— Потому что таков наш неприятный долг. — Скиннер стойко выдержал ее взгляд. — В наше ведомство поступило доказательство того, что смерть вашего брата была неслучайной. Доказательство того, что он был убит.

Воцарилась мертвая тишина.

Скиннер и Кремер вглядывались в лица, и я последовал их примеру. Эйприл сидела недалеко от меня, и я уловил, как она выдохнула два слога: «Браво», однако ее бледность и неподвижные глаза свидетельствовали о том, что сама она едва ли слышала себя.

Примечания

3

Пенфесилея (Пентесилея) — в древнегреческой мифологии царица амазонок, дочь бога войны Ареса и царицы амазонок Отреры.