Адам и Ева: искушение любовью

Рати Ошун, 2020

Богатый и знаменитый ученый будоражит умы сотни женщин. Ходят слухи, что он доводит до оргазма без единого прикосновения. К нему на сеанс гипноза мечтают попасть все женщины высшего света, чтобы испытать это… Но что сделает гений, если однажды топ-блогер и борец за права женщин – Фемида – обвинит его в изнасиловании клиентки? Удастся ли Адаму обелить свое имя и сможет ли он устоять перед настоящим искушением любовью? Автор будет благодарен за комментарии и обсуждения истории!

Глава 5

Ева

У Адама просторный светлый кабинет. Секретарша в приемной одета так вызывающе, что у меня снова включается паранойя, а рука сама собой тянется к перцовому баллончику в сумке.

— Нора, не беспокоить, — открывает мне дверь. Послушно переступаю порог, но тут же хочу выбежать обратно, потому что этот гад добавляет. — Не беспокоить, даже если она будет кричать…

Он медленно переступает порог и запирает дверь на замок. Два щелчка вместе с двумя ударами моего сердца.

Вот ты и попалась, Ева.

— Присаживайся.

Указывает на кожаную кушетку рядом с столом. Такие обычно показывают в американских фильмах про психотерапевтов, вот и та самая изогнутая спинка.

Сажусь на самый край, кладу открытую сумочку рядом. Мало ли, что он задумал? А так я сразу выхвачу баллончик.

— Ты всегда такая напряженная? — подходит и нарочито небрежно садится прямо на стол. — Расслабься, Ева. В этом кабинете все расслабляются. Эта кушетка видела больше оргазмов, чем порнхаб.

Что? Меня передергивает, вскакиваю с кушетки и перебегаю на другую часть комнаты. Воображение тут же рисует женщину из роликов в интернете, которая содрогается в оргазме под телом Адама. Черт, какая гадость. Мерзко, отвратительно. Он в этом кабинете и трахает их, и собеседования проводит? Многофункционально.

— У, как все запущено. Тебе будет сложно со мной работать.

Он встает со стола и подходит ко мне, тихонько засовываю руку в сумочку и обхватываю прохладную поверхность баллончика. Это слабо, но успокаивает сердце, отбивающее чечетку в моей груди.

— Секс. Тайные человеческие желания, природа чувственных удовольствий и химическое стимулирование — это сфера моих научных интересов. Как и эротический гипноз. Если ты так реагируешь на простые слова об оргазме, сможешь ли ты со мной работать?

Он трогает моё лицо взглядом. Чувствую его. Скользит по губам, щекам и переносице. Едва не закрываю глаза от удовольствия и с трудом дышу ровно. Этот мужчина даже не прикоснулся ко мне, просто замер напротив, а такое чувство, что уже раздел. Медленно, с наслаждением и удовольствием, которое будит во мне ответ и желание податься на встречу. Пробуждает, как вчера в душе, тепло внизу живота.

Приоткрываю губы и все-таки схватываю ртом воздух.

— Дыши ровно, Ева. Вдох — выдох. Вдох — выдох.

Его низкий голос медленно проникает в уши, захватывает меня и я дышу так, как он говорит. Все внутри как будто успокаивается. Несколько минут мы стоим друг напротив друга и дышим синхронно. Вдыхает он — вдыхаю я. Выдыхает он — я выдыхаю следом.

Не знаю сколько времени проходит, прежде чем Адам снова говорит со мной:

— Мне нужна помощница в экспериментах. Ключевое требование, которое я не указываю в резюме — девственность. Так что вопрос первый, Ева, ты невинна?

— Да, — губы отвечают против моей воли.

— Хорошо. Почему? — приближается еще на шаг и делает глубокий вдох.

— Я не переношу прикосновений, моё тело изуродовано.

— Кем? — чуть прищуривает темные глаза, от которых я не могу отвести взгляд.

Хочу рассказать, но внутри как будто блок. Часть меня хочет вылить на Адама всю эту боль, пусть окунется с головой и почувствует, каково изнасилованной девушке. Вот только любая попытка вспомнить подробности натыкается на стену. Хочу сказать, но слова не выскакивают из горла, я начинаю задыхаться ими, как будто нахожусь под водой. Хватаю ртом воздух и не могу ответить.

— Тихо-тихо, не нужно. Не вспоминай, — рука Адама странно дергается, как будто он хочет коснуться меня, но в последний момент о чем-то вспоминает и останавливается. — Мила рассказала, что вы обе подверглись насилию. Твоя сестра сексуальному, а ты — физическому. Я знаю, что это такое, Ева, когда твоё тело режут по-живому и, выдавливая кровь из открытых ран, размазывают по коже.

— Откуда? — голос садится.

Тут он делает то, от чего я будто просыпаюсь. Приближается и начинает медленно расстегивать пуговицы своей идеально белой рубашки. О нет, только не это!

Прежде, чем соображаю, что творю — выхватываю баллончик их сумки и прыскаю. Кабинет наполняется едким запахом, у меня слезятся глаза. Я не сразу понимаю, что Адамиди в последний момент успел со смехом увернуться в сторону.

— Предсказуемая, — фыркает мужчина и выдергивает баллончик из моих ослабевших пальцев.

