Маленький человек

Пётр Пигаревский, 2023

«Маленький человек» – третья книга прозы доктора биологических наук Петра Пигаревского. В ней автор реалистично описывает людей со сложной, порой трагичной судьбой. Однако, несмотря на все несчастья и неблагоприятные обстоятельства, помыслы этих людей чисты, цели возвышены, поэтому всегда остается место лучику надежды. С несломленным внутренним стержнем многие герои книги идут до конца в своей борьбе с несправедливостью и злом. Характерной особенностью прозаических произведений Петра Пигаревского является наличие четкой сюжетной линии. Автор стремится нарисовать верный психологический портрет людей, попадающих в сложные или необычные жизненные ситуации. Ряд рассказов в этой книге посвящен спорту. Мир спорта – это сжатая модель жизни. Спорт как противоборство конфликтен по своей сути и поэтому позволяет литератору наиболее полно раскрыть образы героев в самые острые и драматичные периоды их жизни.Все события и персонажи, кроме рассказа «Хряпа», в книге вымышлены.

Последняя игра

Алексей не заметил, как оказался у входа в Екатерининский сад. За спиной, на противоположной стороне Невского проспекта, остался знаменитый некогда Елисеевский магазин, а впереди за садиком высился по-царски величественный Александрин-ский театр.

Случайно ли ноги опять привели его сюда? На этот вопрос Алексей не мог найти вразумительного ответа. Да он и не искал. Просто теперь у него была уйма свободного времени, поскольку работу он потерял. Каждый вечер сестра, у которой Алексей нашел пристанище, оставляла ему немного денег на следующий день, и с утра он был волен делать с собой что угодно.

После всего, что ему пришлось пережить, он буквально упивался чувством неограниченной свободы. Утром Алексей с удовольствием выпивал чашку тягучего сладкого кофе, с блаженством выкуривал горькую сигарету и отправлялся странствовать. Он бесцельно бродил по Петербургу, не думая о времени.

Сейчас он стоял напротив памятника Екатерине Великой, смотрел на него и не видел ничего, кроме мертвого камня. Алексей не мог понять, чем восхищаются остальные. Весь монумент казался ему бесформенной глыбой, а сама царица — застывшей и неживой.

Он нерешительно потоптался у входа и сквозь узкую калитку вошел в сад. Был полдень, июньское, ласковое, еще несмелое солнце приятно пригревало. Алексей направился вперед, он обогнул памятник и вновь остановился в нерешительности. Когда он говорил себе, что не понимает, почему ноги сами приносят его в это место, он, конечно, лукавил. Вот и сейчас, его глаза с жадностью всматривались в людей, отдыхающих на скамейках. Наконец увидел! Три дальние скамейки окружала неподвижная толпа. Непосвященный вначале не понял бы, в чем дело, но Алексею и подходить было не надо — он прекрасно знал, чем занимаются эти люди и куда устремлены их напряженные взоры. Ему так хотелось подойти, но он боялся. Покружив на месте, Алексей присел на краешек ближайшей скамейки. Рядом весело болтали несколько девчушек с мороженым в руках.

Он медленно закрыл глаза и сразу увидел его — желтый свет, исходящий от грязноватой, тусклой лампы, которая свисала с потолка ванной комнаты. Комнатка была маленькой и узкой, большую часть ее занимало корыто с облупившейся белой эмалью. Они с отцом примостились на колченогих табуретках сбоку от столика, на котором покоились многочисленные мыльницы, заполненные обмылками. Поверхность столика была склизкой, но они не обращали на это никакого внимания. Перед ними расстилалось настоящее поле сражения, на котором выстроились две армии.

Девчушки, сидевшие рядом, громко рассмеялись — он вздрогнул и приоткрыл глаза. Однако тут же вновь потерял связь с реальностью — его переполняли воспоминания. «Да, это было очень давно, тогда я жил с родителями в дремучей коммуналке и отец, чтобы никому не мешать спать, затащил меня однажды в ванную, там, именно там я впервые познакомился с шахматами».

Алексей вспомнил, как его поразила тогда простота и логичность происходящего на доске. Он еще толком не успел запомнить, как ходят отдельные фигуры, но вся картина покорила его сразу. После каждого хода, сделанного отцом, конфигурация войск менялась, он видел в отце генерала, и ему нравилось, что все солдаты беспрекословно ему подчиняются. Проглотив язык, Алексей смотрел тогда на доску. Он вздрогнул и даже подпрыгнул, когда отец объявил мат королю. «Вот, оказывается, когда заканчивается сражение, как же опять все просто и логично. Не сравнить с дурацкими шашками, в которые иногда играли товарищи в школе. Там все шашки одинаковые, все друг друга постоянно едят, какие-то дамки образуются и вообще непонятно что нужно сделать, чтобы победить, а здесь…» — все эти мысли вихрем пронеслись тогда в голове Алексея — ученика первого класса средней школы.

С этого дня жизнь маленького Алексея круто изменилась. Теперь он не мог дождаться позднего вечера, чтобы уединиться с отцом в ванной. По дороге в школу и домой на уроках и переменках — всюду и все время он думал только о шахматах. Мать Алексея как-то сказала отцу: «Перестань с ним играть в шахматы. Он стал плохо учиться, все забывает, а позавчера я застукала его в туалете в три часа ночи, на коленях у него была эта чертова доска. Прямо наваждение какое-то, сумасшествие!» Отец миролюбиво уверял ее, что, мол, увлекся парень по молодости, загорелся, но скоро потухнет, как все они, и вообще, пусть уж лучше она застукает его в туалете с шахматами, чем с папиросами. Говоря все это, отец не верил ни единому своему слову. Он прекрасно видел, что к мимолетной увлеченности страсть Алексея не имеет никакого отношения. И дело было не только в страсти, но и в огромных потенциальных возможностях сына.

Отец был крепким любителем-середняком. Однако очень скоро, через пару месяцев, его армия начала терпеть одно поражение за другим. Не помогало ничто. Маленький шпингалет давал отцу фору: сначала пешку, затем коня, потом ладью. У того голова шла кругом, он подолгу сидел насупившись, тщательно обдумывая каждый ход. В ванную поочередно врывались то мать, то разъяренная соседка. Каждая такая битва, вне зависимости от размера форы или иных обстоятельств, всегда заканчивалась одним и тем же словом, которое произносил обескураженный отец: «Сдаюсь».

