Как я охотился и охотились за мной в Бельгийском Конго. Часть I

Реджинальд Купер

Автор в 1910 году совершил охотничью экспедицию в тропические леса бассейна реки Конго. Книга повествует не только о приключениях англичанина в Центральной Африке, но и описывает быт и нравы диких племен, обитавших там в начале двадцатого века.

Глава I

Однажды в начале июня 1910 года экспресс из Йоханнесбурга высадил меня на симпатичной маленькой станции залива Делагоа или Лоренсу-Маркиш в португальской Восточной Африке, месте, в котором я не нашел ничего, заслуживающего особого внимания, за исключением тротуаров, пляжа Полана и португальских полицейских.

Лоренсу-Маркиш (в настоящее время — Мапуту)

Первые украшены мелкими цветными камешками, выложенными в узорах столь же ярких, сколь и разнообразных. Стоит посетить красивый пляж Полана.

Не могу сказать, что я восхищался полицией, но, тем не менее, они, безусловно, произвели на меня впечатление, поскольку я никогда не видел более комичной группы мужчин, низкорослых, неряшливых и подпирающих стены домов, бездельничающих у витрин, постоянно курящих сигареты и играя огромными саблями, болтающимися по бокам.

Я провел здесь два дня в ожидании судна, которое доставит меня на север, в Момбасу, а на третье утро уже стоял на прогулочной палубе «Адольфа Вёрмана», принадлежавшего немецкой Восточной Африканской линии, прекрасного двухвинтового судна водоизмещением около семи тысяч тонн.

Путешествие в Момбасу заслуживает краткого описания.

Бейра была нашим первым портом захода, и нет сомнений, что в ближайшем будущем она станет главным портом для Родезии.

Следующим был Чинде в одном из многочисленных устьев реки Замбези, и здесь к нам, пока мы стояли на якоре в нескольких милях от берега, подплыл маленький каботажный пароходик «Кадет», чтобы доставить нескольких пассажиров с загорелыми лицами.

Затем на север, в Мозамбик, куда мы добрались без происшествий. Наше пребывание здесь ограничилось несколькими короткими часами, о чем я весьма сожалел, поскольку этот старый центр работорговли полон интереса. Есть древний форт с прекрасными старыми воротами и устаревшей батареей дульнозарядных орудий, которые венчают все и якобы охраняют вход в гавань. Причудливые старые доу (арабские парусные лодки), которые теперь служат лихтерами, мрачные пережитки прошлого, каждая с возвышающейся богато украшенной кормой и наклоненной вперед мачтой. Сами по себе эти лодки придают месту атмосферу старого мира, которая сразу же производит впечатление на чужестранца, который посещает его впервые.

Момбаса (красная стрелка), Бейра (белая стрелка), Чинде (желтая стрелка)

Мы выбрали якорь, начали разворачиваться по течению реки и врезались в большой португальский военный корабль «Лузитания», зацепив его кормой прямо посредине борта. Все наши офицеры и команда были заняты креплением груза, и, похоже, никого не было на корме, но, к счастью, один из пассажиров наблюдал, как корабли сближаются, и вовремя подал сигнал тревоги, чтобы канатные кранцы были вывешены в нужном месте и смягчили удар. Обошлось без повреждений.

На Занзибаре мы с другим пассажиром и негром-суахили, который радовался, когда его называли Джорджем Вашингтоном, и был нанят в качестве проводника, исследовали базар в поисках чего-либо особенного, но, пройдя много миль между палатками и прилавками по лабиринту извилистых тесных проходов, которые воняли как в индийской общине низшего сословия, нам не удалось найти хоть что-нибудь достойное внимания.

Беспроводная телеграфия, которой был оборудован корабль, составляла одну из особенностей путешествия и поддерживала связь с миром. Зайдя в Дар-эс-Салам и Тангу, мы направились в Килиндини, на южную сторону острова Момбаса. Путешествие из бухты Делагоа заняло одиннадцать дней, и в качестве интересного морского путешествия его трудно превзойти.

