Путешествия со смыслом. Россия

Сборник статей, 2016

Чтобы стать путешественником, а не экскурсантом или отдыхающим, надо учиться. Чтобы путешествие состоялось, всегда нужны двое: неутомимый странник и новое место. Эта книга не только расскажет вам об известных или совершенно загадочных местах, она может заразить вас самим духом путешествия, страстью открывать новое и извлекать опыт из этих встреч. Открывать не только мир для себя, но и себя в этом мире – себя как частицу того, что мы называем «космосом». Этому учит пока не написанная еще наука о путешествиях со смыслом. Эта книга продолжает сборник «Путешествия со смыслом» и целиком посвящена России. Статьи, составившие этот сборник, на протяжении более чем 10 лет публиковались в журналах «Новый Акрополь» и «Человек без границ» и неизменно вызывали огромный читательский интерес. Авторы статей – философы и путешественники, имеющие большой практический опыт.

Невозможный Петербург

Дмитрий Зубов

Основание Петербурга является ярчайшим свидетельством русской силы духа, которая не знает ничего невозможного.

Госпожа де Сталь

* * *

Однажды совсем еще юный Петр, лазая по амбарам своего предка Никиты Ивановича Романова в селе Измайлово, сыскал на льняном дворе старый английский бот… Так начинается история, ставшая уже хрестоматийной. А от этого ботика — «дедушки российского флота» — традиционно ведут историю России как морской державы. Но постойте! Как это могло случиться? Ведь часто можно слышать и о том, что Петр с раннего детства боялся воды и, по логике, должен был оставить ботик там, где нашел, и забыть о нем. Ах, что бы было с Петербургом и со всеми нами, если бы не эта находка!..

Франц Тиммерман и Каршен Брант, специально приглашенные по такому случаю из Немецкой слободы, подтвердили, что сей бот действительно используют при английских судах. А вот ответ Тиммермана о преимуществах ботика перед русскими лодками поразил Петра в самое сердце: «Он мне сказал, что он ходит на парусах не только по ветру, но и против ветру, которое слово меня в великое удивленье привело». Стоп! Если верно то, что с этого ботика начинается русский флот, то тогда с открытия, что можно ходить под парусом против ветра, следует вести отсчет истории Петербурга.

* * *

«…В самом деле, куда забросило русскую столицу — на край света! Странный народ русский: была столица в Киеве — здесь слишком тепло, мало холоду; переехала русская столица в Москву — нет, и тут мало холода: подавай Бог Петербург! Выкинет штуку русская столица, если подсоседится к ледяному полюсу… “На семьсот верст убежать от матушки! Экой востроногой какой!“ — говорит московский народ, прищуривая глаза на чухонскую сторону» (Н. В. Гоголь «Петербургские записки 1836 года»).

С Николаем Васильевичем не поспоришь. Петербург, твердо ставший на 60-й параллели (если быть точным, 59°57′ с.ш.), оказался самым северным из городов с миллионным населением. Эта географическая широта роднит Петербург с югом Аляски и севером Камчатки, и всего 2° Питер «не дотянул» до Якутска.

«Блестящей ошибкой Петра Великого» наречет Карамзин это событие, имея в виду «основание новой столицы на северном крае государства, среди зыбей болотных, в местах, осужденных природою на бесплодие и недостаток» («Записки о древней и новой России»).

Сокрушаясь вслед за русским историком по поводу непредусмотрительности царя, невольно вспомнишь и ужасный петербургский климат. «Весны нет в Петербурге — это дело решенное; лета, в том смысле, как его понимает Европа и другие части света, также нет. Так что же в нем есть наконец? Как что? Помилуйте — а дождь, неутомимый дождь, вечный дождь, который так страстно любит приневские страны. Дождь сделался необходимостью для

Петербурга, без дождя ему, кажется, чего-то недостает. Если его нет день, другой, то Петербург начинает беспокоиться и спрашивает: “Что же это значит? Неужто он иссяк? Неужто он и сегодня не будет?“» (А.А. Григорьев «Заметки петербургского зеваки»). Будет! Будет! Ученые все подсчитали: ясных и безоблачных дней в Петербурге в среднем 31 в году (целый месяц!), 105 — как Бог пошлет, зато каждый год на город выливается 158 дождей. И прибавьте еще 61 день с твердыми осадками (снег, град, иней). «Есть люди, которые удивляются тому, откуда берется такая огромная масса воды, в течение нескольких месяцев ежедневно низвергающаяся на Петербург; но они и не подозревают, что это происходит от особенного благоволения неба, которое, зная, как дождь необходим для Петербурга, собирает дождевые тучи со всех концов земли для его удовольствия. И зато сколько сортов дождя падает в течение лета! И маленький, и большой, и проливной, и частый, и редкий, и мелкий, и крупный, и грибной, и травяной, и постоянный, и с отдыхом — решительно на все вкусы — кому какой больше нравится…» (А. А. Григорьев «Заметки петербургского зеваки»).

Ах да, чуть не забыл про наводнения! Первое случилось уже в год основания города. А потом — понеслось… В 1706 году Петр писал Меньшикову: «Третьего дня ветром вест-зюйд-вест такую воду нагнало, какой, сказывают, не бывало. У меня в хоромах было сверху пола 21 дюйм, а по городу и на другой стороне по улице свободно ездили на лодках. Однако же недолго держалась, менее трех часов. И зело было утешно смотреть, что люди по кровлям и по деревьям, будто во время потопа, сидели… Вода хотя и зело велика была, беды большой не сделала». А вот спустя сто лет петербуржцам было не до утехи. В 1824 году Петербург пережил самое большое за свою историю наводнение. Вода поднялась на 421 сантиметр над уровнем Балтийского моря.

Погода пуще свирепела,

Нева вздувалась и ревела,

Котлом клокоча и клубясь,

И вдруг, как зверь остервенясь,

На город кинулась…

А.С. Пушкин «Медный всадник»

Большую часть Петербурга накрыла невская вода: «Хаос, океан, смутное смешение хлябей, которые повсюду обтекали видимую часть города… все изломанное в щепки неслось, влеклось неудержимым, неотразимым стремлением… Невский проспект превращен был в бурный пролив» (А. С. Грибоедов «Частные случаи петербургского наводнения»).

Конец ознакомительного фрагмента.