Очень скоро, несмотря на протесты матери, отец отвел его во Дворец пионеров, в знаменитую шахматную секцию. Способностями и талантом Алексея были поражены даже видавшие виды шахматные зубры. Очень скоро он стал самым молодым в стране мастером спорта, затем международным мастером и, наконец, гроссмейстером. Надо учитывать, еще в какой стране: Советском Союзе — шахматном лидере мира.

Алексей снова закрыл глаза и до боли сжал пальцы рук. А потом настал этот проклятый день, самый проклятый в его жизни. Он играл полуфинальную встречу за право сразиться с чемпионом мира. Противник был очень сильным, злым и в шахматных кругах слыл первостатейным интриганом.

Этот матч требовал полной самоотдачи, исключал какие-либо отвлечения, счет в нем сохранялся пока ничейным и напряжение достигло своего апогея. Кто мог предполагать тогда, что в течение всего одного дня жизнь Алексея кардинально изменится… Изменится самым ужасным образом.

Накануне вечером к какому-то прощелыге модельеру от Алексея внезапно ушла жена, утром ему сообщили, что секундант, которому он всецело доверял, перекуплен и в действительности работает на штаб противника, сдавая все его сокровенные шахматные разработки, и, наконец, днем во время игры он узнал, что внезапно скончался от сердечного приступа отец. Противник не только не прервал партию, но настоял на том, чтобы она была закончена именно сегодня.

Алексей проиграл эту партию и не смог продолжать матч. После похорон отца он замкнулся в себе и все дни и ночи напролет сидел за шахматной доской, что-то бормоча и иногда вскрикивая. На звонки друзей-шахматистов не отвечал, заперся и играл, играл сам с собой, не в силах остановиться. Он ничего не ел, только пил воду.

Мать по-настоящему испугалась и приняла решительные меры. Когда слесарь взломал дверь, все присутствующие невольно вскрикнули. Никто не мог узнать Алексея. Сгорбившись, на табуретке сидел человек, находящийся в крайней степени истощения, с глубоко запавшими щеками. С головы у него ниспадали косматые пряди, а нижнюю часть лица скрывала борода, которая была похожа на слежавшуюся паклю. Глаза, горевшие нездоровым, безумным блеском, не заметили вошедших — они были устремлены на шахматную доску.

Алексей постоянно что-то бормотал и жестикулировал тонкой, покрытой взбухшими венами рукой. Мать подбежала к нему, обняла за голову и горько заплакала.

Алексея поместили в психоневрологическую клинику. Спасибо друзьям-шахматистам и шахматной федерации — в хорошую клинику и к хорошему врачу. Старый профессор, сам неравнодушный к шахматам, очень внимательно отнесся к пациенту. Диагноз был малоутешительным: «Глубокий срыв нервной деятельности вследствие чрезвычайного стрессорного воздействия. Прогрессирующий маниакально-депрессивный психоз». Под последним подразумевалось то, что Алексей не мог остановиться и, не замечая ничего вокруг, продолжал играть и играть.

На консилиуме решили не применять в отношении талантливого шахматиста острых методов лечения, которые могли лишь усугубить его состояние. Алексей пролежал в клинике очень долго: в стране успел смениться строй, произошли большие изменения как в шахматной, так и в его семейной жизни. Мама не выдержала всех несчастий и умерла. Теперь из близких людей у него осталась только родная сестра. Бывшая жена за время болезни так его ни разу и не навестила.

При расставании профессор его строго напутствовал: «Молодой человек, теперь вы можете жить нормальной, полноценной жизнью, но при одном строгом ограничении. По крайней мере, несколько лет вы не должны прикасаться к шахматам. Учтите, я не шучу: под страхом смертной казни не дотрагивайтесь до них, постарайтесь забыть, что они вообще существуют, иначе… иначе возможен страшный рецидив и все наши труды пойдут насмарку, и вам уже будет не выкарабкаться».

Алексей открыл глаза. Рядом уже никого не было. Он медленно поднялся и направился к выходу из садика. На полпути он оглянулся и вдруг, резко развернувшись, быстрым, решительным шагом пошел в сторону трех скамеек, окруженных толпой зевак.

Высокому, худощавому Алексею не составило труда заглянуть через головы сгрудившихся людей. Так и есть, он увидел то, что ожидал. На двух крайних скамейках примостились, поджав под себя ноги, по три пары пенсионеров, у некоторых из них седые волосы были прикрыты причудливой формы панамками. Они курили, постоянно терли себе виски, и неотрывно смотрели на клетчатые доски. Замечания и подсказки, на которые не скупились зрители, их совершенно не волновали. В данный момент они сами были генералами и сами знали, как им вести сражение.

При виде этой картины у Алексея вдруг что-то сжалось в груди, словно там образовался комок, и ему стало трудно дышать.

Этот садик был единственным местом, где он мог появиться. Если бы он зашел в шахматный клуб, его тотчас бы узнали, окружили, стали расспрашивать и, что самое страшное, могли бы уговорить и усадить за доску. Не только ум, интуиция подсказывала Алексею, что старый профессор прав. Стоит начать играть — и он в любую минуту может сорваться. Тормоза в мозгу лопнут, и ему уже будет не остановиться. Он не ощущал себя выздоровевшим, скорее каким-то сырым и ненадежным. Нет, в клуб он идти не мог, но и вовсе не видеть черно-белую доску он тоже не мог.

Внезапно Алексей почувствовал, как кто-то теребит палец его руки. Он опустил взгляд и увидел мальчишку лет двенадцати, прилично одетого, не бомжа, с протянутой ладонью.

— Дяденька, извините, вы не можете дать десять-двадцать рублей, а то он останется голодным.

Рука Алексея непроизвольно полезла в карман, однако на полпути он остановился. Чем-то вся эта ситуация ему показалась необычной, что-то здесь было не так.

— Так ты что, не для себя просишь? Кто останется голодным?