Одна вещь поражает путешественников в этих краях, а именно то, что английские судоходные компании не спешат оценить возможный объем торговли на этом побережье, из которого немцы, однажды преуспев в этом, будут извлекать пользу в течение последующих лет. Сколько английских пассажирских и грузовых судов на восточном побережье могут похвастаться полудюжиной человек в экипаже, владеющих немецким, суахили или португальским? Сядьте на любое немецкое судно, которую вы можете увидеть на побережье, это судно легко обслуживает любые национальности, встречающиеся на восточном побережье. Немец нанимает людей, которые могут общаться с представителями основных народов этого района Африки, и здесь его самого не будут считать дураком, потому что он не говорит по-английски. Наши англичане дураки, что не видят того, что агент судоходной компании или, по крайней мере, торговый приказчик, в любом случае должен уметь разговаривать с народом на его языке, а не расхаживать по первоклассной палубе, стараясь выглядеть красиво.

Еще одна вещь, которая неприятно поражает всех англичан, это то, что немцы завозят материалы для строительства железных дорог по британским контрактам, на британских судах, но под немецким флагом. В Бейре я стоял на палубе и болтал с одним из офицеров, когда в порт вошел большой корабль водоизмещением 10 000 тонн, и когда он прошел мимо нас, я заметил, что, хотя это был английский корабль и принадлежал английской компании, он шел под немецким флагом. Я почувствовал комок в горле, чувство стыда пронзило меня, когда немецкий офицер обратил мое внимание на то, что материал, произведенный в нашей стране, был вывезен немцами на арендованном у нас судне. Это был не единичный случай, так как в течение следующих нескольких дней в Бейру вошли еще несколько британских кораблей под немецким флагом.

Немцы довольно предприимчивые, они годами бегают по всей Африке. Они основались в Восточной Африке и вокруг нее, и пройдет несколько лет, прежде чем мы восстановим торговлю, которой мы позволили утекать сквозь пальцы. Благодаря компании «Юнион Касл», которая во второй половине 1910 года направила пароходы к восточному побережью, мы можем, наконец, похвастаться тем, что находимся на одном уровне с немцами, поскольку теперь у нас есть регулярное сообщение в виде пассажирских судов, курсирующих вокруг Африки. Следует надеяться, что «Юнион Касл» получит не только поддержку путешествующей публики, но и материальную помощь от правительства, подобную той, которой пользуются многие иностранные линии.

Нелишним будет краткое описание того, как после высадки в Килиндини на южной стороне острова можно добраться до города Момбаса, находящегося на северной стороне, примерно в полутора милях от него. Для путешествия требуется тележка или «гхарри». Гхарри накрыты небольшими аккуратными тентами и движутся по миниатюрной рельсовой колее шириной около восемнадцати дюймов (46 см), а туземцы обеспечивают движение. В среднем, каждая повозка перевозит четырех пассажиров.

Повозка, запряженная быками и «гхарри»

Прогулка по городу восхитительна: тропическая растительность, величественные старые деревья, которые много лет назад смотрели на суету арабов, португальцев и прочих, которые фигурировали в истории Момбасы с первых дней.

Мы ехали по прекрасной аллее с пышной растительностью, которая напомнила мне о далеком Цейлоне. Вокруг арабы, мусульмане, суахили и индусы; смуглые девицы, велосипеды и рикши. Проехала туземная повозка, запряженная верблюдом, мимо проносились темнокожие люди в тюрбанах и фесках, одни на колесах, другие пешком, одетые в длинные ханзы (своего рода халат, доходящий до щиколоток) преимущественно из цветного ситца.

У многих был только кусок материи, перекинутый через плечо, а также бусы, проволочные браслеты, огромные серьги и обычные атрибуты туземцев, только-только выходящих из прежней жизни на заре цивилизации.

