Ритуал

Райан Роуз

Кто из нас несет свет, а в ком таится тьма? Как отзовется каждый поступок через тысячи лет? Вполне возможно, что наш путь кем-то предначертан, а мы лишь вольны выбрать направление – к добру или злу.В ваших руках не детектив – хотя сюжет захватывает и держит в напряжении до последней строки. Это не фэнтези – хотя такие живые герои вымышлены. И это не сентиментальная проза – хотя каждая строка пропитана чувствами. Да, это мистическая драма. Это роман о магии души.И это книга о вечной любви. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 2. Помощь

Где-то далеко… Там, где никто и никогда не сможет найти, где даже случайно не потревожат, где всегда безопасно, есть планета, которую населяют прекрасные в своей опасности существа. Создания, способные посеять хаос и смерть без особых усилий, но избравшие путь мира. Живущие в гармонии с природой и ее законами. Обладающие силой, но не использующие ее во вред. Те, кто созерцает, а не разрушает, кто создает и исцеляет, а не отнимает. Те, кто познал суть мира, суть жизни. Кто ставит себя не выше, а наравне. Презирающие мелочные чувства и почитающие высшие. Когда-то давно, во времена царствований эпидемий, люди дали им имя «Тени». Раньше эти создания жили вместе с людьми. Их племя было немногочисленным. Всего одна деревня. А ее жители не требовали многого, спокойно существуя с простыми людьми и даже помогая им. Снаружи селение окутывал непроглядный туман, за которым находилось неизвестное, поскольку никто не решался заглянуть за завесу.

Контакт между этими двумя народами держался в рамках необходимости, и в основном это был обмен товарами или, в особо трудных случаях, — услуги целителей. Ведь что могли тогда сделать люди? В их распоряжении были только отвары ограниченного количества и действия. Достижение, не способное бороться ни с чем, кроме простуды. Умирали многие и умирали рано, но появилась возможность выжить.

Темный народ внушал людям страх. Именно такой страх, который возникает перед чем-то неизведанным, необъяснимым и подавляющим. Ужас, подпитываемый сплетнями и домыслами. Фантазия человека богата на образы и способна соединить несоединимое. Деревенский люд приписывал им множество всех тех бед, что случались в селении, все те неудачи, что постигали каждого. Посев не удался — всему виной один из Теней, бросивший взгляд на поле во время своего визита в деревню. Издох теленок — это один из Теней проходил рядом с ним. Несметное количество случаев, которым находился виновный. Но это не мешало получать выгоду от сотрудничества.

Испытывая страх, человек перестает слушать да и слышать голос разума, делая иной раз жуткие вещи. В любом мирном сосуществовании рано или поздно образуется маленькая точка, дающая начало длинной и уродливой трещине.

В один день многое резко изменилось. Темный народ был вынужден уйти, покинуть Землю, чтобы спастись. В этом союзе миров накопилось слишком много точек, которые, соединившись, превратили все в пыль.

Все началось с того, что любимая всеми маленькая дочка Главы деревни заболела. Местные врачеватели ничем не могли помочь ребенку. Никто не знал названия этой инфекции, с огромной скоростью поражавшей все новые и новые участки тела малышки как снаружи, так и внутри. Было понятно и без слов, что малютка совсем плоха. Вокруг ее глазок кожа сильно покраснела и чуть вспухла. Белки практически окрасились в красный цвет от количества лопнувших из-за перенапряжения сосудов. Кожа по всему телу покрылась струпьями. Жуткая картина, но еще хуже было родителям от понимания, что в этом состоянии находится их маленькая дочь, и сейчас она переживает сильные страдания. Всего полчаса прошло с того момента, как ребенок перестал кричать от боли. Не было другого выхода, кроме как обратиться к Темному народу.

Барнел — так звали Главу, высокого по человеческим меркам и статного мужчину, который сейчас потерял свою гордую осанку и надменность под тяжестью обстоятельств. С тяжелым сердцем, полным страха, он отправился к границе леса, который располагался в двух днях пути от селения. За этими исполинскими созданиями природы и начиналась территория Темных. Путь был неблизкий, из-за него терялись драгоценные часы, которые он мог провести со своим ребенком, к тому же существовало одно из главных препятствий: как быть, если никто не захочет отвечать на его молитву? Лишь самим Темным известны мотивы их поведения. Были случаи, когда те не откликались на просьбы людей.

Изнемогая от беспокойства и совсем не чувствуя усталости от непрерывной спешки, мужчина наконец-то достиг своей цели. Он торопился, как мог, но здесь и сейчас, стоя на этом самом кусочке земли прямо перед неизвестностью, его пронзает ужас. Что, если он недостаточно спешил? Что, если уже некого спасать? Он чувствует, как надрывно бьется сердце, как капли ледяного пота скатываются по спине. Паника охватывает все его тело, а страх сковывает душу.

