Колыбель земель мёртвых

Рахмани (2025)

Вальтерис жил спокойной жизнью, пока не узнал, что его подруга — Дух из мира мёртвых. Это открытие перевернуло его мир, и теперь он отправляется в загадочное царство усопших, полное тёмных тайн и опасных интриг. В этом мрачном мире он сталкивается с предательством и ложью, и ему предстоит ответить на важные вопросы о Боге и своей роли в этой истории. Когда границы между добром и злом начинают стираться, он осознаёт, что может стать злодеем в чужой судьбе. Эта история о поисках и находках, о смелости открыться и довериться, о том, как одна ночь может навсегда изменить восприятие мира. Присоединяйтесь ко мне в этом захватывающем путешествии, где каждое слово — это искра надежды, а каждое откровение — шаг к Свету.

Глава 4. Карта Ларгуа

«Тайны минувшего и видения будущего откроет сия карта,

Загляни и увидь свою смерть и новую жизнь.

Ларгуа есть место столкновения тебя старой и тебя новой

Доверься ей и будь готова к обману», что же это всё значит? — подумала Ванесса, сидя на растёртых коленках, сжимая в руках загадочное полотно. Ее взгляд плавно опустился ниже непонятного четверостишья и наткнулся на набор различных символов и фигур, которые обычно рисуют на картах в поисках сокровищ.

«Что ж, эта карта Ларгуа чем-то схожа на карту в поисках сокровищ, но вот только это уже не игра, а реальность. И приз в ней так же сладок и манящ, как и в обыкновенной игре.

Свобода.»

Приложив немало усилий, Ванесса утихомирила внутренний монолог и принялась сверять фигуры и символы на карте со своим местоположением.

Она подметила, что все довольно понятно. Вот фигурка в виде поломанного квадрата изображает их особняк, а вот длинная кривая полоска, ведущая в густой и мрачный лес, изображает их с Вальтерисом тайную дорожку, по которому они частенько сбегали из особняка. И та самая поляна, на которой они проводили все свое свободное время, была отмечена завершающей точкой.

Но что ей теперь со всем этим делать? Вот она доберется до этой поляны и что же дальше? Она была на этой поляне бесчисленное множество раз, но никакие тайны минувшего или же видения собственной смерти она не нашла. Кому понадобилось нарисовать это место и придумать весь этот блеф с картой Ларгуа? Дядюшке? Да нет же, он даже не поднимается на ее этаж. Тетушке? Она настолько ненавидит это полотно, что старается не дышать рядом с ним. Тогда кому же пришло в голову так пошутить?

Вальтерис!

Злосчастное имя завертелось на языке, словно умоляя произнести его и выплеснуть все негодование и гнев. Он готов был проводить дни и недели напролет в объятиях этого гобелена, конечно же, это он разрисовал ее и придумал эту небылицу!

«Ну я ему устрою поиск смерти и новой жизни, негодяй!» — вытирая нахлынувшие слезы от полной абсурдности всей этой ситуации, Ванесса поднялась и принялась складывать гобелен.

Солнечные зайчики бодро прыгали по комнате избалованной герцогини, оповещая хозяйку о приближающейся встрече с Вальтерисомнегодяем.

***

Гобелен был неимоверно тяжелым и пыльным! Каждый прыжок с ним на руках по ступенькам лестницы сопровождался протяжным чихом и выметающимися изо рта слюнями.

— Оу, мисс Ванэссай! Кхуда ви биежать? Лэди нъе должни такъ съебия везти!

Писклявый голос Мадам Куро приближался все быстрее и быстрее, заставляя Ванессу поднажать.

— Ты нъе представлять как сиельно мне плеватъ, тупая ты пигалица!

Изобразив немецкий акцент, молодая герцогиня откинула в стороны свои башмачки и босыми ножками потопала в сторону поляны.

