Кречет 3

Рафаэль Дамиров, 2023

Мы выбрались на знакомую дорогу. Вот уже вдалеке показались очертания поселения, что раскинулось на окраине леса в долине, напоминающей море. Стоп! Почему море? Откуда там волны?.. Я с тревогой протер уставшие глаза. – Смотри! – крикнул напарник, доставая карабин. – Это что там? Мертвецы?! Я присмотрелся. Твою мать! Это не волны, а колыхающаяся, словно гнилая каша, масса из тысяч зомбаков. Они облепили ворота поселения и пытались прорваться внутрь…

Рафаэль Дамиров

* * *

Глава 1

Я огляделся. Рыжий стрелял из карабина где-то в стороне от нас по мародерам и не слышал, как чертов апостол назвал меня по имени. Я раскроил апостолу башку, но чуть-чуть опоздал. Я поднял глаза на Вульфа, он сидел прислонившись спиной к дереву, направив на меня ствол автомата. В его глазах читалось удивление и и гнев.

— Он назвал тебя Велиаром? — прохрипел он, вытаращившись на меня. — Ты Велиар?! Ты тот выродок, что создал клан этих ублюдков?!

— Нет. Что ты, друг? — натянул я улыбку. — Этот придурок со страху нес какую-то чушь. Велиар — это жрец апостолов. Он или погиб, или где-то с этими недобитками в лесах скрывается… Велиар их босс. Зачем бы тогда они нападали на нас?

— Я знаю, кто такой Велиар, — прошипел Вульф, на его виске запульсировала жилка. — Как же я сразу не догадался? Одна из новеньких, кажется ее зовут Энн, говорила, что жрец сатанистов хромал. Ты тоже хромаешь едва заметно, ты называешь себя Вел, тебя узнал апостол, ты пришел к нам один, будто от кого-то скрывался, ты умело дерешься и манипулируешь людьми.

— Я?.. Манипулирую? Да брось, я обычный отставной вояка. Я просто хочу выжить…

— Нет! — замотал головой Вульф. — Не просто… Ты уже стал затворником, а дальше какой у тебя план? Стать главой нашей общины?.. Но у тебя не получится. Я, наконец, тебя раскусил. Ты покажешь нам, где бензовоз, а потом я с тобой разберусь. Одно я могу тебе пообещать. Если ты сдержишь слово и мы найдем цистерну, смерть твоя будет быстрой и безболезненной. Иначе я отдам тебя на растерзание своим людям. Многие из них потеряли родных и близких. Их убили апостолы. Ты их убил!

— Вульф, дружище, какой из меня Велиар? Ты посмотри на меня. Я жалкий инвалид, я работаю на вас за еду и кров.

— Брось ружье…

— Что?… Оно не заряжено. На нас напали апостолы, нам нужно отбиваться.

— Выстрелы уже почти стихли, — ухмыльнулся Вульф. — Мы почти отбились. Отдай ружье. Или мне придется прострелить тебе ноги… Ну!

— Да, пожалуйста! — я возмущенно отшвырнул ружье в сторону. — Ты не плохой человек, Вульф. Общину крепкую создал, а в людях так разбираться и не научился. Если бы ты сделал вид, что не расслышал слова этого чертового апостола, все могло бы быть по другому.

— Ты признаешь, что ты и есть Велиар?

— Теперь я не Велиар, теперь я затворник. И я останусь с вами в вашей общине.

— Таких, как ты мы убиваем на месте, — зло процедил Вульф. — Но тебе повезло, ты проживешь еще немного, пока ты нам нужен. А потом, я лично казню тебя, тварь…

— Зря ты так, мне очень жаль…

— Твою мать! Ты гребаный убийца! Чего там еще тебе жаль? — Вульф тряс автоматом и еле сдерживал себя, чтобы не пустить меня в расход.

— Мне жаль тебя и жаль, что все так получилось… — спокойно ответил я.

Я вскинул руку и метнул нож, который незаметно вытащил из-за пояса, пока Вульф был ослеплен приступом гнева. Он даже не успел ничего сообразить. Нож вонзился ему прямо в грудь. Он выронил автомат и прошипел:

— Ах ты, сука! Ты убил меня!

— Ты сам убил себя, прости… Мне правда жаль… — я спешно перезарядил ружье, выдернул из его груди нож, отошел на несколько метров и всадил заряд картечи ему в грудь. Выстрел разворотил его плоть, скрыв ножевую рану.

