Патрициана

Регина Птица, 2013

Она – патрициана Вечного Рима. Все удовольствия процветающей империи – к её услугам. Но воля богов непредсказуема. Из всех мужчин её внимание привлекает только один – раб-гладиатор, пленник, убийца, которого послали за её головой. Неравные отношения, госпожа и раб.

Глава 5. Раб

Оставшись наедине с рабом, Велена осторожно коснулась пальцами лба гладиатора. Проведя ладонью по впалым рёбрам крылатого, по предплечьям и локтям, она добралась до верёвок и стала неторопливо развязывать их. Потом замерла на секунду. Взгляд её упал на окровавленную тряпку, перетягивавшую торс пленника.

Крылатый не шевелился.

— Можешь встать, — приказала Хейд.

Крылатый напряг мышцы, но ни руки, ни ноги не слушались. У него получилось лишь слегка повернуть голову в сторону патрицианы. На губах гладиатора играла безумная улыбка.

— Энтари… если б я мог встать… ты бы там не стояла.

— Плохое начало для знакомства. Мне кажется, ты не очень общителен.

Улыбка стала шире. Велена увидела в трещинках на его губах капли крови.

Она снова подошла к пленнику и принялась развязывать верёвки на ногах.

— За что тебя так спеленали?

— Придумай сама.

— Видимо, пытался бежать?

Норен не отвечал. Он сконцентрировался на том, чтобы сесть.

— Ты — крылатый, я права? — задала Велена следующий вопрос.

Норен молча кивнул.

— Обычно крылатые не умеют драться. Крылатого-воина я вижу впервые.

— Рад, что удивил тебя, — сухо ответил Норен и, не вставая, изобразил полупоклон.

— Покажи мне крылья. Хочу рассмотреть своё имущество, — сказала Велена, слегка отодвигаясь, предоставляя рабу немного пространства. Она слегка кривила душой: за то недолгое время, что провела на войне, Велена видела крылатых-бойцов. В основном плохих. Но были и другие. Те, чьи крылья черны. Кто становился продолжением своих клинков.

Взгляд крылатого стал злым.

— Я не открываю их при чужих, — заявление слегка вывело Велену из себя.

Несколько секунд патрициана смотрела на своё приобретение, удивлённо приподняв брови. Рука сама легла на рукоять кнута, пристёгнутого к поясу.

Неизвестно, чем закончился бы разговор, если бы в этот миг не отворилась дверь — и на пороге не появился лекарь — полноватый лысеющий старичок в льняной тунике, подпоясанной простой бечевкой.

— Лечитель Вариус, — Велена слегка поклонилась, не более, чем того требовала учтивость.

— Третий час утра. Если б не ваш авторитет, патрициана… — голос у лекаря был скрипучий. Симпатии в нём тоже было ни граном больше, чем требовал хороший тон. — Кто болен?

Велена кивнула на пленника. Руки и ноги того уже были свободны, но он всё ещё оставался неподвижен. Лицо Вариуса скривилось, но это выражение тут же исчезло, когда он встретился взглядом с патрицианой. Лекарь подошёл к пленнику и поморщился.

— При всём уважении, патрициана, я не лечу дикарей. Неужели у вас нет лекаря для рабов?

— Я не желаю связываться с низкопробными костоправами. Они мне неприятны.

Вариус брезгливо коснулся кончиками пальцев повязки на плече гладиатора и тут же отдёрнул руку.

— Вы не могли хотя бы приказать… помыть его.

Велена почувствовала раздражение. Вариус позволял себе слишком много. Но раньше, чем она ответила, прозвучал абсолютно твёрдый голос с отчётливым северным акцентом.

— Я здоров, — сообщил Норен. Он снова попытался сесть, и на сей раз ему удалось оторвать плечи от деревянной доски.

Велена этого не заметила. Поведение лекаря оскорбило её лично. Уступить сейчас означало породить грязные слухи о собственной слабости. Вкупе с неудачей на арене, это приводило её в ярость.