Ветер поднялся нешуточный. Опавшие от сильного ветра листья танцевали вокруг бежавшей блондинки; мешались под ногами, словно желая остановить ее. А вой сильного ветра становился все громче и громче, заставляя бледнолицую кривить рот от боли в ушах. Неужто сама мать природа пыталась остановить девушку от неразумных действий? Или же пыталась поддать жару итак бурлящей от адреналина крови? Нет-нет, если вслушаться в симфонию ветра и надвигающейся грозы, то можно ясно услышать, что глупая пигалица тут только она сама!

Девичий силуэт становился все меньше и меньше, растворяясь в массовке высоких деревьев. И вот спустя пару жалких минут Ванесса оказалась в пункте назначения. Воровато озираясь по сторонам, девушка пыталась привести в норму дыхание и скинуть с себя скользкую тревогу. Солнце уже село, что твердило о скором появлении ее друга.

–Ванесса!, — громкий басистый голос отдернул хозяйку имени от тяжелых дум, — ты не представляешь, что со мной сегодня приключилось! Я, как и всегда заглянул к Мистеру Гампу за новым пакетом книг и намеревался еще забрать перевод той самой надписи, но какого было мое удивление, когда понял, что этот день приготовил кое-что интереснее!

— Ну же, не томи друг мой, — изобразив фальшивое любопытство, Несси принялась стелить гобелен на сырую поляну.

— Зачем ты принесла сюда гобелен? Неужели тот чудак и с тобой поговорил? — недоуменно спросил юноша.

— О ком ты? Не понимаю совсем, — ответила блондинка.

— Я сегодня познакомился с одним чудаком, который умолял передать тебе эту книжку и настаивал на том, чтобы ты в обязательном порядке появилась в «его волшебном мире». Конечно, понимаю, что это все звучит как бред, я и сам мало в это верю, но за время нашего общения с рынка исчезли все люди! С рынка! А после прощания они снова появились как по щелчку. Это самая настоящая чертовщина, ей Богу, — протягивая книжонку в бледные руки герцогини, он только заметил, как сильно они тряслись, — Ванесса, что с тобой? Ты выглядишь неважно…

— Дядя выдает меня замуж за Диего Башини, этого никчемного ублюдка. Я думала сбежать, но поняла, что дядя меня найдет, в каком бы уголке земли я не находилась. И в отчаянии я кинулась к гобелену матери, в надежде хоть немного остудить свой гнев, но обнаружила какую-то странную карту, ведущую на нашу поляну. В ту же секунду я обрела крохи надежды на спасение, но потом меня осенило, что это все твоих рук дела, никчемный свинопас! Твоя шутка воплотилась в жизнь совсем не вовремя, — Ванесса начала колотить юношу по груди, плюясь ядом.

Но осознание произнесённых слов пришло к девушке лишь позже, когда её сердце сжалось от ужаса, и она невольно ахнула, зажав рот ладошками. Дрожь охватила её тело, но это было не от пронизывающего холода и не от слёз, лившиеся из её больших кристальных глаз. Её трясло от предчувствия того, что ждёт её дальше.

Вальтерис стоял молчаливый, словно статуя, его голова была высоко поднята к небу, а губы медленно складывались в зловещий оскал. Внутри него бушевала ярость, готовая вырваться на свободу. Как посмела она унизить его? Откуда в ней взялась эта смелость и дерзость говорить с ним в подобной манере? И почему ему столь горько было услышать это именно от нее?Неужели он и впрямь считал ее за друга. И в следующую секунду он опустил свои черные глаза на девушку и цапкими клешнями вцепился в ее шею.

— Говоришь, я никчемный свинопас?,-произнёс он с глухим голосом, который становился всё ниже, а оскал расширялся до зловещей улыбки. — Это было сказано в порыве злости или ты на самом деле считаешь меня таким?

