Конфетки, бараночки…

Регина Грёз, 2023

Разбирая вещи в старом доме, Алёна загадочным образом попадает в Россию XIX века, а солидная сумма на банковской карте превращается в царские монеты и ассигнации. С такими деньжищами можно весело провести время в торговом городе, прослыть выгодной невестой, завести кавалеров из любого сословия и открыть свое производство (дом народных промыслов, фабрика фарфора, швейный цех?). Или стать щедрым меценатом, взять под крыло сиротский приют, поддержать талантливых студентов.

Глава 4. Сваха

В гостиную я вышла в унылом коричневом платье, которое Анисья как могла ровно затянула сзади на спине, но все равно наряд был мне велик, ткань собиралась в складки. Хорошо, хоть подол с оборками по полу не волочился — я выше Ляпуновой и гораздо стройнее.

Вместо зимних сапог мне предложили облачиться в открытые домашние туфли на небольшом каблучке. По манере хозяйки я накинула на плечи белую вязаную шаль с красными розанами, которую нашла среди вещей в комнате деда. Теперь хоть на театральную сцену — Катерину в «Грозе» играть, но стоит ли шутить?

Каким-то сказочным образом я попала в XIX век на тихую улочку Замоскворечья, где дед Егор — путешественник во времени и хитрый делец, оказывается, домик снимал для хранения своей контрабанды.

И еще один интересный факт — деньги с моей банковской карты конвертировались в местную валюту. Приятный бонус временной петли. Так что от голода вряд ли пропаду, напротив, намерена прилично питаться, чтобы хватило сил и ума отыскать заблудшего родственника. Пусть Егор Семеныч показывает дорогу обратно — к автотранспорту и скоростному интернету!

Раздумья мои прервал медлительный голос хозяйки:

— Алена Дмитриевна, что же вы ничего не кушаете? Ватрушки с творогом сегодня удались. А к обеду подадут суп с потрошками и рыбный пирог. Вы же останетесь на обед или планируете вояж за покупками?

— Благодарствуйте, Ольга Карповна! Пока не решила, — чинно ответила я, едва сдерживая нервный смешок. — А что за птица свистит у вас на окне?

— Это чижик Веня. Мы его держим ближе к цветам, чтобы не скучал.

И здесь герани на подоконниках. Китайский розан в квадратной кадке на полу, а в соседнем углу возле плюшевого дивана крупнолистовой кожистый фикус. Пока в кружке остывал кипяток из самовара, я оглядывала просторную комнату, дивясь обилию вязаных салфеточек на спинках дивана и кресел.

В коридоре послышались шаркающие шаги. Анисья под руку проводила к столу сгорбленную старушку в черном чепце. Дуя на чай в блюдце, Ляпунова нехотя пояснила.

— Тетушка моя Пелагея Ивановна. Сын ее держит бакалейную лавку, раньше она с ними обитала, так повздорила с невесткой. Вот мне и отправили на догляд. Коротаем вдвоем деньки. Гриша за содержание платит и гостинчики посылает, то сахарную голову, то бутыль масла. Надо же чем-то жить.

— Гм… рада знакомству, — коротко бросила я. — Все-таки, Ольга Карповна, постарайтесь припомнить, не называл ли дедушка еще каких своих адресов в Москве?

— Ничем не могу помочь. Разве что Гриша знает, Егор Семеныч с ним толковал о каком-то дельце. Надо бы за ним послать. Федор сходит после обеда.

Ляпунова зевнула, прикрывшись платочком. Старушка хмуро глядела в пустое блюдце, ждала, пока Анисья нальет чай, подвинет вазочку с вареньем. Моя персона ее мало волновала. Мерно тикали часики на стене, на дворе перекликались петухи. Я угостилась ватрушкой, попробовала хрустящую сушку с маком, размешала в чашке кусковый сахар и нетерпеливо заерзала на стуле.

Может, пора выбираться из-за стола и начинать поиски? Но раскачать Ляпунову на бурную деятельность оказалось сложно. Она откровенно дремала, облизывая ложку с вареньем, потом потянулась к самовару за второй чашкой кипятка. Этак мы до обеда проваландаемся, а потом и до ужина просидим в гостиной.