Наверное, он бы так и продолжал тонуть в своем отчаянии, если бы не ветер, который своим неожиданным резким порывом смог опрокинуть ослабшего человека. Барнел сильно приложился затылком о холодную землю, и это заставило его очнуться. Словно навеянный каким-то демоном морок вдруг перестал действовать.

Больше не отвлекаясь на свои надуманные переживания, мужчина старается собраться. Ему необходимо ясно мыслить, чтобы найти подходящие слова. Нет какого-то определенного способа обращения к Теням. Никто и ничего о них не знает. Стирая невольные слезы, мужчина встает на колени и припадает лбом к земле.

Еще только идя сюда, он пытался определить, что следует сказать, как обратиться, чтобы его поняли. Помощь нужна срочно, как можно скорее, но он не хотел, чтобы это было похоже на требование, ведь в этом случае велика вероятность, что его даже слушать не станут. Решение пришло неожиданно, просто внезапно возникло в голове, как по волшебству. Молитва о спасении души была прекрасным вариантом и так хорошо подходила в его случае. Она была короткой, всего два четверостишья, но он готов повторять их сколько потребуется. Даже если лишится сил говорить, будет мысленно повторять, взывая о помощи.

Сколько прошло времени, он не знал, но никто не приходил, к его мольбам были глухи. В голове снова замелькали панические мысли, сначала лишь отголоски, но они становились все более отчетливыми и пугающими.

«Что я делаю не так? Почему никого нет?»

В глазах снова слезы, больше нет сил их сдерживать. Они, не останавливаясь, льются из глаз и орошают землю. Они настолько переполнены горем, что растения, которые впитывают влагу из этого участка земли, начинают чахнуть, постепенно умирая. Но человек этого не замечает. Его гложет отчаяние, которому нет конца и края.

Понимая, что молитва бесполезна, он начинает просто сбивчиво говорить. Его речь постоянно срывается от переполняющих эмоций, он сбивается, перескакивает от одного к другому, не может долго концентрироваться ни на чем, кроме одной-единственной мысли, что там… в деревне, умирает его ребенок от неизвестной болезни. Его речи полны горя и отчаяния, он не следит за словами, но точно знает, что дает обещания… очень много обещаний. Он готов пойти на все, что ему скажут. Он просит только об одном, готовый отдать многое.

Совсем рядом слышится шорох. Барнел резко обрывает свою речь, прислушиваясь к этому звуку. Чувство обреченности настолько захватило его, что он просто не в силах поверить и осознать происходящее. Но когда шорох повторяется совсем близко, он уже не может его игнорировать. Медленно поднимая голову и распрямляясь, мужчина видит того, кого так ждал. Ждал, но почти перестал надеяться.

Боль в затекших мышцах отходит на второй план, почти не ощущаясь. Барнел видит перед собой существо, к чьей помощи неустанно взывал. Если бы не особенности этого народа, то они вполне могли бы сойти за обычных людей, но… монстру никогда не стать человеком, так считал сам мужчина, хотя ради блага дочери запрятал эти мысли как можно глубже в своем сознании.

Этот представитель Темного народа ростом немного выше человека, из одежды на нем Глава увидел только подпоясанные ремнем штаны из неизвестного, но с виду очень прочного материала. Еще в первый приход этих нелюдей в деревню Барнел отметил, что все мужчины облачены исключительно в эти штаны, а на женщинах всегда надеты черные платья. Никаких рубашек у мужчин и никаких украшений у женщин. Детей Темных никто не видел, всегда приходили только взрослые. Также небольшой внешней особенностью было то, что никто из Теней не носил обуви: казалось, они не испытывали никаких сложностей, ступая по острым камням и веткам.

От существа, представшего перед главой, веет огромной силой и нешуточной опасностью. Его темная, почти черная кожа словно поглощает остатки постепенно заходящего солнца, а вот витиеватые серебристые рисунки на запястьях и немного на лице, наоборот, сияют. Барнел с опаской заглядывает в лицо этого монстра, и только чудо помогает ему не отшатнуться от увиденного. Вместо глаз — два жутких черных провала с тонкой белой окружностью, ее расположение точно совпадает с внешним краем радужки у человека. Только благодаря движению этой окружности можно понять, куда именно направлен взгляд этих жутких глаз.

«Успокойся, Барнел. Тебе нужна их помощь. Помни о семье. Помни о Сильвии».

— Моя… — голос охрип и не хотел звучать ровно. — Моя дочь… неожиданно после прогулки заболела. Лекари не знают, что за недуг одолел ее. И я…Я прошу вашей помощи, — мужчина не знал, поймут ли его.