— П-прости… я… мне больно, у-умоляю… кха-кха… отпусти… — голос герцогини дрожал от страха, её лицо покраснело и распухло, словно воздушный шарик, готовый лопнуть. Руки её безнадёжно били по рукам своего душителя в отчаянной попытке вырваться на свободу.

— Я задал тебе вопрос, и не отпущу тебя, пока не получу ответ.

— Я… я… не считаю… кха-кха… тебя никчемным… кха-кхаа… свино… пасом, п-прости меня! — её слова вырывались из уст с трудом, но когда руки Вальтериса внезапно отпустили её шею и переместились на её щеки, она почувствовала лёгкое облегчение.

— Я прощаю тебя, Ванесса и впредь надеюсь на твое благоразумие, — притянув ее за щеки, Вальтерис уперся своим лбом о ее, — я не желал бы причинить тебе вреда большего, чем это мое действие, но ты должна понимать, что вынудила меня. Ты дорога мне, но я не позволю обращаться со мной подобным образом, — вытерев легкую испарину с маленького лба Ванессы, юноша отодвинулся от нее и присел возле гобелена, — для справки, карта Ларгуа не моих рук дела.

— Я..мне право неловко за то, что тебе пришлось услышать, я позволила себе лишнего. Надеюсь это останется в прошлом и не повлияет на твое ко мне отношение, — краснея, словно малолетняя влюбленная дура, Венетта опустилась к гобелену вслед за предметом воздыхания. Ох уж эта влюбленность! Или же уже полноценная любовь? Ванессе совсем не обидно, что Вальтерис позволил себе грубость по отношению к ней. Ведь главное, что он здесь, не развернулся и не ушел с обидой в сердце, а выбрал простить ее глупость. И вот сейчас она смотрела, как увлеченно Вальтерис изучает книгу и гобелен. Вот он что-то ей объясняет и широко улыбается, видимо найдя столь желанные ответы, но Ванесса мыслями была очень далеко отсюда. Она вдруг задумалась, а какая у нее была бы жизнь без него?

Перед глазами всплывает туман и чувство тотального одиночества. На душе безумно тоскливо, а ком в горле становится все больше и больше. Вся ее жизнь имела смысл только с ним. Его ласковый взгляд, когда она ложилась в его объятия на их поляне; его квадратная улыбка, когда она плясала перед ним под свои придуманные песни; его успокаивающий запах барбариса, сопровождающий ее с момента их знакомства. Нет! Она исчезнет без него, сгинет в пучине мрака от тоски и разорвет свою душу в поисках него.

— Я без тебя никуда не уйду.

Нагло прервав мозговой штурм юноши, юная герцогиня загнала беднягу в краску. С пылу с жару сказанные слова застали Вальтериса врасплох. Что это за непонятное чувство закралось в душу бедняги? Радость? Нет-нет, радость ощущается совсем иначе: как покупка новой книги или же времяпровождение в гордом одиночестве. А это чувство он ощущал впервые. Словно эти слова были важнее всего на свете, словно в нем нуждались.

Его внезапно озарило. Ну конечно же, это чувство нужности. В нем впервые нуждались просто так. В нем впервые нуждались.

— Я хотела сказать, ээ…просто без тебя мне будет ужасно скучно, да и вообще кто-то ведь должен за мной присматривать. Займешь место Тетушки, — поняв, что едва не выдала свои настоящие чувства, Ванесса протараторила очередную ересь.

— А, так вот ты о чем. Не беспокойся, думаю раз ты Дух, то с тебя там точно будут пылинки сдувать.

Он ошибся, снова обнадежил себя и в очередной раз разорвал свое сердце.

— КТО-КТО?!

— Ванесса, я рассказал тебе об этом полчаса назад, неужели ты меня не слушала?

— Я глубоко задумалась и прослушала твой рассказ. Будь любезен пересказать мне его, — изобразив грустную и жалобную моську, герцогиня принялась вертеть странную книжку.