Мальчишка шмыгнул носом и кивнул головой в сторону одинокой, укрытой пыльным кустарником скамейки. На ней, сгорбившись, опираясь на сучковатую палку, сидел старик, его взгляд был устремлен в одну точку. Щеки у него были втянуты, а с головы ниспадали длинные седые волнистые пряди.

— Вон, видите того человека, это — Матвей Владимирович, он уж какой день голодает. Тоже в шахматы играет, правда, плохо, но любит их до ужаса. На обед ему перепадает: я бутерброды приношу, которые мать дает в школу, а с деньгами плохо. Раньше мама давала и деньги, только я их подкапливал и вместо еды все на книги спускал. Ей надоело, и теперь выдает только натурой.

Алексею стало интересно. «Или этот парень первостатейный жулик, или за всем этим скрывается что-то необычное», — невольно отметил он про себя.

— Слушай, а как же этот Матвей Владимирович жил до тебя и не умер с голоду?

Парень не уловил иронии в голосе Алексея.

— Да нормально жил, как все пенсионеры. Пенсия, правда, маленькая, но запросы у него небольшие и концы с концами он сводил.

— Тогда в чем же дело? Почему он вдруг стал голодать? Ты только не ври и имей в виду, что деньги я дам в любом случае, что бы за всем этим ни стояло.

— А я и не вру, — обиделся мальчишка, — спросите здесь любого. Все дело в Витьке и его дружках.

— Каком Витьке?

— Да вот, посмотрите, сейчас он играет на средней скамейке. Опять лоха нашел и доит его, как корову.

Алексей вытянул голову и увидел парня лет тридцати — сорока со спутанными темными волосами, который почти не думая делал ходы, быстро переставляя фигуры рукой, покрытой вздувшимися синими венами. Этот человек сразу не понравился Алексею, вернее его глаза — маленькие, бегающие, темные буравчики.

— Слушай, объясни-ка мне все толком. Кстати, как тебя зовут? Меня — Алексей Алексеевич.

Полноватый подросток поднял голову и ответил очень серьезным голосом:

— Миша. Ладно, я сейчас вам все расскажу, только отойдемте в сторонку, а то тут могут найтись стукачи, Витька ведь все боятся.

Они быстро нашли пустую скамейку и сели. Алексей внимательно посмотрел на мальчишку и подумал про себя:

«Или я вообще ничего не понимаю в людях, но, похоже, он не врет».

— В Катькином садике, Алексей Алексеевич, летом постоянно действует как бы шахматный клуб под открытым небом. Тут собираются разные люди, в основном пенсионеры, но иногда попадаются довольно приличные игроки, даже перворазрядники.

— А ты сам-то в шахматах разбираешься? — не удержался от вопроса Алексей.

— Если честно, то по-настоящему, только в них и разбираюсь, — с гордостью ответил Миша. — Кроме школы я занимаюсь в шахматном клубе при Дворце пионеров, так он раньше назывался. Да вот, посмотрите, он рядом, видите? — Миша махнул рукой в сторону огромного желтого здания, просвечивающего сквозь зеленые кроны деревьев.

У Алексея снова сжалось сердце. Уж этот-то дворец он знал лучше собственного дома — все его закоулки, все царственные комнаты, и столы, которые всегда были уставлены бесчисленными шахматными досками. Сколько прекрасных часов он провел в его стенах, будучи мальчишкой вроде этого Миши, сколько партий сыграл — разве такое забудешь! Однако в ответ на слова парнишки Алексей лишь задумчиво кивнул головой и коротко сказал:

— Вижу.

— Так вот, Алексей Алексеевич, — продолжил свой рассказ Миша, — после школы, когда нет занятий во Дворце, я всегда здесь болтаюсь и поэтому всех знаю. Короче, никогда ничего плохого в садике не было, потому что здесь собираются люди, которые просто любят шахматы, без всякой корысти. Не было до тех пор, пока примерно месяц назад не объявился этот Витек с компанией. Он — хитрый. Поначалу играл, как все, присматривался, делал вид, что слабак, и в основном всем проигрывал.

— А на самом деле?

Мишка хмыкнул:

— А на самом деле, как потом выяснилось, — твердый кандидат в мастера.

— А зачем он прикидывался? — удивился Алексей, хотя уже начал догадываться, к чему клонит мальчик.

— Из-за денег, — насупился Миша. — До него здесь играли просто так, ради спортивного интереса. А он пару-тройку дней потусовался, как все, а потом вдруг и говорит: «Мужики, чего время зря терять, можно совместить приятное с полезным. Вы люди небогатые, а шахматисты классные. Не хотите срубить немного капусты по-легкому?»

Один пенсионер клюнул. И Витек по мелочи ему тут же проиграл. Народу понравилось — скоро к нему выстроилась целая очередь. Вот тут-то и начались удивительные приколы. Садится Витек играть с новым человеком. Как и раньше, все первые партии проигрывает, ставки растут. Наконец он машет рукой: сильней, вы, мол, меня, но, может, дадите последний шанс. Сгоняем еще партийку сразу на все, чего там мелочиться, либо пан, либо пропал. Как вы догадываетесь, эту партию он с трудом, но выигрывает. Обчистил он так несколько завсегдатаев, правда, на не очень большую сумму. У людей здесь денег в карманах действительно немного. Он играет только на наличность: сначала посмотрит, сколько у тебя бумажек, а затем садится за доску.

— Слушай, Миша, а проигравшие ему всегда так безропотно деньги и отдавали? Ведь смекнули же, что он жулик.

— А вы попробуйте не отдайте! Один старик попробовал — так его избитым, всего в крови под кустом нашли. Как еще выжил, никто понять не может. И бил старика не Витек, тот всегда чистенький, а его два дружка — Костик и Парамон. Когда он играет, они всегда невдалеке ошиваются. Вон, смотрите, за теми кустами, это они — бандюги. Короче, у старика они не только выигранные деньги забрали, но и все, что было. Вот с тех пор и стали эту компанию бояться.

