Стихи II

Рахиль Ра

Стихотворения написаны в 2016 году. Небо, облака, звезды. Вселенная. Философия. Вода, океаны. Колдовство. Смерть, любовь и жизнь.

Глава 2

«Был съеден хлеб, был разрушен миф…»

Был съеден хлеб, был разрушен миф.

Жизнь у всех одна. Жизнь не на двоих.

Жаль не видишь ты окна в пустоте.

Я — лишь это Я. Все слова не те.

Укусить хотел или пожалеть?

Мне в аду гореть. Тебе песни петь.

«Почему нельзя: «По Фрейду», — говорить?..»

Почему нельзя: «По Фрейду», — говорить?

Это не грубо.

Почему нельзя из ваты

Сделать лежбище для Йога?

Не нужны снаружи гвозди, если есть они внутри.

Очень рано или поздно

Говорить: «Что ты творишь?»

Спорить громко и нелепо.

Путать зиму, осень, лето.

Ждать весну, чтобы воскреснуть.

Рыбой лёд разбить и треснуть

По всем швам на теле сшитом.

Всё забыто, всё зарыто.

В реактивном состоянье

Всё забыто — «безъимянье».

«Я не жалею тех, у кого хуже…»

Я не жалею тех, у кого хуже.

Я не завидую тем, у кого лучше.

Это моя боль и моя лужа.

Это моё счастье и не бывает круче.

Лучше бы ты сделала то, а не это?

Сделаю. Но я совсем не одета.

Голое тело скачет по кухне и коридору.

Место для крика, место чужому ору.

Я — это Я. Я не целое и не часть его.

Я не единое. Жаль, что никто не видит

Все осколки — мои. И нет ни одного,

Кого можно убить, раздавить и обидеть.

«А тело хочет летать, танцевать и бежать…»

А тело хочет летать, танцевать и бежать.

А лень говорит: «Не ходи никуда, не беги.»

А лень заставляет меня лежать.

Для красоты — под глазами круги.

Не двигаться и ничего не хотеть.

Не чувствовать и умереть в расцвете лет.

Не плакать, всё отдать и не иметь.

Но не кому зарядить пистолет.

«Дети всегда хотят разорвать пуповину…»

Дети всегда хотят разорвать пуповину.

Видимо я тебя ещё не родила.

Если все соки выпила наполовину.

Тело чуть-чуть пожевала и отняла.

Все эмоции. Мир мой опустошила.

Пупок завязала крепко, но не зашила

Рану. Где-то внутри кровоточит.

Черви оскалились. Яблоко ищут. Не точат.

«У меня всё в порядке, не надо завидовать…»

У меня всё в порядке, не надо завидовать.

Я не работаю, внучку встречаю я.

Или вы раньше меня не видели?

Дома я, и совсем не скучаю я.

Юбками пышными прошуршу.

Я не пишу алгоритмы, стихи пишу.

Не программистом, а женским началом

Пытаюсь быть. Счастлива?

Зло я хочу забыть.

Поиск, инверсия, цикл, вопрос, поворот.

Кто в паутине песню мою поёт?

Слушает её тихо любимый паук.

В поле прирученный волк делает крюк.

Шар вращается, свет меняется тьмой.

Холодно или жарко мне снежной зимой?

«Что бы чище была кожа…»

Что бы чище была кожа,

Просто сделай оригами.

Ты в конструкциях моложе.

Что-то блещет между нами.

Беды все мои от скуки.

Нет — не трогай мои руки,

И к ноге не прикасайся.

Убегай, кричи, спасайся.

Агрессивна — хруст костей.

Жру я маленьких детей.

«Спасибо, Ridero! — такое не зависимое…»

Спасибо, Ridero! — такое не зависимое,

Что мои сайты больше не зависли.

За интеллект, за бденье до утра.

«Буду смеяться». Ваша Ра.

«У неё ресницы чёрные…»

У неё ресницы чёрные,

У неё ресницы длинные.

Очень нежная, утонченная.

Очень хрупкая — цветочек в инее.

Но хранит семью в тонких пальчиках.

Сильный муж большой —

С ней, как мальчик, он.

Нежен и лучист

Дом их светл и чист!

«Я выбросила старые мысли…»

Я выбросила старые мысли,

Новых у меня нет.

Слёзы мои прокисли.

Эхо молчит в ответ.

Филин один летает,

Смотрим глаза в глаза.

Это не подкачали стертые тормоза.

Стоп — сработало лихо.

Тихо теперь. Всё тихо.

«Плавать в крови противно…»

Плавать в крови противно,

Липко и пахнет железом.

