Золотая лилия

Райчел Мид, 2012

Сидни сумела вернуть себе доверие собратьев-алхимиков, но надолго ли? Один неверный шаг, и ее могут заподозрить в том, что она слишком сблизилась со своими «подопечными» вампирами. Ведь они действительно прекрасно поладили. Вместе Сидни, морои и дампиры проводят эксперименты с редкой и загадочной магией духа, и даже бездельник Адриан пытается взять себя в руки. Но вскоре всем героям придется признать, что в этом мире, где вампиры реальны, могут ожить и другие мифы.

Глава четвертая

Соня не стала говорить остальным членам компании про загадочную встречу, и я решила промолчать. И все прочие были слишком поглощены ужином и работой, чтобы заметить ее тревогу. А когда началась вторая серия экспериментов, я заинтересовалась настолько, что мысли про парня из Кентукки испарились.

Соня захотела посмотреть, как Эдди и Дмитрий будут реагировать на прямое воздействие духа. Для этого ей с Адрианом пришлось сосредоточить свою магию на дампирах.

— Воздействие примерно того же рода, как если бы мы пытались исцелить их или что-либо вырастить, — объяснила мне Соня. — Не волнуйся, оно не будет пытаться увеличить их до гигантских размеров. Можно сказать, мы окутаем их магией духа. Если исцеление оставило на Дмитрии какую-то отметину, думаю, она отзовется на наше влияние.

Соня с Адрианом согласовали действия и взялись за Эдди. Поначалу ничего не происходило — просто два пользователя духа сидели и смотрели на парня. Под их пристальными взглядами юноше было не по себе. Потом я заметила серебристое мерцание вокруг него. Я попятилась: физическая манифестация духа поразила меня и заставила нервничать. Они повторили ту же процедуру на Дмитрии — с тем же результатом. Очевидно, на незримом уровне все одинаково. И в реакции Дмитрия не проявилось ничего особенного. Все считали происходящее частью научного процесса, но при виде того, как сияние обволакивает двух молодых мужчин, у меня мурашки побежали по позвоночнику.

Вечером, когда мы с Эдди ехали обратно в Амбервуд, я поймала себя на том, что стараюсь сидеть как можно дальше от него, будто остаточная магия могла просочиться и коснуться меня. Эдди дружелюбно болтал со мной, и приходилось прилагать множество усилий, чтобы скрыть свои чувства. У меня даже появилось ощущение вины. В конце концов, Эдди мой друг! Магия, способная причинить мне вред, осталась в прошлом.

Крепкий ночной сон помог мне избавиться от тревог. Утром я принялась, как обычно, готовиться к занятиям, а вчерашний эксперимент сделался смутным воспоминанием. Я попала в Амбервуд исключительно по работе, но мне, пожалуй, стала нравиться эта элитная школа. Раньше я училась исключительно дома, и хотя папа составил для меня весьма серьезный учебный курс, он никогда не выходил за пределы того, что считал необходимым. Здесь, если я перегоняла одноклассников, учителя поощряли меня двигаться дальше. В колледж меня не пустили, и Амбервуд оказался неплохой заменой.

Но до занятий мне пришлось поработать дуэньей на тренировке Эдди и Ангелины. Эдди мог просто держаться от нее подальше, но не стал, ибо на кону стояла безопасность Джилл. А Ангелина — часть обороны Джилл. Я расположилась на траве, прихватив стаканчик кофе. Может, Эдди показалось, что Ангелина к нему клеится? Я недавно купила себе маленькую кофеварку, и хотя с полноценной кофемашиной ее было не сравнить, она не раз скрашивала мне трудное утро. Рядом со мной присела Джилл. Я попыталась с ней поздороваться, но приветствие перешло в зевок.

— Эдди совсем перестал тренировать меня, — пожаловалась Джилл, наблюдая за представлением. Парень терпеливо пытался объяснить Ангелине, что удар головой, хотя он и пригоден для потасовки в баре, не всегда применим против стригоев.