— Расскажу вкратце, — издав недовольный вздох, Вальтерис начал разбирать мешок, который притащил с рынка. Аккуратно вытащил тринадцать веточек красной паучьей лилии, следом на землю упала небольшая лопата, и в конце он аккуратно вынул из кармана распылитель со спиртом, — сегодня на рынке я встретил странного путника, который знает нас. Более того он уверял меня в том, что есть некий иной мир, где живут Духи и прочие твари. Сказал, что ты Дух, с течением некоторых обстоятельств, оставленное среди людей и теперь требуется твое незамедлительное появление. А прямо сейчас я буду отправлять тебя туда. Спасем тебя от нежеланного брака, Несса.

— Я в глубочайшем смятении, я охотнее поверила бы что ты встретил лепрекона с горшочком золота, но не в эту чушь!

— Я понимаю, звучит как вздор, но мы ничего не потеряем, если попробуем. А вдруг и вправду получится? Ведь ты сбегать не хочешь, считаешь, что бессмысленно, ибо дядя найдет тебя где угодно. Но подумай, сможет ли он достать тебя из-под земли? — коварно улыбнувшись, Вальтерис закончил капать небольшой квадрат на земле.

— Из-под земли? Ты хочешь сказать, что мне придется туда лечь? — брезгливо окинув взглядом небольшую сырую впадину, Ванесса скорчила рожицу.

— О, поверь мне, это самая лёгкая часть ритуала.

— Ритуала? — вытаращив в диком удивлении глаза, девушка уставилась на Вальтериса.

— Да, ритуал «омертвения и возрождения» так написано в книге. В указании написано следующее:

«Семнадцать долгих лун росли и убывали,

До полных и новых лун нарастали.

Затмение пройдется по земле людской,

И новая луна придет с кровавой вдовой.

Красная паучья лилия-трупный цветок,

На запах его явится смерти ангелок.

Тринадцать Мвенг призови,

Огнем адским привлеки.

Полотно, что прикроет чело твое

Спасет тебя от злого их взора.

Молви тринадцать раз:

Сделав выбор однажды, я заплачу дважды», — итак, у нас есть тринадцать веточек красной паучьей лилии, затмение вот-вот начнется и гобелен на месте. Ах да, после последнего тринадцатого заклятия тебе нужно отдать свою кровь земле. Осталось расположить все элементы по местам и ждать затмения.

— Звучит пугающе. Думаю призвать тринадцать обозленных ангелов не самая лучшая идея, да и могут ли ангелы быть злыми?

— Это мы как раз и проверим, — издав смешок пробурчал Вальтерис. О, он был не отказался посмотреть, как тринадцать разъяренных ангелочков порвут в клочья это божедурье.

Юноша зарыл лили по кругу впадины и щедро полил каждую раствором спирта, чтобы получилось сжечь их зараз.

— А зачем их сжигать? Разве про это что-то сказано в указании?, — Ванесса хвостиком шагала за другом, выражая искреннее любопытство.

— «Тринадцать Мвенг призови,

Огнем адским привлеки», как только их сожжем не то что тринадцать ангелов, а целая небесная канцелярия сюда явится.

Звонкий смех герцогини разразился по всей поляне. Больше всего в Вальтерисе она любила его чувство юмора. Оно было такое же утонченное и грациозное, как и его хозяин.

— Что ж, ложись. И возьми вот нож, после того как я подожгу лилии и укрою тебя полотном прочитай заклинание и режь ладошку, кровью обмажешь землю.

— Я не смогу! Вальтерис ты же знаешь, я не смогу это сделать, прошу помоги мне!

— Что мне по-твоему сделать? Меня в царстве мертвых никто не ждет, мое присутствие в ритуале может все испортить, — помогая лечь на вспаханную землю, Вальтерис еле сдерживался, чтобы не лечь туда вместе с ней. Так сильно горел в нем огонь любопытства, что соблазнительное предложение Ванессы казалось совершенно безобидным.