Вдруг на улице грозно залаял пес, Анисья пошла проверять, и скоро в комнату влетела остроглазая румяная женщина лет слегка за пятьдесят. Скинула пальтишко и платок на руки прислуге, чмокнула старушку в плечико — «Как здоровьице, Пелагея Ивановна?» и, не дождавшись ответа, смачно расцеловалась с хозяйкой.

— Уж, я матушка Ольга Карповна, так спешила-так спешила, знаю, что любишь до обеда поспать. Новости больно хороши, на сей раз экземплярчик что надо — образованный и с деньгами, не больно стар. После потолкуем подробно. А я гляжу, в доме гости!

— Внучка жильца моего Егора Семеныча, — представила меня Ляпунова. — Прямиком из самой Сибири, жаждет повидать дедушку. Знакомьтесь, Алена Дмитриевна… это добрая знакомая наша…

— Акулина Гавриловна Жигалова, — женщина и ко мне бросилась целоваться, от нее пахло мылом и табаком, а еще мартовским морозцем и сплетнями. — Надолго ль в Москву пожаловали?

— Зависит от обстоятельств, — уклончиво отвечала я.

— А супруг, верно, по купеческой части? — Акулина Гавриловна птичкой порхала у самовара, разливая всем по третьей чашке кипятка.

— Мужа у меня нет, — скромно призналась я.

— Святые угодники! Вдовствуете? — ахнула Акулина Гавриловна.

Пришлось аккуратно слова подбирать для ответа.

— Я — девица. То есть, не совсем девица, хм… Сама по себе, но представление о мужчинах имею. И опыт тоже.

Старушка Пелагея, до сего времени казавшаяся глухой, перестала шумно хлебать чай из блюдца и отквасила мокрую губу, глядя на меня с опасливым подозрением. Ляпунова задумчиво крошила плюшку на скатерть, поджимала розовые губки, Акулина Гавриловна, наконец, плюхнула объемный турнюр на стул и установила локти на стол. Переглянувшись с Ляпуновой, спросила вкрадчиво:

— Уж простите за прямоту, на что ж вы живете, барышня? Родители, небось, кормят?

— У меня свои деньги. Бабушкино наследство.

«И чего прицепилась сорока! Лопай плюшки, раз пришла или развлекай Ляпунову, а то скоро заснет носом в тарелке».

Я сунула ложечку варенья в рот — у-у, смородина, вкуснотища… ягодка к ягодке в желе.

Акулина Гавриловна сделала постное лицо и прищурилась.

— Позвольте еще узнать, не в обиду сказано, а каков примерно ваш капиталец?

Я решила прибедниться немножко, брякнула наугад:

— Двести тысяч серебром и еще сколько-то денег бумажками. Перечесть недосуг. Сейчас в городе осмотрюсь и положу в банк под проценты. Не посоветуете ли солидное учреждение? И еще у меня вопрос. Нет ли среди ваших знакомых приличного человека, чтобы мог меня по городу сопровождать, а то боюсь заблудиться с непривычки?

— Эта какого же человека вам надобно? — Акулина Гавриловна начала заикаться, щечки ее еще более разрумянились от горячего чая и возросшего любопытства.

— Мужчину желательного, — рассуждала я, — чтобы в солидных летах и плотной комплекции. Вроде телохранителя, понимаете? Не мямлю, не тютю… и чтобы не грубиян.

Акулина Гавриловна изобразила умильную улыбочку на лице и часто закивала.

— Уж как не разобрать, голубушка ты моя! Как раз по моей должности запросец. Я самая известная сваха в здешних краях.

Я досадливо вздохнула и решила внести ясность в тему:

— Но учтите, я любовника и альфонса не ищу. Мне пока не до амуров. Требуется серьезный мужчина, который за определенную плату город покажет, магазинчики там… безопасные улочки, рестораны-музеи…

Что-то у меня фантазия разыгралась, а с ней и аппетит. Начала книжки и фильмы вспоминать про старую Москву. «Честь имею» там всякие и «ваше благородие», усатых городовых и услужливых половых, ананасы в шампанском, рябчиков с осетрами и ведра черной икры. Раз попала в переплет времени, надо пользоваться случаем и расширять кругозор.

В памяти зазвучала одна из любимых дедовых песен.

Москва златоглавая,

Звон колоколов,

Царь-пушка державная,

Аромат пирогов.