Во время своих приходов в деревню эти существа молчали, наводя тем самым страх на всех. Они всегда внезапно начинали появляться из теней домов и деревьев, подходили к лавкам и просто указывали на необходимое, отдавая в обмен свой товар. Никто не понимал, как, но они знали, кто и в чем нуждается.

— Дети — драгоценность любого народа, — к своему удивлению, Барнел слышит от существа человеческую речь, но голос с небольшими рычащими нотками только больше делает это создание похожим на хищного зверя.

Темный окидывает человека перед собой ничего не выражающим взглядом. Барнел боится даже пошевелиться. Он просто замирает, стараясь занять как можно меньше пространства и дышать через раз.

— Идем.

В первые мгновения человеку кажется, что он ослышался, но когда смысл фразы доходит до него, то ему сложно поверить.

Бросив еще один, уже более внимательный, взгляд на стоящее перед ним существо, Барнел замечает у него на поясе несколько кожаных мешочков. Спрашивать об их содержимом человек поостерегся, успокоившись тем, что поместить в них оружие невозможно. Правда бдительности решил не терять, ведь кто знает, на что способны эти Темные.

К своему удивлению, мужчина видит, как Тень протягивает ему руку. Ничего толком не понимая, он поднимает взгляд и смотрит на абсолютно спокойное лицо, лишь в воздухе вокруг них витает какое-то ожидание.

«Чего он хочет? К чему этот жест? Разве он знает иной путь, чем тот, по которому я сюда пришел?»

— Мы можем воспользоваться твоей дорогой, — словно читая мысли, говорит Темный. — Ты успеешь на похороны.

— Что? — он мгновенно понимает, о чем речь. — Нет! Нет! Это неправда!!! — закричал Барнел.

— Это станет правдой, — слово острее любого хорошо наточенного лезвия, — если ты не примешь мою руку, — так же спокойно произносит Темный, будто ему и дела нет до душевных метаний человека.

Больше ни о чем не думая, Барнел хватается за протянутую руку и делает несколько шагов вперед вслед за отступающим Темным. Человек потрясенно распахивает глаза, когда фигура его спасителя начинает медленно растворяться в пространстве. Это выглядит так же, как человека поглощает тень, когда он заходит в нее, прячась от яркого палящего солнца. Барнела утаскивает вслед в эту жуткую трясину. Он ощущает, как его тело все больше и больше захватывает нечто необъяснимое. Потом наступает потеря: потеря слуха, потеря видимости, потеря ощущений, потеря опоры. Он лишается этого, чтобы спустя доли секунды обрести вновь. Шум природы возникает неожиданно резко и дезориентирует. Барнел хватается рукой за голову и трясет ею, стараясь прийти в себя. Темный стоит рядом и ожидает, не выказывая нетерпения. Казалось, он вообще не испытывает никаких эмоций, но это и неудивительно, ведь не он нуждается в помощи.

Как только все приходит в норму, мужчина начинает оглядываться по сторонам, чтобы понять, где они сейчас. Его глаза вновь широко распахиваются, когда он видит ворота своей деревни. То расстояние, которое он преодолевал несколько дней, они прошли за мгновение.

«Если эти Темные способны на подобное, им ничего не стоит проникнуть в наши дома и сотворить зло. Пугающие существа с пугающей силой».

— Веди к своему дому, — прерывает размышления Темный.

Несмотря на постигшую деревню напасть, все старались заниматься привычными делами, чтобы хоть немного отвлечься от сковывающего их страха. Жители боялись за собственных детей. Они не хотели, чтобы и их чад забрала эта страшная болезнь, которая сейчас съедает жизнь малышки, чей смех и улыбка радовали каждого.

Первыми их заметили маленькие дети, которые играли в салочки неподалеку. Ребятишки мгновенно бросились искать родителей, а когда нашли, спрятались за ними и тыкали пальцами в сторону того, что их напугало. Когда Тени приходили в деревню, все старались увести детей обратно в дом, да и те сами не желали находиться на улице, предпочитая наблюдать за пугающими людьми издалека. Но они скорее боялись не самих Темных: это было подражание реакции мам и пап. Все дети считают своих родителей сильными, а если те чего-то боятся, значит, у них есть серьезные причины для этого.

Мужчины и женщины перешептывались, когда Темный вместе с главой деревни проходили мимо них. Все знали, куда ушел Барнел, и надеялись, что у него все получится, но втайне они не желали видеть здесь Темного.

— Неужели он не мог дать настойку и не приходить…

— От них жди беды…

— Мороз по коже…

— Гатри, посмотри, заперта ли дверь…

— Что он попросит взамен…

— Неужели Барнел продал ему душу…

— Жуткие создания…

— Господи, помилуй…

Довольно громкий шепот раздавался со всех сторон. Барнел надеялся, что это не заставит Темного передумать. Да, он тоже недолюбливал этот народ, как и все вокруг, но сейчас смирился с вынужденным нахождением этого существа рядом, ведь если бы не эта беда, что настигла так внезапно, он никогда бы не связался с такими чудовищами.