— Он непременно позанимался бы с тобой, будь у него больше времени, — отозвалась я немного неуверенно. Теперь, когда Эдди сумел признаться себе в любви к Джилл, мысль о прикосновении к ней заставляла его нервничать. А его рыцарственная натура не желала допускать, чтобы Джилл подвергала себя риску и опасности. Довольно нелепо, если учесть, что именно яростное (и редкое среди мороев) стремление Джилл научиться самообороне как раз его и привлекало. — Ангелину прислали сюда для твоей защиты. Эдди заботится о том, чтобы она справилась с задачей.

— Понимаю. Просто появилось ощущение, что все со мной нянчатся. — Джилл нахмурилась — На физкультуре Мика мне не позволяет ничего делать. После того как начались эти сложности, у него просто паранойя — как бы со мной чего не произошло. Я ему твержу, что все в порядке, и так случилось из-за яркого солнца… но нет, он продолжает суетиться. Мило, но иногда ужасно бесит.

— Я заметила, — призналась я. На физкультуре я была в одной группе с ними. — Впрочем, не думаю, что Эдди избегает занятий. Он знает о твоих способностях и гордится тобой. Возможно, он считает, что, если выполняет свою работу, тебе уже нет смысла учиться. Такая извращенная логика.

— Да, понимаю. — Внимание Джилл переключилось на Эдди, и огорчение сменилось одобрением: — Он целеустремленный… мастер своего дела.

— Колено — отличный способ вывести противника из строя, — объяснял Ангелине Эдди. — Особенно когда тебя застали без оружия и нужно…

— Когда ты научишь меня пользоваться колом или рубить голову? — подбоченившись, перебила Ангелина. — А то постоянно: удар такой, финт сякой и прочая ерунда. Мне нужно тренироваться уничтожать стригоев.

— Отнюдь, — парень был истинным воплощением терпения. Он снова вернулся к решительной манере поведения, которую я столь хорошо знала. — Ты здесь не для того, чтобы расправляться со стригоями. Мы сможем отработать другие приемы попозже. Сейчас главная твоя задача — не подпускать к Джилл убийц-людей. И это — важнее всего на свете, включая наши собственные жизни.

И для придания большего веса своим словам Эдди оглянулся на Джилл, и в глазах парня вспыхнуло восхищение.

— По-моему, морой точно умрет, если ему отрубить голову, — пробурчала Ангелина. — А у тебя всего месяц назад была стычка со стригоями.

Джилл заерзала на траве, и даже Эдди задержался с ответом. Действительно, ему недавно пришлось убить двух стригоев. Тогда нынешняя квартира Адриана еще принадлежала Киту. Ли Донахью привел к нам этих созданий. Он был мороем, который побывал стригоем. Юношу вернули к естественному состоянию, но Ли снова жаждал стать стригоем. Именно благодаря ему мы узнали, что исцеление силой духа является надежным иммунитетом. Те две стригойки, которых он призвал на помощь, попытались обратить его, но вместо этого убили. На мой взгляд, Ли даже повезло — все лучше, чем превратиться в нежить.

Потом пара стригоек принялась за остальных и ненароком обнаружила кое-что неожиданное и тревожное (если не для них, то для меня-то уже точно). Моя кровь оказалась несъедобной. Они попытались пить ее, но не смогли. Из-за потрясений той ночи ни алхимики, ни морои не обратили внимания на эту небольшую подробность. Мне оставалось только радоваться — ведь я могла стать подопытной морской свинкой алхимиков.

— Чистая случайность, — произнес наконец Эдди. — Такое вряд ли повторится. Теперь смотри, как двигаются мои ноги, и не забывай: морой, скорее всего, будет выше тебя.