Может быть, медным жезлом,

Кровь с голубым отливом.

Странная эта жидкость.

И почему такая?

Смерть без неё — не жизнь.

Красная иль голубая?

Можно делить на группы,

Можно присвоить резус.

Можно напиться грубо,

В вектор сменив отрезок.

Как хорошо без крови,

Вечно летаешь в небе.

Звезды, пространство, Нови.

Стала кошерной, Ребе.

«Я не буду злорадствовать…»

Я не буду злорадствовать,

Я не буду кричать:

«А что я тебе говорила?»

Я налью тебе чаю

Из теплой травы чебреца,

Обниму, пожалею, поглажу.

Пройдёт всё унынье.

«Всё течет, всё меняется» —

Это слова мудреца.

«Ты летала между деревьев…»

Ты летала между деревьев,

Ты искала своё тело.

Может быть, оно ещё живо?

Может быть, ещё не истлело?

Кто-то нежно взяв позвоночник,

Сделал бусы себе без хрящей.

Это кости или не кости?

Это камень на шее чей?

Твоё тело искать поздно,

Муравьи по кусочку тащат.

На нём птицы совьют гнёзда,

Ничего больше на значат

Жесты, взгляды, слова, мученья —

Всё пропало, больше их нет.

Замечательное приключение —

Отделить мух от котлет.

Я спиной прикасаюсь к деревьям,

Ствол не держит, опора — не та.

Пусть растут сквозь меня поверья,

Ветки, листья, цветы, пустота.

«Хочешь, я принесу тебе валенки…»

Хочешь, я принесу тебе валенки,

Или сову поймаю в лесу?

Я люблю тебя, милая, — знаешь ты.

Но от смерти тебя не спасу.

Ты капризничай, моё солнышко.

Здесь таких конфет — нет.

Я звоню тебе, дней моих донышко.

Ты же ждёшь меня на обед.

«А давай — костёр?!..»

А давай — костёр?!

А давай — в камин

Бросим писем сор,

Кольца брёвен длинных.

Пусть заговорят, затрещат дрова.

Мне не нужно слов.

Я всегда права.

Мне не нужно снов.

Знаю наизусть,

Видишь ты во сне писем моих грусть.

Тёмный блеск в глазах бешеной игры.

Звёзды в небесах, струны для игры,

Нервной и пустой.

В день приходит ночь.

Уходи. — Постой!

Нет. — Иди же прочь!

«Канализация. Тук — тук…»

Канализация. Тук — тук.

Открытый люк. Шаги. Цок — цок.

Что принести тебе хлеба и водки?

Или зрелищ большой кусок.

Тихо входит в своё жилище.

Тепло зимой, уютно, не видно.

Дом под крышей люка и пища.

Почему мне так больно и очень обидно?

«Оторви от меня кусочек…»

Оторви от меня кусочек,

Во фритюре обжарь и съешь.

Загорятся огнем твои очи,

А во мне зарастает брешь.

Я не ящерица, я удав твой,

Я на шее твоей удавка.

Взбаламутила волны. Омут.

Всё закружится, но не тонут

Сны горбатые, белые, черные.

Их не надо мешать, будет серое.

Звуки замерли и не стонут

В тетиву превращенные нервы.

«Почему будоражит и так настораживает…»

Почему будоражит и так настораживает

Чья-то жизнь? Своя — не пуста.

Где-то бомж сухарём поделился с собакой.

Где-то съел корм у кота.

Все кошачьи тарелки вылизаны,

Со слюной своей внутрь отправлены

Потрошки, рыбьи головы с брызгами —

Всё разжёвано. Не отравлено.

О, откуда во мне сострадание?

Я готова весь мир разрушить.

Стало жалко чужое сознание —

Рвёт и мечет, и хочет кушать.

Крови хочет оно и песен.

В теле тесно и мир стал тесен.

Взрывом, градом, слезой, энтропией,

Злой пиявкой, злым гадом, чужою змеёй

Летят головы и смеются рябые

Над землею, над звездами и надо мной.

***

Анастасия Иноземцева

«Жил — был котик, обормотик.

У него была нога

Вся белым-белым бела.

Как-то он её поджал

И так быстро побежал!»

«Две дорожки белые, две дорожки длинные…»

Две дорожки белые, две дорожки длинные.

Гоблины, страшилища, чудеса былинные.

Ветки, пни, колдобины. Смех — его подобие.

Рокот. Ветки, сучьев треск.

Белый снег и белый лес.

Если не искать сову, может прилететь сама.

Голову тебе крутить, рвать не нужные слова.

И заухать, и заснуть.

Лыжи — две дорожки. В путь.