Тут-то и появился Матвей Владимирович, которого я вам показывал. Решил он за того пенсионера отомстить — обыграть негодяя, а деньги вернуть избитому старику. Остальные-то давно сообразили, что к чему, и перестали играть с Витьком. Он сейчас кормится тем, что новых, еще не знающих его лохов окучивает.

Сидит недели две назад, как обычно, Витек и ждет клиента. Вдруг появляется Матвей Владимирович, на палку опирается, еле ковыляет. Подходит к Витьку. Тот на него даже не взглянул: мол, здесь ничего не обломится. А Матвей Владимирович шмяк на скамейку разом три тысячи рублей. Всю пенсию, что получил накануне, специально подгадал. Народ вокруг ахнул. Один пенсионер от удивления на собственные очки сел, потом сильно переживал. Пытались Матвея Владимировича отговорить. Какое там!

Началась игра. Все шло по обычной схеме. Чтобы вытянуть из старика все деньги до копейки, Витек начал проигрывать. Когда дедушка Матвей выиграл уже приличную сумму — больше тысячи — он решил остановиться. Для него главным было вернуть деньги тому избитому старику. Вот тут-то и случилось самое гадкое. Витек сказал: «Продолжаем!» Дедушка Матвей отвечает: «Уговора на определенное количество партий не было, я хочу закончить сейчас, отдавайте проигранные деньги». Витек ничего не отдал, встал и куда-то удалился. Через пару минут появляются его дружки. Костик заламывает старику руки, а Парамон хватает за волосы и орет: «Если откажешься заканчивать игру, тварь, тебя уже никакая скорая не откачает!» После этого они уходят, и через пять минут как ни в чем не бывало появляется Витек. Нагло ухмыляется и говорит вкрадчивым голосом: «Ну что, дедушка, сгоняем последнюю партийку на все денежки разом?»

В общем, переоценил свои силы Матвей Владимирович, затеяв все это. Когда-то в молодости он с трудом дошел до первого разряда, на том и остановился, как ни старался. Любовь к шахматам у него — великая, через всю жизнь пронес, а талант—невеликий, да и с возрастом рассчитывать комбинации на несколько ходов вперед стало трудно. Бился дедушка в последней партии как зверь, до последнего патрона. В какой-то момент даже Витек призадумался, но выиграл, конечно, и все деньги забрал. Как они после в кустах гоготали, это надо было слышать! А Матвей Владимирович с тех пор голодает. Родственников у него нет, и никаких доходов, кроме этой пенсии, тоже нет.

Миша так увлекся рассказом, что уже давно не смотрел в сторону Алексея. Теперь же, когда он поднял голову, его охватил испуг. Он буквально не узнал того добродушного дяденьку, с которым сел на скамейку полчаса назад. Суженные глаза Алексея смотрели куда-то вдаль, а лицо превратилось в безжизненную и бескровную маску.

— Вам плохо?

— Нет, — после долгого молчания глухим голосом с расстановкой ответил Алексей. — Вот что, Миша, никаких денег я тебе сейчас не дам, а сделаем мы все по-другому.

Мальчишка махнул рукой и обреченно подумал про себя: «Все правильно, как только доходит до денег, люди сразу меняются. Сегодня бедному Матвею Владимировичу на ужин опять ничего не светит. Пойду попробую еще у кого-нибудь поклянчить. А этот-то добрым мужиком показался».

— Постой, ты куда?

— Да ладно, все нормально, проехали, извините.

— Нет, не ладно, Миша. Ты ничего не понял, и никуда мы не проехали. Все только начинается.

— Что начинается?

— Это ты скоро увидишь. Я хочу сделать то, что не удалось Матвею Владимировичу, и ты мне должен помочь.

Миша покачал головой и ухмыльнулся.

— А с шахматами у вас как?

— Ходы знаю, — улыбнулся в ответ Алексей.

— А не маловато будет?

— Думаю, не маловато, — уже серьезно ответил Алексей.

Миша снова махнул рукой.

— Лучше бы вы дали двадцать рублей, я бы сейчас сбегал и купил дедушке Матвею хлеба на вечер.

— Почему же только хлеба, Миша? Через пару часов и колбасы, и даже красной рыбы сможешь купить.

— Зачем вы издеваетесь, Алексей Алексеевич? — в голосе мальчишки явственно чувствовалась глубокая обида. — Я вам все рассказал как на духу, а вы, значит, так ничему и не поверили.

Алексей положил руку на плечо Миши.

— Всему я поверил от первого до последнего слова. Знаешь, ложь всегда чувствуется, как бы ее ни скрывали. А теперь не горячись и слушай внимательно. У меня в наличии сейчас есть две тысячи рублей. Если я выиграю, то эти две тысячи превратятся в четыре. Как раз хватит, чтобы вернуть пенсию Матвею Владимировичу, а тысячу отдать пострадавшему старику. Все правильно я говорю?

Мишка пожал плечами и хмуро кивнул головой.

— Теперь о твоей помощи и твоей роли во всей этой истории.

— Алексей Алексеевич, поверьте, я на хорошем счету в шахматном клубе, но с кандидатом в мастера мне пока не справиться, — с грустью в голосе перебил его Миша.

Впервые за долгое время Алексей весело и беззаботно расхохотался.

— Сегодня не справишься — так скоро справишься, не беда.

— Как не беда, ведь нужно-то сегодня, сейчас!

— Так, Миша, не бери это в голову и не отвлекай меня. Наше с тобой самое узкое место — как сохранить деньги от этих бандитов, когда мы их получим. Вот здесь-то и понадобится твоя помощь. Слушай внимательно: как только деньги окажутся у меня, я тут же встану и смешаюсь с окружающей толпой, ты незаметно, благо маленький, подойдешь к моей правой руке и возьмешь их. Дальше: главное не суетись, никуда не убегай, чтобы они ничего не заподозрили, отойди в сторонку, присядь на скамейку и, когда увидишь, как я быстро ухожу в другую сторону, только тогда незаметно подойди к Матвею Владимировичу, отдай ему деньги и скажи, что три тысячи причитаются ему, а тысячу пусть тихонько отдаст пострадавшему коллеге.

