Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов

Пюрвя Мендяев

Пюрве Мендяеву удалось каким-то неведомым нам способом соединить во многих своих произведениях, а в детективах особенно, классическую форму детектива, использовать героев известных произведений и добавить сюда невероятно захватывающие элементы калмыцкого фольклора и персонажей, доселе незнакомых читателю.В общем, читайте! Захватывает с первой страницы, читается на одном дыхании! В наше засушливое время – глоток свежего воздуха в раскаленной пустыне!Нина Одинокова

Глава 8

После разговора с Холмсом господин Манусевич-Мануйлов покинул купе, объяснив нам, что хочет посетить вагон-ресторан. Как только мы остались одни с Холмсом, я сразу же спросил своего друга:

— Где вы были всё это время, черт возьми? Чем вы были заняты? Вы можете ответить на эти мои вопросы? Или это продолжает оставаться тайной?

— Я с радостью отвечу вам на все ваши вопросы, — заверил меня Холмс. — Спешу сообщить вам, что сразу после того, как я попрощался с вами на Восточном вокзале, сразу же отправился на станцию Париж Восточный. Там я узнал о том, что майор Ковалев выехал в Россию. После чего с вокзала послал телеграмму одному моему старому знакомому парижанину и попросил его от моего имени отправить в обеденное время вам, дорогой Ватсон, в гостиницу телеграмму, являющуюся якобы ответом на ваше сообщение мне. Тем самым я создавал иллюзию того, что я всё время нахожусь в Париже. И заодно поставил кучу вопросов перед нашими противниками в Париже, на которые они должны были попытаться дать себе ответы в условиях полного отсутствия необходимой информации.

— Кстати и мне тоже пришлось поломать голову над вашим посланием, вы и меня поставили в тупик своей телеграммой, а не только наших недоброжелателей — сказал я. — Но всё же, где же вы были на самом деле, если вас не было в Париже, насколько я понял?

— Я со станции Париж Восточный отправился первым же поездом в Швейцарию — ответил Холмс. — Днем того же дня я успел посетить ряд лекций известных на всю Европу профессоров в университете Лозанны. Там же я приобрел книги этих корифеев европейской науки. Теперь весь путь до Константинополя потрачу на изучение этих фундаментальных научных трудов.

— Какой был смысл в посещении этих лекций? — спросил я.

— С этими людьми в 1891 году пытался встретиться и пообщаться профессор Мориарти — ответил Холмс. — Они каким-то образом связаны с Наполеоном преступного мира Лондона. Мне захотелось узнать как можно больше об этих людях.

— И вам это удалось? — спросил я.

— В какой-то мере — ответил Холмс. — Но я продолжу свой рассказ. После лекций я направился на встречу с одним крупным местным полицейским чином хорошо мне знакомым с 1890 года. Из Лондона я послал ему телеграмму с просьбой помочь мне получить тот самый ответ на мой запрос, который я делал когда-то по рукописи, рассказывающей о еврейском мировом заговоре французскому правительству. За солидное вознаграждение мне удалось получить этот документ.

— И что вы узнали нового из этого документа? — спросил я.

— Ознакомившись с ним, я многое узнал — ответил Холмс. — Оказывается, существует целый ряд версий о рождении данной рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре. По одной из них рукопись создали в Департаменте полиции Франции, в результате творчески переработки памфлета журналиста Мориса Жоли «Разговоры в аду между Монтескье и Макиавелли». Так же из ответа французского правительства следовало, что Жоли в своем памфлете опирался на целый ряд известных произведений. Речь шла, к примеру, о романе Эжена Сю «Тайна одного народа», и о произведениях Александра Дюма. Кстати. Памфлет, который был направлен против Наполеона III, отпечатали в Швейцарии, но на границе весь тираж был полностью конфискован французской полицией. На сегодняшний день сохранилось всего несколько экземпляров памфлета. Один из них находится в Париже в национальной библиотеке. Я потратил 200 фунтов стерлингов и приобрел экземпляр этого памфлета в Лозанне, тот самый, что хранился в типографии, где печатался памфлет. Кроме того мне удалось выкупить ту самую рукопись с правками профессора Мориарти, которая была перехвачена мною в 1891 году и находилась в полиции Берна.

— Вы удивительно много успели сделать за такой короткий срок — воскликнул я.

— Да, я плодотворно поработал в Лозанне — согласился со мной с усталой улыбкой на лице мой друг.