Он продемонстрировал прием. Я искоса взглянула на Джилл. Лицо девушки было непроницаемо. Она никогда не говорила о Ли, с которым некоторое время встречалась. Мика немало потрудился на романтическом фронте, дабы отвлечь ее, и добился успехов — но если твой предыдущий парень оказался кровожадным чудовищем, этот факт не просто выбросить из головы. По-моему, Джилл еще больно от воспоминаний, и она старательно скрывает свои чувства.

— Ты слишком зажата, — после нескольких попыток заявил Ангелине Эдди.

Она моментально расслабилась, словно марионетка.

— А как надо? Так подойдет?

Эдди вздохнул:

— Нет. Нужно отчасти сохранять напряжение мышц.

Он встал позади Ангелины и попытался поставить ее в правильную стойку, показывая, как согнуть колени и держать руки. Ангелина быстро воспользовалась представившейся возможностью и приглашающе прижалась к нему. У меня глаза на лоб полезли. Ничего себе! Видимо, Эдди прав.

— Эй! — Парень отскочил назад — на лице его был написан неприкрытый ужас. — Внимательнее! Ты должна учиться!

Ангелина невинно захлопала глазами:

— Я стараюсь. Я же пытаюсь считать с твоего тела, как должна двигаться.

«Помоги мне», — просигналила она ресницами. Эдди попятился еще дальше.

Я поняла, следует вмешаться, что бы Эдди ни твердил насчет самостоятельного решения личных проблем. Но роль спасителя успешно исполнил школьный звонок. Я вскочила с травы:

— Эй, нам пора, а то останемся без завтрака! Пошевеливайтесь!

Ангелина подозрительно взглянула на меня:

— Ты обычно не ходишь на завтрак!

— Я — да, но некоторые успели с утра потрудиться. Кроме того, тебе нужно переодеться… погоди, ты уже в форме!

А я и не заметила. Эдди с Джилл во время своих занятий надевали что-нибудь спортивное. Эдди не изменил себе, но Ангелина сегодня явилась на тренировку в амбервудской форме — юбке и блузке. Теперь наряд девушки носил на себе следы утренней битвы.

— А что такого? — Ангелина одернула полурасстегнутую блузку. Сбоку на ней красовалось грязное пятно.

— Надо переодеться, — сказала я.

— Ладно, сойдет.

Я с ней мысленно не согласилась, но данный вариант был все-таки лучше, чем джинсовые мини-шорты. Эдди ушел сменить одежду, но так и не вернулся. Я знаю, как он любил позавтракать, кроме того, парни не страдают от того, что надеть. Полагаю, он пожертвовал едой — лишь бы держаться подальше от Ангелины.

Мы вошли в кафе, и меня кто-то окликнул. Мне приветственно махали Кристин Сойер и Джулия Кавендиш. Если не считать Трея, они — мои самые близкие друзья в Амбервуде. Я до сих пор совершенно не ориентировалась в социальных условностях, Кристин с Джулией мне очень помогли. А если учесть сверхъестественные интриги, на которые не скупилась моя работа, то было нечто успокаивающее в обществе нормальных людей… самых обычных! Даже если я и не могла откровенничать с ними.

— Сидни, у нас возник к тебе вопрос насчет моды, — начала первой Джулия. Девушка перебросила белокурые волосы через плечо — верный признак того, что она желает сделать важное заявление.

— Насчет моды? — Я хотела даже оглянуться и посмотреть, не стоит ли рядом другая Сидни. Вот на эту тему, меня, кажется, еще никто не спрашивал.

— Ты прекрасно одеваешься, — возразила смуглая и темноволосая Кристин. Ее атлетическая внешность контрастировала с женственным обликом Джулии. — Но — слегка чересчур. Если бы моя мама была на десять лет младше и имела кучу денег, она бы одевалась в точности как ты.

Я задумалась, можно ли считать ее слова комплиментом, но Джулия не дала мне времени на размышления.

— Объясни ей, Крис!