Весь фокус заключается в том, что как только я начну уходить, все внимание бандитов сосредоточится исключительно на мне, и тогда ты сможешь спокойно осуществить задуманное. Кстати, — Алексей хитро улыбнулся и подмигнул Мише, — мы с тобой, как в шахматах, расставляем им психологическую ловушку. Человеку свойственно судить о других по себе. Эти негодяи жадны до крайности, поэтому им и в голову не придет, что я смогу кому-то хоть на секунду отдать деньги. Они начнут преследовать меня, а о тебе и стариках никто и не подумает. Ну как вам, гроссмейстер, такая комбинация? — Алексей окончательно развеселился.

Миша смотрел на него как на сумасшедшего, но решил не возражать — бесполезно. И все-таки напоследок не удержался от ядовитого замечания:

— Если вы разгромите кандидата в мастера, зная только, как ходят шахматные фигуры, то я сделаю все точно, как вы говорите.

Алексей вновь стал серьезным.

— И вот что еще, Миша. Откровенное, наглое зло должно наказываться, его надо пресекать, запомни это.

Алексей направился в сторону средней скамейки, и очень вовремя. Толпа вокруг нее начала рассасываться. Пала очередная жертва шахматного шулерства, еще один любитель прекрасной игры покидал Екатерининский садик с опустошенными карманами.

Алексей остановился напротив Витька и, вроде как ни к кому конкретно не обращаясь, спросил:

— А как тут у вас, на просто так или на интерес играют?

Витек поднял голову и внимательно глянул на подошедшего. «Вроде этого мужика я никогда раньше здесь не видел. Неужто судьба посылает очередного лоха? Если так, то третьего за день. Удача сегодня явно на моей стороне! Сейчас мы его прощупаем!» — все эти мысли быстро и азартно пронеслись в его голове.

— Заходи, мужик, гостем будешь, раньше я тебя в садике вроде не видел! — нагловато ухмыляясь, осторожно начал Витек.

— Так я здесь в первый раз, — простодушно ответил Алексей, — порядков ваших еще не знаю.

— А что, порядки простые: кто послабее, просто так играют, а кто покруче и у кого деньги в наличии, те и на интерес могут. Я вот вчера, — не моргнув глазом, чтобы завлечь потенциального клиента, соврал Витек, — в пух проигрался, а сегодня немного отыгрался.

— Интересно! — Алексей постарался изобразить на своем лице азарт.

— Слушай, дядя, а ты кем будешь? В смысле шахмат. Если не Каспаров переодетый и если наличность в твоих карманах есть, то можно попробовать.

Алексей в ответ добродушно улыбнулся.

— До Каспарова немного не дотянул, а наличность есть, аж две тысячи.

— Сколько?

— Две тысячи рублей.

— Тогда ты наш человек! — Плотоядная улыбка искривила тонкие губы Витька. — Давай только сначала сгоняем без денег пробную партийку, чтобы понять who есть кто, и сразу начнем.

Витек с новым человеком всегда начинал с пробной партии — боялся напороться на такого же, как он сам. Вдруг мастер спорта подсядет…

Пальцы Алексея впервые за несколько лет ощутили тепло деревянных фигурок. На какое-то время он даже забыл, где и зачем находится. Он поглаживал изогнутую гриву коня, перекатывал в ладони стройную ладью и не мог оторвать глаз от величавого короля.

— Эй, мужик, ты что, заснул или, может, давно шахмат в руках не держал?

Алексей внимательно посмотрел в наглые, бегающие глаза Витька и спокойно ответил:

— Давно.

— Ну тогда, дядя, вспоминай, как фигуры ходят, пробная партия для тебя в самый раз будет, — Витек окончательно развеселился.

Пробная партия действительно оказалась Алексею очень нужна. Он поначалу испытывал большие трудности. Играть необходимо было слабо, чтобы раньше времени не спугнуть соперника, он и пытался, но вскоре понял, что требуется еще слабее, а у него не получалось. В конце концов приноровился играть где-то на уровне второго-третьего разряда. Следивший за ним Миша обреченно отметил про себя: «Я думал, что будет еще хуже, но все равно он играет слабее меня. Куда дядька полез и какие-такие деньги мне будет нужно передавать? Смех на палке!»

В результате всей этой комедии Витек позволил Алексею обыграть себя.

— Ну что, мужик, играем мы примерно одинаково, ты, может, чуть посильнее. Если хочешь, можем сбацать матч на интерес, борьба, по крайней мере, будет упорная, — с воодушевлением прокомментировал ситуацию Витек, не заметивший никакого подвоха.

— Давай попробуем, — неуверенным голосом согласился Алексей.

Народ молча отходил от их скамейки. Всем эта ситуация уже набила оскомину и была совершенно неинтересна. Однако предупредить очередного лоха о грозящей ему опасности люди боялись из-за дружков Витька.

Подходили же поначалу с тайной надеждой, что найдется наконец сильный игрок, который в пух и прах разнесет зарвавшегося негодяя. Опять не получилось! В результате осталось только два зрителя: Миша и старичок, которому было трудно подняться и еще труднее передвигаться.

Поднялся ветер, от колышущейся листвы по всей территории садика в бешенном ритме заплясали солнечные зайчики, свой неистовый танец они исполняли и на поверхности доски, где застыли в ожидании две армии.

В первой партии белыми начинал Алексей.

Как и предсказывал Миша, события развивались по хорошо отработанному сценарию. Витек старательно проигрывал партию за партией. Ставки повышались. Алексей же, выигрывая, старался не превышать силу третьего разряда. К шестой партии он настолько приноровился, что начал играть чисто машинально, не задумываясь над ходами и почти не глядя на доску.

Ему стало бесконечно скучно и противно. Он настолько боготворил игру и настолько преклонялся перед ней, что все происходящее казалось ему настоящим надругательством над шахматами и над самим собой. «Пора заканчивать этот спектакль!» — твердо решил Алексей.

К данной минуте он выигрывал у Витька уже приличную сумму.

— Знаешь, парень, видно, сегодня не твой день, тебе уже не отыграться, а я здорово устал, давай на этом и закончим, ты и так полштуки сдул, — изображая удовлетворение, произнес Алексей.