— И этот памфлет Жоли у вас с собой сейчас? — спросил я. — Можно ли на него посмотреть?

— Да — ответил мой друг и протянул мне книгу. — Возьмите. Можете почитать. Нужно признать, что это весьма занятное произведение.

— Обязательно почитаю — сказал я. — Времени для чтения в поезде будет много в ближайшее время.

— Верно, почитаете позже, а сейчас я продолжу свое повествование — сказал Холмс. — После того, как я ознакомился с попавшими в мои руки документами, мне понадобилось встретиться с рядом крупных специалистов в области литературоведения и журналистики. Мне нужна была консультация специалистов для того чтобы попытаться определить подлинных авторов рукописи, интересующей нас. Кроме того так как я всё никак не могу понять, какое отношение к этой рукописи мог иметь профессор математики Мориарти, то мне нужно было услышать мнение специалистов и по этому поводу

— И что вам удалось узнать? — спросил я.

— Я узнал много интересного, к примеру, я узнал о том, что у Мориса Жоли есть сын — ответил Холмс. — Он журналист. Работает в Париже. Кроме того я узнал о том, что профессор Мориарти привлекался университетом Лозанны к работе над анализом данных социальных исследований. Но главные вопросы остались пока без ответа.

— Я хотел еще вас спросить о той угрозе нашим жизням, которая будет грозить нам, в том случае если мы отправимся в погоню за майором Ковалевым, о которой вы нам поведали — сказал я. — Откуда вы узнали об этой угрозе? Это правда или вы всё придумали для того чтобы поставить на место нашего беспокойного попутчика?

— Ничего я не придумал, опасность реально существует — ответил Холмс. — И сейчас я расскажу, как мне удалось о ней узнать. Началось всё с того, что я получил сообщение с текстом вашей телеграммы в Лозанне вчера в обед. Сообщение мне прислали в один местный кабачок. Прочитав послание, я сразу понял, что вы придумали какую-то небылицу о том, что мы собираемся отправиться в Константинополь для расследования серии таинственных убийств и поделились ею при свидетелях с господином Манусевичем-Мануйловым. Я в душе удивился тому, какую затейливую вы, мой друг, придумали историю для ушей людей главы заграничной агентуры Департамента полиции в Париже господина Рачковского. Вероятно, им пришлось сильно попотеть над вашей придумкой.

— На меня снизошло вдохновение в тот момент — признался я.

— Так вот — сказал Холмс. — После обеда я подвел некоторые итоги своего пребывания в Швейцарии и решил, что всё, что было мной намечено, я выполнил, а значит, пора возвращаться из Лозанны в Париж к вам на выручку. Встав из-за стола, я направился за вещами в свою гостиницу, и тут мне навстречу попался один из тех профессоров, на лекции которого я побывал. Понятное дело, что я отложил на время свой отъезд и постарался проследить за ним. Профессор долго плутал по улицам города, пока не зашел в одну из гостиниц. Я последовал за ним. Он поднялся на третий этаж гостиницы. Я не последовал за ним, опасаясь того, что коридор может просматриваться. Вместо этого я пробрался на чердак. Там я нашел слуховое окно и услышал весьма любопытный разговор.

— И что вы узнали? — спросил я нетерпеливо.

— Профессор говорил с неизвестным мне собеседником о том, что по тем сведениям, которые стали ему известны, из Парижа отправился в Астрахань для розыска и ареста профессора Мориарти майор Ковалев с особыми полномочиями — сказал Холмс. — Кроме того по некоторым данным туда же в Астрахань направляется и знаменитый сыщик Шерлок Холмс. Если эти люди объединят свои усилия в калмыцких степях, то Мориарти не поздоровится. Собеседник профессора отвечал, что по его сведениям Холмс сейчас в Париже, и он собирается отправиться в Турции. И лишь потом в Россию. Профессор возразил, что возможно это всего лишь очередной трюк знаменитого сыщика. Скажет, что отправляется в Турцию, а сам поедет в Россию. Собеседник ответил, что его люди следят за теми людьми, с кем работает Холмс. Как только они вместе с сыщиком попробуют вместо Турции отправиться в Россию, сразу же их всех уберут. Если же Холмс действительно отправиться в Константинополь, то его просто сопроводят до конечной станции. На этом беседа завершилась.

— И что дальше? — спросил я.