Покосившись на идущего позади мужчину, чьи шаги были столь неслышимыми, что казалось, будто он остался стоять у входа, Барнел был удивлен. Лицо его спутника не выражало никаких эмоций. Ему абсолютно все равно, что говорят вокруг. Все равно, какое впечатление он производит на окружающих. Не только на лице, но и в движениях отражалось спокойствие, а главное — сила. Затаенная сила, что так пугает людей.

«Если ему все безразлично, то у Сильвии есть шанс».

Наконец они добрались до красивого двухэтажного дома, располагающегося в центре деревни. Барнел, увлеченный своими мыслями, не замечает, как Темный слегка оглядывается, подмечая то, чего не улавливает человеческое зрение. Его внимание привлекает разбитый перед домом прекрасный сад с радующими глаз голубыми, красными, оранжевыми и белыми цветами. Сразу видно, что хозяйка бережно относится к этим чудесам природы, но сейчас их красота увядает. Они уже потеряли свой блеск, потеряли часть жизненной энергии и продолжают терять. На растениях сказывается отнюдь не отсутствие ухода. Влажная земля в такой жаркий день уверенно сообщает, что в свободные минуты хозяйка дома не забывает о саде. Эти цветы отравлены…

Темный не знал, сколько болеет девочка, ему не посчитали нужным сказать об этом. Самыми чувствительными к воздействию отрицательной энергетики всегда были цветы. Невольно или намеренно они забирали часть ее себе. Темный не увидел никаких прямых каналов, способных повлиять на состояние растений. Все это могло говорить о том, что они пытаются помочь, вытягивая болезнь. Самый юный цветок уже зачах и начал сохнуть. Оценив примерное расстояние до источника отрицательной энергетики и состояние растений, Темный предположил, что болезнь мучает своего носителя уже семь дней.

За резной дверью, отворившейся со скрипом, прямо на полу сидела и рыдала женщина. Перед ней были разбросаны посуда и продукты. Кажется, она собиралась готовить, но настолько обессилела, что не смогла справиться с привычной задачей. Услышав скрип, женщина отняла руки от лица и заплаканными глазами посмотрела на мужа.

— Милый! Ты… — она потянулась к мужчине, но испуганно отпрянула, заметив рядом Тень.

— Дорогая, этот… человек… нам поможет.

Женщина утопала в горе и бессилии. Явно не спала нормально, если вообще спала. Синяки под глазами, впалые щеки, эмоциональное и физическое истощение — лишь малые признаки ее плачевного состояния. Страшное испытание, выпавшее на долю матери.

— Пожалуйста, спасите мою дочь! Спасите Сильвию! — женщина вновь зарыдала, утыкаясь в плечо подошедшего мужа, старавшегося хоть как-то ее успокоить.

— Комната дочки наверху, — Барнел кивнул в нужную сторону.

Темный идет в указанном направлении, больше не обращая внимания на хозяев дома и не слушая утешающий лепет мужчины. Его позвали для определенной цели, и незачем задерживаться дольше необходимого. Нужная лестница оказывается в конце коридора за углом. Попутно Темный отмечает то, что лучше всех слов говорит о хозяевах этого дома: ступени, как и половицы, издают натужный скрип — дом явно нуждается в легком ремонте, а местами и в серьезном. В пользу последнего говорят огромные трещины, которые старательно прикрывают цветы или ткань.

Несмотря на плачевное состояние жилища, Темный не замечает пыли, в доме очень чисто. Женщина прекрасно справляется со своими обязанностями, несмотря на усталость, но и у нее есть свой предел, которого она уже достигла. Это дом не семейной пары, а одинокой женщины. Только этим можно объяснить такую запущенность жилища. Хотя даже одинокая женщина способна привлечь мужчин к работе, попросив помочь ей. Если в доме живет мужчина, полы не скрипят, трещины не прячутся за вазами со свежесобранными цветами и полотнами ручной работы, а двери смазываются, чтобы открываться бесшумно.

Стоило подняться на последнюю ступень, как Темный пошатнулся. От падения его смогла удержать стена, за которую он чудом успел ухватиться.

«Что-то не так», — бьется мысль в мозгу.

На первом этаже и за пределами дома все совсем иначе, обстановка спокойная, даже умиротворенная, если не считать угнетенного состояния сельчан и подавленности родителей. А здесь… словно другое измерение. Вся отрицательная энергетика скопилась именно на этом этаже, в этой части дома. Ее что-то не выпускало, и она клубилась здесь, концентрируясь и сгущаясь.

