Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов

Пюрвя Мендяев

Пюрве Мендяеву удалось каким-то неведомым нам способом соединить во многих своих произведениях, а в детективах особенно, классическую форму детектива, использовать героев известных произведений и добавить сюда невероятно захватывающие элементы калмыцкого фольклора и персонажей, доселе незнакомых читателю.В общем, читайте! Захватывает с первой страницы, читается на одном дыхании! В наше засушливое время – глоток свежего воздуха в раскаленной пустыне!Нина Одинокова

Глава 4

Агент царской охранки дал некоторое время Холмсу на ознакомление с представленными ему документами, а затем вкрадчивым голосом, сказал:

— Так вот, хочу вам сообщить о том, что примерно через год после возвращения из Тегерана я был вызван к графу Путиловскому. От него я получил тот самый вариант протоколов, что лежит перед вами мистер Холмс. Граф выразил мне свою крайнюю обеспокоенность положением дел с распространение среди приближенных к императорскому двору лиц данного документа. Новый вариант протоколов сильно напугал его. Он, по мнению графа, способен вызвать в случае своего опубликования серьезные потрясения в империи. Всем прекрасно известно насколько сейчас накалена ситуация во Франции в связи с делом Дрейфуса. Страна на грани антисемитского переворота. Армия готова свергнуть законную власть и начать массовые еврейские погромы. Всё это говорит, по мнению графа, о наличии крупного международного заговора. По каким-то только одному ему видным признакам Путиловский предполагает существования исключительно масштабного плана, который воплощается в жизнь некоей тайной силой, стоящей над государствами и над законом. И тут я и рассказал графу о том, что вы работали на правительство Франции и крупнейших европейских денежных мешков в 1890—1894 годах и в это время запросили французское правительство информацию о некоей рукописи о всемирном еврейском заговоре. А потом рассказал об англичанине, который готовил в Персии революцию. И который остался без носа и скрывается теперь в калмыцких степях. И поведал графу о том, что разоблачили его вы, мистер Холмс. За что получили высокую награду от шаха.

— И что же граф Путиловский? — спросил Холмс.

— Граф тут же предложил мне навести подробные справки о вас и доложить ему, через день мы снова встретились и после моего доклада Путиловский выразил желание чтобы я немедленно отправиться к вам и предложил вам взяться вместе со мной за расследование интересующего нас дела — сказал Манусевич-Мануйлов.

— Интересно — сказал Холмс. — Что вы собственно хотели бы, чтобы я сделал для графа?

— Нам нужно чтобы вы помогли раскрыть тайну происхождения «Протоколов сионских мудрецов» — сказал Манусевич-Мануйлов. — Нам нужно знать всё. Кто автор? Кто заказчик? Какие цели преследуют заказчики? Кто в России и, особенно в российских спецслужбах причастен к этому делу? Это исключительно важное дело. Я надеюсь, что мои пояснения и представленные документы изменили ваше первоначальное негативное отношение мистер Холмс к моему предложению о сотрудничестве?

— Изменили — сказал Холмс. — Признаю, вам удалось заинтересовать вашим делом меня.

— Прекрасно — сказал Манусевич-Мануйлов, выдохнув с облегчением. — Значит, мистер Холмс, вы готовы рассказать мне сейчас всё то, что знаете об интересующем меня деле. Речь в первую очередь идет о вашем запросе 1891 года. Не беспокойтесь. Я заплачу вам за сведения сейчас же немедленно двести пятьдесят фунтов стерлингов.

— Финансовая сторона данного дела меня не сильно интересует — ответил Холмс с вызовом в голосе.

— Я осведомлен мистер Холмс о том, что после вашей успешной работы на правительство Франции и крупнейших европейских денежных мешков в 1890—1894 годах в финансовом отношении вы стали абсолютно независимым человеком — сказал Манусевич-Мануйлов, внимательно наблюдая за реакцией на свои слова моего друга. — Но согласитесь, двести пятьдесят фунтов это солидные деньги. Даже для вас.

— Я не спорю, вы предлагаете мне серьезные деньги — сказал Холмс. — Но дело в том, что мне нечего вам предложить взамен.

— Поясните — попросил Манусевич-Мануйлов.

— Я действительно запрашивал информацию о некоей рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре французское правительство — ответил Холмс. — Но ответа на свой запрос, как уже говорил, так и не получил. Ничего нового сказать не могу по данному поводу.

— Но каковы были причины, побудившие вас сделать такой запрос? — спросил наш гость.