— Помнишь, я хотела в следующем семестре пойти на стажировку? Меня пригласили на собеседование, — объяснила Кристин. — Я пытаюсь решить, что выбрать — брюки и блейзер или платье?

Теперь ясно, почему они обратились именно ко мне! Собеседование. Все прочее они могли узнать из журнала мод. И хотя я могла признать, что гожусь в советчики по данному конкретному вопросу… честно говоря, я немного расстроилась.

— Какого они цвета?

— Блейзер красный, а платье темно-синее.

Я внимательно осмотрела Кристин. На запястье у нее виднелся шрам — напоминание о коварной татуировке, которую я помогла свести в то время, когда процветал подпольный тату-салон Кита.

— Иди в платье. Погоди! Оно для церкви или для ночного клуба?

— Для церкви, — без особого энтузиазма признала Кристин.

— Тем более платье, — подвела итог я.

Кристин метнула торжествующий взгляд на Джулию:

— Видишь? Я тебе говорила, что Сидни скажет!

Но у Джулии, похоже, остались сомнения:

— Но блейзер прикольнее. Он — ярко-красный.

— Возможно, но «прикольнее» — это совсем не то впечатление, которое тебе требуется оставить о себе на собеседовании, — заметила я. С их шуточками мне стало трудно сохранять невозмутимый вид. Во всяком случае, для работы.

Джулия на время замолчала, хотя я ее, пожалуй, не переубедила. Но вскоре она снова воспряла:

— Слушай, правда, будто Трей познакомил тебя с каким-то парнем?

— Что? Нет. Откуда вы это взяли?

Дурацкий вопрос. Ясно, как дважды два — от самого Трея.

— Трей сказал, что говорил с тобой, — сообщила Кристин. — И заявил, что этот парень идеально подходит тебе.

— Отличная идея, Сид, — произнесла Джулия с таким серьезным видом, словно дело шло о вопросе жизни и смерти. — Тебе пойдет на пользу. В смысле, я с начала занятий успела сходить на свидания… — она на миг умолкла и что-то посчитала на пальцах, — уже с четырьмя парнями. А ты со сколькими? — Она изобразила ноль. — Вот так.

— А мне и не нужно! — возразила я. — У меня и без того куча проблем — не хватало еще их добавлять!

— Проблемы? — рассмеялась Кристин. — Отличные оценки, сногсшибательная фигура и пышные волосы? Ну да, твоя семейка доставляет тебе хлопот… Но послушай, все время от времени с кем-то встречаются, или как Джулия — со многими.

— Эй! — возмутилась Джулия, но опровергать утверждение подруги не стала.

Кристин продолжала напирать — и я подумала, что она годится в юрисконсультанты больше, чем в психологи.

— Плюнь ты хоть раз на домашнюю работу! Дай парню шанс. И мы потом сходим все вместе в кино. Классно же будет!

Я вымученно улыбнулась и пробормотала нечто уклончивое. У каждого, конечно, найдется время для свиданий! Кроме меня, разумеется. Внезапно я ощутила смутную тоску — не по свиданию, а по возможности общаться. Кристин с Джулией часто выбирались куда-нибудь с компанией друзей и ухажеров. Частенько и меня приглашали с ними на пикник. Девчонки считали, что моя замкнутость вызвана учебой — или тем, что у меня нет подходящего парня для поездки. Эх, если бы все было так просто! Вдруг мне померещилось, будто меня от Джулии с Кристин отделяет пропасть. Я — их подруга, и они готовы раскрыть для меня все стороны своей жизни. Я же отвечала им тайнами и полуправдой. В глубине души мне хотелось признаться и доверять им обеим тяготы существования алхимика. Черт подери, мне хотелось поехать на пикник и хотя бы на один вечер позабыть о своих обязанностях! Но этого не будет никогда. Мне, видимо, и в кино придется набивать эсэмэс, обсуждая, как замаскировать уничтожение стригоя.