Зрение само перестроилось, белый ободок зрачка чуть расширился и приобрел красный цвет, а в его центре закружилась тьма. Теперь Темный видел это. Видел движение этой вязкой субстанции, которая тяжелыми каплями оседала на всем, чего касалась. Видел, как она заполняет собой все, но не может спуститься ниже, будто у лестницы стоит барьер.

Отняв руку от стены, за край которой он удержался, Темный увидел маленький светящийся символ, изображающий закрытый замок, он находится чуть выше вмятин от его пальцев. Подобный символ начерчен и на противоположной стороне. Люди очень набожные создания и верят почти во все. Чего только стоят их странные Боги, которых никто не видел, но в которых все безоговорочно верят. У Темных есть только одна Богиня, и ради нее каждый из них готов отдать свою жизнь. Одни людские обряды и ритуалы смешны, другие бесполезны, третьи жестоки — все они построены на череде совпадений. Но, кажется, сейчас Темному довелось увидеть один вполне действенный. Он знал, что человеческие лекари используют символику. В данном случае замок предназначен для того, чтобы запереть болезнь, не дав ей распространиться. Но странно, что его начертили именно здесь, а не на дверях комнаты.

— Люди способны создавать гениальные вещи, но не уметь ими пользоваться, — тихо произносит Темный.

Разобравшись с этой загадкой, он идет в направлении комнаты той, которую его попросили спасти. Чем ближе он подходит, тем тяжелее становится воздух, а от двери тянутся пульсирующие черно-фиолетовые корни. Они оплетают стены, потолок, пол. Жуткая картина, которую не увидеть никому, кроме него. Эти отвратительные отростки вполне живые и медленно тянутся дальше, стремясь захватить больше. Неудивительно, что женщина так плохо выглядит, эта болезнь тянет силы и из нее. Растения в саду забирают лишь крошечную часть того, что творится здесь. Значит болезни не семь дней, а как минимум десять.

От самой двери тянет потусторонним холодом, способным заморозить не тело, а душу. Темному часто приходится сталкиваться с этим ощущением.

«А вот и еще один замок».

Прямо на двери начерчено такое же изображение, какое он видел около лестницы, только намного крупнее. Это главный замок, но он не смог справиться со своей задачей и пустил болезнь в коридор. Неудивительно, ведь с этой чуть шероховатой двери отделилось несколько тонких щепочек, одна из которых по случайности хранила на себе крохотный элемент символа. Неполное изображение не способно выполнять сдерживающую функцию.

Темный медленно приоткрывает дверь. Как только образуется щель, он своим чутким обонянием улавливает мерзкий дух запущенной болезни, а холод становится сильнее. Такой знакомый… Такой обжигающий… Больше нет сомнений, он знает о ее присутствии. Но от этого не легче. Если она здесь, то его приход — действительно последний шанс. Край совсем близко…

Рядом с постелью Сильвии он видит Многоликую. Как всегда, Богиня прекрасна, какое бы обличье она ни принимала. Ее холодная красота могла заворожить любого, но лик ее видят лишь мертвые… и он. Она пристально смотрит на девочку и ждет. Сейчас она предстала в образе ребенка, девочки восьми лет. Такой же маленькой и хрупкой, как и та, которая лежит на постели и доживает свою короткую жизнь.

Почувствовав, что теперь в помещении она не одна и этот кто-то ее видит, прекрасное создание оборачивается. Ее пухленькое детское личико искажается в недовольстве, глаза полыхают льдом, но это не может испугать его. Он знает если не все, то многое, на что она способна. Спустя мгновение его узнают, и весь гнев пропадает, оставляя лишь легкое раздражение. Губы Многоликой размыкались, беззвучно произнося возмущенные слова, которые были слышны только ему. А Темный действительно оказался удивлен. Это первый раз, когда Богиня настолько увлеченно наблюдает за чем-то или, правильнее сказать, кем-то, что ничего не замечает вокруг. Она всегда чувствует его приближение. Возможно, все дело в том, что она давно не заполучала детей. Времена идут, люди и их быт совершенствуются. Они научились побеждать болезни, строить дома и заботиться друг о друге. Научились помогать, любить и оберегать. Это отдалило их от ранней встречи со смертью.

— Это дитя не уйдет с тобой, и не стоит его обманывать своей внешностью.

— Не тебе меня упрекать, Черный Лекарь! — вновь раздается грозный шепот, переходящий в змеиное шипение, что пробрало бы обычного человека до костей.