— Расследуя преступную деятельность Мориарти, который сейчас находится у вас в России, я узнал о том, что он несколько раз пересылал пакеты с документами в адрес ряда частных лиц в Швейцарии и Франции и получал пакеты с документами от них же — ответил Холмс. — Я перехватил несколько таких пакетов и тайно ознакомился с их содержимым. Делалось это так, чтобы о том, что документы просматривались, никто не узнал. В одном из таких пакетов, направленных Мориарти в Швейцарию была рукопись, рассказывающая о всемирном еврейском заговоре с его замечаниями и предложениями по тексту. Явно профессор был каким-то образом замешан в создании некоей рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре. Я заинтересовался этой рукописью, и так как было уже принято решение о том, что Мориарти будет арестован в Швейцарии, то направил её в полицию Берна и попросил правительство Франции предоставить мне информацию по данной теме. Но почти сразу же после этого моего запроса я был вынужден покинуть и Францию и Швейцарию и отправиться вслед за Мориарти на восток. Так что был ли мне дан ответ или нет мне до сих пор не известно. Остальное вы знаете. Мориарти был схвачен в Тегеране и, как я предполагал, казнен.

— Вам удалось допросить профессора Мориарти в Тегеране, после его ареста? — спросил наш гость.

— Нет — ответил Холмс. — Я не был допущен к профессору. Кроме того, мне было необходимо покинуть Персию. Мориарти действовал не один. С ним были его товарищи, весьма опасные люди. Им удалось избежать ареста. Я продолжил их преследование. Так что мне не удалось расспросить профессора о рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре.

— До нас дошли некие смутные сведения о тех делах, которыми вы занимались по поручению ряда европейских держав в Тибете и прочих местах — сказал Манусевич-Мануйлов.

— Да, мне пришлось много путешествовать в то время — признал с неохотой Холмс.

— Но что с теми людьми, с которыми вел переписку профессор Мориарти? — спросил наш гость. — Вам известно что-нибудь о них?

— Это были все подставные лица — ответил мой друг. — Они просто получали письма, а потом по договоренности с некими неизвестными им лицами за небольшую плату относили их в определенное место и там оставляли их. Ничего узнать не удалось от них. Людей, с которыми вёл переписку Мориарти, нам выследить не удалось. И сам профессор тоже использовал подставных лиц, и лишь случай помог нам обнаружить факт его переписки со своими сообщниками на континенте. Один из его помощников попал в руки к полиции с письмом и был завербован. Благодаря его информации нам и удалось перехватить несколько писем. Но вскоре наш информатор был разоблачен. Труп его был найден возле какой-то грязной пивнушки. Дело было обставлено так, что якобы наш информатор стал жертвой обычной пьяной драки. Но я прекрасно понял, что это дело рук Мориарти.

— Так получается, что я приехал к вам сюда в Лондон только ради того, чтобы узнать о том, что разгадку тайны «Протоколов сионских мудрецов» нужно искать в России? — удивленно спросил Манусевич-Мануйлов моего друга.

— Вы правы — ответил Холмс. — Единственный человек, который, как мне известно, может располагать какой-то достоверной информацией о подлинных авторах «Протоколов сионских мудрецов», если верить донесениям донесению астраханской полиции находится сейчас в России. И прячется в калмыцких степях.

— Неожиданно — сказал наш гость и развел руками.

— Но всё к лучшему — ответил Холмс. — Дадите приказ астраханской полиции, назначите хорошее вознаграждение за любую информацию об иностранце без носа, и очень скоро Мориарти будет пойман. Без носа ему долго не удастся скрываться от властей. Так что тратиться на мою помощь вам абсолютно не нужно.

— Просто я хотел бы пояснить вам, что в данном случае я не представляю российское государство, а действую, как частное лицо, в интересах другого частного лица — сказал Манусевич-Мануйлов. — И обращаемся к вам за помощью тоже, как к частному сыщику.

— То есть ваша миссия не пользуется поддержкой официальных властей? — спросил удивленно Холмс.

— Да, это так — сказал наш гость. — Мало того. Весьма влиятельные люди в России и за её пределами заинтересованы в том, чтобы помешать моей миссии. Поэтому я хочу, чтобы наше сотрудничество с вами нигде бы не афишировалось.

— Я обязуюсь сохранить в тайне наш сегодняшний разговор и никогда в разговорах не упоминать имени сиятельного графа — сказал Холмс. — Уверен, что и Ватсон даст такое же обещание вам и выполнит его, без всякого сомнения.

— Можете не сомневаться — заверил я нашего гостя.

— Спасибо, но этого мало, мистер Холмс — сказал Манусевич-Мануйлов. — Я просил бы вас вместе с другом выехать со мной в Россию и помочь в розысках профессора Мориарти и дальнейшем расследовании его участия в деле о рукописях, рассказывающих о всемирном еврейском заговоре.

— Хорошо, я принимаю предложение графа Путиловского о сотрудничестве в деле поиска и задержания профессора Мориарти в России и расследования его участия в создании интересующих вас рукописей — ответил Холмс. — Оставьте мне сейчас все документы, что вы с собой привезли, я поработаю с ними, а завтра вечером, в семь часов приходите сюда снова. Поговорим о том, как будем действовать дальше.

— Возьмите сейчас двести пятьдесят фунтов, мистер Холмс, завтра я принесу еще столько же — сказал наш гость. — А окончательный расчет с вами я произведу после завершения дела.