Подобное настроение мне несвойственно, и во время уроков я понемногу развеялась. Я вошла в учебный ритм, и привычная обстановка подействовала успокаивающе. Учителя всегда задавали большую часть заданий на выходные, и я с удовольствием сдала домашнюю работу, выполненную во время перелетов. Увы, последний урок вновь испортил мне настроение. Точнее, даже не урок, а индивидуальное занятие с моим преподавателем истории, мисс Тервиллингер.

Мисс Тервиллингер недавно дала мне понять, что она — пользователь магии, или, попросту говоря, ведьма. До алхимиков доходили слухи об этих людях, но фактов и практических доказательств набралось негусто. Насколько нам известно, магией обладали только морои. Мы использовали ее для создания наших татуировок-лилий с участием остаточного количества вампирской крови, — но не могут же обычные люди ею пользоваться! Глупая и мутная идея.

Поэтому я искренне изумилась, когда месяц назад мисс Тервиллингер не только открылась мне, но и обманным путем заставила создать заклинание. Ее поведение повергло меня в шок. Я чувствовала себя опозоренной. Магия не для людей. Мы не имеем права манипулировать миром таким образом. Один такой поступок — в сто раз хуже той красной лилии, которую Соня вырастила на улице. Мисс Тервиллингер утверждала, что у меня врожденная способность к магии, и предлагала обучать меня. Зачем ей это понадобилось, я не представляла. Она часто заговаривала о моем потенциале, но мне трудно поверить, что она рвалась меня обучать, не имея на то собственных причин. Где загвоздка, мне сообразить не удалось, но остальное уже не имело значения. Я отказалась от предложения. Тогда мисс Тервиллингер пошла кружным путем.

— Мисс Мельбурн, как вы полагаете, сколько времени вам потребуется на книгу Кимбола? — поинтересовалась она, сидя за столом. Трей перенял прозвище Мельбурн от учительницы, но, в отличие от него, мисс Тервиллингер, похоже, и вправду забывала, как меня зовут. Это была женщина лет сорока с небольшим, с тусклыми темно-русыми волосами и лукавым огоньком в глазах.

Я оторвалась от работы и заставила себя ответить вежливо:

— Еще два дня. Максимум три.

— Не забудьте перевести все три заклинания сна, — сказала мисс Тервиллингер. — В каждом есть свои тонкости.

— В книге — четыре заклинания сна, — поправила ее я.

— Неужели? — с невинным видом поинтересовалась она. — Приятно видеть, что они произвели впечатление.

Я мрачно взглянула на нее. Оставить меня в классе для переписывания и перевода книг заклинаний — таков был ее метод обучения. Читая текст, я волей-неволей изучала его. Я терпеть не могла, когда меня дурачили, но посреди учебного года переводиться было слишком поздно. Кроме того, я не могла пожаловаться администрации, что меня заставляют заниматься магией!..

И я послушно переписывала манускрипты, стараясь помалкивать. Но медленно закипала от негодования. Мисс Тервиллингер отлично знала, как мне не по себе, но ничего не предпринимала для уменьшения напряжения и сохраняла патовую ситуацию. В наших занятиях был лишь один луч света.

— Только посмотрите! Почти два часа прошло, как я выпила последний капучино! Поразительно, что я все еще функционирую! Не могли бы вы сбегать в «Спенсер»? И можете быть свободны.

Последний звонок прозвенел пятнадцать минут назад, но мисс Тервиллингер меня задерживала.

Она еще не успела договорить, а я уже захлопнула книгу заклинаний. Когда я только начинала помогать мисс Тервиллингер, меня возмущали ее постоянные поручения. Теперь я хваталась за любую возможность удрать. Ну и плюс к тому моя собственная зависимость от кофеина…

Добравшись до «Спенсера», я обнаружила там Трея. Он как раз заступил на смену, что было очень кстати — я могла поболтать с приятелем и получить привычную скидку. Трей принялся выполнять мой заказ прежде, чем я успела его озвучить, ибо успел заучить его наизусть. Второй бариста предложил помощь, и Трей выдал парню подробные инструкции.

