Жребий. Рассказы

Пётр Гайдук

Сборник состоит из коротких рассказов, повествующих о непростых взаимоотношениях, которые происходят в юном возрасте. Действие происходит в конце восьмидесятых, девяностых годах прошлого столетия в курортном городе Сочи.

«Самоволка» 26 сентября 1999 г.

Зимняя декабрьская ночь. Из казармы лётного училища спустя полчаса после отбоя, друг за другом, след в след, вышли четверо курсантов в форменных шапках и синих ватных куртках с поднятыми меховыми воротниками. Под подошвами хрустел свежий снег. Пройдя вдоль казармы в сторону, забора парни остановились и осмотрелись по сторонам.

— Всё спокойно, — произнёс один из них, — перелезли через забор по одному, остальные вглядывались в темноту ночи. Наконец-то очередь дошла и до четвёртого, он ловко вскочил на забор, подтянулся на руках, перекинул ноги на другую сторону забора и на какое-то мгновение остановился.

— Ну что ты там, застрял что ли? — Прыгай, давай, а то «застукают», быстрее давай.

— Нет, пацаны, я наверно сегодня не пойду.

— Ты чего Эдька, белинов, что ли переел?

— Нет, пацаны, не пойду.

— Что случилось? — трое остальных парней топтались на месте в нерешительности, утаптывая свежий снег под ногами.

— Внутренний голос говорит.

— Что он там тебе говорит?

— Говорит, что не надо сегодня идти.

— А мне мой внутренний голос говорит, что ты просто «сдрейфил», пошли скорее, а то холодно на морозе стоять, да и девчонки долго ждать не будут. Прыгай быстрее.

— Нет, я не пойду и вам не советую. — Эдька уже не обращая внимания на приятелей, стал спешно перелазить обратно на территорию училища.

— Да ладно, Бог с ним, не хочет, не надо, пошли скорее. И ребята продолжили свой путь к посёлку, но уже втроём, без Эдьки.

А Эдька тем временем возвращался по тем же следам обратно к казарме. Не успел он подойти к двери в здание как вдруг неожиданно в помещении загорелся свет и дневальный заорал во весь дух — Рота, подъём! Строиться на поверку! — послышался дикий топот от сапог мечущихся сонных курсантов.

— «Влип», — промелькнуло в голове у Эдьки, — нарядами вне очереди тут не отделаешься, тут пахнет гаупвахтой, что же делать? Через несколько минут подразделение стояло в две длинные шеренги и сержанты проводили поверку личного состава, называя фамилии из списка. Чуть дальше в глубине казармы стоял дежурный офицер и проверяющий из штаба.

Началась перекличка, сержант выкрикивал фамилии из списка и голоса из строя отзывались «я».

— Анохин! — я!

— Бариев! — я!

— Бассаин! — я!

— Владимиров! — в ответ тишина…

— Владимиров! — тишина…

— Где Владимиров? — повисла гнетущая тишина. В этот момент дверь в казарму напротив дневального распахнулась, и в расположение роты вошёл Эдька Владимиров в одной нательной рубахе, кальсонах заправленных в сапоги.

Строевым шагом Эдька подошёл к сержанту и чётко обратился к нему — Товарищ сержант, разрешите встать в строй? — Курсант Владимиров, где вы были во время поверки? — Разрешите доложить? — Докладывайте. — Ночью, когда все спали мне захотелось в туалет, я встал с постели, зашёл в туалет и затем вышел на улицу подышать свежим воздухом, поскольку в казарме было очень душно, а тут построение, не успел добежать. — хорошо, встаньте в строй, боец. — есть встать в строй!

— Продолжайте поверку! — Скомандовал офицер и сержант поспешил выполнить приказ. Поверка продолжалась.

Шёпот в строю.

— Эдька, а остальные где?

— Где, где? В Караганде, — съехидничал Эдька.

— А ты что же получается, не пошёл?

— Как видишь.

— А одежда твоя где?

— В сугроб засунул, потом схожу, возьму.

— Ну ты хитрый татарин, как задницей чувствуешь, что поверку устроят.

Поверка продолжалась.

— Петров! — я!

— Раевский! — в ответ тишина.

— Раевский! — тишина.

— Где Раевский?

–?!