Мы миновали маленький полицейский участок на правой стороне дороги, недалеко от железнодорожного моста. Когда мы проходили мимо, вышел дежурный туземный «офицер» с винтовкой. Туземная девушка, неся на голове глиняный кувшин с набитыми в горлышко сосуда свежими зелеными листьями, была одета в пеструю ткань, обернутую вокруг ее талии; бусы и проволочные браслеты украшали ее шею и руки. Она стояла в стороне, когда наша «гхарри» пронеслась мимо и крикнула что-то любезное нашим боям, толкающим тележку, которые засмеялись в ответ и начали что-то петь, время от времени повторяя слово «биби» (девушка).

Потребовалось бы более ловкое перо, чем мое, чтобы описать очарование езды на «гхарри» по Момбасе с безоблачным небом над головой.

Вспотевшие туземцы на бегу распевают странные песни, толкая наши «гхарри». Любопытно выглядят люди из Занзибара, Персидского залива или Индии, их яркие одежды резко контрастируют с более мрачной одеждой немногочисленных европейцев. Туземцы проходят непрерывной процессией по обеим сторонам дороги, окаймленной пышной растительностью пальм, манго и других фруктовых деревьев. Такая картина непривычна для «западных глаз».

Живописные бунгало наполовину открыты и наполовину скрыты среди великолепной растительности.

Во время моего пребывания здесь я посетил Мемориальный собор, на стенах которого можно найти медные таблички с именами британских первопроходцев, помогавших в былые времена открывать Восточную Африку и Уганду, — миссионеров, епископов, солдат и других, умерших от лихорадки, убитых дикарями или растерзанных львами.

Мой поезд отправился в среду утром, около одиннадцати утра, мимо Килиндини и через мост Солсбери, очень красивое сооружение длиной около 1700 футов (500 м), соединяющее остров с материком. Вскоре после этого мы достигли станции Чангамве, в шести милях от берега. На платформе болтала толпа торговцев фруктами, продававших продукцию окрестных плантаций. Отсюда мы получили прекрасный вид на Порт-Рейц и холмы Шимба. Теперь мы приступили к нашему путешествию по природному зоопарку, неуклонно поднимаясь к Вою, на высоту 1830 футов (560 м) над уровнем моря, откуда обычно можно увидеть заснеженный Килиманджаро, возвышающийся на 19 000 футов (5800 м) на границе с германской колонией Танганьика.

Танга (красная стрелка), Цаво (желтая стрелка), Найроби (белая стрелка)

Нашей следующей станцией был Цаво, где во время строительства железной дороги львы-людоеды наводили террор. Мы видели животных почти на всем пути от побережья, совсем недалеко от поезда; здесь обитают страусы, газели, зебры, антилопы гну, гиены, жирафы, шакалы, львы и носороги. Далеко в небе стервятники парили над трупом какого-то зверя, которого недавно сразил царь зверей. Это действительно чудесное путешествие, которое никакое время не может стереть из памяти. То и дело раздавался свисток паровоза, когда стайка зебр или газелей стояла на железнодорожном полотне и убегала только тогда, когда локомотив приближался на пятьдесят футов.

На следующее утро мы спустились по склону от реки Атхи, проехав шестнадцать миль, и прибыли на станцию Найроби. Расстояние отсюда до Момбасы составляет 327 миль (526 км), а дорога занимает всего двадцать четыре часа, включая остановки на станциях для приема пищи.

Найроби расположен на высоте 5450 футов (1660 м) над уровнем моря. Во время моего визита (1910 г.) город все еще находился в стадии преобладания ржавых жестяных лачуг.

Почтовое отделение, казначейство, отели «Норфолк» и «Стэнли» выделялись как самые роскошные здания города. Здесь есть хороший ипподром, поля для гольфа, клуб и ратуша.