— Низкокалорийный ванильный латте, — произнес Трей, хватая карамель для капучино для мисс Тервиллингер. — Сироп без сахара и обезжиренное молоко. И смотри, не напортачь! Она способна почуять сахар и двухпроцентное молоко за милю!

Я едва удержалась от улыбки. Пусть я не могла открыть своим друзьям тайны алхимиков — но как приятно знать, что мои кофейные предпочтения они изучили вдоль и поперек.

Второй бариста, на вид мой ровесник, странно взглянул на Трея:

— Я в курсе, что такое «низкокалорийный».

— Какое внимание к деталям! — поддела я Трея. — Я и не предполагала, что ты настолько заботливый.

— Живу, чтобы служить! — отозвался Трей. — А сегодня вечером мне понадобится твоя помощь с той лабораторкой по химии. Ты всегда находишь ошибку, которую я проглядел.

— Сдавать лабораторную надо завтра! — не удержалась я. — У тебя было две недели! Ты перетрудился на дополнительных занятиях со своими чирлидерами?

— Да! И ты мне поможешь? Я сам приду в твой кампус.

— Я сегодня задержусь на дополнительных занятиях. Настоящих, а не таких, как у тебя. — После определенного часа противоположный пол из общежития изгонялся. — Давай встретимся вечером в центральном кампусе, если хочешь.

— А сколько кампусов в нашей школе? — поинтересовался второй бариста, ставя передо мной латте.

— Три. — Я жадно схватила кофе. — Как Галлий.

— Как чего? — переспросил Трей.

— Прости. Латинская шутка.

— Omnia Gallia in tres partes divisa est^[2], — произнес бариста.

Я вскинула голову. Мало что способно оторвать меня от кофе — но услышать, как в «Спенсере» цитируют Юлия Цезаря!..

— Говоришь по-латыни? — спросила я.

— Да, — отозвался бариста. — Кто ж ее не знает.

Трей закатил глаза.

— Всего лишь весь остальной мир, — пробормотал он.

— Предпочитаю классическую, — продолжал бариста. — В смысле — она простенькая по сравнению со средневековой.

— Точно, — согласилась я. — Само собой. Из-за развала империи и децентрализации правила сменились хаосом.

Парень кивнул, соглашаясь.

— Хотя, если сравнивать с романскими языками, правила приобретают смысл — если рассматривать их как часть более масштабной картины эволюции языка.

— Никогда в жизни, — вмешался в наш разговор Трей, — я не слышал ничего более странного. И ничего более прекрасного. Сидни, это Брэйден. Брэйден, это Сидни.

Трей редко называл меня по имени, поэтому такое обращение показалось мне странным — но его картинное подмигивание выглядело из ряда вон выходящим.

Я пожала Брэйдену руку:

— Приятно познакомиться.

— И мне, — отозвался он. — Ты любишь античность? — Он умолк, задумчиво глядя на меня. — А ты видела «Антония и Клеопатру», которую летом поставили в «Парк-театре»?

— Нет. Даже не знала о постановке. — Я вдруг почувствовала себя неполноценной, будто я обязана быть в курсе всех культурных новинок Палм-Спрингса. И добавила, словно извиняясь: — Я переехала сюда всего месяц назад.

— Думаю, они дадут пару представлений в этом сезоне. — Брэйден снова заколебался. — Я бы сходил еще раз, если ты согласишься составить компанию. Только должен предупредить, что спектакль новаторский. Герои в современной одежде.

— Я не против. Новые толкования — именно то, что делает Шекспира вечным.

