Как я охотился и охотились за мной в Бельгийском Конго. Часть I

Реджинальд Купер

Автор в 1910 году совершил охотничью экспедицию в тропические леса бассейна реки Конго. Книга повествует не только о приключениях англичанина в Центральной Африке, но и описывает быт и нравы диких племен, обитавших там в начале двадцатого века.

Глава II

В одиннадцать утра прозвучала сирена, трапы были убраны, швартовы отданы, и мы отплыли от берега. Мистер Флейшер, охотник на слонов и другую крупную дичь, путешествовал с нами в Уганду. Господин Сидней Пирсон, гость страны, один из самых заядлых охотников из ныне живущих, также добавил удовольствия поездке. Двенадцать месяцев назад под его ружье попадали белые медведи, а теперь он направлялся в дебри Центральной Африки.

Хотя мистер Пирсон пробыл в стране всего три месяца, он уже имел на своем счету большое количество охотничьих трофеев. Он добыл великолепный экземпляр черногривого льва, равный тому, что был подстрелен капитаном Коуи, и чучело которого теперь украшает бильярдную в его резиденции в Найроби.

Поездка через озеро Виктория в Энтеббе и Кампалу была очень приятной. Нас было всего пятеро пассажиров, что составляло очень приятную небольшую компанию. В десять часов вечера, по установившемуся обычаю, мы бросали якорь, оставаясь на месте до пяти утра следующего дня, когда снова двигались вперед. Каким бы невероятным это ни казалось многим, кто не знаком с озером, я должен признаться, что почувствовал некоторое недомогание, потому что подул легкий бриз, из-за чего судно довольно сильно качало, и, хотя я проплыл по морю несколько тысяч миль, мне достаточно небольшой качки, чтобы почувствовать приступы морской болезни.

Озеро имеет площадь около 26 500 квадратных миль, и если вам случится попасть в сильный шторм, вы сможете насладиться волнами, не меньшими, чем в море.

Озеро усеяно многочисленными островами, с которых правительство выселило жителей из-за ужасных разрушительных последствий страшной сонной болезни. Трудно было поверить, что эти прекрасные берега с мягкой зеленой травой и множеством деревьев приютили смерть в ее самом ужасном виде. В былые годы среди листвы стояли мирные деревни. С лесистых берегов через каждую бухточку или ручей проносились причудливые каноэ, сделанные из досок и волокон. Повсюду можно было найти смеющихся, бесстрашных людей, таких же диких, как и их окружение. Увы! Теперь тишина смерти опустилась на острова.

Сами птицы, кажется, избегают манящих травянистых склонов и укрытий деревьев. Тонкие голубые столбы дыма больше не вьются от костров к небу. Глубокие ноты туземных барабанов больше не слышны над темными залитыми лунным светом водами. С неохотой люди покинули свои дома, изгнанные самым ужасным из насекомых — мухой цеце.

Мы прибыли в Энтеббе в полдень в понедельник. Здесь, опять же, была построена великолепная пристань с достаточным количеством навесов, и к ней могут швартоваться пароходы, так что неудобная прогулка на туземных на каноэ больше не является необходимостью.

Энтеббе — резиденция правительства и штаб-квартира администрации протектората Уганда, по мнению большинства людей, чрезвычайно милое место. Поднимаясь по дороге, обсаженной с обеих сторон прекрасными старыми деревьями, вы быстро оказываетесь в маленьком городке на склоне холма. Из некоторых точек города открывается прекрасный вид на большое озеро, раскинувшееся у ваших ног.

Я полагаю, что после губернатора самым известным человеком в Уганде является мистер Альберт Эдвард Берти Смит. Впервые я встретил мистера Смита в его знаменитом частном Музее редкостей, собранном со всех уголков Центральной Африки. Он провел много лет в стране, и я рекомендую каждому, кто посетит Энтеббе и желает провести очень приятный час, заглянуть и увидеть мистера Смита, потому что он всегда рад показать посетителям свое жилище и дать им много полезной и ценной информации о стране и ее ресурсах.

Мы покинули Энтеббе на следующее утро, во вторник, и после пятичасового плавания достигли порта Кампала, где я окончательно высадился на берег.