Конфетки-бараночки,

Словно лебеди, саночки.

«Эй вы, кони залётные!»

Слышен звон с облучка.

— А вы, Ольга Карповна, не желали бы прокатиться со мной до банка, а потом в ресторан завернуть? — предложила я. — И как здесь сыскать извозчика?

Ляпунова повела полными плечами, опустила светлые реснички.

— Дорога нынче не хороша, ямы да колдобины после оттепели. Натрясет поди. Поезжайте одни, а мне привезите какой подарочек. Егор Семенович завсегда с гостинчиком навещал.

— И вам привезу гостинчик, — раздобрилась я, наливая старушке чай вместо удравшей на кухню Анисьи. — Чего бы вкусненького желали, Пелагея Ивановна?

Та пожевала сморщенными губами и заказала мягких пряников и клюквенной пастилы. Только бы не забыть.

Между тем на выразительном лице Акулины Гавриловны отражалась глубокая умственная работа по разбору каталогов «приличных мужчин».

— Как думаешь, матушка, — обратилась она к Ляпуновой. — Может, Алену Дмитриевну свести с Перекатовым? Сергей Петрович все ж таки дворянского звания, манерам обучен, с барышнями держится деликатно, а у самого шиш в кармане и вша на аркане, прости Господи меня грешную болтунью. Вечно он в долгах, ежели обещать награду, в лучшем виде проводит по Москве. Это ж не землю мотыжить, не овец пасти. Гордости никакого урону.

Акулина Гавриловна подвинула стул ближе ко мне и погладила меня по плечу, делая вид, что любуется вязаным алым розаном.

— Только и меня не обидьте, голубушка, а уж я расстараюсь для вашего удовольствия. Тотчас отправлюсь к Сергею Петровичу, просьбицу изложу.

— Будьте спокойны, — строго заверила я. — А кто такой этот ваш Перекатов?

Мне подробно рассказали историю славного обедневшего рода. Батюшка Перекатова растратил состояние на скачках и актрисах — с горя укатил в Италию и там помер в безвестности, а сынок к сорока годам вынужден жить на доходы с единственного захудалого имения.

— Раньше Сергей Петрович на Арбате квартиру снимал, теперь вынужден на Болотную перебраться. А душа тонкая, праздника просит, хранцузских духов и бланмаже.

— Найдите ему богатую невесту с приданым, — засмеялась я. — Или он не красив? Характер крут? Пьяница-гуляка?

— Что ты, голубушка, упаси Христос, — защебетала Акулина Гавриловна, — Сергей Петрович — человек нежный, образованный, журналы читает, в театры ходит. Ему с нашим братом-лавочником не столковаться. А благородная да с деньгами разве пойдет? И-и…

Я красноречиво глянула на притихшую Ляпунову.

— Что ж вы Ольгу Карповну ему не посватаете?

Акулина Гавриловна звякнула чашкой о блюдце, истово перекрестилась и выкатила глаза:

— Старалась, матушка, да разве им угодишь…

Ляпунова опустила сушку в чай и томно произнесла, едва сдерживая зевоту:

— Ежели мужа на содержание брать, недолго по миру пойти. Капитал мой не велик, только одной и прожить в скромности. И потом, Сергей Петрович говорит много и сладко, я при нем засыпаю.

Я бросила быстрый взгляд на Акулину Гавриловну, та весело подмигнула в ответ, скорчила обиженную гримаску и развела руками. Кажется, между нами возникло полное понимание. Вот с кем можно дело иметь.

После пятой чашки чая было решено к вечеру собрать в доме Ляпуновой небольшое общество. Должны явиться к столу: Григорий Артамонов — лавочник, сынок Пелагеи Ивановны, потом Перекатов (если согласится на мое предложение о прогулке), и новый претендент в женихи для Ольги Карповны — образованный, не старый и не бедный чиновник из какого-то управления.

Настраиваясь на званый ужин, Ляпунова раздала указания Анисье, послала кухарку за провизией и, устав безмерно от планов, сама отправилась отдыхать на второй этаж в спальню, старушка Пелагея тоже ушкандыбала в свой закуток, постукивая палочкой, а я побродила по дому, заглянула в кухню и кладовую, потом отыскала среди дедовых запасов женский салоп и вышла во двор.