— Ты прав, мужик, я тоже устал, третий матч за день играю, — неожиданно согласился Витек. — Ты действительно сильнее меня, поэтому для тебя не составит никакого риска сгонять еще одну последнюю партийку, и чтобы не мелочиться, давай сразу на все, что у нас есть: ставим две штуки с твоей стороны и две — с моей.

Алексей решил изобразить нерешительность и взял паузу. В это время к его уху наклонился Миша.

— Алексей Алексеевич, не играйте, уходите, вам мало Матвея Владимировича! Он вас разнесет, камня на камне не оставит, я же вижу, как вы играете!

— Отойди, мальчик, перестань клянчить деньги, нет у меня лишних денег, во попрошаек развелось! — С этими словами Алексей грубо оттолкнул Мишу. Он ни в коем случае не хотел показывать, что они знакомы.

Миша отпрянул, как ошпаренный.

— Не обращай внимания и ничего не давай, вечно тут малышня отирается, — одобрил его Витек. — Ну что, мужик, соглашайся, уйдешь отсюда по крайней мере с приличной суммой.

— Ладно, уговорил, давай сгоняем последнюю на все деньги, но только с одним условием.

— С каким еще условием?

— Видишь, рядом с нами старик сидит? Так вот, перед началом игры и ты, и я все деньги, на которые играем, отдадим ему, на хранение. А он после игры вручит их победителю. А то ты прав: бегает тут всякая малышня, не ровен час… Капусты-то много на кон ставим.

— Извините, — сразу же обратился Алексей к пенсионеру, — вас не затруднит на короткое время принять от нас деньги и затем отдать их победителю?

Старик сначала заерзал, но потом сказал:

— Если вам так нужно, могу, дело-то несложное.

Витек пожал плечами.

— Мы могли бы и сами рассчитаться.

— Нет, так будет надежнее, это мое непременное условие, иначе я играть не соглашусь, — отрезал Алексей.

— Ладно, пусть будет по-твоему, — ухмыльнувшись, ответил Витек, — в конце концов, наш секундант со своей тросточкой никуда от нас не убежит.

Четыре тысячи оказались в руках у старика.

Расставив фигуры, Витек взглянул на Алексея и инстинктивно отпрянул. В этот теплый июньский день его словно обдала волна ледяного холода. Перед ним сейчас находился не добродушный, простоватый дяденька, а мрачный, сосредоточенный человек с плотно сжатыми губами и пронзительным взглядом.

Мгновение спустя на землю полетела ладья.

— Вы уронили фигуру, — от неожиданных перемен Витек перешел на «вы».

Алексей не реагировал.

— Я ничего не уронил, — через некоторое время спокойно ответил он.

— Как не уронили, посмотри — валяется под ногами!

— Я не уронил, я ее сбросил.

Еще через мгновение за ладьей последовал конь. Армия Алексея добровольно еще до игры лишилась двух фигур.

— Зачем?! — ошарашенно спросил Витек и почувствовал, как между лопаток начала разливаться волна холода.

— А так интереснее будет, — сквозь зубы процедил Алексей.

Миша непроизвольно вскрикнул. Вокруг центральной скамейки моментально образовалось плотное кольцо зрителей. Люди толкались локтями и переругивались, каждый хотел занять место получше. Весть о демарше Алексея разнеслась мгновенно — еще минуту назад на этом месте никого не было.

Витек мрачно подумал про себя: «Кажется, я все-таки нарвался на мастера спорта. Вот хитрый гад! Но ничего, я все равно хитрее его. Он думает, что имеет дело с третьеразрядником, оттого так и раскидался фигурами. Знал бы дядя, что я — кандидат в мастера, поскромнее был бы. Совсем оборзел — решил играть без коня и ладьи, сейчас я ему врежу!

— Ладно, мужик, воля твоя, раз тебе так интереснее, играй!

Прежде чем сделать первый ход, Алексей подумал: «Что ж, пусть это будет моя последняя игра, но проведу я ее достойно, чтоб запомнить на всю оставшуюся жизнь, так проведу, что чертям жарко станет!»

Все замерли, игра началась. Миша закрыл глаза.

К двадцатому ходу на доску было страшно смотреть. Фигуры Витька метались по ней, как затравленные. Алексей к этому моменту уже успел отыграть коня и слона, каждый его ход сопровождался восхищенным гулом толпы. Миша переводил взгляд с доски на Алексея и бормотал себе под нос: «Только бы запомнить ходы, только бы запомнить, он гений!» Бледный Витек сжал голову руками и с ужасом ждал следующего хода противника. И не напрасно: большинство ходов оказывались совершенно неожиданными. Алексей умело расставлял тонкие ловушки, в которые практически невозможно было не угодить. Король Витька находился в крайне стесненном положении и буквально молил оставшиеся фигуры и пешки защитить его, однако, отрезанные от своего полководца они не могли ничего поделать.

В этот момент Алексей и сделал свой 25-й ход. Он совершенно неожиданно пожертвовал единственную ладью за пешку и его, еще секунду назад, казавшаяся несокрушимой позиция, стала безнадежной.

Зрители разом отпрянули от скамейки, всюду слышались удивленные возгласы: «Зачем?! Он сумасшедший!» Мишка вцепился в его руку.

— Алексей Алексеевич, зачем вы все погубили?! Вы погубили лучшую партию, какую я только видел в жизни! Что вы наделали!

Алексей оторвал взгляд от доски и с легкой усмешкой посмотрел на окружающих. Затем сказал спокойным голосом, обращаясь к Мише:

— Ты видел, что пожертвованная ладья улыбалась, а слон, который ее съедал, плакал?

Ни Миша, ни кто-либо из окружающих ничего не поняли. «Как это деревянная ладья может улыбаться? Нет, он точно сумасшедший! Сдал выигранную партию, — послышались отовсюду реплики.

— Мужик, у тебя что, много лишних денег? — не выдержал кто-то из зрителей.

Витек вышел из состояния прострации. Тыльной стороны руки он отер пот со лба, злорадно ухмыльнулся и подумал: «Никакой ты не мастер, мужик, раз сделал такую глупость, а просто фуфло. Порядок — денежки у меня в кармане».