— Если все получится, то мы с тобой больше не увидимся?

Голос юной герцогини совсем поник. Она не хотела, чтобы этот гнусный ритуал сработал. Она хотела бы остаться с ним на этой поляне навсегда. Только он и она. И пусть горят огнем все миры, что существуют. Нет, она не оставит его здесь! Либо они уйдут отсюда вдвоем, либо вместе останутся здесь. И кажется, у нее назрел подходящий план!

— Главное, что ты спасешься от брака и вернешься к себе домой.

ДОМОЙ.

Ванессу словно током пробило. Она только сейчас осознала, что мир людей не ее дом. Раз она Дух, то значит ли это, что она никак не связана со своим достопочтенным дядюшкой родственными узами? Ведь ее родители обычные люди, которые умерли. Неужели она подкидыш? Нет-нет, наверное ее маму избрали как носителя для порождения божественного Духа. Вероятно, она подобна Деве Марие. Но…как ее тогда тут забыли?

— Слишком много вопросов и ни одного ответа! — раздраженно цокнула блондинка.

— О чем ты? — озираясь на небо пробурчал Вальтерис.

— Я не понимаю, Вальтерис. Как это все возможно? Я — Дух? Ведь я всего лишь человек и всегда им была. У меня очень много вопросов, но увы ответов на них не сможешь дать даже ты.

— Терпения, дорогая. Как окажешься в своем мире, так и спросишь обо всем у прилагающихся к нему существ. Уверен, ты получишь свою правду.

***

— Господин, мы приехали, — Скотт известил своего хозяина о прибытии домой. К его большому сожалению, они не смогли по пути найти ни один работающий таксофон и, судя по горестному выражению лица хозяина, он был в отчаянии.

— Господи помилуй мой разум и сердце мое, что отдано тебе. Сохрани остатки моих нервов от криков и истерик рабы твоей Ванессы и дай ей сил простить меня. Аминь, — выпрыгивая из автомобиля, Олимп впервые искренне прочитал молитву. Дело в том, что он прекрасно понимал неизбежность гнева племянницы, но он плохо представлял, каким образом она его накажет за его провинность и потому решил обратиться к вездесущему. — Обещаю, я встану к тебе на учет в небесное бюро и буду молиться утром и вечером.

Погода была нещадная. Словно наказывая его била прутьями могучего ветра по его бледному лицу. Ветер завывал, проникая в отверстия рубахи Олимпа, словно искал укрытие, но находил лишь холодное обмерзлое тело и очерствелую душу. Он шептал свои мрачные истории, будоража воображение и вызывая трепет. Вдали виднелся силуэт особняка, склонившийся под напором стихии, его вид казался искалеченным и изможденным. В такие моменты природа словно напоминала о своей мощи, заставляя людей замирать в ожидании перемен, которые могли бы принести тепло и свет.

— ПРОСТИТЕ, ГОСПОДИН! ПРОСТИТЕ БАЛАМОШКУ СТАРУЮ! НЕДОГЛЯДЕЛА Я ЗА ДЕТОЧКОЙ, УБЕЖАЛА БЕЗ ОГЛЯДКИ, НЕДОГНАЛА Я ЕЕ! НЕДОГНАЛА! СТАРА СОВСЕМ, ПЛОХА СОВСЕМ! — надрывной плач старухи встретил Олимпа, стоило ему перешагнуть за порог дома. Глаза расширились от ужаса, словно пытаясь охватить всю полноту неожиданного горя, но вместо этого лишь углублялись в бездну неопределенности. Словно мороз, страх окутал его, сжимая в своих ледяных объятиях, лишая возможности дышать. В ушах раздавался гул — это был не звук, а скорее ощущение, что атмосфера вокруг наполнилась предчувствием беды.

— Зельда, возьми себя в руки черт тебя дери! Я не понимаю, что происходит? Где моя племянница?! Вы орда остолопов не смогли доглядеть за ребенком?!