Слова вырвались у меня машинально. Но я сразу же пришла в себя. Я поняла: в «Спенсере» происходит нечто большее, чем мне казалось изначально. Я восстановила в памяти слова Брэйдена, и они вкупе с расплывшимся в улыбке Треем ниспослали мне озарение. Передо мной — тот самый парень, о котором говорил Трей! Моя «вторая половинка». И он приглашает меня на свидание!!!

— Отличная идея, — сказал Трей. — Вам, ребята, непременно нужно сходить в театр. Можно посвятить этому целый день. Прихватите что-нибудь перекусить, посидите в библиотеке или где ваша душа пожелает…

Брэйден посмотрел на меня. Его глаза были светло-карими, почти как у Эдди, но с оттенком зелени. Хотя и не такие яркие, как у Адриана. Такой поразительной радужки изумрудного цвета больше нет ни у кого, кроме самого Адриана. Каштановые волосы Брэйдена на свету отливали золотистым. Стрижка строгая, открывающая скулы. Надо признать, он очень недурен собой.

— У них представления — с четверга по воскресенье, — произнес Брэйден. — На выходных у меня турнир дискуссий… тебе подходит вечер четверга?

— Я… — И я замолчала. Насколько мне известно, на этот день ничего не запланировано. Два раза в неделю я отвозила Джилл в дом Кларенса Донахью, старика-мороя, у которого был кормилец. Четверг в текущее расписание не попадал, кроме того, формально я не обязана участвовать в экспериментах.

— Конечно, вечер у нее свободен! — вмешался Трей, прежде чем я что-либо успела сказать. — Верно, Сидни?

— Да, — произнесла я, смерив Трея взглядом. — В четверг я свободна.

Брэйден улыбнулся. Я ответила тем же. Воцарилось напряженное молчание. Похоже, Брэйден не больше моего знал, как действовать дальше. Я сочла бы такое поведение милым, если бы не волновалась насчет собственного нелепого вида. Трей ткнул Брэйдена локтем в бок:

— Эй, сейчас самое время попросить у нее номер телефона!

Тот кивнул, хотя легкого удара и не оценил.

— Конечно. — Он достал из кармана мобильник. — Как надо: Сидни или Сидней? — Трей закатил глаза. — В чем дело? Думаю, правильно «Сидни», но написание имен бывает очень странным, никогда заранее не угадаешь. Я просто хочу записать его верно.

— Я бы и сама поступила точно так же, — поддержала я. И сказала свой номер телефона.

Брэйден поднял голову и снова улыбнулся мне:

— Отлично. С нетерпением буду ждать вечера.

— И я, — отозвалась я, причем совершенно искренне.

Я покинула «Спенсер». Голова шла кругом. У меня свидание. Как такое могло случиться?

Несколько мгновений спустя Трей вылетел из «Спенсера» и вцепился в меня, когда я открывала дверцу машины. На нем еще был фартук ба — риста.

— Ну? — живо поинтересовался он. — Я прав или нет?

— Насчет чего? — уточнила я, хотя понимала, о чем речь.

— Насчет того, что Брэйден — твоя вторая половина.

— Я ведь говорила…

— Ну да. Ты не веришь в эту теорию. И все-таки, — ухмыльнулся Трей, — если парень не подходит тебе идеально, я уже и не знаю, найдется ли кто другой!

— Посмотрим.

Я пристроила кофе мисс Тервиллингер на крышу машины и отпила из своего стакана.

— Кстати, если ему не нравятся современные интерпретации Шекспира, все может разладиться.

Трей изумленно уставился на меня:

— Ты серьезно?

— Нет, — сообщила я. — Шучу. Может быть.

Латте, сделанный Брэйденом, оказался очень хорош. Поэтому я решила применить к парню презумпцию невиновности по поводу Шекспира.

— Кстати, а чего ты суетишься насчет моей личной жизни?

Трей пожал плечами и сунул руки в карманы. На его загорелой коже под солнцем выступили бусинки пота.

