Ничейный лес

Пётр Абажуров

В этом сборнике — драконы и лешие, цари и революционеры, троллейбусы и такси, жуки и коты, правда и вымысел, мистика и абсурд, христианство и ислам, язычество и большевизм. В общем всё, как вы любите. Предъявляю вам ультиматум, вы либо читаете его, либо не читаете! Одно из двух. Это моё последнее слово.

2. Ночь — Такси

Решила однажды Ночь, чтобы не терять времени даром, подработать ночным таксистом.

Она села за руль старой машины, брошенной кем-то на обочине дороги, и стала нарезать круги по пригородам и спальным районам большого города в поисках потерявшихся или подзагулявших людей, которым давно пора домой.

Вот, облокотившись на телефонную будку, стоит человек в помятой шляпе и запыленном плаще.

— Привет, человек, — в пригороде большого города крикнула Ночь. Куда держишь путь?

— Туда-то, — ответил он.

— Садись, мне тоже в ту сторону — сказала она, не решившись дать понять напрямую, что эта её услуга будет чего-то стоить.

Ночь отвезла ночного бродягу в помятой шляпе и пыльном плаще в на его родную улицу, где тот улёгся спать в свою холодную помятую пыльную постель.

— Почему спальные районы так по-дурацки называются? — думала она. Ведь в них не только спят, но и вообще — живут! Дети в них играют на площадках, ходят в школу… Родители готовят обед и проводят выходные, сидят перед телевизором, или на берегу реки, или на вершине холма… Они должны называться жилыми! Это же и есть жизнь, в отличие от того, что происходит в офисном центре — Cити!

— Да и почему пригороды называются пригородами? Ведь это же просто отдельные города, пусть и не такие большие, если сравнивать с мировыми столицами…

Но ночь решила отложить размышления на потом, потому что ей попался ещё один забулдыга. Он стоял под фонарём и разговаривал сам с собой, почесывая бороду, растущую клоками.

— Вас, должно быть, давно ждут родные?

— Должно быть, — с сомнением и грустью промолвил он в ответ…

— Тогда садитесь, я всё равно болтаюсь по окрестностям от нечего делать… Я вас подвезу.

— Не вопрос! — ответил припозднившийся гражданин так, будто сам совершал небольшое одолжение, и плюхнулся на заднее сиденье.

Беседа с пассажиром не задалась, и потому Ночь опять стала разговаривать сама с собой:

— Почему сейчас так много фонарей? И вообще, в сущности, чего этим людям не сидится в их квартирах? Помню, я была всевластной! Ночные разбойники под моим покровом могли спокойно обчистить кого-угодно и уйти незамеченными. Люди просто боялись выходить на улицу, когда я расправляла свои чёрные крылья над землёй! Потом, веке в 17-м, тогдашние правители повелели ставить ночью на окна горящие свечи, чтобы они хоть как-то освещали улицу и служили ориентиром для блуждающих во тьме. С тех пор я стала уступать свои позиции… А до той поры только молния могла вторгнуться в мои владения, но случалось это редко, поэтому я совершенно не переживала из-за этих эпизодов…

Но ночь отвлек от размышлений ещё один человек. Он танцевал на автобусной остановке, очевидно считая, что это приблизит момент, когда первый утренний автобус выйдет в рейс.

— Вам должно быть холодно.. Садитесь, сегодня все ночные такси бесплатные. Вы не знали? Странно. Это подарок от мэра по случаю его дня рождения.

— Как мило с его стороны… — сказал прохожий и запрыгнул в салон. — Мне за угол и направо двести метров, до пивного ларька.

— Печально, — расстроилась ночь, поняв что ей вновь не удастся ни с кем толком пообщаться.

— Как глупо, что люди предпочитают общественный транспорт прогулке даже тогда, когда им не надо далеко ехать! Ведь особенно хорошо гулять по ночам! — стала она опять рассуждать. — Ночь — это утроба, чрево мира! Так в старинные времена думал путник, продвигаясь наощупь по просёлочной дороге.. Да и совсем ещё недавно деревенский лекарь или школьный учитель, идущий домой с работы по сельской дороге, почтальон или отшельник, ощущали то же самое.

Так ночь и не могла решить для себя, нравятся ли ей ночные прохожие, или всё-таки она предпочла бы, чтобы в это время суток все сидели по домам, мирно спали и видели сны.

Да и дело с развозом у неё не пошло в гору. Так случилось, наверное, потому, что обычные люди, видя, что за рулем никого нет, шарахались от её старого Рено, как от привидения, а садились на пассажирские сидения лишь пьяницы и сумасшедшие, у которых по карманам лежали только медяки. Но и их Ночь стеснялась вытягивать из оборванцев, ведь с тех пор как человек пощекотал её огнями своих костров, а чуть позже светом прожекторов, она стала менее уверена в себе.

Так она ничего и не заработала, да и бросила эту затею. Она вспомнила, что делать ей ничего и не надо, так как, в сущности, она — ничто, просто отсутствие света. Вот она, без малейшей доли сожаления, ведь сожалеть ей, как она решила, в общем-то нечем, залезла в подпол большого деревянного дома, чтобы за день хорошенько там отоспаться, а к вечеру с новыми силами и окрепшей верой в свою исключительность и важность, начать новые поиски приключений…