Каждая мысль рассыпалась на мелкие осколки, и в голове царила неразбериха. Он пытался найти опору, но реальность казалась зыбкой и ненадежной, как песок под ногами. Взгляд метался по комнате, но привычные детали обретали зловещий смысл: тени становились длиннее, а свет — тусклее. Выражения лиц всех жителей особняка отображали ужас и беспокойство, что творилось в душе Олимпа.

— Я..даже не знаю с чего начать…Все так сложно и неожиданно, Господин. Накажите нас, мы недостойны вашего прощения! — запинаясь, промямлила Миссис Зельда.

— Довольно извиняться, расскажи уже что произошло! Мое терпение на исходе! — грубо и отрывисто бросил он.

— Я, как вы и велели, сообщила юной герцогине новость о женитьбе и принялась ее успокаивать. Горько плакала деточка, а потом и вовсе побежала к себе в комнату. Я же и отошла заварить ей чаю с ромашками, для успокоения. Стою, топлю пятую ромашку в кипятке как слышу крики Мадам Куро и Ванессы. Выбегаю и вижу, что бежит она не слыша ног, а в руках гобелен того Дьявола. Я же и за ней во всю прыть побежала. Да вот только не слышала она меня, да и стихия как вон разбушевалась, — она печально посмотрела в окно, — затем я побежала обратно за нашим оружейником Гарри, но нашла вашего монсеньора Эйнсли. Вот мы и побежали вдвоем к поляне юной герцогини. Я была уверена, что она будет там, ведь она частенько убегала туда. Но вот чертовщина какая, поляны нет! Заросла она мхами и высоченными деревьями, клянусь это проделки того Дьявола! — закричала старушка. Ее трясло и окатывало то холодом, то жаром от перенесенного стресса. Верила она во всю эту бесовщину, знала, что злые и алчные глаза преследуют Ванессу с момента ее рождения. Ощущение чужого присутствия напрягали старушку настолько, что она позволяла себе хоть как-то расслабиться, напиваясь дорогущих вин Господина. Она всегда подозревала, что это влияние беса пробуждало в милой и добродушной Ванессе желание причинять вред всему живому. Идти против заповедей Господа и творить жестокость. Вот и забрал ее бес к себе, а иначе поляна бы не пропала!

— НЕ СХОДИ С УМА, ПРОШУ ТЕБЯ! СКАЖИ КУДА ОНА ПОДЕВАЛАСЬ, ИНАЧЕ СВЕТА БЕЛОГО ТЕБЕ НЕ ВИДАТЬ!

Горькие слезы покатились из глаз бездушного Герцога, сердце разрывалось от отчаяния и боли, а разум твердил, что виноват во всем он сам! Если бы он не приказал этой божедурье рассказать племяннице о помолвке, если бы изначально не пожелал выдать ее замуж, если бы не его чахотка, черт его побери! Ах, если бы…Но смысла копать под собой сейчас нет, нужно найти ее. Возможно, она спряталась где-то в лесу или же добежала до ближайших домов.

— Скотт, Гарри, нужно обойти каждый дом, посмотреть под каждым камушком, заглянуть в каждую расщелину на деревьях, но отыскать мою племянницу! Остальные займитесь обзвоном ближайших родственников и друзей. Я и Зельда пойдем к этой чертовой поляне и будь добра рассказать мне о ней подробнее, — пробурчал Олимп.

Каждый из присутствующих получив задание, ринулся его исполнять. Они впервые видели Герцога в ярости, и никто сейчас не желал испытывать его терпение. Даже Месье Дульпа решил оставить на потом свою жалобу на проделки Ванессы.

А Луна, некогда сияющая как серебряный диск, теперь превратилась в зловещий красный круг, напоминая о древних предзнаменованиях и забытых легендах. Вокруг неё царила тишина, нарушаемая лишь шёпотом ветра, пытающимся предостеречь от надвигающейся беды. Небо потемнело, и звёзды, как испуганные свидетели, скрылись за облаками, пряча свои глаза от этого мрачного зрелища.