— Не знаю… Наверно, я в каком-то смысле слова в долгу перед тобой за ту историю с татуировками. И за помощь с домашней работой.

— Ты отлично бы справился и без меня. А татуировки… — Я нахмурилась. Мне представился Кит, бьющийся о стекло. Его афера с вампирской кровью привела к созданию стимулирующих татуировок, из-за которых в Амбервуде воцарился хаос. Трей и не догадывался, что у меня личный интерес к делу. Он думал, что я помогла ему избавиться от соперников, использующих тату для нечестного преимущества на состязаниях. — Я выбрала самое разумное решение проблемы.

Трей заулыбался:

— Ага. Но ты избавила меня от кучи нареканий со стороны моего папаши.

— Надеюсь, так и есть. Теперь тебе нет равных во всей команде. Чего еще желать твоему отцу?

— Он способен придумать что-нибудь новенькое. Я, по его мнению, должен быть лучшим. Футболом дело не ограничится.

Трей намекал на такой расклад и прежде.

— Сочувствую, — сказала я, думая о своем отце. На миг мы умолкли.

— И как назло, скоро в школу приедет мой безупречный кузен, — заявил в конце концов Трей. — Из-за него мои достижения выглядят жалко. У тебя есть такой родственник?

— Э-э… вроде нет.

У меня двоюродные братья и сестры имелись в основном по материнской линии, а отец стремился удерживать мать подальше от ее родни.

— Наверно, ты сама — безупречная кузина, — проворчал Трей. — Кроме того, всегда есть ожидания семьи и всякие тесты… Футбол придает мне хоть какую-то респектабельность. — Он подмигнул: — И еще мои потрясающие оценки по химии.

Последнее замечание меня зацепило.

— Ладно. Я напишу тебе вечером, как вернусь. Поработаем.

— Спасибо! А я отчитаю Брэйдона, чтобы он в четверг не смел позволить себе ничего лишнего.

Но моя голова пока была занята латынью и Шекспиром.

— Что ты имеешь в виду?

Трей покачал головой:

— Вот ей-богу, Мельбурн, я не понимаю, как ты до сих пор выживала без меня?

— A! — Я покраснела. — Вот ты о чем…

Великолепно. Теперь у меня появился лишний повод для беспокойства.

Трей насмешливо фыркнул:

— Честно говоря, Брэйден, наверно, последний, из-за кого тебе стоило бы тревожиться. Он такой же бестолковый, как и ты. Если бы я не заботился о твоей добродетели, я, пожалуй, прочел бы ему лекцию о том, как позволить себе лишнего.

— Спасибо тебе — ты принимаешь мои интересы близко к сердцу, — сухо отозвалась я. — Мне всегда хотелось брата, чтобы он обо мне заботился.

Трей странно взглянул на меня:

— Неужели тебе мало трех?

Ой, блин!

— Ну, я фигурально выражаюсь. — Я попыталась сдержать панику. Я редко прокалывалась насчет нашей легенды. Эдди, Адриан и Кит выдавали себя за моих братьев, родных и двоюродных. — Моя личная жизнь никого из них не интересует. А меня сейчас интересует только одно — когда я наконец окажусь рядом с кондиционером. — Я открыла дверцу машины, и на меня хлынула волна горячего воздуха. — Значит, встречаемся вечером, и я помогу тебе с лабораторной.

Трей кивнул. Судя по его виду, парню не терпелось поскорее убраться с улицы.

— А я дам тебе рекомендации насчет свидания.

Надеюсь, мой испепеляющий взгляд достаточно отразил мое отношение к этому предложению. Когда Трей ушел и я включила кондиционер, высокомерие меня покинуло — его сменило беспокойство. Ко мне вернулся тот же вопрос, который я задавала себе раньше.

Как я собираюсь пережить это свидание?

Примечания

2

«Вся Галлия делится на три части» — цитата из «Записок» Цезаря.