— До встречи завтра в семь вечера — сказал Холмс и, получив деньги, написал расписку.

Наш гость поклонился, забрал расписку из рук Холмса и, одарив нас на прощание ослепительной улыбкой, быстрой походкой отправился к выходу. А вскоре мы услышали, как русский агент быстро спустился по лестнице.

— Я понимаю, Ватсон, что вы ждете моих объяснений — сказал Холмс, как только стало понятно, что незваный гость покинул здание. — Я давно хотел вам рассказать правду о событиях 1891 года и о том, чем я был занят в то время, когда вы считали меня умершим. Но всё не решался это сделать. Если бы не этот сегодняшний посетитель, я бы, наверное, никогда не рассказал вам о том, что произошло в то время. И всё, потому что те события легли на мои плечи тяжелым моральным грузом. До сих пор мне неприятно вспоминать то, что пришлось мне пережить тогда. Если бы я знал, как будут дальше разворачиваться события, я бы никогда не дал своего согласия на участие в них. Но что теперь в моем позднем раскаянье? Прошлое не воротишь. Но сейчас нет больше смысла мне молчать. Хочу в первую очередь поблагодарить вас, друг мой, за тот такт, с которым вы отнеслись к тому, что я скрыл от вас правду в 1894 году. Я видел по вашему лицу, что вы о многом догадываетесь. Что данные мною объяснения нисколько не убедили вас в своей правдивости. Но, отдаю вам должное, несмотря на то, что вы горели желанием узнать подлинную историю моей войны с профессором Мориарти, я это видел, у вас хватило мудрости не настаивать на том, чтобы я рассказал вам всю правду. И я мог спокойно хранить в тайне историю о том, что произошло со мной в те годы, когда я был вынужден скрываться, инсценировав свою смерть.

— Признаюсь, что я действительно сильно усомнился в 1894 году в правдивости данных вами, мой друг объяснений, и желал сильно узнать правду — сказал я.

— Ватсон, признайтесь, вы ведь разработали для себя какую-то версию, которая объяснила бы вам все нестыковки в моем рассказе о событиях 1891—1894 годов? — сказал Холмс.

— Да, я долго думал и пришел к определенным выводам — начал я свою речь в ходе, которой рассказал Холмсу ту свою версию, с которой я вас, мои читатели уже познакомил. В завершении я сказал: — Я понял, что целью вашего внезапного приезда в тот год было выманить из Лондона в Швейцарию профессора Мориарти. Что вам и удалось прекрасно осуществить. В итоге профессор Мориарти, попавший в безвыходное положение, оказался в том месте, где он мог выйти на контакт с какой-то интересующей британские и французские тайные службы организацией. В этом и заключалась цель операции.

— Поразительно! — воскликнул Холмс. — Вы практически всё правильно угадали.

— Рад слышать это от вас, мой друг! — ответил я с улыбкой.

— Тайная служба её величества королевы подготовила все условия для того, чтобы заманить профессора Мориарти в ловушку — сказал Холмс. — Была организована утечка информации. Глава преступного мира Лондона был оповещен о том, что я приезжаю в Лондон с документами, полностью изобличающими его преступную деятельность. Так же Мориарти был оповещен о том, что мой брат Майкрофт, который якобы был в Милане, через два дня вернется на родину и тогда документам будет дан ход. Мориарти был поставлен в условия, когда он должен был действовать немедленно. У него не было времени на долгие размышления.

— А как же ваш визит ко мне? — спросил я.

— Обращение к вам за помощью так же было продумано и запланировано заранее — признал Холмс. — Ко времени моего приезда в Лондон было сделано так, что вашу супругу пригласили родственники к себе погостить, так что я знал о том, что вы один дома и что я смогу вас попросить сопровождать меня в моем мнимом бегстве на континент. Мориарти должен был поверить в то, что я нахожусь в отчаянном положении. К кому бы я обратился в минуты смертельной опасности за помощью? Конечно, только к вам, моему самому близкому другу. С кем бы я попытался скрыться от опасности на континенте? Конечно, только с вами. Только так поступив, я мог убедить Мориарти в том, что в моих действиях нет фальши. И наша задумка сработала. Мориарти попался на крючок и начал преследовать меня. Так мы его и смогли заманить в Швейцарию. Оказавшись там, профессор Мориарти встретился с рядом весьма неожиданных для нас персонажей и попросил их о помощи. Так что вы не ошиблись в своих предположениях. Нам удалось задержать нескольких серьезных преступников. Кроме того в наши сети попались крупные ученые, которые вели дела с профессором Мориарти. Но их всех нам пришлось быстро оставить в покое. Это были европейские светила с безупречной репутацией. Все их контакты объяснялись общими научными интересами. Никаких связей с преступным миром у этих ученых обнаружить не удалось. Но это только часть дела, я хотел бы сейчас рассказать о том, с чего началась для меня эта эпопея и чем она завершилась.

— Я слушаю вас — сказал я.