— Вариус, — сказала она тихо, — я плачу чистым золотом. За работу и за молчание. Уверена, я не единственная ваша клиентка, желающая странного.

— Позвольте, — усмехнулся Вариус, — даже самые развращённые не предлагают мне ощупывать перепачканных в грязи рабов.

— Мне не нужен лекарь, — повторил пленник и ещё раз попытался встать. Сильная рука Велены припечатала его обратно к дыбе.

— Я сказала, лечитель Вариус, что мне требуются ваши услуги. Вы окажете мне их — так или иначе.

Немигающим взглядом она смотрела в глаза лекаря. Тот не был энтари. Разве что маленькая примесь древней крови. Вариус чувствовал, как от одного взгляда Велены по жилам разливается ледяная ртуть.

Он открыл рот, но ничего так и не произнёс. Только повернулся к крылатому и принялся распутывать повязку.

Велена отошла к столу и наполнила бокал вином. Затем переместилась к окну, за которым медленно колыхались на ветру верхушки кипарисов. Небо было почти чистым. Дым от очагов, обычно застилавший горизонт по ночам, отнесло ветром к востоку, и теперь дышалось необычайно легко.

— Дрянная рана, — прозвучал скрипучий голос из-за спины патрицианы, — можете делать со мной что хотите, госпожа Хейд, но здесь полно грязи, похоже, будет заражение.

— Что это значит? — спросила Велена, не оборачиваясь.

— Это значит, госпожа моя, что нужно или бережнее обращаться с имуществом, или не тревожить по ночам честных людей. Пару часов назад я мог бы просто промыть рану и наложить швы. Теперь же… надо удалять.

— Удалять что? — спросила Велена, наконец обернувшись.

— Руку, патрициана, руку. Вот отсюда, — он ткнул пальцем в самое плечо крылатого.

— Я здоров, — прошипел тот сквозь зубы в третий раз.

— Зачем же мне крылатый без руки? — спросила Велена.

— Вот и я не знаю зачем. На вашем месте я бы его продал, пока он ещё цел. Или выкинул в канаву, — Вариус помолчал. — Но, если будем удалять, мне нужно сходить за инструментами.

— Вы свободны, — Велена подбросила в воздух мешочек с золотом, и лекарь ловко поймал его на лету, — благодарю за визит.

Вариус поклонился — не более, чем того требовала учтивость — и вышел.

Велена повернулась к рабу. «Вот почему Лемере удалось его купить», — подумала она.

***

Когда дверь приоткрылась, выпуская лекаря наружу, Велена крикнула в тёмный проём:

— Шиана!

Затем подошла к гладиатору и спросила, разглядывая его обожжённое солнцем и исхудавшее лицо:

— Ты в самом деле не можешь встать?

Норен не отвечал. Он прикрыл глаза. Отвратительно было понимать, что, несмотря на то, что руки его свободны, он всё так же полностью во власти энтари. Свобода казалась такой близкой — но не было сил ни то что воспользоваться ей, даже шевельнуться.

Он вздрогнул, почувствовав, что рука патрицианы приподнимает его, помогая сесть. Но даже так, едва лишившись опоры, он тут же начал заваливаться на бок.

— Велена Хейд, — произнёс он одними губами. Что было в этой энтари такого, что заставляло Хозяина произносить её имя шепотом?

— Помоги мне перенести тебя, — сказала тем временем Велена и, обхватив раба за поясницу, заставила его встать. Крылатый был лёгким, будто пустая кукла. Намного легче любого энтари. Под обожжённой и изрезанной шрамами кожей отчётливо прощупывались кости.

В глазах у Норена помутилось, но он инстинктивно дважды переставил ноги, пока не почувствовал, что Велена отпускает его.