— А дальше всё просто — ответил Холмс. — Я покинул чердак, и направился к турецкому послу. Посол обрадовался моему визиту. Он послал депешу в Константинополь, с информацией о том, что известный сыщик Шерлок Холмс на условиях полной анонимности готов в ближайшее время прибыть к дворцу султана и взяться за расследование череды ужасных убийств. Почти сразу же пришел положительный ответ из Константинополя. Турецкие власти готовы заплатить полторы тысячи фунтов мне за поимку убийцы. Нужно сказать, что европейские газеты исказили подробности того, что имело место на самом деле в Константинополе. В этом городе действует маньяк, который убил по данным полиции четырнадцать молодых женщин в течение полугода. Эти женщины никакого отношения к гарему султана не имеют. Тем не менее, султан сильно озабочен ситуацией с убийствами. И он готов нам всячески содействовать в работе. Нам выделили купе из личного резерва самого турецкого султана.

— Дело серьезное — сказал я.

— Утром я был в Париже — сказал Холмс. — Я отправил вам телеграмму. А потом посетил национальную библиотеку и убедился в том, что в ней есть памфлет Мориса Жоли. Так же я потратил время на сбор информации о профессорах университета Лозанны.

— Нам бы следовало допросить этих профессоров — сказал я. — Насколько я понимаю, они играют в истории с протоколами действительно какую-то значительную роль. И при этом они связаны с русской разведкой. Теперь мы это знаем.

— Мне пока не о чем с ними говорить, предъявить нечего — сказал Холмс. — Мориарти далеко, и он на свободе. Его не используешь как свидетеля. Разговор профессора с неизвестным мне собеседником никто кроме меня не слышал. Так что поговорить мне с самими светилами научной мысли в ближайшее время мне не удастся. Но авторские книги прекрасно заменяют личное общение с автором. Раз я не могу лично допросить великих европейских мыслителей, то придется ограничиться их книгами. Я уверен в том, что научные труды прекрасно могут заменить их самих для такого искусного в своем деле следователя, как я. Книги сами будут свидетельствовать за или против своих авторов.

— Вы серьезно предполагаете на основе изучения научных трудов определить склонность к совершению преступления у их автора? — спросил я. — Как то это всё выглядит очень странно в нашей ситуации. Но ладно. Допустим. Вы определили, что научный труд некоего ученого свидетельствует, что он, к примеру, склонен к убийству. Но это ваше открытие может быть расценено судом лишь как косвенное доказательство вины ученого и то только в том случае, если дело его расследуется в суде. Это явно не наш случай.

— Самое же страшное, что может поразить ум любого исследователя и заставить его заблуждаться, это впасть в то состояние, когда он не видит реальность — ответил Холмс. — В этом случае то, что он анализирует, будет являться лишь отображение его собственных представлений. То есть, по сути, реальность в этом случае подменяется некоей концепцией. Вспомните нашего хорошего знакомого инспектора Лейстрейда. У этого полицейского всегда есть готовый штамп, для каждой повторяющейся в его практике ситуации. Надо признать, что чаще всего типичный набор штампов прекрасно подходит для разрешения той или иной задачи, с которой сталкивается Лейстрейд. Но каждый раз, когда он сталкивается с неординарной ситуацией, опытный полицейский оказывается в тупике.

— Без сомнения вы здесь правы — согласился я. — С обычными делами Лейстрейд прекрасно справляется без нашей помощи. К нам он обращается в тех случаях, когда происходит нечто небывалое в его практике. Но что даст вам изучение книг этих европейских светил науки? Знания? Прекрасно. Знания это то, что всегда ценно, особенно если это научное знание. Но всё равно мне пока непонятно чего вы хотите добиться, изучая труды профессоров университета Лозанны.

— Хорошо, я попробую вам разъяснить свое виденье ситуации — сказал Холмс. — Ответьте мне первым делом на вопрос в чем основная особенность нашего расследования?

— Главная особенность нашего расследования в том, что оно затрагивает интересы противоборствующих сил в полицейском аппарате Российской Империи — ответил я. — Если бы не этот факт мы бы с вами работали совершенно в иных условиях.

— Я с вами не согласен мой друг — сказал Холмс. — Главная особенность нашего расследования в том, что мы имеем дело с преступниками совершенно нового типа.

— И что такого нового в этих преступниках? — спросил я.