Я вытер нож о траву и спрятал в ножны, взял автомат Вульфа и кинулся на помощь остальным. Затворники уже почти отбились от апостолов. Их остатки скрылись в лесу. Мы прочесали лесок с противоположной стороны дороги и обнаружили несколько трупов мародеров. Раненных среди них не оказалось. С собой они их не могли взять, потому что отступили быстро и одновременно. Значит, они просто их добили. Это обычная практика среди моих подопечных. Так когда-то придумал поступать Мясник. Без раненых наши отряды всегда были мобильны и неуязвимы. Но наше время прошло… Пора сменить клан на общину. Я убью каждого, кто меня опознает и выдаст. Таков закон выживания, таков сегодня мир…

— Где Вульф? — ко мне подошел Рудый.

— Он погиб, — с сожалением покачал я головой. — Хороший был боец и командир.

— Как погиб? — воскликнул один из затворников. — Командир погиб?!

— Его ранил снайпер, что прятался на дереве над нами. Я убил снайпера, Вульф был еще жив, но кто-то попал в него в перестрелке. Его тело лежит там, под березой, — я махнул рукой в чащу.

— Твою мать! — воскликнул затворник. — Эти ублюдки положили больше половины нашего отряда! И убили командира… Что будем делать?! Нужно возвращаться! Я не хочу сдохнуть…

— Отставить панику! — к нему подошел седоусый боец. — Мы идем дальше. Таков был приказ!

В живых кроме нас с рыжим осталось еще трое затворников. Кто-то сгорел в машине, кого-то убили, когда он покидал броневик. Кого-то скосила шальная пуля в перестрелке. Было еще двое раненных, но они потеряли столько крови, что жить им оставалось не больше пятнадцати мнут. Один из них, белый, как снег лежал уже без сознания. Второй еще пытался даже выкурить сигарету с прострелянным животом. Во время очередной затяжки он каждый раз морщился от боли. Раненных экстренно перевязали, но без операции им все равно крышка. Все это понимали и ждали их смерти.

— Ты хорошо стреляешь, — сказал мне Рудый. — Как ты метко снял этого снайпера? Покажешь мне несколько хитростей? А то я палю почти наобум.

— Покажу, — кивнул я, разглядывая его потертый “КО” калибра 7,62 мм. — У тебя отличный карабин. Не автомат, конечно, но старый и проверенный. Стрелять без одной руки сложно. Держи его вот так.

Я взял у парня карабин и показал, как его удерживать, используя вместо кисти локтевой сгиб:

— Главное, руку не перенапрягай. Пусть цевье ляжет само в локтевой сгиб. Спуск тяни плавно и не дергай резко, и самое главное — не перекашивай ствол в момент выстрела. Понял?

— Вроде, — ответил парень.

— Попробуй попасть в ту осину, — я кивнул на одиноко стоящее дерево на той стороне дороги.

Парень прицелился. Бах! Пуля прошла мимо.

— Дыхание на пару секунд задержи, когда стреляешь, — сказал я и, подойдя сзади поправил ему карабин. — Вот так держи. Мушку с целиком совмещай. Но на мишени не фокусируйся. Держи ее фоном, путь расплывается. Давай еще.

Бах! — Вторая поля отщепила кору от ствола.

— Уже лучше, — кивнул я.

Бах! — Третья пуля попала точно в центр дерева.

— Вы что палите? — подскочил к нам седоусый.

— Осваиваем новое оружие, — ответил я.

— Нашли время! — забрызгал он слюной. — Прекратить! Выстрелы услышать могут!

— Кто? — уставился я на него. — Все кто мог, уже давно услышали канонаду. А кто еще не слышал, то по фиг. Надо было раньше нам оружие выдать и дать время потренироваться. Может тогда бы Вульф был бы еще жив. А теперь мы будем учиться по ходу дела в боевых условиях. Это лучше, чем совсем никак.

Усатый еще что-то пробубнил, но мы прекратили стрельбу. Пора было отсюда сваливать. Неизвестно, какова вообще численность мародеров. Это был одиночный отряд или они скоро вернутся с подкреплением? Проверять точно не стоит…

Из джипов уцелел лишь один — тот, в котором я приехал. Два других сгорели. Затворники достали из багажника бензопилу и распилили дерево, что перегородило дорогу. Мы оттащили чурки в сторону и спешно погрузились в машину. Раненные уже к тому времени оба загнулись.

Всех мертвых, в том числе и Вульфа, бросили гнить в лесу. Хоронить не было времени, а в машину они не помещались. Нас и так было пятеро, плюс оружие, ящики с патронами, снаряжение, провизия, канистры с бензином, два огромных запасных аккумулятора и прочие нужности, что удалось еще спасти из сгоревших машин.