Прикрывая рот высоким воротником рубашки, бежит к окнам и распахивает одно за одним.

— Из-за тебя мой рабочий день закончился, не начавшись, — не слышу в его голосе сильной печали. — Пойдем. Наш разговор еще не закончен. Ты же не хочешь эту дрянь нюхать?

Отплевываясь и отчихиваясь, иду следом. Адам открывает неприметную белую дверь рядом с рабочим столом, откашливается и ждет. Пробегаю мимо него и слышу ворчание:

— Мне противно прикасаться к людям. А большинство женщин противно мне вдвойне, могла бы и не портить воздух.

Замираю и поднимаю на него слезящиеся глаза. До моей выходки он успел расстегнуть несколько пуговиц, теперь видна его грудь. Там нет волос, зато есть плотная сеть уродливых шрамов, как будто кожу зашивали впопыхах — как попало.

— Наверх, Ева, — командует жестко. — Я не хочу больше дышать этой ерундой и тебе не советую.

Поднимаюсь по узкой лестнице и дрожу вся. Если он говорит правду, то мои обвинения ложны. Я ошиблась, оклеветала невиновного и пшикнула ему в лицо баллончиком, подумав не о том. Ну что за идиотка!

Упираюсь в дверь и, открыв её, замираю на месте. Можно ли мне сюда входить? Переступать порог этого? Не кощунство?

Огромная сфера из стекла. Сверху голубое небо и солнце, где-то снаружи жара, но здесь прохладно. В центре белый столик на изящных изогнутых ножках и два стула. Остальное пространство занимает гигантский абсолютно белый ковер. Вдоль стен низкие полки с книгами. Они не загораживают вид на небо и город. На одной из них такой же идеально-белый чайник и несколько чашек, стальная вазочка с какими-то угощениями.

— Разуйся, — командует голос сзади, — и проходи.

Мягкий ворс приятно щекочет голые пятки.

— Не думал, что придется приглашать тебя сюда. Но так даже лучше, нам предстоит познакомиться достаточно близко.

— Что?

Он опять запирает дверь. Теперь у меня нет ни баллончика, ни шанса сбежать из этой полусферы. Зато есть твердая уверенность в том, что он меня не тронет.

— Да так, уже строю планы на твою насыщенную трудовую жизнь с моей компании.

Снова его ответ звучит двусмысленно и это бесит до зубовного скрежета.

— Может, хватит? — упираю руки в бока и смотрю с вызовом.

Оцепенение, которое напало на меня в кабинете, спало вместе с пшиком баллончика.

— Что хватит?

— Издеваться надо мной. Это что, так весело?

— Даже не представляешь насколько, — усмехается Адам. — Терпеть не могу скучные деловые разговоры, особенно, если мне предстоит стать сволочью. Но раз ты так настаиваешь.

Замечаю в его руках папку. Откуда взялась? Наверное, прихватил со стола в кабинете.

Утопая босыми ногами в ворсе ковра, Адамиди пересекает комнату и с громким хлопком бросает папку на стол. Вздрагиваю, как будто ударили меня, и оборачиваюсь.

— Игры кончились, Фемида. Теперь поговорим на серьезные темы. Например о том, как ты будешь компенсировать мне этот скандал и отвечать за клевету в мой адрес. Так и быть, я готов забыть о перцовом баллончике.

Холодок вдоль позвоночника. В карих глазах больше нет смеха, только лед. Он наблюдает за тем, как я на ватных ногах подхожу к столику и дрожащими пальцами переворачиваю листок за листком.

Там всё о Фемиде, обо мне. Даже домашний адрес, телефон, даты смерти родителей и сестры. Фотография.

— Откуда?

— Если я чего-то хочу, я всегда это получаю. Ты перешла мне дорогу, оклеветала и навлекла большие неприятности на мое исследование. Как ты будешь компенсировать?

— Что тебе нужно? — меня потряхивает.

Я знала, что не смогу вечно скрываться. Лиза предупреждала, что я хожу по лезвию ножа. Рано или поздно я должна была сорваться. Вот оно, мое падение прямо в лапы Адаму Адамиди.

— Информация и ты. В моё личное пользование.

— Зачем?

— Информация для того, чтобы найти заказчика. Я один из лучших умов современности. Это, кстати, цитата. Ты — исполнитель чужой воли, просто девочка, которую подставили. Они прожуют тебя, выплюнут и пойдут дальше. Я хочу знать имена. Кто заказал видео обо мне? Почему ты сделала все так быстро и не проверила факты?

— Почему я должна доверять тебе? Ты так же после разговора выкинешь меня на улицу. Я обречена в любом случае.

— Не выкину. А если повезет, то приведу в порядок вот это и ты сможешь жить нормальной жизнью, — кончиком пальца ударил мне по лбу. — Мне интересен твой случай. Думаю, ты сама знаешь почему. Зато если откажешься, завтра же окажешься в суде и на первых полосах всех известных тебе сайтов и газет.

Мне не выжить в этом коконе из холода, власти и силы. Голос Адамиди оплетает меня, как гигантский змей и сжимает кольцами тело. Я в его власти и не могу вырваться.

С другой стороны, выбирая между ним и Савойским, инстинктивно тянусь к ледяному гению Адаму.

— Хорошо. Я согласна.

— Вот и отлично. Чаю?