Серебристые локоны, спокойно лежащие на плечах удивительно красивого ребенка, резко взмывают вверх, как от порыва сильного ветра, что добавляет угрозы внешнему облику Богини. Черты лица чуть смазываются, искажаясь, но Многоликая быстро возвращает себе безмятежность. Она не любит, когда ей перечат. Она не любит, когда не отдают то, что ее по праву. Она не любит, когда ее отвлекают от важного. Но этот мальчик, а по сравнению с ней он — сущий ребенок, забавляет ее. Он тот, кто разбавляет однообразие ее бытия. Тот, кто не боится ей перечить. Тот, кто неуклонно следует своему истинному пути.

Темный недовольно сдвигает брови, выражая свое отношение к имени, дарованному Предками, но даже в мыслях не смеет отрицать своей сути. Для кого-то — это проклятье, а для него — предназначение, которое не все трактуют верно. Призвание по рождению получают не многие.

«Тяжелая ноша», — скажут одни.

«Честь», — ответит он.

— Я не забираю жизнь! А облегчаю страдания безнадежных. Но для тебя! Для тебя нет разницы, ребенок или старик, царапина или сломанная шея. Ты забираешь всех!

— Всех, чье время пришло. Ты знаешь это, мой ненаглядный.

— Но не сейчас.

— Ты же видишь, — Богиня оборачивается, указывая взглядом на детскую кроватку, — она угасает. Огонь ее жизни почти иссяк.

— Она будет жить! Не стоит забирать человека только из-за того, что он слаб.

— Слабый порождает еще более слабого.

— У нее есть время, чтобы стать сильной.

— Ты сам не веришь в свои слова.

— Я здесь не для того, чтобы верить, а чтобы воплощать!

— Люди слепы, — ее голос тих. — Зачем ты помогаешь им?

— Я не делю носителей жизни на своих и чужих. Я помогаю тому, кто в этом нуждается.

— Знаю, — она тяжело вздыхает. — Ты истинно следуешь своему пути.

— Так не стой на нем.

Многоликая устала спорить. Слишком упрямым был ее любимец. Сейчас она уступит.

— Эта девочка будет моей! — твердо уверила Богиня, постепенно растворяясь в пространстве туманной дымкой, забирая с собой холод. Последнее слово всегда за ней, но не в этот раз.

— Все мы в конце своего пути приходим к тебе, — шепнул мужчина, а лицо Многоликой осветила тень улыбки.

Богиня ушла, и Темный вздохнул спокойнее. Все его существо трепетало перед ее силой и мощью. Если сейчас у него получилось отстоять эту маленькую жизнь, значит, у девочки есть шанс. Он отдалил ее встречу с Богиней, осталось победить болезнь. Еще раз глубоко вдохнув и медленно выдохнув, он настроился на непростую работу. Обратив все свое внимание на ребенка, Темный готов был действовать.

Внутренним взором он видит ту заразу, что вцепилась в тело ребенка, и то, насколько глубоко она его поразила. Девочка укрыта одеялом, но хватает и одного взгляда на лежащие поверх него руки. По коже, покрытой уродливыми струпьями, змеятся вены, но они не синего, а черного цвета и слишком сильно выступают сквозь кожу, будто это натруженные руки каменщика, а не маленького ребенка. Кожа сухая и слишком бледная. В области глаз большие темные круги, будто девочка не спала уже долгое время, но, судя по всему, она только и делает, что спит. Организм слишком ослаб, чтобы поддерживать себя в бодрствующем состоянии. Темный видит, с каким трудом продолжает свою работу маленькое сердечко, как натужно оно бьется, пропуская иной раз удары. Часть органов уже отказала.

Болезнь смогла проникнуть также и в ауру, разодрав ее на лоскуты, которые висели рваными ошметками, а в некоторых участках зияли огромные дыры.

«Больное тело и больная аура — что может быть хуже?»

Отравлено было все, а то, что видно человеческому глазу, — лишь малая часть. Неудивительно, что лекари не смогли ничем помочь.

Если посмотреть в целом на состояние и не углубляться в детали, то все это выглядит слишком знакомо. Болезнь, сумевшая в короткий срок сделать столь многое. Что же это? Человеческий недуг оказывает влияние исключительно на тело. Темный знал это наверняка, потому как изредка наблюдал за людьми и видел все своими глазами. Ни одна болезнь и близко не касалась ауры. А вот болезни Темного народа способны на это.

Он тот, к кому обращаются за помощью, когда одолевает недуг. Он тот, кто знает все травы и их свойства. Он тот, кто постоянно сталкивается с подобными симптомами.

«Смутно похоже на нашу простуду… Но где ты могла ее подхватить?» — задает сам себе вопрос Темный, для удобства становясь на колени возле кроватки.