В Дар-эс-Саламе и Танге, в Германской Восточной Африке (в Танганьике — А.С.), меня особенно поразила основательность зданий, муниципальных и прочих, что нечасто встретишь в Британской Восточной Африке. Добротные каменные здания с красными черепичными крышами создают вид процветающей страны. Это говорит о людях, которые приехали сюда, чтобы остаться, в то время как британские поселения из гофрированного железа или «жестяных лачуг», к сожалению, лишены атмосферы стабильности; все кажется временным, как если бы наш девиз был: «Сделай как можно больше за как можно более короткое время, а затем все брось». В Южной Африке у меня всегда было такое чувство. Местные видные деятели время от времени говорили, что люди приезжают туда с единственной целью заработать деньги, а затем уехать, чтобы потратить их где-нибудь в более цивилизованном месте. Это, несомненно, относится к подавляющему большинству поселений под британский владычеством. В Южной Африке очень мало городов, которые имеют хоть какие-то внешние признаки домашнего уюта, везде одни и те же однообразные полосы гофрированного железа и проволоки, все имеет вид «сегодня мы здесь, а завтра нас нет».

Я пробыл в Найроби недолго, встретил нескольких старых друзей и завел новых, а также организовал поездку, о которой собираюсь рассказать. В Найроби мне было неприятно обнаружить так много недовольных белых. Я был в десятках мест в разных колониях, и в каждом случае было заметно, что некоторые люди, приехавшие туда из Европы, не могут или не хотят приспособиться к новой обстановке. Например, супружеская пара, которая приезжает и неохотно признает, что страна «терпима», «но все это ужасно после нашего большого английского дома, где мы держали четырех слуг, лошадей и автомобиль», и все же эти люди приехали в Африку, чтобы жить на 200 индийских рупий, которые муж зарабатывает в месяц. Почему они покинули свою прежнюю «роскошную жизнь»?

Тем не менее, поселенцы в Британской Восточной Африке — лучшие люди, которых только можно встретить, и стране очень повезло, что у нее есть такой класс людей. Я провел очень приятный день, осматривая выставочные залы и магазины «Ньюленд» и «Тарлтон», где мы приобрели очень полезные вещи для нашей поездки. Однажды в субботу был футбольный матч, на котором присутствовал сэр Перси Жируар, популярный губернатор, и я был впечатлен предприимчивостью местного оператора, который сидел на крыше небольшой лачуги с видом на поле и был занят съемкой на кинокамеру эпизодов игры. Африканские туземцы, мужчины и женщины, стояли вокруг, проявляя большой интерес к игре, весело болтая. Одна группа наблюдала за киносъемкой с открытым ртом, они и раньше видели фотокамеры, но ручка на аппарате, которую вертел оператор, породила массу предположений: один из них предположил, что это пистолет, и указал на игрока, который был повержен на землю во время игры; это и многие последующие замечания были встречены ревом смеха.

Я полностью наслаждался своим пребыванием в Найроби. Здесь на прошлой неделе проходили скачки, и у меня до сих пор сохранились очень приятные воспоминания о том времени, включая прекрасную музыкальную программу в исполнении замечательного туземного оркестра «King’s African Rifles». Они проявили настоящее искусство, и это величайшая заслуга тех белых, кто их обучал.

Мой друг (назовем его «П.») выехал на семь дней раньше меня, чтобы подготовить вещи и нанять носильщиков в Кампале.

Здесь было несколько старых друзей, которых я знал еще со времен пребывания в Южной Африке, и все они единодушно одобряли перспективы расселения европейцев в Восточной Африке, особенно в высокогорьях Уасин Гишу, Накуру и Найваша.

Раз или два ранним утром мне удалось с холма вполне ясно увидеть невооруженным глазом Килиманджаро, а гора Кения, хотя и находится в 75 милях, в ясный день также кажется совсем близкой. Примерно в двадцати пяти милях от Найроби, по дороге к озеру Виктория, мы прибываем в Лимору, затем поднимаемся по прекрасному участку леса к откосу Кикуйю на высоте 7380 футов (2250 м) над уровнем моря. Отсюда мы получаем действительно великолепный вид, потому что смотрим на 2000 футов (600 м) вниз на великую Рифтовую долину, которая, как говорят, может быть пролегает от Замбези до Палестины. В этом месте она наиболее ярко выражена. Вулканические конусы гор Лонгонот и Сусва являются подходящим фоном для этой поистине замечательной картины. От станции Эскарпмент мы спускаемся по склону холмов в Киджабе.