Пройдя через офисы портовых властей, зарегистрировав несколько ящиков с припасами и т. д., мы проследовали на рикше в город Кампала, расположенный в шести милях от порта. Большая часть дороги прорезана высокой слоновьей травой. Путешествие заняло около часа, чернокожие рикши все время пели и обильно потели.

На холме Найрембе выделялся Собор Святого Павла, когда мы вышли на главную улицу и остановились у штаб-квартиры британской торговой компании, в чьи руки мы доверили организацию нашего сафари. Наши палатки были разбиты недалеко от резиденции мистера Мозеса, управляющего компании, и большое количество наших будущих носильщиков разбили лагерь поблизости.

В тот день я сменил свою обычную одежду на снаряжение для сафари. Толстый шлем, фланелевая рубашка цвета хаки с карманами, короткие бриджи и портянки. Многие люди совершают большую ошибку, путешествуя в тяжелых ботинках. Конечно, нужна крепкая обувь, но носить тяжелые сапоги — роковая ошибка. Всегда хорошо иметь шипы на подошвах, ибо часто приходится полагаться на быстроту ног, а без шипов по сухой скользкой траве бежать сложно.

Ножи-мачете, несколько револьверов и другое громоздкое снаряжение в значительной степени вошли в моду. Мои друзья, которые только что приехали сюда и жили в отеле неподалеку, при первой же встрече произвели на меня впечатление, как будто они только что сбежали из шоу про Дикий Запад! На этих белых мужчин можно было смотреть на сцене дешевого представления, но в Британской Восточной Африке они выглядели нелепо.

На следующий день у меня была возможность посетить каучуковые и кофейные плантации римско-католической миссии на холме Нисамбиа.

Следующие три дня мы потратили на подготовку различных ящиков и грузов, которые должны были быть доставлены нашими носильщиками в Конго. Это было нешуточное дело, ноша каждого боя должна весить не более шестидесяти пяти фунтов (29 кг). Подсчитано, что носильщик с таким весом должен проходить пятнадцать миль (24 км) в день.

Палатки, складные стулья, умывальники, ванны, вещмешки, ящики, бусы, мотыги, дешевая ткань «американо» (что-то вроде марли) — все нужно было упаковать и взвесить. Нумерация каждой коробки, между прочим, избавляет от огромного количества хлопот и изрядного количества нецензурной лексики. Если при упаковке вы составите опись содержимого и поставите номер или отметку на грузе, то вам достаточно перевернуть складские листы когда вам потребуется, скажем, банка гороховой муки, чтобы найти номер ящика. Днем мы оставляли старосту носильщиков по имени Мпалу вместе с поваром по имени Пиши охранять палатки во время нашего отсутствия в лагере.

Двадцать восемь носильщиков отправились в Хойму с более тяжелыми грузами под руководством Салема Беги, заместителя старосты.

По моему мнению, многие люди теряют половину удовольствия от охоты в Центральной Африке из-за того, что добычу доставляют, так сказать, к дверям их палатки за фиксированную плату. Существует также немалое удовольствие от приобретения собственного оборудования, которое вы не получите, если полностью отдаете себя в руки компании, которая работает с вами в коммерческом духе. Одно аристократическое «сафари» даже везло с собой собственный электрический генератор! Я, конечно, за то, чтобы через посредство торговой компании нанимать носильщиков и личных боев, опытных в работе, связанной с сафари. Непосвященному охотнику следует обратить на это большое внимание.

Хойма (красная стрелка), озеро Альберт (желтая стрелка), Виктория-Нил (голубая стрелка), Альберт-Нил (белая стрелка)

К полудню четверга все было готово.

В тот же день мы с П. подошли к собору на холме Найрембе. Это здание сгорело примерно через три месяца после нашего отъезда из Кампалы. Холм Найрембе является штаб-квартирой Церковного миссионерского общества под руководством епископа Такера. Здесь же находится больница. Собор Святого Павла был очень красивым зданием из кирпича, построенным местными рабочими. Крыша была покрыта соломой, внутри здания искусно уложен беленый тростник, и все это поддерживалось массивными кирпичными колоннами.

Кампалу, построенную на возвышении, называют «городом семи холмов».

В пятницу рано утром мы разбили лагерь и приготовились к выходу.