Организм человека гораздо слабее, чем у Темного народа, поэтому то, что легкое недомогание для них, для человека — смерть. Стоит учитывать и их природное отличие. Несмотря на внешнюю схожесть, Темные совсем другие. Любые изменения тела приводят к изменениям ауры. Простудой заболевали исключительно дети. Сначала они начинали чихать и кашлять, шмыгали носами, а на третий день не могли встать с постели от легкого головокружения и слабости. Тело начинало гореть. В течение семи дней к детям не подходил никто, кроме родственников, чтобы поддержать. Во время болезни страдала аура. Она трескалась и частично разрушалась — этому способствовала болезнь. В места трещин и разломов вливалась сила, заменяя и обновляя. Все это сопровождалось сильной болью, но отвары и лекарства способны облегчать эти страдания. Они направлены на поддержание организма, а не на борьбу с болезнью. Когда все заканчивалось, все вещи, что касались тела заболевшего ребенка, сжигали. Это делалось для того, чтобы другие дети не могли заразиться.

Темный не знал где, но каким-то непостижимым образом эта малышка смогла подхватить их болезнь. Все совпадало, отличие лишь в том, что человеческий организм воспринимает данное заболевание иначе, у него нет естественных ресурсов для борьбы, что и приводит к таким последствиям. Нет силы, которая смогла бы восстановить ауру, заполнить трещины. Пустота так и останется пустотой, причиняя неимоверные страдания, пока измученный и полностью опустошенный человек не испустит дух.

К счастью, преимущество людей в том, что их исцеление не является трудоемким. Легко подхватывая болезни, они так же легко поддаются лечению, если вовремя обратятся за помощью. Самонадеянность — отличительная черта человека, как заметил Темный. Они всегда считают, что справятся сами, что знают больше других. Богиня была полностью права, называя их слепыми. Понимание всей сложности ситуации обрушивается на них слишком поздно, когда уже ничего нельзя сделать. Происходящее в этой комнате лишний раз все подтверждает.

Сняв с пояса свой кожаный мешочек, мужчина развязывает его и достает один из пузырьков, обернутых в мягкую ткань. В маленьком флаконе плещется голубая жидкость с серебристыми частицами. Это сок лории — лекарственного растения, что произрастает только на территории Темного народа. Оно очень прихотливо в уходе и может легко увянуть, если вовремя не полить или температура не будет соответствовать норме, которая у каждого цветка своя. Этот удивительный маленький цветочек не только великолепное лекарственное средство, но и незаменимый ингредиент во многих настоях. И поэтому, чтобы не потерять ни один росток, для них создают специальные купола, где поддерживаются необходимые условия. За каждым куполом следят женщины, способные чувствовать природу. Они могут уловить любые отголоски настроения растений и вовремя внести изменения.

Наклонившись над постелью девочки, Сартан, так звали Темного, постарался привести ее в чувство. Это было необходимо, чтобы хоть немного отдалить приближающийся конец. Многоликая очень искусно владеет словом и способна любого уговорить перейти грань. Особенно в те редкие моменты, когда сама заинтересована в своей жертве. А желание избавиться от чудовищной боли только подстегивает сделать шаг.

— Давай, дитя, — он коснулся ее волос, слегка погладив, а затем положил ладонь на щеку. — Открой глазки. Посмотри на меня, — если бы была возможность, Темный прибегнул бы к магии, чтобы пустить в тело импульс, который взбудоражил бы организм, заставляя бороться, но любое магическое воздействие сейчас — прекрасная пища для болезни.

Еще несколько минут уговоров и просьб, и веки слабо дрогнули, медленно поднимаясь. На Темного смотрят совсем недавно красивые, а теперь практически полностью покрытые белесой пленкой глаза.

— Сильвия, — нежно произносит он ее имя, стараясь не напугать своим голосом. — Ты меня слышишь?

Девочка хочет что-то ответить, но раздается лишь хрип.

— Нет, не нужно говорить, просто моргни, — пытаясь выполнить просьбу, она чуть прикрывает глаза, но только на это и хватает сил.

— Я вижу… Знаю, как тебе сейчас больно… Но я могу помочь. У меня есть лекарство. Понимаешь?

Снова еле уловимое движение, малышке становится все хуже. И как бы Темный ни хотел спешить, нужно было все делать аккуратно.

— Ты должна его выпить. Будет плохо, очень. Еще хуже, чем сейчас, но потом станет легче. Ты сможешь потерпеть?

Сильвия пытается внимательно слушать, но смысл некоторых фраз от нее ускользает. Кажется, она стала забывать слова, или это слух ее подводит? Но самое главное она успевает услышать. Ей сказали, что станет легче. Она так устала.

— После этого боль уйдет. Обещаю.

Снова эти волшебные слова, и она соглашается. Соглашается на все.

Откупорив склянку, Сартан вливает все ее содержимое в приоткрытый рот ребенка. У малышки даже нет сил, чтобы задействовать глотательный рефлекс, поэтому Лекарь осторожно массирует ей горло, не испытывая и доли отвращения от прикосновений к обезображенному телу, только огромную печаль от того, что это маленькое создание вынуждено так страдать.

