Роковая женщина

Радаслава Андреева

Анна — молодая, красивая женщина, и уже трижды вдова. Что за напасть такая? А теперь ещё и подозреваемая. И откуда он взялся — этот оперативник, посчитавший женщину виновной в смерти мужей, хотя, конечно, подозрительно, что они мрут, как мухи, по прошествии трёх лет совместной жизни. Что-то не так, явно, с молодой троекратной вдовой.

ГЛАВА 3. Психолог

Капитан Соболев шёл по улице, прокручивая в голове полученную информацию. На работе он первым делом он зашёл к Ваське Задворьеву, который вёл дело о гибели третьего мужа Анны. Васька удивился возбуждённому делу:

— Влад, ты чего — думаешь, жена мужей губит?

— Ну, смотри же, — не унимался капитан Соболев, — все три мужа прожили с ней в браке около трёх лет, прям вот тютелька в тютельку.

— Я не могу тебе сказать про всех трёх мужей, но по последнему проверил всё, что было возможно, — Задворьев чувствовал себя уверенным в своей правоте. — Тормоза в машине Алексей Тимошина не были повреждены, они были уже просто изношены временем. Это же подтверждает механик, который должен был ту самую машину ремонтировать. И то, что покойный, будучи тогда ещё совершенно живым, поехал в гололёд на машине с неисправными тормозами — ты считаешь виноватой его жену?

Влад вздохнул:

— Да вот вроде всё гладко получается, но три года на жизнь каждого мужа, всё-таки подозрительно.

— Ну, подозревай, коль работы у тебя больше нет, — сочувственно кивнул головой Василий. — А я пошёл реальными делами заниматься, а не фантазировать на пустом месте.

— Вась, а ещё что про жену покойного можешь вспомнить? Ну, хоть чего-нибудь? — жалостливо обратился к своему коллеге капитан Соболев.

— К психологу она ходит, можешь проверить, в материалах дела об этом упоминается. Я не стал выяснять, что там и к чему, так как Анна, так вроде женщину зовут, не являлась подозреваемой по делу.

— Спасибо, — поблагодарил Владислав Алексеевич и побежал в свой кабинет, перечитывать последнее дело.

Василий Задворьев был дотошным опером, в его документах всегда царил порядок. Вот и сейчас в деле очень быстро отыскался документ, в котором упоминалось о том, что Анна Тимошина является клиенткой частного практикующего психолога Гавриловой Елизаветы Аркадьевны. Тут же в документе и номер телефона был, и адрес.

«Ехать или сначала позвонить?» — размышлял Влад. В итоге решил сразу приехать, предварительно заскочив к шефу и получив нужное разрешение на получение информации о клиенте. Психологи всегда начинали с песни о врачебной тайне, и только нужная бумажка могла развязать им язык. Конечно, можно ещё пытать начать — но это не законно и есть более действенные и гуманные способы.

Елизавета Аркадьевна оказалась очень милой женщиной, лет сорока. В строгих очках и с серьёзным выражением лица, она напомнила Владу его преподавательницу по гражданскому праву в Высшей Школе Милиции, где он учился. Такая же строгая и аккуратная причёска, с забранными назад волосами, минимальный макияж и тонкая полоска губ. Когда он показал женщине документ, позволяющий вести расспросы о конкретном клиенте, губы превратились в тонкую ниточку, будто и не было их вовсе.

— Что вы хотите узнать об Анне Тимошиной? — устало поинтересовалась Елизавета Аркадьевна.

— Причину, по которой ей понадобились ваши услуги?

— Я специализируюсь, в основном на проблемах синдрома отличниц. Это означает, что все женщины, которые ко мне ходят, в школе учились на одни пятёрки, и в большинстве своём в ВУЗах тоже они учились не хуже, и закончили высшее заведение, зачастую, с красным дипломом, — серьёзным тоном поведала психолог.

— И что в этом плохого? Какие у них могут быть проблемы? — искренне недоумевал Влад.

— Вот не скажите, Владислав Алексеевич, — Елизавета Аркадьевна мимолётно допустила улыбку на своём строгом лице. — Отличницы — это одна из проблемных групп людей, во взрослой жизни. За время своей учёбы они привыкают всё делать как надо, как правильно. Их всегда хвалят, и любят их, скорее всего потому, что они такие хорошие, а не просто за то, что они есть. Очень часто родители таких девочек, с очень завышенными требованиями к своим детям. В детстве они боятся совершить ошибку, и наказания которое за этим последует. Вы знаете, сколько отличников учатся из-под палки, они третируемы дома, и если получают четвёрку, то для них это горе, но не потому, что им очень нужна именно пятёрка — а потому, что дома им за четвёрку знатно влетит. Ребёнок, прибывающий, всю сознательную жизнь в этом состоянии вырастает зачастую в неврастеника.

— Анна — неврастеник?

— Нет, Анюта пока ещё не перешагнула черту в этом направлении. Мы с ней учимся относиться к жизни проще. Разрешить себе допускать ошибки — это правильно, и совершенно не смертельно. Аня очень требовательна к себе. И тут есть один огромный подводный камень, с которым сталкиваются очень многие отличницы — они всегда стараются всё делать правильно, не допуская в свои поступки жизни, эксперимента, спонтанности. Они искренне не понимают, что для кого-то общепринятое понятие правильности — не является абсолютно правильным. Что всё в жизни относительно.