Около десяти утра мы подготовили караван для первого этапа того, что, по крайней мере для меня, должно было оказаться насыщенным событиями путешествием, прежде чем я снова увижу Кампалу. Там был староста, Мпала (по-местному, староста — «баганда»), наши четверо оруженосцев, два повара, два палаточника, два погонщика мулов, сами мулы и сотня носильщиков, сорок из которых были наняты только для перехода к озеру Альберт.

Мпала возбужденно разглагольствовал перед толпой болтающих носильщиков, то и дело пуская в ход свою трость, чтобы подчеркнуть важность своего положения. На некоторых наших боях были старые и рваные солдатские синие фуфайки, у кого-то с целыми рукавами, у кого-то без. Многие вообще ничего не носили, кроме жалкого куска грязной ткани, повязанного вокруг бедер; браслеты украшали руки, а шеи были увешаны всевозможными побрякушками, среди которых старые ключи казались излюбленными оберегами. Между прочим, опыт учит, что не рекомендуется позволять вашим боям носить с собой какие-либо ключи, так как они могут подойти к замкам некоторых из ваших ящиков. Все туземцы очень любопытны.

На одном бое был старый фрак; но увы! он дожил свои дни и, казалось, вот-вот распадется на куски; на плечах были большие дыры, а одна из фалд висела на нитках. За весь поход я не помню, чтобы видел боя без фрака. Везде, днем и ночью, под дождем или солнцем, переходя вброд по шею через вздувшиеся от дождей реки, фрак всегда был на нем. Как и большинство туземцев по всей Африке, он всегда улыбался или смеялся, его ничто не беспокоило. Жизнь этого полудикого негра была сплошным смехом с утра до ночи.

Носильщики Центральной Африки берут с собой на сафари все свое имущество; иногда это только одеяло, туземная трубка, завернутая в лист табака и циновка из травы. Добавьте к этому толстую палку, и вы получите картину боя на сафари. Со своим шестидесятифунтовым грузом на голове он будет путешествовать в гору и по долине, смеясь и напевая, выкрикивая обычные приветствия прохожим. Острые камешки не страшны его босым ногам; он поднимается по извилистым тропам, совершает крутые коварные спуски, пробираясь сквозь густые колючие кусты, весь в царапинах и крови с головы до ног. Его тело обливается потом и потому он «пронзительно» пахнет!

Дайте ему десять рупий в месяц и делайте с ним, что хотите. Если вы даете туземцу обещание, то выполняйте его в точности. Некоторые люди склонны терять контроль над собой, когда дело касается туземных женщин; помните, ничто так не роняет престиж белого человека, как безнравственность. В глазах дикого туземца принуждение негритянки к близости — это преступление. У некоторых племен Конго, каннибалов и других это карается смертью. Объездив всю Южную Африку, я осмеливаюсь сказать, что если бы белые мужчины оставляли туземных женщин нетронутыми, мы бы не слышали так много, как сегодня, о белых женщинах, насилуемых кафрами. Это может дать пищу для размышлений людям, которых я встречал между Кейптауном и Каиром и которые таким образом способствовали снижению престижа белой расы в Африке.

Принесла ли цивилизация народам Африки такие огромные блага, как многие говорят?

Есть еще обширные участки страны, на которых проживает много тысяч человек, которым еще неизвестна цивилизация. Они в высшей степени счастливы в своем нынешнем положении, гораздо более, чем тысячи людей в Европе и США. У них есть на что жить, им не о чем беспокоиться. Вам когда-нибудь приходило в голову, что в бедных частях наших больших городов нужно выполнять огромное количество работы? Не кажется ли вам, что многочисленные благотворительные учреждения в стране, остро нуждающиеся в средствах для помощи обездоленным и голодающим, беспризорникам и бродягам, могли бы гораздо лучше использовать огромные суммы вместо посылаемых в Африку с целью образования и воспитания?

Никто не может отрицать, что обучение туземца, в конце концов, было продиктовано чисто корыстными мотивами. Тысячи черных людей погибли, работая на частных лиц, горнодобывающие компании и правительства в безумной погоне белых за богатством. Туземец — это часто плохо используемое орудие белого человека. Пинками и наручниками его дух был быстро сломлен, и, наконец, он — жертва в борьбе белых за прибыль. И это цивилизация! Для избранных это легкая жизнь. Для большинства это борьба, в которой мало пощады.