***

— Началось! Готовься читать заклинание, как только я подожгу все лилии, — воодушевленно крикнул Вальтерис и начал поджигать «трупный цветок».

Огонь ликуя разнесся по цветам, что были сложены вокруг впадины, где притаившись юная герцогиня ждала зажжения последнего цветка, чтобы с присущей ей коварством заманить Вальтериса с собой. Сердце ее горело опасным азартом и одновременно с детским трепетом жаждало волшебства. А как иначе назвать то, что они творят?

— Есть! А теперь режь руку и я накрою тебя гобеленом, — гаркнул он, прижав ладони к бедрам и растопырив локти.

— Не получается, мне нужна твоя помощь! — мастерски изображая поражение в самопорезывании, блондинка слегка ухмыльнулась завидев, как юноша в спешке бросился к ее руке. Вот он и здесь, рядом с ней, они лежат в одной впадине, его рука с ножом мягко прошлись по ее ладони, изящно извергая оттуда алую кровь. Вот он мажет землю ее рукой и только собирается подняться и уйти, как она захватывает его сзади в свои объятия и, отнимая у него нож, режет его дрожащую ладонь.

— Ванесса! Что ты творишь, Бога ради!

Но герцогиня его не слушает и лишь угощает землю его бурой кровью. Приподнявшись, Ванесса натягивает на них двоих лежащий у ее ног гобелен и начинает безостановочно читать заклинание.

Вальтерис присоединяется.

— СДЕЛАВ ВЫБОР ОДНАЖДЫ, Я ЗАПЛАЧУ ДВАЖДЫ! СДЕЛАВ ВЫБОР ОДНАЖДЫ, Я ЗАПЛАЧУ ДВАЖДЫ! СДЕЛАВ ВЫБОР ОДНАЖДЫ, Я ЗАПЛАЧУ ДВАЖДЫ! СДЕЛАВ ВЫБОР ОДНАЖДЫ, Я ЗАПЛАЧУ ДВАЖДЫ! СДЕЛАВ ВЫБОР ОДНАЖДЫ, Я ЗАПЛАЧУ ДВАЖДЫ!… СДЕЛАВ ВЫБОР ОДНАЖДЫ, Я ЗАПЛАЧУ ДВАЖДЫ!

И поднялся гул небесный, и луна затмилась солнцем,

И рев чудовищный прошелся по земле людской:

«Кто посмел открыть врата Акафы,

Смело призвав тринадцать Мвенг меридианы?

О, храбрец так внимай же голосу нашему,

Не жди пощады, коль не ждут тебя с той стороны,

Не жди пощады, коль недожжено будет чело твое,

Не жди пощады, коль сердце твое не понесет погибель.

Ты дал нам свою кровь, и мы напились,

Ты дал нам свое тело, и мы насытились.

Луна людская затмилось солнцем,

А луна мертверцкая родилась с кровавой вдовой.

Мы откроем для тебя наш мир, коль договор не нарушил,

Но будь осторожен путник земной,

Сделав выбор однажды, ты заплатишь дважды!»

Адский жар прошелся по телу молодых людей. Они горели, плавились заживо. Огонь с лилий перешел на сам гобелен, но и этого словно было мало! Земля нагрелась подобно котелку и крики юной герцогини и свинопаса утопали в ней. Встать и уйти не хватало сил, словно они приросли к земле. У них даже не было сил проронить пару слов, лишь кричали и плакали навзрыд. В мыслях же у обоих трещали чудовищные голоса тринадцати ангелов смерти, твердящих о плате выбора. Вот они и платят за вход в иной мир, правда, они совсем не ожидали жаркости платы.