Оружия оказалось больше, чем на пятерых. Мы собрали его у убитых затворников. Около десятка трупов апостолов оказались безоружны, значит их отряд был не такой малочисленный, как могло показаться на первый взгляд. Отступили и сумели унести с собой все до единого ствола и до единого патрона.

Рудый хотел было взять себе тоже автомат, но я его отговорил. С отдачей он не справится. Прицельность будет нулевая с одной рукой. Я оставил себе автомат Вульфа. Старый калаш со складным прикладом и укороченным стволом калибра 5,45 мм. Не такой громоздкий, как классика 7,62. Бронежилет пятого класса не пробьет, конечно, но и не надо. Зомби и апостолы их не носят. Разве что жнецы. Но до встречи с ними еще далеко. Если вообще доживем до этого.

У каждого затворника было по автомату, и еще один лежал в багажнике. Кроме него в нашем арсенале были карабины “Тигр” и “Сайга”. В эту поездку затворники собрали лучшее оружие, что было у них в поселении. Возможно, благодаря этому мы сегодня и выжили. Апостолы со своими гладкоствольными пукалками и обрезами превосходили нас в количестве, но одолеть не смогли.

Вот дурни! И на хрена на нас рыпнулись? Видно же было по бронированным машинам, что внутри не лохи с палками и топорами сидят, а вооруженная до зубов группа. Видать, совсем им туго, раз напали даже на такую колонну.

За руль сел усатый, после смерти Вульфа теперь он был за главного.

— С богом, — кивнул он и надавил на газ.

Тяжелый джип, скрипя броней, покатил вперед, набирая скорость. За первые день путешествия наш отряд поредел больше, чем наполовину. Но усатый принял решение не отступать от первоначальной цели. Если мы вернемся ни с чем после стольких потерь — нас не поймут. Значит, все это было зря… Шон, что остался в поселение вместо командира, ждал от нас цистерну с топливом. Может усатый был бы и рад вернуться домой, но он понимал, что толстяку такой поворот событий не понравится. Теперь, наверное, этот желчный Шон будет главой общины затворников. Других ярких лидеров я там не припомню.

* * *

Вот уже почти неделю Лилия пряталась в мертвом городе. Каждый день она приходила и проверяла квартиру, где они оставили Локи и Аиду, в надежде их там встретить. Но все было в пустую. Новый день приносил новые разочарования.

Теперь она чувствовала себя одной в целом мире. Кречет ушел с отрядом Кастета на поиски несуществующей лаборатории. И не известно, когда вернется. И вернется ли вообще.

От таких мыслей сердце Лилии сжималось и подкатывали слезы. Она давно не плакала, казалось, что это было еще в прошлой жизни. С тех пор, как погиб ее муж, слезы словно высохли, а душа зачерствела. Но сейчас Лилия чувствовала близость слез. Она боролась с собой, чтобы не разрыдаться и не понимала, почему вдруг опять ей хотелось стать мягкой и слабой женщиной, как раньше. Мысли о Кречете не покидали ее. Только бы он выжил…

Она оборудовала себе убежище в одной из подземных парковок, разжившись в туристическом магазине полиуретановыми ковриками и спальником. Новое жилище — тихое и глухое место, скрытое от людей и зомби.

Много времени у Лилии уходило на поиски еды. Все магазины в окрестности кислотники выгребли подчистую. Лилия голодала. Она чувствовала, как слабеет с каждым днем. Но нет! Не для того она столько боролась, чтобы банально сдохнуть от голода. У нее есть автомат (небольшой и легкий, какая-то иностранная модель, она в них не разбиралась), а это сейчас самый ценный ресурс. Пора его использовать…

Можно, конечно, уйти на поиски еды подальше от центра, но тогда она не сможет наведываться в ту квартиру, в которой надеялась встретить Кречета, Аиду и Локи. Хотя, последние двое, скорее всего пропали уже навсегда.

Долгими темными ночами Лилия вспоминала маленькую девочку с пепельной кожей. Она так привязалась к Аиде, что вспоминала о ней уже чаще, чем о своей погибшей семье. Иногда это казалось ей неправильным. Как можно любить девочку-зомби? Но она больше ребенок, чем зомби. Лилия сожалела, что так и не раскрыла ее секрет. Почему Аида оказалась разумна, и почему она с каждым днем становилась смышленее? Она больше не напоминала того затравленного зверька, каким ее нашла Лилия. Она все больше и больше начинала походить на обычного ребенка. Хотя во внешности и размерах нисколько не изменилась.