Алексей между тем продолжал спокойно смотреть на доску.

Витек ответил на его жертву совершенно логично и так, как ответили бы девяносто девять процентов нормальных людей — от любителя до гроссмейстера. Все стало совершенно ясно: теперь партию Алексею спасти невозможно. Не приходится мечтать даже о ничьей.

— Почему он не сдается? — с раздражением в голосе громко произнес кто-то из зрителей.

Алексей с невозмутимым видом сделал еще несколько на первый взгляд малоактивных, ничего не меняющих ходов. Грозные фигуры Витька во главе с ферзем нависли над его королем. До развязки оставались мгновения.

Вот тут-то и грянул тридцатый ход Алексея, ход, который венчал всю блестящую комбинацию, столь неожиданный и разящий, что никто предугадать его просто не мог. Никто, кроме Алексея. Он, подобно молнии, расколол небеса пополам. Пораженные ударом этой молнии, все вокруг застыли. Екатерининский садик окутала тишина.

Теперь, что бы ни сделал Витек, на 31-ом ходу он с неизбежностью получал мат от слона и коня.

Алексей устало улыбнулся, положил руку на плечо Миши и произнес: «Помнишь, когда я жертвовал ладью, то сказал, что она улыбается.

Не смейся и запомни: в руках настоящего шахматиста, который предан игре без остатка, фигуры оживают и начинают испытывать чувства такие же, как мы. Вы никто не заметили, а она действительно улыбалась».

В следующее мгновение Алексей очнулся и понял, что нельзя терять ни минуты, пока Витек и все вокруг продолжают оставаться в оцепенении.

Он поднялся и решительно протянул руку к пенсионеру-казначею.

— Деньги!

Тот с опаской покосился на Витька и быстро передал все бумажки Алексею, с удовольствием избавляясь от них.

Алексей смешался со зрителями. Ловко и незаметно он вложил купюры в потную ладошку маленького Миши. После этого отделился от толпы и широким шагом направился к выходу из сада.

Миша, раздав деньги потерявшим дар речи и моментально исчезнувшим пенсионерам, повсюду разыскивал Алексея.

Совсем недалеко от Дворца пионеров, из мрачного угла, образованного изгибом стены грязно-желтого цвета, доносились слабые стоны. Миша ринулся в ту сторону, однако, услышав за кустами грубые голоса, резко остановился.

— Где деньги, сука? Куда ты их дел? Если не скажешь, сейчас зубы выбьем и пальцы на руках и ногах переломаем!

Мишке все стало ясно: работают подельники Витька. В поисках выхода он на мгновение задумался, но только на мгновение, а после заорал не своим голосом:

— Атас! Менты! Атас!

Верно говорит его мама: «Хитрость сильнее силы».

Расчет на уголовное прошлое дружков Витька сработал четко. Только услышав слово «менты», они, ломая кусты и не разбирая дороги, бросились в разные стороны.

Миша подошел к Алексею. Тот, раскинув руки, лежал на спине на сырой земле, которая в этом углу двора не просыхала даже летом. Его лицо было все в синяках и ссадинах, он не мог даже приподняться и тихо постанывал.

— Алексей Алексеевич, очнитесь, они убежали.

Алексей приоткрыл опухший глаз.

— Тебе удалось сделать, как мы договаривались? Ты раздал деньги?

— Не волнуйтесь, все в ажуре.

— А эти негодяи ничего не заметили, они не отнимут деньги у твоего Матвея Владимировича?

— Не, не у кого отнимать.

— Как это? — Алексей встревожился и приподнялся на локте.

— Как только я отдал им деньги и все объяснил, оба тут же исчезли, словно испарились, я даже заметить не успел.

Несмотря на боль, Алексей невольно улыбнулся.

— Молодцы шахматисты.

— Алексей Алексеевич, вы можете подняться? Нам надо срочно сматывать удочки. Когда они поймут, что никакой милиции нет, то вернутся, и тогда нас уже ничто не спасет.

Алексей, болезненно морщась, начал приподниматься. Держась за стенку и плечо Миши, он наконец выпрямился и попробовал сделать несколько неуверенных шагов.

— Фу, черт, кажется, цел! Кости вроде не сломали, — в его голосе сквозило явное облегчение.

— Они вас что, ногами били?

— А как же без этого? — махнул рукой Алексей.

Весь вид и одежда потерпевшего являли собой самое жалкое зрелище. Поймав на себе озабоченный взгляд мальчика, Алексей сокрушенно покачал головой.

— Как же мне теперь добраться до дома? В таком виде меня даже в метро не пустят.

— Дядя Леша, у меня есть идея. Отмыться и привести себя в порядок вы сможете либо у меня дома, либо во Дворце пионеров. Идемте, идемте отсюда быстрее.

— Первый вариант исключается — мы не будем доводить твою маму до инфаркта, а второй тоже плох — кто же пустит во Дворец опустившегося, избитого бомжа?

Быстро ковыляя, они отошли довольно далеко от злополучного места. Миша вдруг неожиданно изо всей силы сжал руку Алексея.

— Алексей Алексеевич, я не верю вам, вы не шахматист, вы фокусник, а может быть, вы даже жулик хуже них!

Алексей остановился и с интересом взглянул на мальчишку. Эти слова могли сойти за шутку, если бы не дрожащие губы Миши — он почти плакал.

На Невском проспекте странную пару широким потоком обтекала река людей. Некоторые обращали на них внимание и с сожалением думали: «Несчастный мальчишка, достался ему в отцы долговязый бомж-алкаш».

— Погоди, Миша, обвинение серьезное. Давай разберемся: если я не шахматист, то кто же, и как я смог обыграть кандидата в мастера? И каким образом я жульничал и ради чего?

— Не знаю, не знаю, но так, как играли вы, так нельзя играть, так никто в мире не играет!

— Что значит «нельзя играть»? Я где-нибудь нарушил правила, или украл фигуру с доски у соперника?

— Вы не понимаете! До такой комбинации, которую вы осуществили, не мог додуматься нормальный человек, даже гений, это выше человеческого разумения! Вот я и подумал, что это просто фокус, трюк или гипноз.