А небо становилось всё яснее и яснее. Ветер утихомирился, пощадив бедного Олимпа и Миссис Зельду, которые заплутали в поисках поляны. Они обошли этот чертов лес шесть раз! И ни намека на поляну, так еще и это известие о регулярном совместном времяпровождении Ванессы и жалкого отребья Вальтериса. Ну ничего, он разберется со всем по порядку! Сначала нужно найти их обоих(то, что они вероятно вместе удрали, раздражало Олимпа больше всего), а уже потом говорить о прощении и наказании.

— Боже правый, кажется это оно! — крик старушки вырвал Олимпа от мыслей разнообразия расправы над никчемным свинопасом.

И правда поляна, да вот только пустая совсем. Ни травинки, ни цветочка, ни дерева, ни души. Словно это не поляна, а иссохшая земная гладь пустыни.

— Нечестивый тут бродит, Господин. Поляна то, какая красивая тут была, а сейчас вон какая уродливая и бездушная стала. Неспокойно мне на душе, думаю, деточку нашу тот же бес утащил, что и Мальзу!

Олимпа словно окатили ледяной водой. Мальза.

Его милая и чудная сестра исчезла точно так же, неожиданно и странно. Словно провалилась сквозь землю.

Землю.Нужно искать под землей.

Вдруг странная и довольно глупая мысль забилась неугомонной птичкой в его голове. Пройдясь по площади всей поляны, мужчина заметил, что от ее центра якобы исходит жар. И он гораздо мягче остальной территории.

— Зельда, мне нужна твоя помощь. Присядь на корточки и посвяти фонарем, мне нужно удостовериться кое в чем.

Та в свою очередь безукоризненно и молча выполнила просьбу Олимпа. И уже с открытым от шока и ужаса ртом наблюдала как герцог, будучи последним мужчиной в своем роду, копошится в земле.

Но удивление сменилось пробирающим до костей ужасом, когда мужчина докопался до «поедающей двух, обгорелых до костей, тел земли».

— НЕЕЕТ! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! ПРОШУ БОЖЕ, ОСТАНОВИ ЭТУ ЧЕРТОВЩИНУ! НЕ-ЕТ, МОЯ ВАНЕССА, Я НЕ ОТДАМ ТЕБЯ ИМ!

Словно обезумевший Олимп начал тянуть тело своей племянницы наверх, выковыривая ее оттуда. Но и земля не собиралась так легко сдаваться. Стоило старушке увидеть, как обгоревшая плоть на руке ее малютки слетела и подобно игровому мячику вылетела из земли, сердце бедняжки не выдержало, и она рухнула непробудным сном.

Нечеловеческий крик раздался на всю зловещую поляну, когда Олимп увидел сгоревшее лицо Ванессы. Глаза ее вытекли, а губы были скорчены в ужасе. Некогда светлые прекрасные волосы слезли с ее помятой головы и уже шли закуской земле. А рядом лежал скорченный Вальтерис, который выглядел еще хуже. Его было совсем не узнать, ни волос, ни глаз, ни зубов, ни ног и рук. Душераздирающая картина в совокупности с отвратной вонью начала жестко душить мужчину. Разразился он кашлем, а легкие его запылали огнем. Глаза полные слез и ужаса смотрели, как земля полностью проглотила его племянницу и Вальтериса.

— Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет царствие Твое; да будет воля Твоя, как на небе, так и на земле. Хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, ноизбавь нас от лукавого. Аминь, — поуспокоив свое сердце, Олимп зачитал молитву, которую прежде никогда не произносил вслух, но держал на подкорках сознания. Весь этот хаос усугубил состояние мужчины, доведя его до нервного срыва.

И вот поляна, на которой не было ни травинки, ни цветочка, ни дерева, ни души теперь и вовсе опустела. Одушевленных созданий там теперь не осталось, лишь иссохшая земля, спокойная и яркая луна, освещающая два свежих мертвых тела, лежавших с гримасой ужаса на лице.