Киджабе находится на полпути к спуску в долину, и, грохоча в очень резвом темпе по железной дороге шириной три фута и три дюйма (98 см), поезд вскоре проходит через участок кустарниковой местности к станции Найваша. Здесь можно найти множество слонов, бегемотов, оленей, газелей, антилоп, диких птиц, уток и т. д.

Выйдя из прокуренного вагона, я решил лечь спать и приготовился к холодной ночи на вершине пологого холма Мау. Всегда хорошо укутаться тепло для этого этапа путешествия. Мау, на высоте 8350 футов (2500 м) над уровнем моря, это самое высокое место на железной дороге Уганды. Я проснулся рано утром и обнаружил, что было ужасно холодно, с кровати упало одеяло, и меня знобило.

В Лондиани, в 500 милях от Момбасы, я видел несколько старых фургонов, привезенных из Южной Африки белыми фермерами, которые теперь в большом количестве занимают местные земли.

Около восьми часов утра, покинув Найроби, мы прибыли в Порт-Флоренц на озере Виктория. Высота над морем здесь всего 3650 футов (1100 м). Поезд двигался сначала до станции Порт-Флоренц, а затем спустился к пристани, у которой был пришвартован довольно приличный двухвинтовой пароход «Клемент Хилл».

Локомотив остановился рядом с самим судном в нескольких футах от края пристани. Было прекрасное воскресное утро. Перед нами простирался великий залив Кавирондо. Над головой безоблачное небо, с огромным солнцем, медленно поднимавшимся с востока, бросая свои мощные лучи на безмолвные мерцающие воды, из которых выпрыгивало множество рыб.

Вулкан Лонгонот (вверху) и гора Сусва (внизу). Фото с сайта wikimedia.commons

Любопытное туземное судно с поднятыми парусами и крошечным развевающимся вымпелом грациозно проплыло мимо, мальчик народа кисуму сидел на корме, напевая себе под нос про красивого журавля, который улетел на запад.

Два крошечных парохода, оба водоизмещением по 500 тонн, стояли, ожидая следующего рейса. Со стороны пристани, где мы находились, суетливая толпа туземцев с песнями и криками грузила свои вещи на борт нашего парохода. Подтянутые европейские офицеры в белых мундирах, солнцезащитных шлемах и с черными загорелыми лицами руководили операциями с той спокойной, но твердой манерой, которая характерна для офицеров Королевского флота.

Железная дорога в районе озера Виктория

Крошечная обезьянка резвилась на носовой палубе среди сонных индусов. Наш «Клемент Хилл» грузоподъемностью 750 тонн, под командованием капитана Грея, был оснащен паровыми двигателями тройного расширения и двумя винтами. Прекрасная прогулочная палуба, покрытая двойными тентами, проходила по всей длине корабля.

В задней части этого, хотя и небольшого судна, есть просторная гостиная с очень удобной обстановкой, где можно читать, писать или курить на досуге. На стенах висят барометры и большие карты озера Виктория. Широкая лестница ведет из гостиной вниз к каютам, где, повернув на корму, мы попадаем в просторный обеденный салон, который сделал бы честь многим большим океанским лайнерам. Есть вполне приличная библиотека, где за столами могут разместиться около двух десятков пассажиров. Каюты, ванные комнаты и туалеты — все, что можно пожелать для комфорта и удобства, предоставлены в распоряжение пассажиров и обставлены с превосходным вкусом.

Главное, все безупречно чисто. Индийские стюарды, одетые в белое, бесшумно передвигаются, заботясь о комфорте пассажиров.