Когда последняя капля покидает флакон, Темный убирает стекляшку и принимается внимательно вглядываться в лицо ребенка. Спустя всего мгновение глаза, которые со слепым безразличием смотрят в одну точку, тая в себе дикую боль, широко раскрываются, а замутненный взгляд бешено мечется по комнате. Еще совсем недавно безвольное тело напрягается, а пальцы рук начинают скрести по кровати с невероятной силой и скоростью, разрывая ткань наволочки и пуховой матрас.

Еще через мгновение рот резко раскрывается, словно у деревянной куклы, и из него готов вырваться душераздирающий вопль, но Сартан успевает вовремя зажать рот Сильвии, и та только дико мычит и дергается, выгибаясь так, будто в ее теле напрочь отсутствуют кости. Но они есть и готовы сломаться под таким давлением. Чтобы избежать лишних повреждений, Сартан другой рукой придавливает бедра девочки, не давая выгибаться дугой.

Темный видит, как лекарство, попав в организм, мгновенно начинает избавлять его от заразы. Черные сгустки покрывались серебряными частицами, в то время как голубая жидкость омывала каждую клетку организма, восстанавливая даже мелкие повреждения. Но стоило ей добраться до черноты болезни, как иссушенные комья просто разлетались в пыль, которая тут же поглощалась голубым целебным раствором. Чем дольше это длилось, тем спокойнее становилась девочка. Ее агония постепенно сходила на нет.

— Ты молодец, — хвалит Сартан, нежно поглаживая рукой по волосам Сильвии, теперь имея возможность вложить в прикосновение магию. — Можешь спокойно отдыхать.

Он укрывает ее одеялом, что чудом сохранилось в целости, и выходит за дверь, сталкиваясь с идущим в его сторону хозяином дома.

— Как она? — взволнованно спрашивает Барнел.

— С ребенком все хорошо, — безэмоционально отвечает Темный, вновь возвращая свой грозный облик. — Она сейчас отдыхает, но если вы хотите, чтобы она и дальше шла на поправку, ни в коем случае не открывайте окна.

— Д-да, конечно… — мужчина замялся, а потом решительно продолжил. — Позвольте высказать вам нашу благодарность.

Человек достает из кармана мешочек, в котором, судя по звуку, находятся монеты. Темный даже не пошевелился. Он продолжает просто стоять на месте, но человек чувствует, что атмосфера вокруг них начинает изменяться, становясь как будто тяжелее.

— Это золото, — поясняет. — Разве… разве недостаточно? — пугается Барнел.

О Темном народе ходит множество слухов, один страшнее другого. Главе не хотелось, чтобы одно из этих созданий разгневалось на него и убило.

— Я… Я найду еще! Скажите, сколько нужно? Я найду! — взмолился мужчина, готовый на все, лишь бы спасти свою жизнь.

«Глупый человек», — небрежно думает Сартан.

— Жизнь детей не имеет цены, — раздается ровный голос Темного. — Само их существование — великий дар, — продолжает говорить он. — Дар, который нужно растить с умом. То, кем она станет. То, какой она станет. То, что с ней станет. Сейчас зависит от вас.

— Н-но она где-то гуляла и подхватила эту…

— Человек, ты меня не слышишь! — пророкотал он.

— Я слышу! — возражает глава деревни. — Но как м…

— Сильвия гуляла, так ты сказал. После прогулки слегла с недугом. Она гуляла сама. Вы недоглядели, — растолковывает Темный. — Если бы следили за ней, то не позволили бы отходить далеко от деревни, и она не подхватила бы болезнь.

Барнелу нечего было возразить. Его жена вместе с другими женщинами собирала последний урожай, а сам он занимался делами деревни, которых было немало. Сильвия играла с другими ребятами под присмотром нескольких старушек, но, когда детей много, трудно уследить за каждым. Да и болезнь на первый взгляд не показалась опасной.

— Единственное, что я приму в качестве благодарности, если ты проведешь меня к выходу из деревни.

— Да-да, пойдемте, — он засеменил к выходу.

Барнел был безмерно удивлен, но не словами Темного об их беспечности, а именно отказом. Впервые кто-то отказался от благодарности за оказанную услугу. Это не совпадало с мировоззрением человека. У них с давних времен повелось, что нужно благодарить, иначе говоря, платить за любую помощь. Даже родственники не помогают просто так друг другу. А тут… Совершенно незнакомому человеку, наверняка потратив какие-то лекарства… И ничего! Просто проводить!

«Какие-то эти Темные недалекие, — поражается мужчина. — Он мог многое купить на те деньги, что я предлагал».