— И что в этом плохого, если человек поступает правильно? — перефразировал свой вопрос Влад.

— Да потому, что не бывает правильно для всех. Что хорошо для одного — совершенно может не являться таковым для другого, — очень эмоционально ответила Елизавета Аркадьевна, немного повысив голос. — На работе зачастую эту категорию женщин заваливают работой сверх меры, и они, не справляясь с нагрузкой, винят в этом только себя, им в голову не придёт, что на них сели и едут. В итоге стресс и постоянное напряжение. Дома она тоже старается всё делать правильно, так как женщина должна. К вечеру усталость выше крыши, и муж, который уже успел отдохнуть и хочет интима, и искренне не понимает, почему у жены то голова болит, то жопа. А потом, она слышит со всех сторон — ты должна потерпеть — это супружеский долг, а то муж уйдёт. И женщина терпит, стиснув зубы, а этот самый муж, получив в постели всё то, что он хотел, но без отдачи, начинает обвинять жену во фригидности и начинать поиски темпераментной пассии, которая его приголубит, так как ему понравится.

Капитан Соболев сидел на стуле, вжав голову в плечи и чувствуя себя виноватым за всех мужиков, которые вот так поступают с женщинами. Он никогда не задумывался о том, что в семейных отношениях всё не так однозначно как это кажется на первый взгляд. И хотя сам был когда-то женат, но в своём разводе винил только то, что жена не смогла выдержать доли быть женой опера — которого и ночью могут выдернуть на работу и в запланированный ресторан, театр, кино зачастую не получается сходить. А ещё его бывшая жена была жутко ревнивая, и стоило ему задержаться на службе, а задерживался он довольно часто, и дома, неминуемо, ждал скандал, в придачу с вкусным ужином, который и есть, не хотелось, стоило только второй половине открыть рот.

Психолог увидела реакцию на свои слова, и взгляд её потеплел:

— Извините меня, Владислав Алексеевич, что я на вас всё это вывалила. У меня сегодня было три клиентки, и все как под копирку, вот с таким набором проблем. Вы пришли к окончанию моей работы, обычно я стараюсь в таком состоянии к мужчинам не приближаться, кроме своего мужа. Дома он меня обычно выслушает, успокоит и поддержит, после чего я приду в спокойное состояние. А сейчас накипело, хоть это и не профессионально. Но я не отличница, а живой человек, Ещё раз извините.

— Анна Тимошина тоже с такими же проблемами? — решил всё-таки вернуться к интересующей его теме капитан Соболев.

— Нет, у Анюты всё немного лучше. У неё есть хорошая подруга, которая привела Аню ко мне. И мы регулярно встречаемся. Я учу её любить себя, такой, какая она есть. Принимать свои ошибки, как неизбежность и необходимость именно для неё. Учу её давать отпор тем, кто садится на шею. Аня старается, что-то получается, что-то нет, но она последнее время стала принимать себя — и это большой прорыв. Синдром отличницы пробить очень сложно. Бороться с детскими страхами тяжелее всего. А все проблемы девочек именно из детства.

— А вы работаете только с женщинами? — Влад вдруг поймал себя на мысли, что психолог ни разу не упомянула мужчин-отличников. — Мужчины в данной категории не подвержены таким проблемам.

— Это моя специализация. Я по синдрому отличниц защищала кандидатскую диссертацию, а сейчас собираю материал на докторскую. У мужчин данной категории проблем меньше, и справляются они зачастую быстрее и самостоятельно. Психика женщины более ранима, и они по-другому воспринимают действительность и себя в ней.

— Вот вы говорите, что учите своих клиенток принимать себя, такими, какие они есть. А если женщина захочет убить?

Елизавета Аркадьевна устало усмехнулась:

— Молодой человек, я не учу женщин аморальным поступкам. А вот если с синдромом отличницы не работать, то можно получить и алкоголичку и наркоманку, а там уже и до летальных исходов не далеко. Поверьте мне, я не пустые слова говорю. При сборе материала для диссертации я работала в психиатрической больнице с женщинами этого типа. И с нервными срывами их не мало. Человеческая психика не способна выдержать то огромное давление, которое вещают на себя бывшие отличницы. Итог бывает крайне плачевным, я работаю с женщинами, которые этот рубеж ещё не перешагнули. Я помогаю им справиться, сбросить напряжение, груз, который они на себя взвалили. Позволить себе иногда жить и наслаждаться жизнью. А убивать и наслаждаться жизнью — вещи не совместимые — как мне кажется. Я вообще считаю, что здоровый человек на убийство способен только в целях самозащиты, если выбора нет. А всё остальное — это уже нездоровье.

— Какое состояние у Анны?

— Анечка стабильна. Сейчас мы учимся быть пофигистками.

— Кем? — Владу показалось, что он ослышался.

— Пофигистками, — повторила Елизавета Аркадьевна. — К некоторым вещам надо относиться проще. Если дома беспорядок, то не обязательно сразу хвататься за уборку. У Ани двое детей, и если всё время наводить порядок — с ума можно сойти. Иногда можно и подзабить на это дело. И убираться раз в три дня — например. Ведь там где есть маленький ребёнок — беспорядок это неизбежно. Так зачем его сразу ликвидировать, если его тут же будут планомерно возвращать на место.

Конец ознакомительного фрагмента.