— Я привык иметь дело с преступниками двух основных видов — ответил Холмс. — В первую очередь с людьми алчными и преследующими цель обогатиться любым, пусть даже самым преступным способом. Такие преступники ради наживы убьют, ограбят, обманут. Есть другой тип преступника. Это злодеи. Так сказать это идейные преступники. У них своя мораль. Свои представления. Они отрицают существующий закон и порядок и живут по своим преступным законам и порядкам. А вот эти профессора меня ставят в тупик. Я начинаю себя чувствовать, как инспектором Лейстрейд, столкнувшись с необычной ситуацией. У меня нет для данного случая соответствующего шаблона, соответствующей концепции. И я не знаю, что мне делать. Хорошо, хоть я это теперь стал понимать. В 1891 году я воспринял профессора Мориарти преступником, который сумел подчинить своей власти преступный мир Лондона ради собственной наживы. К такому выводу меня подтолкнуло то, к примеру, что его студенты участвовали в разработанных Мориарти, видимо при помощи других математиков, операциях, в ходе которых у крупных казино изымались гигантские суммы. Но это была ошибка. Мориарти не был стяжателем.

— Профессор Мориарти оказался злодеем? — спросил я.

— Да нет же — ответил Холмс. — Он пришел, как вы помните ко мне домой и пытался со мной договориться. Только после того, как я отказался от его предложения против меня были приняты им самые жесткие меры. До этого моей жизни ничто не угрожало. Согласитесь, что это не похоже на поведение злодея. И главное. Мориарти профессор математики. Гениальный мыслитель. Конечно, бывает, что человек меняется не в лучшую сторону. Яркий пример полковник Моран, был отличным офицером, а потом покатился по наклонной и стал преступником. Но Мориарти не полковник Моран, это некое новое явление. Профессор математики приходит из университета и становится хозяином преступного мира Лондона. Он командует каторжниками, ворами и убийцами. И они вынуждены ему подчиниться. Абсолютно непонятно почему. Я много повидал в своей жизни. Прекрасно знаю преступный мир Европы и США, и отчасти Азии и Африки. Мне известны случаи, когда боссами преступного мира были полицейские. Знал я главарей преступного мира генералов армии. Знал банкиров, знал адвокатов. Но профессор Мориарти это нечто отличное от всего, что было раньше. Он провозвестник нового мира. Другие люди берут всё в свои руки, это стало доходить до меня, когда Мориарти отправился в Персию с большими деньгами организовывать революцию. Зачем это было нужно ему? Ни злодею, ни стяжателю это не нужно.

— И что вы сами думаете об этом? — спросил я.

— У меня создается такое впечатление, что эти ученые мужи, в их числе и Мориарти, ставят какой-то гигантский абсолютно никому непонятный эксперимент разом над всем человечеством — ответил Холмс. — Эти профессора владеют таким опережающим остальное человечество научным виденьем мира, что способны буквально творить историю по своему желанию.

— Вот эти профессора из университета Лозанны подлинные властелины мира? — спросил я. — Я сомневаюсь в этом. Это не серьезно. У этих людей нет реальной власти. У них нет армии, полиции. У них нет церкви. У них нет и серьезных средств. Банки, биржи, казино они не контролируют. Всё в руках настоящих хозяев мира. Всё в руках представителей знатнейших фамилий Европы и Америки и крупнейших финансовых воротил. Вся власть мира и все деньги мира у них.

— Вы правы — сказал Холмс. — Все деньги мира и вся власть мира в руках одной группы людей, но так не будет всегда. Даже не так. Я понял, что сегодня все мы стоим на пороге революционного преобразования мира. В самое ближайшее время власть и деньги мира будут, похоже, перераспределены, потому что в мире появились люди, новая элита, чей уровень миропонимания выше того, что существовал у прежней элиты.

Тут дверь купе открылась, и вошел господин Манусевич-Мануйлов. Он сказал:

— С вами очень тяжело, мистер Холмс. Никак мне не удается понять, когда вы говорите всерьез, а когда не всерьез. Вот не поверил я вам. Подумал, что решили обмануть наивного юношу, чтобы он не сильно возмущался тем, как нагло великий сыщик свои коммерческие интересы преследует, имея заказ от моего патрона. А зря. Действительно следят за нами. И делают это очень непростые люди. По глазам сразу понял. Если что застрелят или придушат, и глазом не моргнут. Опытные убийцы.