Когда кровавое марево расступилось, он обнаружил, что лежит на просторной кровати, застеленной шёлковым покрывалом. Слегка повернув голову, чтобы рассмотреть Хейд, крылатый вместо этого увидел в дверном проёме стройную девушку в полупрозрачных шароварах, с лицом, скрытым чадрой.

— Шиана, воду для омовения и ужин, — сказала патрициана, проследив за взглядом крылатого.

Шиана изогнулась в грациозном поклоне и исчезла в темноте. Отпустив пленника, Велена невольно отряхнула руки одну о другую.

Норен стиснул зубы.

— Как твоё имя? — спросила энтари.

— Норен, — процедил тот и в упор уставился на Хейд.

Велена подняла брови. Кое-что в именах крылатых она всё-таки понимала. И прозвучавшее слово не было похоже ни на одно из них.

На пороге снова показалась Шиана. На сей раз следом за ней шёл управляющий. Шиана несла в руках серебряный поднос с едой, управляющий — небольшую умывальницу, тоже серебряную. Когда взгляд его натолкнулся на нового раба, управляющий на секунду замер, но ничего не сказал. Норен, который был по горло занят собственными ощущениями в постепенно оживающих конечностях, всё же заметил эту секундную заминку, но лишь стиснул зубы и ответил упрямым взглядом.

— Что-то ещё, госпожа? — спросил управляющий.

Велена только махнула рукой, отпуская обоих. Она села на край кровати и поставила на колени умывальницу. Взяла в руки губку и повернулась к Норэну. Патрициана, конечно, предпочла бы оставить это унизительное занятие слугам, но опыт с лекарем показал, что это бесполезно.

В сопровождении пристального и недоумённого взгляда Норена, она поднесла губку к рваной ране на плече гладиатора и легко коснулась её края. Норен вздрогнул. Велена перевела взгляд с раны на его лицо. Оно не выражало ничего.

— Очень больно? — спросила Велена, без особого, впрочем, сочувствия.

— Обычная рана, — ответил Норен и Велена отметила про себя, что раб больше не язвит.

Велена отвернулась и ещё раз аккуратно коснулась раны с другой стороны. Губка оставляла на коже, покрытой толстым слоем грязи, заметный светлый след. Велена отжала её и, снова намочив, повторила движение.

— Лекарь сказал правду? — сухо спросил Норен.

Велена приподняла взгляд и подняла брови.

— Придётся… — он сделал паузу. — Удалять?

Велена честно пожала плечами. В медицине она понимала примерно столько же, сколько не понимала в лошадях.

Норен перехватил руку патрицианы, державшую губку. Поймал её взгляд.

— Пожалуйста… — Норен прокашлялся. Слова давались ему с трудом, но не потому, что он был слишком слаб. Одно за другим приходилось произносить те слова, которые он с трудом мог бы сказать даже другому крылатому. — Пожалуйста… госпожа… разрешите мне посмотреть, — Велена непонимающе глядела на него. — Зеркало…. Дайте зеркало.

Велена кивнула. Она опустила губку в изрядно помутневшую воду и встала. Подошла к туалетному столику и, взяв со стола небольшое зеркало в резной деревянной раме, поднесла его к плечу пленника. Велена хотела было отдать его Норэну, но потом подумала, что тот может не удержать хрупкий предмет.

Норен повернулся к зеркалу, разглядывая рану. Затем поднял здоровую руку и раньше, чем Велена успела перехватить её, запустил пальцы в глубину разорванных тканей.

Велена торопливо отвернулась.

Некоторое время она стояла, глядя в непроглядную темноту за окном.

— Уже всё, — сказал Норен тихо и как-то умиротворённо. — Спасибо. Большое спасибо.

Велена обернулась. Крылатый лежал, откинув голову на подушки, и тяжело дышал. Глаза его были прикрыты. Похоже, последнее действие стоило ему остатков сил. В окровавленной руке он сжимал что-то белое. Присмотревшись Велена поняла, что это обломок зуба виверны.