Я должна выжить… Твердила Лилия. Ради Аиды, ради Кречета. Он сейчас в опасности, он думает, что я у Барона в плену, я должна выжить и найти его до того, как он наделает глупостей и сунется к нему в логово… Но голод работал против нее. Последние два дня вообще ничего не удалось найти из съестного. Если так дело дальше пойдет, то скоро она не сможет вообще ходить на вылазки. И Лилия приняла решение… Это надо было сделать сразу, но что-то внутри нее противилось этому.

Не я такая, а мир такой… Прошептала избитую циничную фразу женщина и, передернув затвор автомата, вышла из мрака подземной парковки навстречу новому утру.

Хмурые тучки не пропускали улыбчивое солнце. Его лучи пытались протиснуться и поздороваться с Лилией, но набежавшая непогода заморосила грибным дождем. Лилия поежилась и достала из рюкзака рыболовный плащ. Скоро осень, и дожди теперь будут чаще. Пришлось позаботиться о непромокаемой одежде.

Лилия прошагала несколько кварталов. Обычно с утра она отправлялась проверить квартиру, внимательно осматривала стену с белыми, как снег обоями, где она толстым маркером написала Кречету записку в виде рисунка. Писать словами было опасно. Если послание прочитает не тот человек и поймет, что она приходит каждый день сюда, то может ее подкараулить. На рисунке, похожем на детский, Лилия схематично нарисовала мужчину, женщину, маленькую девочку и собаку. Они шли бок о бок навстречу восходящему солнцу. Кречет сразу поймет, что Лилия здесь была и будет ее ждать. Но каждый раз заброшенная квартира встречала ее безмолвной пустотой.

Но сегодня он не пошла сразу туда. Сегодня она решила перешагнуть через свои принципы и заняться добычей припасов новым способом. Лилия знала, что каждое утро со всех концов города стекаются вереницы кислотников к площади возле администрации. До этого ей удавалось удачно прятаться от них и не сталкиваться с наркоманами. Те все еще лелеяли надежду поймать некую беглянку за баснословную для них награду в сто заветных доз кислоты.

Поэтому, ради собственной безопасности Лилия изучила их маршруты и старалась держаться от них подальше. Но это было до сегодняшнего дня. Теперь все будет иначе. Теперь она хочет взять то, что ей причитается за ее страдания и голод… Она устала бегать, прятаться и голодать…

Лилия выбрала позицию, расположившись в окне одной из высоток. Пододвинула к распахнутому окну стол и легла на него, выставив ствол автомата наружу, оперев руки о подоконник. Она вспоминала те немногочисленные уроки стрельбы, что успел дать ей Кречет. Правда, у них тогда не было автомата, и учил он ее стрелять из обреза и пистолета, но Лилия уже поняла, что из автомата даже проще. Чем длиннее у оружия ствол, тем точность стрельбы выше и погрешность меньше. Вот только к отдаче она не могла еще привыкнуть. От обреза тоже была отдача не слабая, но он стрелял одиночными.

Ждать осталось недолго. Дождик прекратился, и видимость улучшилась. На дороге под окном показалась стайка кислотников. Они брели с тяжелыми рюкзаками и изможденными лицами, но близость обменного пункта добычи на вожделенную дозу придавала им силы и вселяла радость, что проблескивала иногда на их лицах кривыми улыбками.

Лилия насчитала пятерых. Слишком много для первого раза. Она на секунду задумалась… Может их пропустить? Подождать одиночку или двоих? А если здесь больше никто не пойдет? Да пошло оно все…

Лилия поймала в мушку сгорбленные фигурки. Уперла приклад в плечо, глубоко вздохнула и… Нажала на спуск.

Тра-та-та-та! — автоматная очередь эхом прокатилась по пустынной улице. Пули скользнули по асфальту, высекая камни и искры, и подобрались почти вплотную к группе людей, но никого не зацепили. Второй вдох, и прежде, чем кислотники сообразили, что происходит, Лилия вновь нажала на спуск. Тра-та-та-та! — В этот раз очередь попала в цель, скосив троих человек. Двое побросали рюкзаки и вприпрыжку помчались прочь. Лилия проводила их взглядом в прицел, не убирая палец со спускового крючка. Пусть бегут. Или может все-таки пристрелить их? Что если они приведут помощь? Хотя какая может быть помощь у кислотников?

Лилия торопливо слезла со стола, закинула за спину рюкзак, перезарядила автомат и поспешила вниз.

Она выскочила из подъезда и побежала к валяющимся в крови троим кислотникам.

Один из них еще дышал. Пули пробили ему плечо и ногу. Увидев Лилию, он ощерился, словно загнанная в угол крыса. В его руке блеснул нож. Собравшись с силами, он привстал и был готов защищаться.