Алексей расхохотался.

— Ну, во-первых, молодой человек, Алехин и не такие комбинации проводил, похлеще будет. Ты вот говорил, что все деньги на книжки тратишь, — шахматные поди, я угадал? Угадал… А триста избранных партий Алехина с его комментариями в твоей библиотеке имеются? Нет… Плохо, брат, вот когда прочтешь эту книгу, поймешь, о чем я говорю.

— Но если это так, — Миша по-прежнему с недоверием смотрел на повеселевшего Алексея, — то вы сможете вновь показать и объяснить мне эту комбинацию на шахматной доске.

— Безусловно, от первого до последнего хода.

— Но мы же больше не увидимся. В сад вам пока приходить нельзя…

— Это точно, — Алексей усмехнулся, — пока не стоит.

— Дядя Леша, уходим отсюда, смотрите, навстречу нам движутся два милиционера, скорее!

Алексей сам не заметил, как Миша за рукав притащил его к входу во Дворец пионеров.

— Вы приведете себя здесь в порядок, умоетесь, я вам все покажу. — Миша сделал паузу и добавил с затаенной надеждой в голосе: — И потом объясните комбинацию.

Алексей положил свою испачканную руку на голову парнишке и кивнул головой. От последнего предложения он отказаться не мог. В возрасте Миши его съедало бы такое же желание — докопаться до шахматной истины. Он понимал его и бесконечно ему симпатизировал.

Как им удалось миновать охрану, одному Богу известно. Миша плел про каких-то консультантов, про какие-то родственные связи с Алексеем. Охранник ничему не поверил, но разрешил зайти ненадолго в шахматную секцию, после того как Алексей оставил ему свой паспорт. От реплики постовой, однако, не удержался:

— Миша, пускаю в первый и последний раз, и то только потому, что хорошо тебя знаю. Бомжам, между прочим, не место в шахматной секции, им место — на помойке.

— Да не бомж он, а шахматист!

— Ага, ты эти байки своей бабушке рассказывай.

Когда они добрались до шахматной секции, у Алексея затуманились глаза. Несмотря на сделанный ремонт, он узнавал здесь каждый закуток. Он делал вид, что слушает Мишу, а сам с наслаждением вдыхал запах бесчисленных шахматных досок и массивных деревянных столов, сохранившихся еще с тех далеких времен. Он взял короля и крепко сжал в ладони. Его целиком захлестнули воспоминания.

Очнулся он, когда почувствовал, что кто-то теребит его руку. Напротив него сидел Миша. Его доверчивые глаза горели нетерпением.

— Алексей Алексеевич, вот я расставил позицию, после чего последовала ваша дикая жертва ладьи. Все правильно?

Алексей тряхнул головой и посмотрел на доску.

— Молодец, все верно запомнил. А теперь смотри.

И в следующие минуты перед глазами Миши начало вершиться волшебство. В руках Алексея фигуры действительно оживали. Они могли горевать и радоваться, смеяться и плакать, а главное — думать и принимать решения, от которых захватывало дух. Алексей объяснял сложнейшие положения теории таким простым языком, что Мише сразу становилось все понятным. Неясным было только одно: как он сам не мог додуматься до такой пустяковины. Наконец был сделан последний ход.

— Теперь ты понял, почему ладья улыбалась, когда ее съели?

Миша смотрел на доску как зачарованный, не в силах ничего ответить.

В этот момент двери с шумом распахнулись. На пороге стояли охранник и высокий пожилой человек.

— Вот, посмотрите, Вадим Александрович, что Мишка вытворяет! Обещал, что скоро уйдут, а сидят тут уже больше часа. Может быть, милицию вызвать, не нравится мне этот бомж. А не террорист ли он?

— Погоди, Ваня, сейчас разберемся.

Умный, внимательный взгляд остановился на Мише. «Это директор Дворца», — успел он шепнуть Алексею.

— Миша, как же так получается? Ты же знаешь, что посторонних людей без согласования с администрацией во Дворец приводить нельзя.

Алексей, сидевший спиной к говорящему, обернулся.

— И эти правила… — хотел было продолжить директор, но в следующее мгновение он оттолкнул ногой, стоящий на пути стул и бросился вперед. Его губы шептали одно слово: — Алексей, Леша, это ты?

Алексей поднялся и оказался в объятиях Вадима Александровича.

— Ты, ты…

— Жив, вы хотели спросить? — усмехнулся Алексей.

— Понимаешь, никто толком не знал, где ты и что с тобой. Кого ни спрашивал — все пожимают плечами. После того ужаса всякое могло случиться, но ты живой, молодчина!

Алексей задумчиво кивнул головой.

Директор резко обернулся к охраннику и Мише и произнес голосом, в котором чувствовались торжественные нотки:

— Друзья, вы хоть знаете, кто перед вами стоит? Нет? Так я вам сейчас скажу. Алексей Алексеевич Богуславский. Самый талантливый, величайший шахматист России, которому только трагические обстоятельства не позволили стать чемпионом мира. Он является воспитанником нашей шахматной секции, ее гордостью. А ты, Ваня, — милицию вызывать…

— Я же, Вадим Александрович, не знал.

Миша смотрел на все происходящее с широко раскрытым ртом.

— Ну, Леша, у тебя и видок! Ты что, борьбой занимался?

— Да, нет, партийку в шахматы сгонял, — улыбнулся Алексей.

— Давай, рассказывай с самого начала. Про тебя мне все интересно.

Когда Алексей закончил, в комнате стояла тишина. Вадим Александрович задумчиво смотрел в окно.

— Да, досталось тебе, Леша. А сейчас у тебя, значит, ни работы, ни дома своего?

— Значит так.

— Вот что, Алексей, не подумай, что принизить тебя хочу, но не согласился бы ты возглавить шахматную секцию в нашем Дворце? Деньги у нас хоть небольшие, но стабильные, со временем мы тебя на две ставки оформим. Короче, не хочешь ли обучать шахматному, да и жизненному искусству таких огольцов, как вот этот Мишка, с которым ты уже познакомился?

— Хочу, — ответил Алексей и крепко закрыл глаза.